Глава 8. О собачьих драках

Книга: Собаки и мы. Записки дрессировщика

Назад: Глава 7. Терминаторы и деструкторы

Когда и почему? Общие соображения

«Ваша собака на поводке? У вас мальчик? Он нас не тронет?» – мало кому из владельцев крупных собак не знакомы эти порой истошные крики, доносящиеся от движущихся встречным курсом владельцев собак. И я могу охрипнуть, без всякой надежды на успех крича в ответ: «Все в порядке, «наш» никого не трогает»… Мои заклинания не смогут развеять страхи другого собаковладельца – если он со своим псом хоть раз попал в переделку.

И, увы, многие из них имеют все основания опасаться за здоровье своих питомцев. И не потому, что у меня собака какой-то «не такой» породы – нет, просто огромное количество собак просто-напросто плохо воспитаны и неправильно выращены.

Мы очень часто забываем, что собака – не только член нашей семьи, но и стайный хищник по своей природе. Собака, как я уже говорил, по сути одомашненный волк. Конечно, искусственный отбор многие волчьи черты нивелировал, погасил, отбор на лояльность к человеку существенно изменил характер собаки, но в своей основе волчьи поведенческие модели социального поведения у нее сохранились. То есть собака при встрече с другими собаками ведет себя по определенным, доставшимся в наследство от волка правилам, соблюдая определенный ритуал, основные параметры которого имеют наследственную основу.

Агрессия, подчеркну, между особями одного вида – прежде всего средство регулирования социальной организации животных, то есть регулирования их отношений.

Да-да, агрессивное поведение имеет наследственную основу. Правда, особого гена агрессии, присущего отдельным породам, сколько ни пыжились разнообразные псевдоученые, чтобы его обнаружить, у собак найти не смогли. Почему? Дело в том, что существует множество видов агрессии. Агрессия, подчеркну, между особями одного вида – прежде всего средство регулирования социальной организации животных, то есть регулирования их отношений. В природе животные стремятся для начала просто испугать противника, повергнуть его в бегство, а сражаются лишь в крайнем случае. В норме точно так же бывает на нейтральной территории при встрече двух нормальных незнакомых собак, которые, ведут себя правильно, и, если их не провоцируют (вольно или невольно) хозяева или другие собаки, просто мирно разойдутся. А если и попробуют выяснить отношения – то это будет в большей степени демонстрация драки, нежели сама драка.

Другое дело, если встреча намечается на территории одной из собак – вот тут драка вполне возможна, по совершенно ясной причине: собаки, как и их предки-волки – существа территориальные, их сообщества занимают определенную территорию, на которой охотятся, растят потомков, в общем, живут. Очевидно, что свою территорию они будут защищать. Поэтому знакомство собак на территории одной из них (а такое часто бывает, когда к взрослой собаке, живущей в семье, присоединяется другая собака) – особый процесс, который строится во многом на нюансах поведения и должен проходить под строгим контролем хозяина, от правильного поведения которого зависит очень многое. Но об этом позже, и в принципе новичкам без «пригляда» опытного тренера лучше за это дело не браться вовсе.

И это только одна сторона медали. Другая сторона связана все с теми же индивидуальными периодами развития щенка. Все, что заложено природой в наследственности собаки, все основные поведенческие программы не проявляются автоматически, а должны быть развернуты и развиты в определенный период развития щенка. Для чего щенку необходимо общение с «правильными» собаками во время его роста? Неправильная социализация щенка очень часто приводит к тому, что он не умеет себя вести в собачьем обществе, что закономерно приводит к агрессии – либо его собственной, либо направленной на него.

Когда-то, еще в советские времена, когда собак на руках у владельцев было во много раз меньше, люди к дракам относились довольно спокойно, уж не знаю, хорошо это или нет. Большинство ходили на дрессплощадки, где были свои правила и обычаи. Новичкам объясняли, как вести себя во время драк.

Неправильная социализация щенка очень часто приводит к тому, что он не умеет себя вести в собачьем обществе, что закономерно приводит к агрессии – либо его собственной, либо направленной на него.

Существовал своеобразный кодекс поведения «собаколюбов», ныне, к сожалению, сильно подзабытый, который гласил «не гуляй с течной сукой там, где гуляют другие (дабы не свести с ума знакомых кобелей и не спровоцировать конфликт), снимай «строгач» перед тем, как твоя собака начнет взаимодействие с другой (дабы предотвратить возможность повреждения зубов другой собакой во время игры или столкновения), не позволяй большой собаке обижать маленькую» и т. д.

Соблюдение этих нехитрых правил существенно облегчало жизнь… С тотальным развитием любительского шоу-собаководства, с появлением многочисленных неофитов, «новых русских» и их «челяди», зачастую выгуливающей хозяйских собак, все здорово поменялось, правила во многом забыты, конфликты между собаками, даже незначительные, иногда, увы, заканчиваются и драками хозяев…

В принципе дракой может закончиться любая встреча двух незнакомых и уверенных в себе собак – при неправильных действиях хозяев. Обычно мы выгуливаем собак на поводках, отпуская их только в местах, где это можно делать безопасно – для собак прежде всего. И вот при встрече неопытные хозяева натягивают поводки и мешают собакам спокойно обнюхать друг друга. А ведь это первый из возможных способов спровоцировать собачью драку. Натянутый поводок мешает ритуалу, собака напрягается, это видит другая собака, которая может расценить ее поведение как угрозу. Кроме того, натянутый поводок всегда придает уверенность робкой собаке. А поскольку она не уверена в себе, эта ее неуверенность в 99 % случаев, когда поводок натянут, переходит в демонстрацию агрессии – рык, наскоки на другую собаку…

Почему натянутый поводок провоцирует агрессию, спросите вы? Да просто потому, что он воспринимается собакой прямым продолжением руки хозяина, а тесный контакт с хозяином любой домашней собаке придает прыти, порой излишней. Особенно если владелец неопытный и сильно нервничает. Его состояние неминуемо передается собаке – ведь собака, даже самая доминантная, очень внимательно смотрит на то, как ведет себя хозяин. Если нервничает – нервничает и собака.

Так что во время знакомства двух собак необходимо, чтобы поводки были провисшими, а хозяева располагались настолько далеко от собак, насколько это возможно. Ведь даже если драка начнется, помешать «бойцам» сцепиться хозяин, не рискуя получить «дырки» от собачьих зубов, будет уже не в состоянии.

Опытные собаководы (и я в их числе), владельцы воспитанных, обученных собак, встречаясь на открытых пространствах (в парках или за городом, там, где нет машин и скопления галдящих детей), если видят, что направляющаяся к ним навстречу собака спокойна и не ведет себя агрессивно, вообще знакомят своих питомцев без поводка. В этом случае при малейших подозрениях на начало конфликта они имеют возможность в буквальном смысле разбежаться, не провоцируя своим поведением (а за ним – см. выше – чутко следят собаки) драку. «Разбегание» – очень эффективное средство предотвращения драки. Убегающий хозяин лишает собаку уверенности в надежности тыла и провоцирует как минимум на компромисс.

Бывает, что к вашей собаке с лаем и угрозами подбегает мелкая – без поводка. В этом случае, если ваша собака на коротком поводке, она может расценить это как «наезд» на вас обоих – и попытаться ответить агрессору. Если вы не сковываете поводком ее движений, собака свободна и правильно воспитана, она, скорее всего, в ответ на это примет «осанистую» позу, постарается продемонстрировать себя, включит у скандалиста правильные механизмы поведения.

Во время знакомства двух собак необходимо, чтобы поводки были провисшими, а хозяева располагались настолько далеко от собак, насколько это возможно.

Таким образом, если встреченная «бесповодковая мелочь» грозно лает, рычит и скалится, особенно если у вас кобель, а лает на него сука, то с большой долей вероятности вашей собаке ничего не грозит. Но если ваши собаки одинаковых размеров, а незнакомец спокоен, напряжен и недружелюбен, поднимает хвост, кончики его ушей направлены вперед, а взгляд фиксируется на вашей собаке, если он пытается положить свою голову на холку вашему псу – скорее всего, он нападет!

Обычно перед самой атакой кобели немного замирают. После этого замирания вам останется только разнимать собак. Поэтому при малейших признаках напряженности – лучше разбегайтесь и отзывайте собаку и ни в коем случае не тяните ее за поводок, если он у вас в руках. Один-два резких коротких рывка за кончик поводка, и одновременно «включайте» ноги!

Что бывает, когда собаки, сами или в результате провокации владельцев, нарушают ритуал знакомства? Вот тогда и случаются грандиозные драки! Об одной из них я с некоторым содроганием вспоминаю спустя три десятилетия!

…Советские застолья… Время дефицита продуктов в магазине и их непонятно откуда взявшееся изобилие на столах… Самое трепетное в застольных посиделках времен развитого социализма – подготовка к ним. На стол водружаются могучие плошки с салатом оливье, остуженная в морозильнике дефицитная «Лимонная», режется тонкими кружочками не менее дефицитная копченная колбаса «Салями», вареная картошка, сырный салат, винегрет, зелень… Потихоньку собираются гости, с которыми в процессе извлечения из духовки запеченного в фольге куска говядины (супердефицит!) успеваешь пропустить по рюмочке… И вот от всего этого великолепия в один замечательный февральский день меня оторвал голос отца:

– Сынок, выведи минут на 15 Грина, прежде чем за стол садиться!

