Глава 7
Хикс быстро осмотрелся. Никого. Он очень надеялся, что для начала наткнется на комнату Росса Данди — это было бы желательнее всего, но, судя по многочисленным деталям, замеченным во время торопливого осмотра, его надежды не осуществились.
Большинство книг, стоявших на полках, которые тянулись вдоль всей стены, было на немецком языке, а письма, прижатые пресс-папье на большом письменном столе, были адресованы мистеру Герману Брегеру.
Хикс действовал быстро и бесшумно. Ни один ящик стола не был заперт на ключ, и ни в одном из них не оказалось пластинки со звуковой записью. Ее не оказалось ни в ящиках гардероба, ни на полках просторного шкафа для одежды. На книжных полках аккуратными стопками лежали научные журналы. Он обследовал все просветы между ними, но ничего не нашел. Затем взглянул на кровать и отрицательно покачал головой. Подойдя к книгам, Хикс начал выдвигать их. Наклонять и заглядывать, нет ли чего за ними. Неожиданно он остановился, выругался про себя и уселся за письменный стол.
Он подумал, что валяет дурака. Во-первых, нет никаких оснований предполагать, что Брегер припрятал эту пластинку в своей комнате, а во-вторых, искать нужно с помощью головы, а не рук. Например, если бы он сам захотел спрятать в этой комнате тонкий плоский предмет, то как бы он поступил? Хикс осмотрелся по сторонам и после некоторого размышления понял, что ответ находится здесь, прямо у него под рукой.
На столе в планшете для писчей бумаги лежали три промокательных листа. Достаточно снять верхний лист, прорезать в двух нижних листах круглое отверстие размером с пластинку и вставить ее в это отверстие, а потом положить на место верхний промокательный лист, затем приказать миссис Пауэлл ничего не трогать на столе — вот и все. Великолепно. Пластинку при желании всегда можно взять, и в то же время вряд ли ее кто-нибудь случайно обнаружит. Окажись он на месте Брегера и располагая такой замечательной возможностью, было бы просто позорно не украсть пластинку и не спрятать ее.
Хикс подцепил края верхнего промокательного листа, вытащил его из зажимов, приподнял лист и застыл.
— Черт побери! — воскликнул он. — И надо же такое придумать!
Пластинки там не оказалось. Но в двух нижних промокательных листах была вырезана дыра, не круглая, а квадратная, а в ней лежала фотография Джудит Данди на плотном картоне — точная копия того снимка, который Хикс показывал утром секретарше в офисе компании «Репаблик продактс». На картонной рамке, внизу, четким красивым почерком чернилами было написано:
За вас пойти на смерть? Мечтать о том не мог!
Вы улыбнулись мне! Я горд! В любви повинен.
За это умереть не жаль! За вас я — видит Бог! —
Пойду на корм червям, чей вид вам так противен.
— Ну и святоша, — в изумлении произнес Хикс.
Он еще раз прочитал надпись. Вот мерзость. Ему стало немного не по себе, но ненадолго — нужно было поразмыслить о практических аспектах этих строк.
Этим он и занимался, укладывая на место верхний промокательный лист — вставляя в пазы его углы и аккуратно разглаживая сам лист. Потому что, хотя это и кажется нелепым, суетливый и лупоглазый Брегер, охваченный пламенной страстью к Джудит Данди, вполне мог вмешаться и, чтобы избавить любимую женщину от последствий ее глупого поступка, спрятать пластинку в своей комнате. Конечно, он вполне мог ее уничтожить, но возможно, и сохранил…
Хикс встал и снова огляделся. За книгами? В матрасе? Потом опять порывисто сел — чьи-то быстрые шаги протопали по коридору и затихли возле его двери. А когда дверь распахнулась и Герман Брегер вошел в комнату, Хикс сидел за письменным столом, небрежно откинувшись на спинку стула, вытянув на столе руки и широко зевая.
Брегер резко остановился и, пораженный, вытаращил на него глаза.
Прошу прощения, — дружелюбно произнес Хикс. — Думаю, вы очень удивлены, застав меня здесь.
