Глава двадцатая
Пойманы с поличным
Не знаю, как для Ирен, но для меня возвращение в Пражский замок было самым трудным паломничеством в жизни.
Подойдя к входу для посетителей, я тотчас вспомнила дни, проведенные в этом дворце.
Слава богу, с нами была Аллегра! Невинная девочка заинтересовалась огромным старинным зданием и отвлекала нас с Ирен от тяжелых воспоминаний.
Неужели это случилось всего полтора года назад? Ирен была так ослеплена и так простодушно мечтала стать королевой Богемии, женой влюбленного в нее монарха! А я приехала сюда одна и стала свидетелем того, как все иллюзии моей подруги рухнули, словно карточный домик.
Тогда я еще не дружила с Годфри. Теперь же я вспомнила, что мы держим его в неведении, и почувствовала предательский укол совести. И хоть он и знает о том, куда мы отправились сегодня, он даже не подозревает об истинной цели нашего визита во дворец.
– Держи ухо востро, любая пикантная сплетня может пролить свет на политическую ситуацию, – наставлял он меня, когда мы выходили из отеля. – Возможно, тебе даже удастся разузнать что-нибудь о Големе, хотя я, конечно, сомневаюсь, что подобные слухи проникают во дворец.
Действительно, за надменными непроницаемыми стенами первобытные страхи казались далекими и нереальными. Ирен, по обыкновению, держала эмоции под контролем. Она с увлечением играла роль вымышленной леди Шерлок. Я отлично понимала, почему она выбрала себе такое имя: Ирен знала, что Шерлок Холмс презирает Вилли и осуждает его поведение по отношению к ней. И вот она снова явилась сюда, захватив с собой частицу этого язвительного человека – его имя, – и, пока не поздно, исследует, наблюдает, делает выводы. На этот раз Ирен казалась воплощением здравого смысла и разума, хотя, наоборот, могла бы расчувствоваться.
Нас проводили в личные покои королевы. И Клотильда затянула нескончаемый рассказ о том, что раньше эти комнаты принадлежали ее невестке, герцогине Гортензии:
– Как только мы поженились, король решил, что наши родственники не должны жить вместе с нами. Он отправил своих братьев и даже свою прекрасную мать в дальние замки. Они были не особенно рады покинуть столицу, но Вильгельм монарх, и они не могли пойти против его воли. Не понимаю, как такой решительный жених вдруг оказался столь… робким мужем.
– Короли очень капризны, – сказала Ирен со знанием дела. – Так, значит, августейшим родственникам велели уехать. Интересно. У короля просто дар избавляться от людей, которые создают неудобства.
– Возможно, я следующая, – вздохнула королева.
Клотильда была в точности такой, какой я ее запомнила: бледной и невероятно застенчивой. Казалось, ей доставляет удовольствие общение с нами. Она подвела нас к паре диванов восемнадцатого века. Отчего же больше всего в ней меня раздражало то, что было свойственно мне самой?
– Я слышала, что чай жизненно важен для англичан, – пробормотала она торопливо, очевидно испугавшись затянувшейся паузы. – Я заказала венские сласти, но, боюсь, не хватает самого важного. – Она посмотрела на меня, как на третейского судью: – Как это называется, мисс Хаксли? Сэндвичи из огурца?
– Сэндвичи с огурцом совершенно не нужны, – заверила Ирен. – Их сильно переоценивают. Лично я обожаю венские сласти.
– Как это мило с вашей стороны, леди Шерлок. – Голос королевы звучал так, словно она не верит собственным словам. – Я недавно в Праге и пока не свыклась с ней. С зарубежными гостями я чувствую себя легко и свободно. Возможно, потому, что им здесь так же непривычно, как и мне.
Я поежилась. В Пражском замке королева выглядела еще более жалко, чем в Париже. Как Ирен может так спокойно сидеть в этом дворце, ведь когда-то она надеялась, что он станет ее домом! И ее совершенно не смущает, с каким трудом это создание, так мало похожее на настоящую королеву, выполняет обычные ежедневные действия!
Аллегра, помня о том, что в присутствии старших нужно молчать, не проронила ни слова. Но по ее открытому и искреннему лицу было видно, что ее удивила и заинтересовала эта женщина, которая не чувствовала себя хозяйкой в собственном доме.
Разгадать, о чем думает Ирен, я не сумела. Она полностью контролировала себя и выглядела спокойной и сдержанной. Диаметральная противоположность королеве. Даже ее крашеные иссиня-черные кудри казались более естественными, чем натуральные светлые волосы королевы. И чем больше смущалась Клотильда, тем величественнее выглядела Ирен. Почему же она не отхлещет свою соперницу злостью и презрением, как тех глупых женщин в модном доме Ворта?
– Я редко принимаю гостей, – продолжала щебетать королева. – Больше всего я очарована английскими дамами. Они эксцентричны, но, в отличие от американок, совершенно не грубы. Я должна заметить, леди Шерлок, что я была восхищена вашим платьем от Ворта на приеме. Только англичанка может смотреться так грациозно в столь экстравагантном туалете.