– А Маня? – спросил я, намекая на то, что собаку вполне может вывести погулять и моя сестра.

– Мне что, самому идти? – грозно спросил папа. – Маня салат режет!

– Ладно! – согласился я. Честно говоря, я не сильно и сопротивлялся, так, немного, чтобы скорее заявить о своих правах на свободу принятия решения в нашей непростой, устроенной с «закосом» на легкий авторитаризм семье. Вообще-то гулять с боксером Грином мне было не в тягость, напротив, я охотно это делал, вставая порой в 6 утра, чтобы успеть пройтись и позаниматься с ним до занятий в университете.

Грин, к слову, был удивительной собакой, с которой я постигал все премудрости дрессировочного процесса. После нескольких месяцев обучения нас из-за случившегося конфликта «попросили» с одной из площадок Москвы. Последнее обстоятельство заставило меня начать изучать теорию и практику дрессировки по имеющейся на руках доступной литературе, включая непереведенные немецкие (спасибо картинкам) и английские (переводил как мог) кинологические издания, которые я покупал в книжном магазине «Дружба» на тогдашней улице Горького. Но это к слову.

Грин был настоящим боксером тех времен, когда их еще считали служебными собаками. Он был могуч, атлетичен, с купированными ушами и хвостом, как все боксеры до начала 80-х, напоминал сложением, скорее, очень крупного питбуля (о которых мы тогда и слыхом не слыхивали), нежели современных нам потомков с утрированно-короткой мордой и килеобразной грудью. Грин был великолепно координирован, послушен (без поводка у моей ноги по команде «Рядом» он уверенно лавировал между прохожими, пересекая Новый Арбат – тогда проспект Калинина, буксируя при этом до самой школы повисшего на ошейнике моего младшего брата).

Грин был смекалист, благороден: дрался только с более крупными, чем он сам, собаками – и никогда с маленькими. Собственно, это его «благородство», объясняемое, впрочем, особенностями формирования характера – об этом позже – и позволяло относительно спокойно гулять с ним без поводка: маленьких собак, которых всегда было больше, чем больших, он не замечал, а перед появлением больших я обычно успевал «сажать» его на поводок.

…Ну что ж, ноги в руки, наскоро накинув куртку, я выскакиваю с Грином в наш маленький дворик на Серебряном, еще не отделенный заборами от сопредельных территорий, и спускаю с поводка. Он спокойно и деловито обнюхивает кустики, перед некоторыми (загадка для исследователя: почему именно перед ними, ведь уверен, непомеченных кустиков во дворике не осталось!) задирает лапу. Пятнадцать минут, как мне кажется, тянутся вечно…

Замечаю мужичка, которого, сопя и задыхаясь, тащит в нашу сторону на поводке маленький фокс. Никакой агрессии у фоксика я не заметил: так, тянет поводок – обычное дело, все мелкие собаки того (а порой и нашего) времени так себя вели.

– Ваша собака кусается? – кричит мне мужичок, в более близком приближении скорее смахивающий на типичного арбатского «джентльмена» той поры. Несмотря на страшный дефицит всего, в том числе и модной одежды, фоксовод был аккуратно и модно одет с намеком на просвещенную Европу – спасибо братьям по социалистическому лагерю, продукцию легкой промышленности которых можно было купить на так называемые «чеки», сертификаты (тем, кому они полагались) в спецмагазине «Березка».

– Да нет, – уверенно отвечаю я, – он маленьких не трогает. – Действительно, не трогал, а персонально к фоксикам Грин относился даже дружелюбно, рычащих кобелей этой породы просто игнорировал, а соседской суке оказывал знаки внимания – любил поводить ее по двору, аккуратно забрав зубами поводок из рук хозяйки.

– Отлично! – произнес «джентльмен», раскуривая трубку. – Пусть побегают! – и с этими словами спустил хрипящего фоксика с поводка.

Я не успел не то что произнести ни слова, а даже удивиться, как произошло то, чего я никогда не видел у собак ни до, ни после описываемых событий. Сосредоточенно и целеустремленно, молча, не издав до поры ни звука, фокс буквально в десятые доли секунды преодолел расстояние, отделявшее его от Грина, и, издав зверский рык, вцепился ему в опорную заднюю лапу. Другую лапу Грин в этот момент высоко задрал – для прицельного оставления на максимальной высоте пахучего послания арбатским собратьям. Мы с «джентльменом» даже дернуться не успели. К моему изумлению, Грин, несмотря на вероломную атаку, не прекратил процесс обрызгивания кустика ровно отмеренной для того дозой. После чего мгновенно извернулся и сверху вцепился фоксу в холку. Сделал он это молча, но при этом яростно и стремительно.

Действительно, произошло невероятное нарушение собачьего этикета. Ладно что фоксик напал без предварительного, так сказать, объявления войны, без взаимного обнюхивания, задирания хвостов, демонстраций – это у собак бывает (когда они очень хорошо знакомы и являются «старыми врагами» и в результате выученного поведения, сформированного после нападения другой собакой, но об этом позже). Но фокс напал на собаку, занятую по собачьим законам священнодействием – собаку, перемечивающую территорию! Напал, даже не дожидаясь окончания процесса!

В 999 999 случаях из миллиона, если одна агрессивная собака на улице увидит другую «в процессе», так сказать, она переметит ее свежую метку! Дождется окончания процесса и переметит и лишь потом начнет драку – иначе в чем ее смысл? Драки ведь устанавливают иерархию в собачьем мире, их изначальная цель (не будем говорить о выученном поведении) – доказать свое лидерство, не более того. Перемечивают территорию собаки примерно с той же целью – их послание означает: я тут, это моя земля, я тут главный! Другое дело, что между посланием и желанием в бою отстаивать его содержание у собак очень большая дистанция – можно ведь и демонстрациями добиться своего.

Кроме того, перемечивание входит в ритуал этих демонстраций – по оставленному и, безусловно, нуждающемуся в немедленном перемечивании пахучем сигнале собака узнает о физическом состоянии соперника, грубо говоря, об уровне тестостерона, адреналина и, следовательно, статусе и готовности выяснять отношения при встрече. К слову, и это научно подтверждено, свои метки собаки не перемечивают, отличают их от меток собратьев, такой своеобразный пример самосознания…

…Но этот фокс, вероятно, и был той самой одной собакой на миллион, которая нарушила все мыслимые и немыслимые собачьи законы.

«Смерть отступнику», – подумал Грин и, посильнее сжав челюсти, начал трепать нахала. Поскольку своими челюстями Грин, бывало, хватал и, соответственно, прокусывал надутый футбольный мяч, захват был очень глубоким. Я, не успев испугаться, бросился спасать «ненормального» фокса.

Тут наш разговор немедленно переходит к тактике растаскивания сцепившихся во время драки собак. Обычная в таких случаях практика – растаскивать дерущихся собак за задние лапы. Каждый забирает свою собаку, но делать это надо синхронно – одновременно схватив, если это возможно, за задние лапы в области паха. Тянуть дерущихся в таком случае можно только тогда, когда они пытаются изменить положение хватки – чтобы дополнительно не травмировать. Лучше синхронизировать свои действия с подачей команды (допустим, «Дай», «Брось» или сигналом к прекращению действий – «Нет», «Фу») и ни в коем случае нельзя тянуть собаку во время плотного захвата – в этой ситуации собаки получают самые страшные раны.

Кстати, разнимая собак, нельзя орать, пусть даже подавая по многу раз те самые команды – это только заводит бойцов. Кроме того, ни в коем случае нельзя (если соперники равны по своим размерам) фиксировать только одну собаку – она может получить тяжелые травмы, не имея возможности защищаться. Очень удобно разжимать челюсти плотно схватившихся собак деревянной палочкой – но для этого нужна сноровка. Так что лучше бы, конечно, драк избегать. Но в тот раз нам не удалось…

В сложившейся ситуации все было не по правилам. Схватив Грина первым, что с учетом разницы весовых категорий и того факта, что он к тому времени оторвал фокса от своей лапы и придавил к земле, я крикнул незнакомцу, у которого изо рта выпала от изумления трубка:

– Разнимаем! Хватайте свою, когда я оттяну свою!

Ответ был не менее изумительным:

– Я не могу, у меня больное сердце!

– И вы гуляете с ненормальной собакой, которая в такой ситуации нападает на других собак? – возмутился я, держа Грина за задние лапы, практически оторвав его от земли.

Разнимая собак, нельзя орать, пусть даже подавая по многу раз те самые команды – это только заводит бойцов. Ни в коем случае нельзя фиксировать только одну собаку – она может получить тяжелые травмы, не имея возможности защищаться.

– Вы же сказали, что он у вас не дерется! – эмоционально ответствовал джентльмен.

– А что бы вы сделали на его месте? – возмутился я, вступившись за Грина. – Если бы вас в такой момент укусили?

– Да, вы правы, – сказал джентльмен после небольшой паузы, во время которой он, видимо, мысленно воспроизвел картину вероятного нападения на свою ногу в момент, так сказать, мечения территории. – А что же теперь делать?

– *** мать! – не удалось мне выдержать предложенную стилистику беседы. – Буду разнимать!

Для начала я попробовал одной рукой перехватить Грина за ошейник, чтобы, как говорят тренеры «механикой» заставить бросить фокса.