— Это моя комната, — резко заявил Брегер.
— Да, мне это известно.
— Но я ничуть не удивлен. Я больше ничему здесь не удивляюсь. — Брегер подошел к кровати и присел на край. Потом неожиданно с горечью воскликнул: — Не стану больше работать в этой лаборатории! Ни за что! Это было тихое и спокойное место, где я мог работать. А теперь — нате вам! По вечерам я сиживал на этой террасе и слушал журчание ручья!
Хикс кивнул:
— А сейчас там пролилась кровь. Но я сомневаюсь, что она пролилась для того, чтобы позлить вас.
— Я этого и не говорю. Что вы делаете в моей комнате?
— Жду вас. У меня к вам вопрос.
— Не собираюсь отвечать на него. Там, внизу, я ответил тому человеку на тысячу дурацких вопросов.
— Мой вопрос не дурацкий, а по существу. Что находилось в вашем портфеле в тот вечер, когда вы забыли его на квартире у Данди?
Брегер нахмурился, глядя на него.
— В моем портфеле?
— Да-а. С месяц назад. На следующее утро Росс специально ездил в город, чтобы забрать его.
— Вы спрашиваете меня, что в нем находилось?
— Ну да.
— Кто посоветовал вам спросить меня об этом?
— Миссис Данди.
— Вы — лжец.
Брови Хикса взметнулись.
— Может быть, в этом конкретном случае вы и правы, — согласился он. — О портфеле она сказала мне вчера, кода мы обсуждали это дело, но о том, чтобы спросить вас, что в нем находилось, мне помнится, она так буквально не говорила. И все же я вас спрашиваю. Я работаю на миссис Данди.
— Не может быть.
— Что не может быть?
— Вы работаете не на миссис Данди. Вы работаете на мистера Данди.
— Так же, как и вы. Все это дела семейные. Я просто пытаюсь рассеять небольшое недоразумение. Вы об этом знаете.
— Ничего я не знаю! — Брегер вскочил с кровати и взмахнул руками. — Боже мой! — вырвалось у него. — Единственное, чего я прошу, — это позволить мне спокойно работать! Единственное, чего я хочу, — это немного нежности! Немного нежности в отношениях между людьми! — От возмущения он выкатил глаза. — Работа для меня превыше всего! А что происходит в тех местах, где я работаю? Какие-то темные истории и, возможно, отвратительные вещи! — Он прошипел: — Подозрения! Теперь погибла эта женщина, именно там, где я сидел по вечерам и слушал журчание ручья! Разве я смогу теперь сидеть на этом месте?.. И вдобавок ко всему — я прихожу в свою комнату и застаю вас…
Дверь отворилась, на пороге показался полицейский, тот, с которым Хикс столкнулся в зале. Он взглянул на Хикса и любезно сообщил:
— Вас приглашают вниз.
В гостиной зажгли свет, хотя сумерки еще только подступали. Это была просторная и приятная комната с удобными креслами и диванами, все еще покрытыми пестрыми летними чехлами. В гостиной находились двое мужчин в униформе полиции штата, не считая того, который сопровождал Хикса. Они сидели за большим столом, освещенным настольной лампой, вместе с тремя мужчинами в гражданской одежде.
Один из них, смуглый, с гладко зачесанными волосами, разложил перед собой стенографические блокноты. Двое других оказались старыми знакомыми Хикса.
Коротышку с маленькими серыми глазками и челюстью более широкой, чем лоб, звали Менни Бек. Он руководил сыщиками графства Вестчестер. Круглолицый толстяк с крохотным ротиком был окружной прокурор Ральф Корбетт. Корбетт приподнялся и протянул через стол руку:
— Привет, Хикс! Как поживаешь? Впервые встречаемся с тобой после того, как ты подпалил нам крылышки по делу Атертона! Как дела?
Прокурор прямо-таки лучился сердечностью.
Менни Бек ограничился кивком и что-то буркнул в качестве приветствия.
— Спасибо, у меня все в ажуре, — ответил Хикс и сел.
— Заметно! — восторженно произнес Корбетт. — Работа таксиста, похоже, тебе по душе.