Американка Ирен улыбнулась плотно сжатыми губами и отпила из чашки с ярким узором:
– Ваше величество очень любезны. Если вы поняли, кто сшил мое платье, то, должно быть, и сами являетесь клиенткой месье Ворта.
– Да, так и есть, – призналась королева. Ей явно хотелось иметь что-то общее с ее гостями. – Король настаивает на том, чтобы я была одета по последней моде. Он и отправил меня в Париж в модный дом Ворта, хотя я не переношу долгую дорогу и плохо говорю по-французски.
– Вы изъясняетесь на французском так же превосходно, как и на английском, – учтиво заявила Ирен. – Но, разумеется, вас не могли не околдовать чудеса Ворта?
– У нас в Скандинавии при дворе все гораздо консервативнее, и я была… частью своей семьи. – Голос королевы дрогнул. – Здесь же я должна задавать стандарты. Эта роль непривычна для меня. По правде говоря, я предпочитаю, чтобы мне присылали уменьшенные копии платьев. Я выбираю что-нибудь из предложенных моделей и заказываю наряд. Как раз только что пришла посылка от Ворта.
– Новинки из модного дома? – Леди Шерлок пришла в восторг. – Мы обязательно должны их увидеть, ваше величество! Если вы, конечно, позволите.
– Разумеется. – Казалось, королева Клотильда в замешательстве. Ее щеки порозовели. – Может быть, если вы не против, дадите мне совет по поводу выбора платья? Кажется, вы прекрасно разбираетесь в моде, – печально добавила она. – Король хочет, чтобы я красиво одевалась. Хотя он редко замечает мои наряды. Наверное, он полагает, что королева должна быть визитной карточкой своего мужа. – Она нервно засмеялась. – В Скандинавии на это не обращают внимания. Все равно на коленях постоянно лежат собаки.
– Собаки? – весело переспросила Ирен. – Прелестно! Ты слышала, Нелл? А что за собаки? Мисс Хаксли рассказывала, что она питает слабость к кошкам и попугаям, и даже держит мангуста, но вот собаки у нее никогда не было.
– Мангуст, мисс Хаксли? – Королева Клотильда уставилась на меня, как на своего личного героя. – Я знала, что англичане очень эксцентричны! – Она нахмурилась и добавила, запинаясь: – Простите мне мою прямоту, но мы с вами нигде раньше не встречались?
Клотильда сильно выросла в моих глазах. Она оказалась внимательным человеком: наша прошлая встреча длилась каких-то полчаса, но она запомнила меня, тогда как ее уважаемый муж не смог узнать меня после долгих часов, проведенных вместе.
– Уверена, что нет! – Ирен поднялась с дивана. Она взяла королеву под руку и повела ее к двери. – У мисс Хаксли одно из тех лиц, которые всем кажутся знакомыми. Я думаю, это результат того, что она выросла в семье священника и всегда старалась выглядеть незаметной. Так что же, творения Ворта уже прибыли?
– Да, они в моих личных покоях. – Королева вытянула руку в сторону соседней комнаты, и через открытые двери мы увидели кровать под роскошным балдахином и бидермайеровский диван рядом с ней. На его сиденье вдоль спинки выстроились в ряд изысканно одетые куклы.
Как странно было лицезреть целую коллекцию манекенов Ворта. Каждая кукла была маленькой копией королевы, только одеты они были по-разному. Со своими изящными приподнятыми ручками и мертвенно-бледными личиками они напоминали целую армию крошечных големов. Я испугалась, что они могут в любой момент ожить и двинуться ровным бесцветным строем на ковер, а потом начнут карабкаться вверх по нашим ногам. Картинка вырисовывалась столь отвратительная, что я представила, как сбрасываю их с себя, словно крыс в пышных нарядах.
– Восхитительно! – Ирен, чуть ли не пританцовывая, подошла к дивану, взяла одну куклу и присела на освободившееся место. – Посмотрите, какое кружево! Прелесть! Если король хочет, чтобы у его жены были такие сокровища, никто не станет его осуждать!
Она восхищенно провела пальцем по сложному жемчужному узору на кукольной юбке. Глядя на свою подругу, я вспомнила Берту, которая лежала лицом вниз на столе в мастерской модного дома с торчащими из спины ножницами, словно подушечка для иголок, а перед ней безмолвно стояла кукла.
Аллегра тоже отважилась сесть на диван:
– Можно мне потрогать манекен, ваше величество? Никогда не видела таких красивых кукол.
Видя, как радуются ее гости, королева Клотильда разволновалась, и на ее бледном лице проступил румянец.
– Конечно, дорогое дитя! Это куклы Бебе Жюмо, но не бойтесь, они не такие уж хрупкие. Их сделали скорее для взрослых, вы согласны? Скажите мне, какие платья вам нравятся больше, и я закажу их.
– Они все так прекрасны! – Аллегра повернула крохотную фигурку, чтобы рассмотреть замысловатую застежку на спинке платья. – Почему не заказать все?
– Все? Нет, я не могу!
– Но почему? – настаивала Аллегра.