– Гриня, дай, малыш! – крикнул я, но только усугубил ситуацию: почувствовав опору, Грин, отсалютовав моему голосу энергичными взмахами обрубком хвоста, успел поудобнее перехватить свисающего у него из пасти яростно рычащего фокса и, к моему ужасу, стал медленно его поджевывать – ну прямо как бульдог из повести Джека Лондона «Белый клык» – неумолимо двигаясь челюстями по направлению к затылку агрессора.

Идея заставить Грина выплюнуть фокса, воздействуя ошейником, была неудачной – очень уж могучей была шея у Грина… Как-то во время моих дрессировочных опытов с ним он одним движением порвал монолитный металлический «строгач», после чего с достоинством пошел у моей ноги. Что было весьма кстати – мы пересекали Старый Арбат с его весьма интенсивным в ту пору автомобильным движением. Но вернемся к эпохальной битве.

Между тем у меня начала затекать спина, а исправить ситуацию не удавалось. От отчаяния я одной рукой схватил Грина за гениталии, о чем жалею до сих пор, прости, прости меня, старый друг, но и это не помогло, а только усугубило ситуацию, так как я перестал той самой рукой фиксировать Грина. Джентльменоподобный владелец фокса продолжал в ужасе молча взирать на происходящее. Посмотреть было на что.

Куртка моя спереди была перемазана слюной и кровью соперников. Я упал на колени в снег – чтобы как-то облегчить нагрузку на занывшую спину. Руки налились свинцом, пот заливал глаза. Фокс между тем с грозного рыка перешел на визг, что не добавляло картине оптимизма. Попробовал уговорить Грина – он каждый раз реагировал на мои слова энергичным повиливанием хвостика, что, однако, не мешало ему поджевывать сошедшего с ума оппонента. У меня перед глазами начали всплывать финальные аккорды сцены битвы Белого Клыка с бульдогом из одноименной повести Джека Лондона. И тут мне внезапно вспомнилось, что от удушения бульдогом Белый Клык был спасен весьма простым способом! Бульдогу, как помнит каждый, кто читал это гениальное по своей энергетике произведение, разжали челюсти револьвером.

– Нет, это не годится, – подумал я. – А вот палка бы пригодилась.

На наше счастье, какое-то время назад у нас появился заинтересованный зритель – проходивший мимо работяга, по виду из сотрудников коммунальных служб, типичный такой для советского времени повелитель «ключа на 12», кранов, пакли и резиновых прокладок. От него приятно попахивало недорогим портвейном. «Хлеб» он уже получил, сейчас ему бесплатно давали зрелище.

– Мужик, будь другом, дай какую-нибудь палку.

– Сейчас, – живо откликнулся мужик и протянул мне невесть откуда появившийся в его руках отрезок водопроводной трубы. Он был воодушевлен, ему, очевидно, хотелось поучаствовать в процессе.

– Засунь его себе в…. – у меня окончательно сдали нервы. – Деревяшку какую-нибудь дай, будь человеком.

– Не вопрос, – деловито ответил мужик, куда-то резво сбегал и принес мне палку.

К счастью, диаметр палки был, как говориться, в самый раз… И я сделал то, что, по идее, надо было сделать с самого начала. В общем, я еще раз перехватил Грина левой рукой за ошейник, а правой аккуратно поглубже засунул ему палку в щель между челюстями, слегка надавил на язык, и, о чудо, Грин выплюнул противника!

Джентльмен наконец вышел из ментальной комы и, подхватив тихо скулящего фокса на руки, спросил:

– А мне теперь что делать?

– Бегите к ветеринару, немедленно! – выдохнул я и, прицепив Грина на поводок, побежал домой. Как выяснилось, 15 минут растянулись на 40 с лишком. Но этого никто, похоже, не заметил. Ждать меня никто не собирался, веселье было в разгаре. Грин, на котором не было практически ни царапинки, после того как я обтер его морду, шею и плечи мокрым полотенцем, а затем и раствором хозяйственного мыла – лучшим средством дезинфекции при собачьих драках, шумно попив воды из-под крана в ванной, нырнул под стол, в ожидании случайного падения чего-нибудь съестного. Я, схватив кусок марли, дрожавшими от усталости руками замыл перемазанную куртку и решительно сел за стол – снимать стресс… Что стало с «сумасшедшим» нарушителем собачьего этикета, я не знаю, надеюсь, фокс отделался парой швов (зубы у Грина были мелковаты для причинения совсем уж страшных повреждений), джентльмена того мне в арбатских дворах и закоулках больше встречать не доводилось, но, думаю, свою собаку он с поводка больше не спускал…

Видимо, это карма, но похожая ситуация почти в мельчайших деталях повторилась со мной годы спустя.

…Как-то раз теплой летней ночью, часов в 12, уложив детей, решили мы с моей женой Леной прогуляться с нашим Герой, американским стаффордширом по паспорту, по тихим и темным московским дворикам. Гуляем, разговариваем о чем-то своем, никого, как говорится, не трогаем. В одном из двориков нам навстречу выдвинулась парочка молодых людей с крупной немецкой овчаркой на поводке. Это был «немец» нормального телосложения, с более или менее нормальными, в отличие от современных нам его выставочных собратьев, конечностями, но, как показали дальнейшие события, со скверным характером.

Между тем молодые люди, пошушукавшись, спустили кобеля с поводка – мы даже и предупредить их не успели, что делать этого не стоит.

Наш Гера был большим специалистом по выяснению собачьих отношений и в случае агрессии спуску никому не давал. И хотя он был весьма приличных, для своей породы, размеров, весил килограммов тридцать пять, был серо-тигрового окраса, что делало его практически незаметным в сумерках. Во всяком случае, в визуальном восприятии, особенно ночью, в неясном свете фонарей, окрас сильно уменьшал его в размерах.

Как я сейчас понимаю, молодые люди были искателями приключений, развлекающимися тем, что подтравливали свою собаку на других, особенно тогда, когда были уверены в безнаказанности. К сожалению, таких и сейчас немало… Они развлекаются, а страдают их собаки… Ребята, видимо, не разглядели, на какую собаку они натравили своего пса. Между тем овчарка с ходу набросилась на Геру. Она не мешкала, зато чуть опоздала с решением моя жена. Она попыталась поводком оттянуть Геру в сторону от неминуемого столкновения, что сковало его движение и позволило овчарке первой схватить его сверху за шею.

– Теперь разбирайся с ними сам! – свой гнев супруга неожиданно переадресовала мне, и с этими словами одним движением отцепила Герин поводок от ошейника. Действие в этой ситуации более чем разумное – почему мы должны давать чужой собаке возможность калечить нашего пса? Освободившись от хозяйских пут, Гера, которого сверху за загривок держал овчар, немного «раскачав» соперника рывками, схватил противника снизу за шею, подвернулся под него и, сделав резкое круговое движение, совершил некое подобие броска через плечо, после чего овчарка оказалась под ним. Молодые люди, которые до этого момента, посмеиваясь, обсуждали ситуацию, с изменившимися лицами побежали к нам.

– Что же теперь делать? – испуганно спросила девушка.

– А что вы собирались делать пять минут назад? – спросил я. – Мы так можем и подождать.

– Ой, простите нас, – запричитала девушка.

– Ну, давайте разнимать. – Мне было искренне жалко овчара, ставшего жертвой амбиций молодых идиотов-хозяев. – Это хоть умеете? – спросил я.

– Умею, – сказал молодой человек и зашел в тыл своей, прижатой Герой к асфальту собаке

– Ну, на «раз-два-три» – взяли! – и мы синхронно взялись за собак.

Поскольку овчар был вроде бы надежно зафиксирован своим хозяином, я одной рукой зажал заднюю часть корпуса Геры у себя под мышкой, а другой рукой перехватил его за ошейник и скомандовал: «Дай!»

Гера стал потихоньку ослаблять захват, но тут подловатый юноша приотпустил свою собаку. Почувствовав некоторую свободу и поддержку хозяина, овчар немедленно попытался взять реванш и прихватил Геру за щеку – аккурат возле моей руки. Геру это страшно возмутило, он резко крутнул всем телом и перехватил «немца» поплотнее. Овчар слегка взвыл и отпустил Геру.

– Эй, возьми себя в руки! Держи собаку! – опять крикнул я молодому человеку.

– Случайно вышло, – соврал тот, – держу, держу я.

– Ну, лучше держи, давай, – сказал я и повторил процедуру. – Гера, дай.

Гера потихоньку ослабил захват, и тут повторилась та же история – молодец приотпустил овчара, овчар перехватил Геру в миллиметре от моей руки. Я ослабил давление на Геру, Гера опять резко болтанул телом, перехватил овчара… и прекратил реагировать на мои команды. То есть он вилял мне хвостом, косил глазом, но не отпускал, всем видом говоря: «Нет у меня к тебе больше доверия, папа».

Хозяйка овчара бестолково крутилась вокруг нас, причитая:

– Ой, а что теперь будет? – Толку от нее было – ноль.

Дело, как мы помним, было летом, в переулках между домами послевоенной постройки, коих так много в районе Новослободской, окна многих квартир были открыты. В одном из них, на первом этаже, на наше счастье, привлеченный шумом, появился небритый мужик в семейных трусах, майке-алкоголичке и с беломориной в зубах.