Искорки, заплясавшие в глазах Хикса, могли означать неприязнь, а возможно, всего лишь были следствием игры света.
— Продолжаешь следить за моей карьерой?
— Ну что ты, — рассмеялся Корбетт. — Но тут на нас свалилось дело об убийстве, а на месте происшествия оказался ты. Понятно, мы позволили в Нью-Йорк, чтобы навести кое-какие справки. Ты яркая личность. А здесь какими судьбами? Устроил себе выходной?
— Нет, подрядился выполнить небольшую работу.
— Ну конечно. Ничуть в этом не сомневаюсь. — Корбетт просто сиял, глядя на него. — Знаю, с тобой не стоит ходить вокруг да около. Спрошу прямо: почему ты выслеживал миссис Купер?
Хикс покачал головой:
— Спроси лучше, почему я продавал репу без лицензии.
Корбетт рассмеялся:
— К этому мы еще вернемся. Но нам доподлинно известно, что ты следил за ней. Приехал сюда на одном с ней поезде.
— И что с того? Это общественный транспорт.
— Да, но ты велел таксисту на станции ехать за машиной, в которую она села.
— Вот как? А этот таксист здесь? Нет? Так доставьте его сюда. Если память мне не изменяет, я случайно услышал, как она сказала другому водителю, что ей надо добраться до Данди на Лонг-Хилл-роуд, а я поделился со своим водителем, что еду туда же.
— Постой, постой, — добродушно запротестовал Корбетт. — Ты дьявольски хорошо знаешь, что следил за ней. Верно? Отвечай — да или нет?
— Нет.
— Тебе известно, что все заносится в протокол.
— Вижу, что заносится.
— А не хочешь ли поговорить об этом со мной наедине?
Хикс отрицательно покачал головой:
— И разговаривать-то не о чем.
— Если вы не выслеживали ее, то зачем приехали сюда? — неожиданно и вовсе не добродушно прорычал Менни Бек.
— Ты, верно, запомнил крутой нрав Менни Бека, — вставил Корбетт. — Он быстро теряет терпение — знает, что я добродушный простофиля.
— Он не прав по двум пунктам, — парировал Хикс. — Ты не добродушный и далеко не простофиля.
— Ну спасибо, удружил! — рассмеялся Корбетт, запрокинув голову, и вдруг резко оборвал смех. — Но при всем при этом вопрос Бека вполне уместен.
— Вот именно! — гаркнул Бек. — Так зачем вы приехали сюда?
— По делам.
— По каким делам?
— По делам мистера Данди. Конфиденциальным.
Об этом вам придется спросить его самого.
— Его мы уже спрашивали. Теперь спрашиваем вас.
— Я не могу ответить без разрешения Данди.
— Хикс — адвокат, — пояснил присутствующим Корбетт и задорно спросил у Хикса: — Или правильнее сказать — был адвокатом?
— А это как больше нравится.
— Во всяком случае, законы ты знаешь. Мы с Менни не будем поднимать вопрос о неуважении к представителям закона. — Прокурор коротко хихикнул. — Значит, ты отказываешься сообщить нам, зачем Данди направил тебя сюда?
— Верно, отказываюсь!
— Но он действительно послал тебя сюда?
— Да, послал.
— Он направил тебя в этот принадлежащий ему дом, чтобы ты что-то для него сделал?
— Да.
— Как же тогда получилось, что ты даже не знал, где этот дом находится?
Разве? — Хикс удивленно поднял брови. — Странно.
— Очень странно. Когда таксист спросил, куда тебя везти — в дом или в лабораторию, — ты удивленно поинтересовался: «Как, тут имеется и дом?»
— Неужели я действительно это сказал?
— Действительно сказал. Впрочем, вполне допустимо, что ты приехал сюда по секретному заданию Данди и даже не знал, что тут имеется дом.