– Это было бы… слишком расточительно.
– Но ведь король сам хочет, чтобы вы хорошо одевались, – заметила Ирен.
– Это правда, – пробормотала королева. – По-видимому, это единственное, что ему от меня нужно…
– Ваше величество, – вдруг сказала Ирен своим естественным голосом, – вы не узнаете нас с мисс Хаксли?
Королева уставилась на нас, замерев от удивления. Ее лицо стало похоже на фарфоровое личико куклы Жюмо.
– Узнаю ли я вас? Но откуда? Ведь мы никогда раньше не встречались.
– Мы встречались не так давно, но в другом месте и по другому поводу.
Королева снова пристально посмотрела на Ирен и заморгала от изумления:
– Мадам… Нортон? – Она в ужасе повернулась ко мне: – А вы ее помощница? – Клотильда снова перевела взгляд на Ирен: – Я не понимаю. Вы писали мне из Парижа, что обстоятельства мешают вам заняться моей проблемой. – Она оглянулась на Аллегру: – Девочка ведь ничего не знает?
– Она знает, что вам нужна наша помощь, – тихо пояснила Ирен. – Ведь так и есть на самом деле. Простите нас за этот спектакль! У меня действительно были дела, но я смогла приехать в Прагу и решила, что будет лучше, если здесь я появлюсь под видом другого человека.
– Вы не оставили меня! – воскликнула королева и с облегчением опустилась на диван. Чтобы расположиться удобнее, она подхватила одну из кукол и посадила маленькую жутковатую фигурку к себе на колени. – Это поразительно. Вы так изобретательны, мадам: приехали сюда под вымышленным именем! Так, значит, вы сумеете мне помочь?
– Конечно, – пообещала Ирен. – Я даже совершенно безвозмездно помогу вам выбрать платья Ворта. Мисс Хаксли подтвердит, что больше всего на свете я люблю распоряжаться чужими деньгами.
Этот день оказался просто удивительным! Когда королева убедилась, что мы действительно поможем ей, она стала вести себя гораздо свободнее. Мы буквально почувствовали ее радость, словно она витала в воздухе, и это вскружило нам головы.
Сначала мы оживленно обсуждали, какой из нарядов следует заказать королеве. Аллегра, разумеется, никак не могла определиться. Она показывала самые яркие платья и убеждала Клотильду выбрать именно их. И делала она это почти так же мастерски, как Ирен.
Клотильду словно подменили: она оживилась, много смеялась и почти не краснела от неловкости. Я чувствовала себя гувернанткой среди веселых воспитанниц, играющих в куклы. То и дело слышался их искренний смех.
Спустя несколько минут Ирен спокойным, рассудительным тоном подвела итоги:
– Значит, решено. Из всех этих туалетов вы возьмете по крайней мере шесть.
– Святые Небеса! – ахнула Клотильда. – Это опустошит королевскую казну.
– Вряд ли несколько жалких французских нарядов разорят целую страну или семью фон Ормштейн. – Королева напряженно молчала, и Ирен решила направить разговор в другое русло: – Вы ведь сами сказали, мадам, что король хотел, чтобы вы одевались у лучших модельеров мира. Можно найти наряды гораздо лучше, чем платья Ворта.
– Я знаю, мадам. – Клотильда перебирала пальцами крохотные оборки на подоле кукольного платья. – Но модели месье Ворта будто специально придуманы для меня, они прячут мои недостатки и подчеркивают достоинства.
– Да, он просто гений моды, – согласилась Ирен.
Сама же Ирен была гением коварства. Я вдруг поняла, что она уже играет ту роль, о которой ее просил месье Ворт, и делает это превосходно. Благодаря ей королева Богемии станет одной из самых щедрых клиенток дома Ворта, а королю придется раскошелиться.
Должна признать, что между той королевой Клотильдой, которая прощалась с нами, и унылым созданием, которое здоровалось с нами с утра, была огромная разница. Она не хотела расставаться с нашей компанией и даже проводила нас до выхода, как простая хозяйка самого обычного лондонского дома. У королевы и Аллегры оказался похожий цвет волос, и они весело болтали о преимуществах пастельных оттенков – розовато-лилового, кораллового, сиреневого или желтого.
В их беседу вклинилась Ирен. Она остановилась у дверей, ведущих в длинный коридор.
– Во дворце есть портретная галерея? – спросила она загадочным тоном, отлично зная ответ.
– Как странно, что вы заговорили о ней именно здесь, – ответила королева. – Как раз этот коридор ведет туда. Хотите взглянуть на портреты?
– О, да, – сказала Ирен и уверенно повернула туда, куда и хотела попасть.
Королева принялась рассказывать ей про людей на портретах, а мы с Аллегрой чуть отстали.
– Должно быть, это так ужасно, когда все стены завешаны портретами предков и они смотрят на тебя с картин, куда ни повернись, – шепнула мне Аллегра.
– Думаю, это зависит от того, какими были предки.
– Королева оказалась очень милой и искренней, когда мы лучше ее узнали, разве не так?
– Возможно. Только сомневаюсь, что мы «узнали» ее.