– Чем помочь, мужики? – сказал он приятным бархатистым голосом дворового мачо, предварительно и со знанием дела оценив обстановку. Вот за это я люблю соотечественников – за вечное желание поучаствовать в драке. Ну, или почувствовать себя сопричастным к ней.

– Ведро с водой можешь дать? – спросил я. Вообще, «разливание» водой – довольно распространенный способ прекращения собачьих драк. Выглядит он так: двое держат псов – каждый своего, а третий выплескивает на них воду. Обычно это действует отрезвляюще, и не только на собак. Этот метод в обычных условиях вполне действенный. Но, видимо, не в данном случае. Хотя об этом мы знать не могли.

– Сей момент, – сказал мужик и куда-то скрылся. Через пару минут он уже передавал Лене ведро, которое она тут же опорожнила на бойцов.

Никакого эффекта. Как только мне удавалось разными манипуляциями ошейника ослабить Герину хватку, молодой человек приотпускал овчарку, которая начинала бешено лязгать зубами около моей руки. Гера, видя и чувствуя это, усиливал хватку. Мне все это порядком надоело, поэтому я крикнул жене:

– Надень ему ведро на голову! – Моей боевой жене не надо было объяснять, кому именно надеть.

– Сейчас, – твердо сказала Лена и с ведром в руке решительно шагнула к нам. Парень от неожиданности даже присел. Судя по всему, он подумал, что моя реплика была направлена на его нейтрализацию. Думаю, у моей супруги в этот момент действительно было сильное желание треснуть его ведром по голове. Но с этим можно подождать, наверное, решила она, а сейчас собак разнять надо.

Поэтому, не мешкая, Лена надела ведро на голову овчарки. У Геры от неожиданности – где враг? куда делся? – широко открылись глаза. Не видя более перед собой соперника, а наблюдая лишь гулко сопящее ведро, он наконец отпустил врага полностью.

В ситуации, когда на голове у его собаки ведро, отпускать овчарку снова в бой молодец не решился. Решив, видимо, что и хитростью нас не одолеть – мы похитрее оказались, – он подхватил своего пса и скрылся вместе с охающей подругой в переулках.

– Спасибо вам большое, – сказала, обаятельно улыбаясь, моя жена, передавая ведро мужику из раскрытого окна.

– Да что уж там, – в этой реплике чувствовалась искренняя теплота. – Вам, ребята, спасибо, – голосом главного героя фильма «Крестный отец» сказал небритый мачо, – давно такого не видел, – осклабился он, не выпуская беломорину из зубов.

– Чудесно прошлись, – сказал я жене.

– Ага, – сказала она, – но собачку выгулять надо! – и мы пошли в обратном направлении.

…Если кому-то показалось, что я смакую подробности собачьих драк, то это не так. Я лишь рассказываю во всех подробностях, что их течение и исход бывает очень трудно предугадать, последствия в той или иной степени вредны, иногда фатально вредны для собак.

Вот и в этом случае нам пришлось промывать ссадины, оставленные зубами овчарки на Гериной щеке, «замыливать» их хозяйственным мылом. Ему это удовольствия не доставило, а мы, вместо того чтобы спокойно погулять-поболтать без детей, вынуждены были разнимать собак… Более того, я уверен, что молодым людям с овчаркой пришлось совершить не один визит к ветеринару, собаку наверняка пришлось штопать, гной от раны отводить канюлями… Все это овчарке удовольствия не доставило, однозначно! И почему она должна расплачиваться из-за амбиций хозяев?

Ну хорошо, у нас был непобедимый Гера, который мог и за себя, и за нас постоять… А что в такой ситуации делать владельцам маленьких собачек, когда на них с явной агрессией несется чужая собака? И как отличить агрессию от желания собак познакомиться?

Для начала надо постараться успокоиться и попытаться понять, что происходит на самом деле. Большая собака, если ее хозяин не совсем уж конченый идиот и знает привычки своей собаки, бежит к вам скорее всего в поиске новых знакомств. Нападающую собаку можно распознать по сосредоточенному выражению морды, уши у нее направлены вперед.

Между тем очень часто бывает, что хозяйка (или хозяин, что тоже бывает) маленькой собаки впадает в панику, начинает истерически кричать, угрожать всем немыслимыми карами и… хватает свою собачку на руки. Это фатальная ошибка. В этой ситуации любая собака, большая или маленькая, даже если она изначально собиралась просто познакомиться с мелким незнакомцем, может резко изменить планы – и попытаться схватить его. Эта ситуация опасна не только для собаки, но и для ее владельца: закрывая собачку руками, можно получить укус вместо нее. Нападающий попросту может промахнуться.

Но почему планы нормальной, дружелюбной собаки резко меняются? Почему так происходит? С точки зрения собаки – ничего криминального, как раз наоборот. По ее, собачьему, разумению, вы не берете малыша «на ручки». Если вы кричите, ругаетесь, потом резко нагибаетесь и берете собаку руками, то в глазах чужой собаки вы ловите, хватаете ее. Именно это с большой долей вероятности провоцирует «пришельца» принять посильное участие в «охоте» на меньшего собрата.

Был случай, когда кобель, ни разу в жизни не нападавший на щенков, более того, воспитавший по крайней мере с десяток собственных потомков, издалека бросился на малыша – щенка-спаниельку, которого хозяйка с визгом подхватила на руки. Ситуацию усугубило то, что в момент, когда кобель подбежал, хозяйка умудрилась еще и резко повернуться от него, держа собаку в руках. Пес, естественно, промахнулся, попал хозяйке в предплечье, что парадоксальным образом немедленно успокоило визжащую женщину, она выпустила щенка… И все закончилось – кобель дружелюбно обнюхал песика, повилял ему хвостиком, лизнул хозяйке укушенную руку и пошел по своим делам. Собаки спокойно разобрались, а вот рука у хозяйки зажила не сразу… Всего этого можно было избежать, если бы она вела себя правильно. От себя добавлю, что, будь на месте подбежавшего какая-нибудь крупная охотничья собака – борзая или гончая, или, не дай бог, среднеазиатская овчарка, все могло бы закончиться куда печальнее.

Наиболее эффективный способ справиться с нападением – предотвратить его. Если у вас есть малейшие сомнения в том, какая собака движется вам навстречу – неважно, на поводке или без, поинтересуйтесь, не опасна ли собака вашего визави. Если есть малейшие сомнения – разворачивайтесь и спокойно удаляйтесь в другую сторону.

Между тем следует заметить, что некоторые суки, самых разных пород собак – от овчарок до лабрадоров, вполне могут нападать на «чужих» щенков. Такое не каждый раз, но случается.

Бывает также, что на прогулке вы встретитесь с неадекватными людьми, которые знают, что их собака – «агрессор», но не предпринимают не малейших попыток предотвратить нападение на вашу собачку. Что делать в таком случае?

Наиболее эффективный способ справиться с нападением – предотвратить его. Гуляя с собакой, не болтайте по мобильнику – внимательно смотрите по сторонам. Если у вас есть малейшие сомнения в том, какая собака движется вам навстречу – неважно, на поводке или без, лучше издалека и спокойно – и тут мы возвращаемся к началу нашей статьи – поинтересуйтесь, не опасна ли собака вашего визави. Если есть малейшие сомнения – разворачивайтесь и спокойно удаляйтесь в другую сторону. Отстаивать свои права гулять именно тут – не стоит. Собака не должна быть заложником ваших амбиций. Сделайте лучше крюк – это полезно во всех смыслах. Ну а если вам совсем невмоготу и хочется взять собачку на руки, лучше сделать это заранее, закрыв для начала ее своим телом из поля зрения другой собаки.

Когда и почему? От общего к частному

Но откуда вообще берутся собаки-агрессоры? Или агрессия характерна для какой-то одной породы? Наиболее устойчивым и, я бы сказал, до безнадежности тупым заблуждением обывателей, сформированным, впрочем, многолетней пропагандой, является наделение так называемых собак буль-типа особой агрессивностью.

Удивительно, но многочисленных обывателей не смущают тысячи роликов на Ю-тюбе, миллионы фотографий в соцсетях, демонстрирующие сценки из безоблачной жизни всевозможных булей, стаффордов и т. д. в компании с детьми, неизлечимо больными людьми, другими собаками, кошками и даже цыплятами. Не смущают многочисленные титулы «Собака года», «Собака-терапевт», «Собака-герой», завоеванные этими собаками, не смущают телепередачи, вроде шоу Цезаря Милана, и даже поддержка президентом США Обамой (который, понятное дело, нам не указ, но все же, все же…). Как же – это же собаки «для боев». Никого не смущает тот факт, что предки всех собак группы молоссов, включая апоплексичных ныне мастифов, сопящих бордосов и лучших друзей ветеринара – английских бульдогов, были травильными собаками…

Между тем любой тренер-кинолог расскажет вам, как он укрощал агрессивного лабрадора, злобного спаниеля или невменяемого шпица. Не говоря об овчарках, ризенах и доберманах. А злобно бросающиеся на каждого встречного «декораты»? И ведь собаке, на которую напали, трудно объяснить, что с этим боксером, скажем, можно драться, а вот этого очаровательного, но глупенького и оттого агрессивного пекинеса трогать не надо – он же маленький… С другой стороны, и пекинесу лучше не становиться объектом нападения среднеазиатской овчарки.