— Нет, такого быть не могло, — убежденно заявил Хикс. — Это непостижимо. Поэтому либо я говорю неправду, утверждая, будто приехал сюда по делам Данди, чего даже с натяжкой допустить нельзя, либо я разыгрывал водителя такси. Вероятно, именно так я и поступил. — Хикс слегка подался вперед. — Послушайте, давайте все упростим. Я никого здесь не знаю, помимо Данди. Никого из живущих в этом доме людей я раньше не видел, включая и миссис Купер. Единственное, о чем я мог бы вам сообщить, так это о ходе выполнения полученного мною задания. А об этом я говорить не стану, пока не заручусь разрешением Данди. Однако я не намерен утаивать, где был, что делал, видел и слышал с тех пор, как приехал сюда без десяти три пополудни. Понятно, что эти сведения вы можете получить, если захотите.
— Для начала согласен на такой вариант. Рассказывай, — распорядился окружной прокурор.
И Хикс изложил фактическую сторону дела.
К счастью, ему не надо было прибегать к хитроумным вымыслам. Рассказывая о первом своем посещении лаборатории, он опустил только то, что Хитер Глэдд плакала, и умолчал о реакции Данди, обнаружившего его там. По его словам, с Хитер на мостике они болтали о всяких пустяках. Хикс подчеркнул, что алиби Хитер основывается на более веских фактах, чем его показания, поскольку Брегер диктовал ей данные через громкоговоритель каждые несколько минут, и можно удостовериться, что все это было ею напечатано. Сам же Хикс, услышав вопли Купера с террасы и убедившись, что миссис Купер мертва, уведомил полицию и оставался в доме до тех пор, пока полицейская машина не показалась на подъездной аллее, и только тогда отправился в лабораторию известить Данди о случившемся. Позже в лабораторию вбежала мисс Глэдд, от горя утратившая контроль над собой, и он повел ее обратно в дом. В лесу они остановились, чтобы девушка немного пришла в себя. Она сказала, что хочет побыть одна, и он ушел.
Корбетт и Бек забросали Хикса вопросами, затягивая петлю допроса. Окна тем временем занавесила синева сгустившихся сумерек. Хикс не мог недооценивать Корбетта и Бека. Хоть Бек умом и не отличался, его склонность к вульгарному скептицизму поистине не знала границ. А Корбетт, несмотря на свою показную ребяческую веселость, был на редкость изворотлив и проницателен, потому весьма опасен. Хикс, вынужденный кое о чем умалчивать, а точнее говоря, до поры до времени скрывать обстоятельство, которое, как он подозревал, может стать ключом к разгадке мотивов зверского убийства, постарался не оставить никаких прорех. С толку его сбили только раз, когда Корбетт неожиданно спросил:
— Знаком ли ты с миссис Данди?
Застигнутый врасплох, Хикс был вынужден помедлить с ответом и, желая скрыть мгновенную растерянность, спросил:
— Миссис Данди? Почему тебя это интересует?
— Никаких особых причин для этого нет. И все же, ответь, знаком ли ты с ней?
— Да как сказать… Узнаю, если увижу.
— Видел ли ты ее здесь сегодня?
— Нет.
— Абсолютно уверен, что сегодня не видел ее и не слышал ее голоса?
— Такое могло случиться только во сне, а сегодня днем я не спал.
Хикс насторожился, и теперь был чрезвычайно собран. С чего это они заинтересовались миссис Данди? Быть может, Данди проговорился? Если это так, то они навалятся на него…
Однако ничего подобного не произошло. Они забыли о миссис Данди так же неожиданно, как и вспомнили о ней. Корбетт задал еще несколько вопросов о Хитер Глэдд и, видимо, собрался закругляться, когда внимание присутствующих в комнате привлек шум и громкий разговор за дверью.
Дверь распахнулась, и в гостиную шагнул мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе.
Он мгновенно обшарил комнату глазами и крикнул кому-то через плечо:
— Его здесь нет.
— Кого нет? — рявкнул Менни Бек.
— Мужа убитой.
— Он на улице. С одним из полицейских.
Неожиданный визитер покачал головой.
— Напротив, — обреченно вздохнул он. — Купер исчез. Никто не сторожит его.
— Черт побери! — прорычал Бек, вскочил со стула и выбежал из комнаты. Все остальные ринулись за ним.