Очутившись в галерее, я вспомнила, как когда-то мы с Ирен точно так же прогуливались среди этих портретов. По мне, здесь было слишком много надменных лиц.
По какой же причине Ирен предложила повернуть сюда? Уверена, это не просто каприз. Так или иначе, мы оказались в жилых королевских покоях.
Аллегра внимательно разглядывала все вокруг, как школьница на экскурсии. Во время официального приема ей удалось увидеть лишь крошечный кусочек дворца, а теперь она могла рассматривать в свое удовольствие украшенные лепниной своды и нескончаемые позолоченные архитектурные детали.
Я начала узнавать залы, через которые мы проходили, и с каждым шагом все сильнее погружалась в зыбучие пески прошлого. Мы шли по коридору, а с его нескончаемых стен на нас с неодобрением смотрели лица, которые однажды уже чуть не стали свидетелями нашей гибели. Я вспоминала, как мы сбежали из дворца, когда Ирен узнала, что король собирается жениться на той самой женщине, которая сейчас ведет нас по галерее. Передо мной встали все те мрачные события, что случились раньше: как убили отца короля, и как Ирен раскрыла это преступление.
Лишь только благодаря своей спешной женитьбе Вильгельм фон Ормштейн взошел на престол. И мы знаем, какую цену ему пришлось заплатить за корону.
Пражский замок, Прага и вся Богемия уже полтора года полнились интригами. Так что же за ядовитое варево бурлит здесь сейчас, да еще так явно, что беспокоиться начали даже Ротшильды?
И хотя Ирен с Годфри отругали бы меня за излишне живое воображение, я была уверена, что даже легендарный глиняный идол, разгуливающий по старым улицам города, не так опасен, как обитатели королевского дворца, которые управляют целой страной.
Пока я размышляла об этом, мы поравнялись с очень темным портретом. На нем был изображен мужчина в старинном костюме: желтоватое лицо со впалыми щеками, черные усы.
– Это ведь не предок короля? – воскликнула я, вздрогнув от испуга, как будто увидела преступника в темном переулке.
Королева подошла поближе к картине, чтобы рассмотреть ее:
– Действительно очень суровый господин, но мой муж не является его прямым потомком. Думаю, это портрет какого-то кузена из Трансильвании. У короля есть кузены во всех соседних странах: в Германии, Австрии, Польше, Моравии и даже в России.
– Они совершенно не похожи, – заметила Аллегра, наклоняясь к картине, чтобы изучить неприятное лицо.
Королева вспыхнула:
– Не все родственники Вильгельма… как бы сказать помягче?
Ирен всегда старалась сохранять деликатность и изменяла этой привычке только в том случае, когда этого требовала ситуация. Она подошла к портрету, словно хотела посмотреть мужчине в глаза.
– Совершенно другой тип внешности, – объявила она с важным видом, словно обращалась и к кузену на портрете тоже. – Дамы, любезная хозяйка пытается избавить нас с вами от неприятного факта, что не все королевские родственники были законнорожденными. – Ирен с интересом рассматривала беспутное лицо: – В роду короля Вильгельма были семена, которые отнесло ветром далеко от древа. Вот почему они так различаются. Хотя часто как раз во внешности таких случайных отпрысков можно заметить типичные черты королевского рода.
Я крепко схватила Аллегру за руку и потащила ее прочь от этого выродка. В своем стремлении защитить девочку от постыдных тайн королевской жизни я так увлеклась, что даже не остановилась, чтобы подождать королеву и Ирен. Быстро проведя Аллегру дальше по галерее, я повернула за угол.
Вдруг послышался низкий женский смех, будто кто-то веселился над моим беспокойством об Аллегре. Я остановилась и повернулась назад, удивившись, что Ирен прилюдно высмеивает мою чрезмерную чувствительность. Но это была не она.
Смех продолжался. Не успели мы оправиться от удивления, как увидели, что в зал с противоположной стороны входит пара. Они шли, взяв друг друга под руку, а в свободных руках держали бокалы с вином. Заметив нас, дуэт повернулся в нашу сторону.
Мы пересеклись с ним взглядом и замерли, словно газели, увидевшие на другом берегу реки хищников.
Король, который поначалу склонился к своей спутнице, теперь выпрямился во весь рост. На его лице застыло надменное выражение. Его дама высоко подняла голову, словно учуяла добычу. Свет из окон под потолком падал на ее ярко-рыжие волосы.
Я обернулась. На лице королевы застыла фальшивая приветливость, смешанная с неприязнью. Глаза Ирен сузились; она не ожидала встретить своего бывшего ухажера. А мне хотелось завязать глаза Аллегре! Ведь даже наивная девочка поняла бы, что свидание короля с этой рыжеволосой женщиной было чем угодно, но не невинной прогулкой.
– Я вижу, у тебя гости, – бросил король с укором.
Клотильда ответила так тихо, словно это он застал ее в неуместной компании:
– Британские дамы. Я надеялась, что смогу попрактиковаться в английском.