Агрессия к другим собакам встречается у представителей любых пород, и лишь последствия ее разные – в зависимости от размеров агрессора. И я не побоюсь категорично утверждать, что все трагедии, которые случаются на почве собачьих драк, происходят при прямом попустительстве людей. Итак, в чем причина?

Тут нам вновь придется вспомнить прочитанное. Ну, и обсудить кое-какие факты.

В настоящее время общепризнано, что прямым предком собаки был волк, возможно, один из его вымерших подвидов. Поскольку волки и собаки легко гибридизируются, ученые, которые ориентируются не только по ископаемым останкам, но и по данным молекулярно-генетических исследований, до сих пор не пришли к однозначному выводу относительно того, где и когда проходило одомашнивание волка. Более того, существует мнение, что геном собаки отличается от генома волка не более, чем геном одного подвида отличается от генома другого.

То есть собаки – это такие «домашние волки». По всей видимости, одомашнивание произошло немного ранее 40 тысяч лет назад, во всяком случае, по последним данным молекулярно-генетического анализа найденного у нас на Таймыре ископаемого то ли волка, то ли собаки. Где именно начинался этот процесс? Вопрос остается открытым – есть разные гипотезы на этот счет, на родину одомашнивания претендует Ближний Восток и, конечно, Китай, который, по уверениям местных ученых, является родиной если не слонов, то первых птиц совершенно точно. Но скорее всего эпохальное, не побоюсь этого слова, событие произошло где-то недалеко от описываемой мной находки.

Очевидно, что предпосылкой к одомашниванию должно было служить такое свойство, как лояльность к человеку. Обычно волки избегают человека, хотя и нападают на его скот. Да, в прошлом и одинокими путниками, как говорится, не брезговали. Поэтому та группа волков, представители которой подверглись одомашниванию, вероятно, имела особую мутацию, обеспечивающую им лояльность к человеку, о чем мы подробно писали выше.

Сосуществование животных разных видов в природе – не такое уж редкое дело. Степень взаимодействия в этом случае может быть разной: от создания так называемых межвидовых агрегаций, которые помогают наиболее эффективно использовать пищевые ресурсы (многовидовые скопления дельфинов и китов, копытных в Африке), – до извлечения из этого сосуществования взаимной выгоды (такие отношения в общем виде называются симбиотическими).

Наиболее интересным для нас примером является взаимная «терпимость» медвежьих павианов и бездомных собак в Южной Африке, абиссинских волков и близких родичей павианов – гелад в Эфиопии. Чуткие шакалы предупреждают гелад о подходе врагов, волки умело используют шумную толпу обезьян при ловле грызунов. Судя по всему, представители рода канис вообще довольно часто вступают во взаимодействие с приматами. Собаки-парии в Индии довольно плотно взаимодействуют с местными «Бандар-Логами» – лангурами и макаками.

Еще раз напомню, что в своей книге «Собаки. Новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак», изданную у нас в 2005 г., Лорна и Раймонд Коппингеры высказывали предположение о том, что предками собак была группа волков, приспособившаяся кормиться отбросами у стоянок древних людей. И главенствующую роль в создании такой агрегации волков и людей играло повышение лояльности волков-мусорщиков к человеку, снижение присущей другим волкам боязни человека. С деталями этой концепции можно спорить (были ли эти волки примитивными мусорщиками, или они кооперировались с человеком в совместных охотах), для нас важен факт, что у одомашнивания собаки были биологические предпосылки.

То есть, по своей сути, собака должна быть покладиста в отношении человека. Но то, что работает в отношении между двумя видами – если не вмешивается впоследствии искусственная селекция, – не работает при внутривидовых отношениях.

Отбор на лояльность – главная предпослыка одомашнивания животных. В результате у собак происходит так называемый импринтинг – запечатление или социализация не только особей своего вида, но и человека. В любом случае в результате эволюции социальное поведение собак претерпело некоторые изменения. Главное из которых заключается в том, что, в отличие от волков, у бездомных и одичавших собак сука, как правило, выращивает щенков без участия кобеля (во всяком случае, на ранних стадиях их индивидуального развития). Это вполне объяснимо: домашней собаке волк-отец, который делится с сукой добычей, не нужен – его функцию успешно выполняют люди, в стабильной обстановке, в том числе социальной – среди братьев и сестер, с матерью и иногда отцом.

Очень важным периодом у собак и волков является период с 20-й по 84-й день. В возрасте 8–10 недель волчата постепенно переходят с материнского молока на пищу, которую им отрыгивают родители или приносят в пасти. Волчата соревнуются за пищу, и в этом соревновании выстраивают иерархические отношения, они учатся правилам общения во время выяснений – «кто сильнее». Эти взаимодействия обеспечивают социальную обстановку, в которой учатся волчата. Аналогичным образом работает механизм социализации у собак. В нежном возрасте общение с братьями и сестрами помогает малышам научиться управлять и пользоваться своим моторным поведением. Например, щенки во время возни учатся пользоваться укусом именно как средством общения. Точно так же они учатся вовремя принимать позу подчинения.

Но собаки – все же не волки. У собак, живущих с людьми, пищу в «логово» приносит не папа-волк и не дядя-волк, а человек. Однако, с точки зрения общественного поведения, щенки испытывают недостаток контактов – ни дядя, ни папа, ни старшая сестра (как это принято у диких волков) к ним не заходят. Поэтому в этот период очень важно регулярное общение людей со щенками. Именно тогда и происходит социализация собак не только с себе подобными, но и с человеком.

К слову, некоторые ученые выделяют также процесс «вторичной социализации», которая почти наверняка основана на процессах, близких к процессам ассоциативного научения и сильно напоминает процесс приручения, аналогичный процессу приручения диких животных.

По их мнению, именно благодаря вторичной социализации щенки, прошу прощения за тавтологию, могут быть социализированы к человеку или различным видам животных, включая обезьян, кошек или кроликов. Этот феномен используется при выращивании собак, которые охраняют домашний скот, которые растут в окружении животных тех видов, которые они должны будут охранять. Именно этот феномен, вероятно, обеспечивает сосуществование обезьян и собак-парий в Индии и Южной Африке, а также из абиссинских шакалов и гелад в Эфиопии.

Общения с человеком недостаточно для правильной социализации щенка! Он обязательно должен общаться со сверстниками и взрослыми собаками.

Ну а для нас важен тот факт, что общения с человеком недостаточно для правильной социализации щенка! Он обязательно должен общаться со сверстниками и взрослыми собаками.

Ранний опыт общения с себе подобными очень важен для собак. Так, в 1995 году Серпеллом и Яго было установлено, что «агрессия доминирования», то есть стремление с помощью зубов выяснить, «кто сильнее», чаще встречалась у собак, купленных в зоомагазине, или тех, которые серьезно болели до годовалого возраста. То есть агрессорами становились те собаки, которые были ограничены в общении с себе подобными в период социализации. Ну, и еще важно добавить, что исследователями поведения собак Годдардом и Бейлхарцем в 1984 году было проведено любопытное исследование. Если щенков в возрасте до 12 недель чем-то или кем-то пугали, то впоследствии взрослые собаки в соответствующих ситуациях демонстрировали и пассивно– и активно-оборонительную реакцию! В ситуациях, которые в детстве у собак вызвали страх, во взрослом возрасте они были агрессивны!

Берегетись дураков!

Теперь вы понимаете, как «сложно» взрослеют щенки, как много времени им отведено природой на разучивание форм и элементов общественного поведения? Механизм их социального созревания очень важен для формирования ритуалов встреч и знакомств. Без них в общественной жизни собак наступил был полный хаос. Который, впрочем, и случается, если механизм формирования правильного поведения был нарушен.

Как мы писали выше, для нас важно понимать, что внутригрупповые и межгрупповые взаимодействия у собак мало отличаются от волчьих. Конфликты у тех и у других довольно строго регламентированы, в норме драки происходят по определенным законам, не имея обязательной целью убийство оппонента. И у волков, и у бездомных собак драки «до победного» случаются только во время пограничных конфликтов. С домашними собаками все немного сложнее.

Во первых, бывает, что конфликтуют собаки совершенно разных весовых категорий, в результате чего большая собака, сама того не желая, может стать причиной гибели маленькой. Во-вторых, и это прямо выходит из нашего нелирического эскурса в науку о поведении собак, то, что люди часто считают особым, специфическим признаком той или иной породы (особенно здесь достается собакам так называемого буль-типа) – якобы спонтанная агрессия и неумение остановиться во время драки – на самом деле является примером выученного поведения, то есть такого поведения, которому собака научилась – причем не по своей вине, а по вине человека – в период индивидуального развития…

Как-то раз, теплым летним вечером, я и моя жена Лена стояли на балконе наших друзей, супругов Пети и Иры. Девушки курили и бойко беседовали о чем-то важном, о том, сокровенный смысл чего всегда ускользает от мужчин. То есть – ни о чем. Мы с Петей неторопливо обсуждали благотворное влияние китайской гимнастики тай-цзыцюань на поддержание физической формы.

– Ой, – внезапно сказала Ира и выразительно округлила глаза. Ира была актрисой не только по профессии, но и, так сказать, по состоянию души.

– Что «ой»? – с оттенком усталой иронии в голосе спросил Петя.

– Инопланетное существо идет! – сказала Ира, и, красиво изогнув талию, повернулась к нам всем телом. Ее ресницы совершили плавный взмах, вверх и вниз с максимальной амплитудой. Актриса!