– Зачем? – весело спросил он. – Ведь ты его все равно не знаешь. – Его бледно-голубые глаза блуждали, словно не замечая нас. Но потом его взгляд остановился на мне. Он нахмурил брови: – Ага! Это ведь английская секретарша представителя Ротшильда, мистера Нортона, разве нет?
– Да, это мисс Хаксли, – тревожно ответила королева.
– Я ужинаю с ним сегодня вечером. – Голос короля зазвучал мягче.
Мы с Ирен обменялись взглядами. Очевидно, Годфри тоже не сидел без дела.
Король оценивающе посмотрел на Ирен. Вот теперь это случится: он узнает ее, они начнут друг друга обвинять, разразится скандал… Король поднял палец и покачал им перед Ирен, будто начинал наконец понимать, кто она.
– Теперь я узнал вас! – Мы замерли, затаив дыхание. – Вы та английская дама, которая пришла на прием в роскошном платье. Прошу прощения, я забыл ваше имя, – добавил он, хотя в его голосе не слышалось раскаяния.
– Леди Шерлок, – ответила Ирен. Она держалась величественно и надменно, под стать ему. – В девичестве Сара Уайльд.
– Что за диковинные имена у англичан, – заметил король.
Их перебила Клотильда, которая, похоже, вообще не слушала разговор.
– А кто твоя гостья? – спросила она у мужа.
Женщина представила себя сама, эффектно тряхнув рыжей гривой:
– Татьяна.
Королева вежливо ждала продолжения – не в первый раз она вела себя слишком робко. Ирен должна ей объяснить, что только смелость берет города. Моя подруга решила заполнить паузу.
– Прелестное имя, – сказала она женщине. – Но я полагаю, ее величество интересует также и ваша фамилия.
– У меня нет ни фамилии, ни титула, – бросила Татьяна ледяным голосом. – Я… никто.
Всех присутствующих в зале поразил такой ответ, причем сама Татьяна, казалось, удивилась не меньше нас. Ирен задумчиво улыбнулась. Больше всего она любила тайны, и загадка Татьяны показалась ей очень заманчивой.
– Я не могла видеть вас в Аскоте? – поинтересовалась Ирен. – На вас еще была прекрасная шляпка из черного тюля, украшенная лилиями.
– Боюсь, что нет. Я не была в Аскоте. Я не была в Лондоне. И никогда не надела бы такую пошлую шляпку.
– Значит, я видела вас в Париже!
– Я не бывала там в последнее время.
– Я тоже, – невинно соврала Ирен. Она умела лгать так непринужденно, что это изрядно нарушало покой тех, кого с детства приучали говорить только правду. – Должно быть, я обозналась, – признала она. – Что ж, мы с моей юной сестрой должны попрощаться с этим чудесным дворцом. Благодарим вас за гостеприимство, ваше величество. – Она поклонилась королеве и повернулась к королю и его странной гостье: – Ваше величество. Уверена, что моя история о встрече с королем и мадам Никто в Пражском замке будет пользоваться большой популярностью в Лондоне. Au revoir, мадам Никто.
Моя подруга кивнула Татьяне и вышла из комнаты, а мы с Аллегрой поспешили за ней. Тут я заметила, что у подола юбки моей подруги крутится энергичный комок серой шерсти. Он громко тявкнул, пытаясь привлечь к себе внимание.
Ирен застыла на месте, как вор, которого застали с поличным, и обернулась. В дверном проеме виднелись король, королева и таинственная дама, бесцеремонно вмешавшаяся в дела этой семьи. Они стояли и смотрели, как мы уходим.
Ирен порывисто наклонилась и подхватила надоедливое животное.
– Какая крошка! – воскликнула она, держа собаку на вытянутых руках, как будто любуясь. Зверушка извивалась и лаяла. – Необычный пес. Ты когда-нибудь видела таких, Аллегра? – Ирен сунула непослушную собаку в руки девушки.
– Нет, – удивленно ответила та.
– Моя сестра обожает собак, – объяснила Ирен королевской чете. – А они чувствуют это мгновенно. Прошу прощения, если ее увлечение нарушило ваше спокойствие.
– Вовсе нет, – озадаченно произнес король.
– Может быть, вы позволите Аллегре нести это очаровательное создание до выхода из дворца? – спросила Ирен.
– Как пожелаете, леди Шерлок. – Вилли пожал плечами.
– Благодарю, ваше величество, вы очень добры. Пойдем, Аллегра. Ах, что за прелесть!
Мы направились к выходу. Собака продолжала извиваться, пытаясь вырваться из рук Аллегры. Но пока мы шли через портретную галерею, Ирен тихонько увещевала животное воркующим голоском. К счастью, моя подруга знала дворец как свои пять пальцев. Она сворачивала то налево, то направо, пока мы не оказались у главного входа. Перед ним стоял лакей.
Ирен забрала у Аллегры собаку и отдала ее бедному слуге:
– Вот, возьмите. Хоть мы и рады были бы оставить у себя это прелестное существо, вы должны позаботиться о том, чтобы она не побежала за нами.
Собака открыла пасть, обнажив ровный ряд зубов. Ирен осторожно погладила песика по голове, стараясь, чтобы он не укусил ее, и вывела нас из путаного старинного замка в солнечный внутренний дворик.
Лакей, с трудом удерживая собаку под мышкой, закрыл за нами тяжелые двери, и Ирен вздохнула с облегчением:
– По крайней мере, бедный пес вспомнил меня, хотя лучше бы он этого не делал. Ты же узнала Шпецля, Нелл?
– Вот теперь узнала, – мрачно сказала я. – Собака так же плохо воспитана, как и ее хозяин.
– Вам не понравился король? – невинно спросила Аллегра.
Ирен предостерегающе взглянула на меня, хотя это было необязательно.
– Я не в восторге от правящих семей, – коротко сообщила я Аллегре.
– Вот за это я и люблю вас, мисс Хаксли! На вас трудно произвести впечатление. Признаюсь, я не столь искушена. Мне до сих пор не верится, что я провела день с королевой и видела короля в его личных покоях, пусть он и не заметил моего присутствия. – Она вприпрыжку убежала вперед.
– Король Вильгельм обладает талантом не признавать старых знакомых, – заявила Ирен, загадочно посмотрев на меня.
– Хотя ты сделала все возможное, чтобы он тебя заметил, – пробормотала я. – Вот уж и правда чудеса маскировки!
– Тем удивительнее, что он не признал меня, – ответила моя подруга с самодовольной улыбкой.
– Лишний повод убедиться, что королевские особы не замечают простых людей, – сказала я. – Даже королева с трудом нас вспомнила, хотя мы виделись всего несколько недель назад. Так или иначе, тебе повезло, что король не понял, кто ты. Но везение не может длиться вечно, – добавила я.
Аллегра вернулась обратно и снова присоединилась к нам. Ирен ускорила шаг. Мы пересекли внутренние дворы и вышли на дорогу, где ждала наша карета.
Я снова подумала о трех мушкетерах, хоть мы и мало напоминали бравых кавалеров из Старой Франции со шпагами наперевес. И все же мы чувствовали настоящий дух товарищества, обмениваясь впечатлениями об этом странном дне. А такое бывало не часто.
– Вы совершенно правы, миссис Нортон, – начала Аллегра. – При близком общении королева выглядит совсем другой. Она так искренне веселилась, когда мы обсуждали платья, и в то же время так трогательно смущалась. Как хорошо, что вы уговорили ее остановиться на более спокойных цветах и фасонах! У нее совершенно нет чувства стиля. Бедняжка!
– Не всем же быть молодыми, красивыми и уверенными в себе, моя дорогая Аллегра, – возразила Ирен озорным тоном.
– Это верно, – ответила несмышленая девочка. – То, что даже королева может быть неуклюжей, как будто утешает. – Она подбежала к карете и забралась в нее сама, без помощи кучера. Ирен пожала плечами. Мы с ней, как солидные дамы, решили не отступать от старых традиций.
Итак, мы вернулись назад в отель «Европа». Всю дорогу Аллегра болтала о встрече с королевой, а Ирен была на удивление притихшей и задумчивой.
Только когда мы оказались в холле отеля, она наконец заговорила и первым делом предложила Аллегре подняться в свою комнату.
– Я хочу как следует расспросить мисс Хаксли о том, какое впечатление на нее произвел сегодняшний день, – пояснила она. – А потом я проверю, не вернулся ли уже Годфри со своей… прогулки.
Аллегра молча удалилась, а я последовала в свою комнату.
Ирен поспешила за мной и заперла за нами дверь.
– Слава богу! – воскликнула она, опускаясь в кресло и пытаясь нащупать что-то в сумочке.
Наконец моя подруга достала перламутровый портсигар. Вещица была искусно сделана, и сама по себе выглядела прелестно, но вслед за ней всегда появлялась отвратительная, дурно пахнущая сигарета.
– Что ж, Нелл, – начала Ирен. – Мы обе осознаем, что стали свидетелями крайне бесстыдной сцены во дворце.
– А… да, конечно, но я не хотела говорить об этом при Аллегре.
– Весьма благоразумно. Расскажи первая о своих наблюдениях.
Она повертела в руках портсигар. Щелкнула пружинка, и в корпусе открылось маленькое отделение. Я увидела, что там лежат спички – такие крохотные, что подошли бы для кукол-манекенов.
– Так что же? – спросила Ирен.
– Как я могу рассказывать, если все твое внимание приковано к этому отвратительному ритуалу? Сначала ты достанешь сигарету, потом примешься искать мундштук. Затем ты вставишь в него сигарету, вынешь из коробки пару крохотных спичек и станешь спешно прикуривать сигарету, чтобы не обжечь пальцы. Потом ты затушишь спички в пепельнице, выпустишь струю ядовитого дыма, будто дракон. Все это отвлекает тебя.
– Верно! – улыбнулась Ирен, совершая одно за другим действия, которые я только что перечислила. Наконец она откинулась на спинку кресла: – Ты забыла последнее и самое главное, – она глубоко затянулась сигаретой, – хотя процесс описала в точности. Теперь я вся во внимании. Выкладывай свои подозрения и умозаключения – их должно быть немало!