– Где? – спросила Лена.

– Да вот же, – сказала Ира и сделала указующий жест в стиле буденовца с плаката времен Гражданской «Ты записался добровольцем?».

И мы все посмотрели в направлении, указанном изящно оттопыренным пальчиком. Под нами, вдоль припаркованных машин, девушка вела на поводке очень странного вида понурую собаку, местами – вокруг головы, шеи, части холки и боков – лишенную напрочь шерстного покрова. Оголенные места были яркого зеленого цвета.

– Странная какая собака, – задумчиво сказала Лена. – Чья, интересно?

– Так это ж Тролль, – сказал Петя, опознав «существо» по его хозяйке. – Чего ж он такой зеленый-то?

– Тро-о-оль?! – выразительно изумилась Ира.

– Да, вроде он, – утвердительно сказала Лена, – чего это с ним?

– Зеленка, – сказал я, – он в зеленке весь.

– Может, заразу какую-то лечат? – спросила Лена. – Грустный он какой-то, и ухо одно как-то странно торчит.

– Зеленкой? Это вряд ли, – сказал я. – Надо позвонить, узнать, что случилось. Между тем собака и ее хозяйка скрылись за углом дома. Ира бросилась к телефону звонить подруге Рите, которая знала обо всем, что происходило в нашем доме, – даже про то, чего не происходило.

– Ритуль, привет! – раздался звонкий Ирин голос. – А что с Тролем случилось?… Да-а-а?! Да что ты?!

Некоторое время из комнаты доносились громкие реплики типа «Правда?!», «А что он?», «И не запретил?», «Как так можно?», «Кошм-а-а-ар…», после чего Ира явилась к нам и торжественно объявила:

– Это Рембулина его так!

– Ну, я предупреждал, что все закончится слезами, – сказал я.

Тут необходимо сделать пояснение. Тот, кто в Ириных устах обозначался как Рембулина, был любимцем всего двора Рембо, ласковый, смышленый и очень обаятельный подросток питбуля из нашего подъезда. Никогда до этого момента он не был замечен в намерении укусить кого бы то ни было, в отличие от Троля, мощного зонарного «немца», который порой третировал более слабых собак и не очень, прямо скажем, любил людей. Впрочем, его хозяева уверяли, что именно так должна себя вести настоящая рабочая немецкая овчарка.

С раннего щенячества Рембо мирно гулял в нашей пестрой дворовой компании собак, включая мою флегматичную ризеншнауцерицу Яну, бодрую дворняжку Сюзи, плод безжалостной руки шоу-разведенца боксера Лорда из третьего подъезда и прочих достойных персонажей. Время от времени симпатичному и ласковому щенку, которого с удовольствием тискал весь наш двор, доставалась от Троля, причем малыш всегда заведомо почтительно относился к старшему товарищу. Троль, очевидно, вел себя не по-джентльменски и как-то не вполне адекватно, что объяснялось весьма просто. Дело в том, что он, по тогдашней ветеринарной практике, сидел на постпрививочном карантине дома месяцев, если мне память не изменяет, до пяти, с собаками в это время не общался и, естественно, был не вполне социализирован. То есть не вполне адекватно общался с себе подобными.

Между тем Рембо был социализирован вполне корректно и грамотно, он умел правильно вести себя с собаками. Потому во время встреч соблюдал все ритуалы, а когда Троль его доставал, принимал позы подчинения, пытался задобрить старшего товарища, иногда ложился на спину – но Троля это не останавливало! Зачастую он возил малыша по асфальту или загонял под лавку, на которой сидели хозяева.

А что же хозяева, спросите вы.

Хозяевами Рембо были милые интеллигентные люди, безгранично любившие своего обаятельного парня, но, к сожалению, слабо разбиравшиеся в нюансах обучения собак и воспринимавшие на веру все, что говорили дворовые «знатоки» кинологии. Именно таковым был хозяин овчарки, добродушный парень, которого мы звали Виталя, с ударением на последней букве. Он считал себя матерым собаководом, завсегдатаем дрессировочных площадок и знатоком старых добрых методов, поэтому на мои призывы – дескать, «Виталя, отзови Троля, что же он мальца обижает!», «Виталя, не играй с судьбой в рулетку, все закончится слезами!», «Виталя, зачем портить чужой собаке характер?» – Виталя отвечал что-то типа: «Ничего, это он (Троль) его (Рембо) так учит. Ну, поучит немного, объяснит, кто главный. Все будет хорошо!»

Справедливости ради надо сказать, что на дрессировочных площадках советского времени (а наследником именно этих традиций и мнил себя по началу Виталя) бытовало мнение, что собаки должны сами разбираться, кто главней. В принципе, наверное, должны, если собаки равны размерами, нормальны, «понимают» собачий язык, знают, когда можно начать и когда надо остановиться. В противном случае их взаимоотношения должны регулировать люди!

…Но случай с Тролем и Рембулей в рамки «концепции саморегуляции собачьих отношений» никак не вписывался. С одной стороны – сильный и не вполне адекватный в отношениях с собаками Троль, с другой стороны – маленький Рембо. Который рос, подвергался унижениям и… однажды вырос. Все произошло тогда, когда и должно было произойти. Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.

Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.

Рембо как раз вступил в эту пору – когда щенок начинает чувствовать себя «мужчиной». И вот в один прекрасный момент, когда Тролль в очередной раз, невзирая на умиротворяющие позы Рембо, попытался загнать его под скамейку, у молодого пита проснулось чувство собственного достоинства. К тому моменту он уже превратился из маленького крепыша в увесистый, килограммов на 27–28 снаряд из стальных мускулов.

Троль по привычке «наехал» на Рембо, зарычал, куснул его, подталкивая к скамейке. Как говорили очевидцы, Рембо до последнего высказывал уважение к старшему товарищу, уступал, пятился. Но терпение пита было, видимо, не беспредельным. У него, как говорится, накипело, он неожиданно извернулся и вцепился в шею обидчика. А поскольку Виталя некоторое время надеялся, что «Троль его немножко поучит» и «потом они станут друзьями», драка разгорелась не на шутку. Рембо «вспомнил», что его далекие предки когда-то дрались за деньги в притонах Манхэттена и Бостона. Правильно разнимать собак, как оказалось, не умела на тот момент ни одна сторона, в результате драка никак не могла закончиться, потому что вопли и неумелые действия хозяев только раззадоривали собак.

Увы, глупое, если не сказать сильнее, поведение одного из хозяев наложило отпечаток на судьбу обеих собак. Троль получил множество травм и долго болел. Рембо, сохранив прежнюю восторженную доброжелательность и любвеобильность в отношении людей и четвероногих особей противоположного пола, согласно неумолимым законам природы возненавидел всех кобелей без исключения, от которых не ждал ничего хорошего, а потому гулял только на поводке и только с суками, в отдалении от всей веселой компании собак нашего двора.

О, сколько вполне нормальных, веселых кобелей подобным образом становились монстрами, атакующими всех встреченных собак! А все потому, что в юном возрасте подвергались неспровоцированной агрессии со стороны другой собаки…

Последствия нападения оказывают неизбежный негативный эффект на процесс формирования характера собаки. Мой боксер Грин (если у него была такая возможность) старался напасть на всех собак крупнее себя – только потому, что был покусан в возрасте восьми-девяти месяцев взрослой овчаркой.

С моим замечательным амстафом Герой произошла та же история. В результате он также в любом встреченном кобеле видел врага. Причем, что в этой ситуации наиболее обидно, до 11-месячного возраста мне удавалось правильно социализировать его, гуляя с нормальными, правильно ведущими себя собаками (или, точнее, правильными владельцами). На этот процесс я тратил почти все свободное время, тщательно выбирал круг знакомств для своего пса, сочетая прогулки с играми и дрессировкой по минимальному курсу послушания. Дома Гера рос среди собак – с маленькой дворняжечкой Соней и ризеном Яной (карантин он пережил в компании себе подобных), к 11 месяцам уверенно подходил на зов по команде (чему способствовала почти идеальная для городских условий выучка Яны, но это отдельная история про то, как удобно обучать собаку вместе с обученной ранее), знал, как себя вести с собаками, поэтому я безбоязненно позволял ему бегать с собратьями.

Но все закончилось примерно так же, как закончилось у Рембо. Неспровоцированное нападение, укус, боль, «ответка»… и все. Часто говорят, что такая агрессия – следствие пережитого страха от нападения. Может быть, и так, этот вопрос до конца не исследован. Но факт остается фактом – в моих случаях если страх у кого-то из собак, о которых я рассказывал, и был, то только до решающей драки в определенном возрасте, драки, навсегда изменившей их характер.

Вероятно, тут все же дело в процессах социализации – сильная собака в ответ на атаку, которой она подверглась в период социализации, становится агрессором, менее сильная – становится по своему поведению похожей на Троля: сильных опасается, на слабых нападает… Так что агрессия у собак порой распространяется, как укус вампира: стоит одной собаке в период социализации подвергнуться атаке, как она превращается в агрессора, впоследствии может укусить другую собаку в переходном возрасте, передать ей «типа-вирус» агрессии… ну, и так далее…

Можно ли избежать драки?

Если в самом начале этой главы мы писали, что можно делать, когда в конкретной ситуации существует опасность конфликта, то тут мы поговорим о том, существует ли способы решить проблему заранее.