Однако сказать мне было почти нечего. Я вспомнила, что сама Ирен часто блефует в таких ситуациях, и решила воспользоваться ее уловкой:
– Меня поразило, что тебя никто не узнал, да и меня тоже, коли на то пошло.
– И кто из них показался тебе самым бестолковым? Королева, король или его любовница?
– Так она любовница! – воскликнула я.
– Конечно. Думаю, даже ты заподозрила неладное.
– Я считаю, что им не стоило так себя вести при Аллегре. – Меня жгло возмущение.
– А как тебе то, что они крутят шашни прямо во дворце, у королевы под носом?! Меня он хотя бы намеревался отправить подальше от столицы. И было это совсем недавно. А теперь Вилли потерял всякий стыд. Как ты думаешь, почему он так осмелел?
– Вероятно, потому, что королева совершенно не может постоять за себя.
Ирен изящным жестом отвела в сторону руку с сигаретой и выдохнула дым:
– И это та женщина, которую он так боялся скомпрометировать! Боялся настолько, что его ищейки гнались за мной по всей Европе, что Вилли сам приехал в Лондон, намереваясь натравить на мой след Шерлока Холмса. И все ради простой фотографии, которая могла, как он считал, подвергнуть опасности его и его будущую невесту. Я слышала, что брак меняет мужчин. Однако Вилли превратился в настоящее чудовище. Он откровенно потворствует своим желаниям, не заботясь о чувствах других.
Перебирая складки юбки на коленях, я проворчала:
– Я же тебе говорила, что короли не похожи на обычных людей. Но тогда ты только приехала из Америки и слишком плохо знала европейские порядки, чтобы понять это.
– Когда вернемся домой, ты обязательно должна научить Казанову фразе «я же тебе говорила!». Тогда тебе самой не придется постоянно ее повторять, – съязвила она.
– Ирен, я нечасто напоминаю тебе о твоих прошлых ошибках.
– Это правда. Я совершила столько новых, что на рассуждения о старых просто не остается времени. Что ж, теперь у меня нет иллюзий насчет достоинств его величества. И все же я спрошу еще раз: почему нас никто не узнал?
Я задумалась и вздохнула:
– С королевой мы виделись совсем недавно. Ты изменила имя, внешность и даже голос, но ведь я выгляжу так же, как и прежде. Она должна была вспомнить нас. Впрочем, меня частенько просто не замечают.
– К тому же, – добавила Ирен, – в тот день в модном доме Ворта Клотильда была очень расстроена. Когда она рассказывала о своей интимной проблеме, она еле смотрела на нас от смущения. Неудивительно, что она нас не запомнила! А потом она получила мое письмо с отказом и наверняка подумала, что ей уже никто не поможет, и совсем отчаялась. Человек, заблудившийся в лабиринте своих проблем, не замечает, что происходит вокруг него.
– Но когда ты раскрыла свою личность, она сразу же вспомнила нас обеих.
Ирен кивнула:
– Похоже, она не совсем безнадежна и беспомощна. Но что же случилось с королем? Несмотря на черные волосы и акцент, Вилли должен был понять, что это я! В конце концов, он планировал на мне жениться! Тогда он был, конечно, одурманен любовью. Но мне не верится, что он мог забыть меня. Не так уж сильно я замаскировалась.
– Если бы ты постаралась получше спрятать свою красоту, тогда узнать тебя было бы труднее, – назидательно заметила я.
– Я не хотела возвращаться в Богемию синим чулком.
– Разумеется. Но ведь ты намеревалась обмануть короля, и в то же время, оказывается, жаждала, чтобы он снова воспылал к тебе страстью, не важно, узнал он тебя или нет. Тщеславие тебя погубит.
– Возможно. Но зато благодаря ему я уйду со сцены достойно! – Ирен грациозно взмахнула элегантным мундштуком. – И ты забыла сказать о том, что мужчина, который когда-то любил женщину, обязательно узнает ее, несмотря на другой цвет волос и акцент. Если, конечно, он действительно любил ее. Мой нынешний образ никогда не сбил бы с толку Годфри.
– Но ведь с тех пор, как Вильгельм видел тебя в последний раз, прошло много времени. За это время он стал таким бессердечным, что пренебрегает королевой, хотя женат на ней совсем недолго. К тому же ты утверждаешь, что он путается с другими женщинами. Мне никогда не нравился Вилли, но сейчас он погрузился в такие пучины порока, каких не могла себе представить даже я.
Ирен кивнула и озабоченно посмотрела на меня:
– Да, Вилли сам на себя не похож. Впрочем, если уж приходится встречаться с бывшим ухажером, то лучше видеть, что он погрузился в пучины порока. Однако остается еще и третий человек, который не узнал нас.
– Третий? Но ведь больше никто не видел нас раньше… даже слуги во дворце теперь новые.
– Был кое-кто еще. Весьма впечатляющей наружности.
– На кого ты намекаешь, Ирен? Еще немного, и я подумаю, что ты говоришь о куклах мистера Ворта, которые должны были ожить и узнать нас.
– Что за глупости! – возмутилась моя подруга. – Нет, куклы тут ни при чем. Я имею в виду эту грозную Татьяну. Может быть, она и не узнала нас, в чем я сомневаюсь. Но ты-то, Нелл, должна помнить ее.
– Конечно! Она подходила к нам с Годфри во время приема во дворце.
Ирен резко выпрямилась, выкручивая тлеющую сигарету из мундштука:
– Она к вам подходила?! И вы даже не обмолвились о ней. Когда это произошло?
– Когда вы с Аллегрой торжественно шествовали по залу, точнее, шествовала ты, а она просто шла за тобой. Эта Татьяна не сводила с тебя глаз, особенно когда ты любезничала с королевской четой.
– И ты хочешь сказать, что так и не поняла, кто она? – продолжала допытываться Ирен.
– Ты про то, что Татьяна любовница короля? Помилуй, откуда мне знать! Кроме того, это только твои догадки.
– Значит, я гораздо догадливее тебя, – с довольным видом ухмыльнулась моя подруга. – Ты и правда не можешь вспомнить, где мы ее видели раньше?
– Мы? Ты и я?
Ирен кивнула:
– И Годфри.
Я мучительно ломала голову, но никак не могла вспомнить, когда мы втроем могли видеть эту неприятную женщину.
Ирен постучала себя пальцем по лбу:
– Другие женщины тоже могут перекрасить волосы, Нелл. Не позволяй этой земляничной блондинке одурачить себя!
– Земляничной блондинке?
– Так в Америке называют рыжеватые волосы. Представь Татьяну без волос.
Я замотала головой. Сколько ни рисуй в уме лысую Татьяну, от этого все равно никакого толку. Хотя, конечно, забавно вообразить, что у короля такая любовница.
– Так где же? – спросила я.
– В Париже.
– В Париже? Может быть, в каком-то конкретном месте?
– Я видела ее дважды. Один раз на светском приеме, а еще я как-то заметила ее мельком на улице. Но ты знаешь только о первой встрече.
Я терпеть не могла, когда Ирен знала больше меня, но старалась не показывать этого.
– На светском приеме, – размышляла я вслух. – Мы выходили в свет в Париже всего несколько раз, если, конечно, не считать салонов этой гнусной Бернар.
– Блестяще, Нелл! – подбодрила меня Ирен, вынимая из портсигара еще одну сигарету.
Пока она возилась с курительными принадлежностями, я пытала свой мозг со свирепостью испанской инквизиции. Но все было тщетно.
Ирен устроилась в кресле, пуская клубы дыма, и самодовольно посмотрела на меня:
– Помнишь ту высокую светловолосую русскую, которая была у Бернар, когда я пела для русской императрицы?
Я нахмурилась:
– Но ведь она… Ирен, тем вечером она была с мужчиной, который выдавал себя за известного охотника, капитана Моргана. Ты хочешь сказать, что эта женщина была помощницей негодяя и убийцы полковника Себастьяна Морана? Того самого, который на моих глазах упал в Темзу вместе с Квентином Стенхоупом? Ведь это случилось всего несколько месяцев назад!
– Ты видела ее и до того вечера у Сары Бернар, – продолжала Ирен безжалостным тоном адвоката. Очевидно, она научилась этому у Годфри. – Когда Квентин рухнул перед нами, отравленный ядом, думаю, в тот момент Татьяна все еще стояла перед собором Парижской Богоматери.
– О, нет! Ирен…
– Также я полагаю, что Татьяна – русская шпионка, о которой Квентин узнал еще девять лет назад в Афганистане, незадолго до битвы при Майванде. У Квентина тогда было прозвище Кобра, а у полковника Морана – Тигр. Помнишь, Стенхоуп рассказывал о некоем таинственном агенте по кличке Соболь?
– Нет, Ирен, ничего такого я не помню. И ты хочешь сказать, что эта женщина любовница короля? Кажется, ты готова на что угодно, чтобы сохранить свою гордость, и придумываешь самые невероятные истории, лишь бы доказать свою точку зрения. Но это невозможно! Я не могу представить, чтобы женщина, которая десять лет назад работала с полковником Мораном, появилась на вечере у Сары Бернар. А утверждать, что она отправилась в Богемию и стала любовницей Вильгельма, еще абсурднее. Зачем ей так поступать? Только чтобы досадить тебе? У тебя слишком завышенное мнение о себе и своей роли в мировой истории, как и о своем влиянии на монархов и прочих глупых людишек, а еще ты явно переоцениваешь возможности собственной памяти.
– Допустим, – произнесла Ирен подозрительно смиренным тоном. – Я действительно не могу обойтись без твоих подсказок. Ты всегда очень точно подмечаешь детали, Нелл, даже если не до конца понимаешь, что происходит. Я знаю, ты привезла с собой сюда свои записные книжки. Просмотри их, пожалуйста, и скоро мы поймем, ошибаюсь ли я по поводу этой женщины. – Она выпустила мне в лицо тонкую струйку дыма.