Ведь, согласитесь, бывает, что так вот уж вышло, и не по вашей вине собака у вас выросла задиристой – по причине излишней доминантности (нормы для некоторых служебных пород собак), и (или) недоверчивой на почве пережитого стресса (см. выше). Можно ли с этим что-то сделать? Можно ли это нежелательное поведение как-то скорректировать (вылечить) заранее?

Можно пробовать, но, как всегда в дрессировочной практике, универсальных средств не существует. Для собак-доминантов лечение будет одно, для «невротиков», кусающихся со страху, – другое.

Но для начала – общие соображения. Напомню, что владелец любой собаки должен помнить, что одно его, хозяина, присутствие расправляет собаке плечи, окрыляет ее, в общем, здорово воодушевляет на разнообразные подвиги.

Точно так же уверенность собаке придает близость территории, на которой она живет.

Недавно со мной произошел такой случай. Мы с моим псом Гором обычно гуляем по нашему безлюдному, к счастью, поселку без поводка. Для контроля я обычно надеваю ему радиоуправляемый электроошейник, настраивая шкалу воздействия на самые малые величины. Для нас с Горкой этот «девайс» – напоминание о том, что Папа (то есть я) все контролирует; зуммер РЭО (есть у него такая опция) в нашей ситуации – напоминание, но ни в коем случае не наказание!

Для того чтобы правильно пользоваться радиоуправляемым электроошейником, владельцу собаки, да и профессиональному дрессировщику, необходимо пройти предварительное обучение у эксперта по этому виду специальных дрессировочных средств. В неумелых руках он превращается в средство, от которого значительно больше вреда, чем пользы.

Опять-таки в нашем случае это вполне допустимо, Горка послушен и отзывается мной даже от пробегающих мимо кошек, которых он вообще-то, как говорится, «не очень»… Секрет моей уверенности кроется в ежедневных многолетних занятиях дрессировкой с ним и в том факте, что мне чудом удалось в импринтинговый Горкин период (см. выше) уберечь его от двуногих идиотов с неконтролируемыми собаками. Он нормально знакомится с собаками и нормально с ними, если что, расходится.

Ну а от его друга-соперника, плотного дворянина Атоса, с которым он время от времени обменивается жуткими «словесными» и визуальными угрозами, его можно отозвать, если уж они совсем разбушуются.

– Почему же тогда радиоуправляемый электроошейник красуется на шее вашей собаки? – спросит бдительный читатель.

– Для контроля, – отвечу я. Ведь, как известно, береженного бог бережет. Лучше поводка средства нет, но только не в этом случае! При конфликтах собак поводок может быть провокатором. Так вот, радиоуправляемый электроошейник играет роль «длинной руки» – если это рука подготовленного человека.

Должен тут же сделать заявление. Для того чтобы правильно пользоваться радиоуправляемым электроошейником, владельцу собаки, да и профессиональному дрессировщику, необходимо пройти предварительное обучение у эксперта по этому виду специальных дрессировочных средств. В неумелых руках он превращается в средство, от которого значительно больше вреда, чем пользы.

Но это лишь присказка. А вот вам сказка.

В один прекрасный день на прогулке по поселку встретили мы с Горкой сына Атоса Кузю, крупного дворянина, напоминающего, как и его папаша, очень плотного дратхаара («его бабушку любили аристократы», как говаривала одна отрицательная героиня популярного некогда кинофильма «Бумбараш»).

Кузя, как и положено сельскому псу, сопровождал своего хозяина в походе из продовольственной палатки. Но Кузя на этот раз был не один, а в сопровождении черного лайкоида среднего роста и, как вскоре выяснилось, обладателя склочного характера.

Гор радостно поприветствовал Кузю, тот с известной почтительностью ответил взаимностью – Горка знал Кузю с его, Кузиных, щенячьих времен, а собачьи отношения порой складываются очень надолго. Но черный лайкоид имел свою точку зрения на происходящее. Он забегал вокруг с поджатым хвостом, издалека щерясь и потявкивая на Горку. Горка развернулся и, приосанившись, пошел к нарушителю этикета – знакомиться.

Хозяин обеих собак довольно оперативно отреагировал на ситуацию: позвал Кузю и отправил того домой – благо их «родная» калитка была рядом. А вот лайкоид, вместо того чтобы зайти в калитку, побежал снаружи вдоль «своего» забора. Гор подошел к нему, хоть и приняв максимально возможную величественную осанку, но вполне дружелюбно. И вот тут-то и произошло то, ради чего я затеял этот рассказ.

Лайкоид, в буквальном смысле ощутив своей задней частью близость родного забора, преобразился, превратившись из робкой дворняги в сторожевого пса. Гор же продолжал невозмутимо приближаться, помахивая хвостом, – в принципе он пока не понял, кто там на него лает – кобель или сука?

Храбрость, по всей видимости, не была сильной чертой черного лайкоида, и он довольно быстро струхнул. Но в тот момент, когда он решил переместиться ближе к родной калитке, ситуация осложнилась тем, что он сам в буквальном смысле запер себя – если бы захотел сбежать, бежать пришлось бы вдоль забора в другую сторону, потому что, так уж вышло, с «нужной» стороны к нему подходил вполне дружелюбный Гор.

Итак, довольно возбужденный лайкоид забился в истерике – его агрессию усилил так называемый эффект «загнанной в угол крысы», смысл которого понятен всем. Любое животное, лишенное пути к отступлению, чрезвычайно агрессивно и переходит от обороны к атаке. В результате лайкоид напал на Горку.

Хочу заметить, что развитие ситуации заняло всего пару секунд. К счастью для всех, «черный» не успел вцепиться в Гора, тот не успел ответить, поэтому я позвал Горку, и мы оба, слегка озадаченные «из ничего» возникшей ситуацией пошли дальше.

Можно ли было избежать этого инцидента? В принципе, конечно. Если действовать, как говорится, «по уму», то я, увидев приближающуюся ко мне группу, должен был командой перевести Гора в положение «рядом» у левой ноги, остановиться и дать пройти собакам и их хозяину к дому. Почему этого не сделал? Каюсь, хотел дать Горке поиграть с хорошо знакомым ему Кузей, не приняв во внимание тот факт, что вторая собака была с ним не знакома и могла иметь свое мнение на счет моей собаки и игр с ней.

С другой стороны, уж совсем точно можно было бы избежать конфликта только в том случае, если бы лайкоид хоть в малейшей степени слушался хозяина. Но, как стало потом понятно, он сравнительно недавно «прибился» к владельцам Кузи, обучением его никто не занимался, поэтому, как бы ни слушался меня Горка, «черненький» все равно спровоцировал бы конфликт. Он находился рядом со своим домом, что поднимало его уверенность в себе, а его желание охранять территорию не было ограничено никакими запретами со стороны владельца.

Увы, такие ситуации случаются, и самый лучший выход их избежать – при малейшем сомнении в адекватности встреченных вами собак и их владельцев – поменять маршрут. В этом нет ничего зазорного, поскольку сохранит здоровье питомца и ваши собственные нервы.

Как уменьшить агрессивность вашего питомца?

Но бывает, что не соседская, а ваша собака агрессивна к другим собакам и проявляет недружелюбие по отношению к другим живым существам. И это, к сожалению, не такая уж большая редкость.

И, как обычно, в тех случаях, когда ваша собака ведет себя не вполне адекватно, следует в первую очередь проверить ее здоровье.

Если у вашей собаки внезапно портится настроение – это первый признак того, что у нее что-то не в порядке. Например, я знал одного пса с чрезвычайно трудной судьбой, «отказника», отданного владельцами в приют из-за приступов агрессии. В приюте нашлись люди, которые внимательно отнеслись к его проблемам и выяснили, что причиной резкой перемены настроения собаки были сильнейшие боли в области позвоночника. Пса немного подлечили, но, к сожалению, агрессия перешла в стадию «выученной», то есть привычной в определенных ситуациях. Далее последовали длительные и довольно непростые занятия по коррекции с тренером из приюта…

Если бы нерадивые владельцы действительно любили свою собаку и, главное, относились к ней ответственно, по-людски, тщательно проверили ее здоровье, проблему можно было бы решать на ранней стадии, и судьба пса сложилась бы по-другому.

В принципе ученые выделяют несколько типов агрессии: социальную (борьба за лидерство и территориальная), выученную (когда стечение обстоятельств или направленные действия людей приучают собаку к агрессивным действиям), переадресованную (или агрессию смещения, возникающую при фрустрации, когда агрессия направлена не на объект или субъект, ее вызвавший, а на другой объект или субъект – как мы пинаем ни в чем ни повинный стул после неприятного разговора с начальником), агрессию страха, агрессию боли и самую безобидную – игровую агрессию – «несерьезную» агрессию, проявляемую во время игр.

Надо заметить, что зачастую агрессия одного типа переходит в агрессию другого типа – наиболее часто смещенная агрессия становится выученной. То же происходит с социальными типами.

Разумеется, к каждому типу агрессии можно использовать свой подход – в зависимости от индивидуальных качеств собаки.

Другая, как говорится, история – это отношение между собаками и кошками. Тут зачастую налицо так называемый межвидовой антагонизм, корни которого уходят в те времена, когда предки кошек и предки собак находились в прямых конкурентных отношениях. Их классическим примером являются хорошо известные зрителям программы «Диалоги о животных» отношения между хищниками саванн – львами, леопардами, гепардами, гиенами, гиеновыми собаками. Все упомянутые хищники не упустят случая убить детеныша конкурента, а львы – даже взрослого представителя иного вида, хотя, казалось бы, еды на всех должно хватить. Но мы немного отвлеклись.

Помимо межвидовой агрессии существует и значительно более «понятный» обывателям феномен, и называется он охотничьим поведением. Многие охотничьи собаки – и из группы борзых, и из группы терьеров, не говоря уже о гончих и лайках, – «охотятся», как говорится, на все, что движется. И это, конечно, никакая не агрессия, это уже проявление настоящего охотничьего поведения, складывающегося из фаз «поиск» – «обнаружение» – «поимка». Во время охоты в последней стадии некоторые собаки, если они научились этому в определенный период жизни, становятся настоящими убийцами, что для хозяев городских собак превращается в большую головную боль.

Но в жизни владельцу собаки по большому счету неважно, какая мотивация запускает нежелательное поведение – атаку другого животного. В любом случае с явлением предстоит побороться. А в нюансах необходимо разбираться тренеру!

Главная из задач в дрессировке – это путем разучивания команд и взаимодействия с собакой поставить ее на определенную позицию в семье, позицию подростка-отличника.

Не следует забывать, что собаки становятся агрессивными к животным по причине доминантности и (или – часто оба фактора работают вместе) недостатков воспитания. О том, как можно вырастить собаку неагрессивной, я писал выше. Но можно ли что-то сделать, если критический возраст у собаки в прошлом, ее поведение сформировалось?

Можно, но работа будет долгой и кропотливой, и заниматься лучше в рамках системного подхода к дрессировке. Как мы с вами помним, все же главная из задач в дрессировке – это путем разучивания команд и взаимодействия с собакой поставить ее на определенную позицию в семье, которую я для упрощения ситуации называю позицией подростка-отличника. То есть «правильная собака» имеет некоторую свободу в принятии решений, но все же зависит от «родителей» и послушна им.

У собак-агрессоров с последним, как правило, дела обстоят не так уж хорошо.

Разборки в Пушкино – 2. Педагогическая поэма

…Конец 80-х – неповторимые годы разгула дикого капитализма, когда люди могли в считаные месяцы сколотить состояние и в считаные дни его потерять. Фарцовщики, внезапно становившиеся банкирами, мебельные спекулянты, вдруг превращавшиеся во владельцев заводов. Конкретные ребята, стремящиеся сменить «братковские» кожаные куртки на малиновые пиджаки владельцев бензоколонок и нефтяных вышек.

Одним осенним днем у меня раздался звонок:

– Иван? Собак дрессируете? – спросил развязный голос.

– Да, я, а в чем, собственно, проблема? – спросил я.

– Щенок кавказца, 12 месяцев, – здоровый вырос, а не слушается, собак начал задирать на прогулках, кошек душит. Гулять невозможно!

– А где вы живете? – спросил я.

– За городом, в поселке.

– Кто гуляет? – спросил я, догадавшись, что обладатель развязного голоса вряд ли сам занимается с собакой, перепоручив ее кому-нибудь из обслуги.

– Да помощник мой, Виктор, – подтвердил мои опасения голос.

– Ну, надо на месте смотреть, – произнес я очевидную истину. – Как к вам добраться?

– А помощник заедет, по дороге все и расскажет.

…В дороге помощник по имени Виктор, казавшийся вполне вменяемым парнем лет 35, успел рассказать мне, что кавказец по кличке Рэмбо, вообще-то, добрый, но на прогулках гоняется за кошками и нападает на других собак. Поводок рвет буквально из рук.

Как многие помнят, в 80–90-е годы служебных собак заводили в основном в целях охраны. Именно поэтому огромным спросом пользовались кавказские, южнорусские овчарки, собаки завозимые из Средней Азии (под общим псевдонимом «среднеазиатские овчарки», тогда весьма разношерстные по происхождению, экстерьеру и рабочим качествам), а также ротвейлеры. Характер многих нынешнему читателю трудно представить – часто это были по-настоящему агрессивные, даже злобные собаки. И многие владельцы просто не понимали, что с ними делать.

– Виктор, а этот твой Рэмбо на людей бросается? – спросил я, прокручивая в голове варианты. Один из них заключался в том, что, если в голове Рэмбо еще не проснулась программа «я свирепый охранник территории», постараться поначалу позаниматься с ним самому, чтобы не затруднять себя разговорами с Виктором. Разговоры с владельцами мне к тому времени порядком поднадоели – большинство из них считали, что ситуация должна сама меняться, как по мановению волшебной палочки.

Дальнейшие события я описывал выше, в подглавке «Разборки в Пушкино»… Рэмбо, вполне равнодушно пропустив меня к дому, внезапно прыгнул мне на спину. Мне удалось его сразу же сбросить и затем скрутить. Виктор увел собаку, и после того, как он вернулся, мы продолжили беседу.

Стало предельно ясно, что заниматься с собакой придется Виктору (чтобы не возиться с укрощением Рэмбо, что в том случае было не так сложно, занятия бы хватило, но пусть-ка сами поработают после такого хамства!). То есть Виктор будет заниматься с псом, а я с Виктором, и, опосредованно, – с собакой. Особо отмечу, что методов дрессировки собак тысячи – тут главное выбрать тот, который принесет собаке и владельцу пользу.

Как правильно подчинить собаку, обходясь минимальными механическими воздействиями, чтобы не превращать ее жизнь в казарменную? Замкнутый круг, вроде бы, получается: не подчинив, не отдрессируешь, не отдрессируешь – не подчинишь.

В принципе без доминирования владельца над собакой заниматься с ней послушанием невозможно. Даже если ваша собака, допустим, ласковый ирландский сеттер, чтобы заставить ее слушаться, вы должны дать ей понять, что вы ее главнее, то есть вы управляете ситуацией, а не она. Другое дело, что многие собаки охотно принимают лидерство человека. Просто зачастую, когда собака «простенькая» в плане дрессировки, хозяин и сам не догадывается, что постепенно подчиняет ее, пусть даже на уровне бытового послушания, подкрепленного лаской и время от времени лакомством. Да, опять-таки оговорюсь: под термином «подчинить» я вовсе не понимаю подчинение типа «новобранец» – «старослужащий». В моем понимании «подчинить» – это значит дать собаке понять, что ваш голос – решающий. И в этом подчинении средства дрессировки играют решающую роль.

Но с другой стороны, как правильно подчинить собаку, обходясь минимальными механическими воздействиями, чтобы не превращать ее жизнь в казарменную? Замкнутый круг вроде бы получается: не подчинив, не отдрессируешь, не отдрессируешь – не подчинишь.

С крупной доминантной собакой совсем без «механики», без давления не получится, кто бы что про это ни говорил. Но это вовсе не означает, что дрессировщик должен лупить собаку.

Я не люблю лобовых решений проблем, хотя иногда они кажутся эффективными. Любую собаку можно взять «обходным маневром», решая проблему комплексно. Например, заставляя собаку садиться по команде, мы одновременно показываем ей, что мы управляем ситуацией, то есть демонстрируем, кто здесь «папа».

Соответственно, отрабатывая команды общего послушания, мы одновременно учим собаку вести себя так, как в данной ситуации нужно ее хозяину.

А как обезопасить себя от возможной агрессии четвероногого подростка? Внимательный читатель тут же вспомнит – что чем дальше от дома, чем более незнакомая для собаки будет обстановка, тем менее строптивой она будет.

Ну а в нашем случае было очевидно, что если бы мы начали занятия по послушанию на участке «хозяина» Виктора и Рэмбо, то ничего путного из этого бы не вышло, Рэмбо бы все время отслеживал меня.

Отрабатывая команды общего послушания, мы одновременно учим собаку вести себя так, как в данной ситуации нужно ее хозяину.

Предварительное обучение

Поэтому для первой прогулки было выбрано (со слов Виктора) спокойное уединенное место, местная рощица.

В нашем дрессировочном арсенале были: рогатка (у меня в руках) – «длинная рука, друг дрессировщика», строгий ошейник и ошейник мягкий на Рэмбо, поводок метров 10 в руках у Виктора, короткий поводок вокруг пояса, пакет с лакомством и цепочка для метания у него в кармане. Зачем цепочка? Ну, мы договорились, что если (когда) Рэмбо совсем распоясается, Виктор сможет метнуть в него цепочку.

Как я писал, цепочка имеет свои достоинства и недостатки. Если приучить собаку к тому, что это специальный предмет для наказания, бывает достаточно пошелестеть ею в кармане, чтобы собака пришла в себя. Недостатки? Главное, с этим делом не переборщить, чтобы не «задавить» или невротизировать собаку.

…Пока шли к роще – я приглядывался к манере прогулки моих подопечных. Рэмбо таскал Виктора, как загарпуненный кит китобойную шлюпку – куда хотел и когда хотел. Виктор громко выкрикивал все знакомые ему команды: «Фу!», «Ко мне!», «К ноге!» и т. д. Как вы понимаете, толку от этих криков не было никакого.

Вот с чего начинать занятия в таких случаях? Не вообще начинать, а именно занятие номер один? Тут выбор зависит от размеров и силы собаки, ее характера, но в любом случае я считаю, что собака перед занятием по коррекции нежелательного поведения должна быть немного утомлена и, конечно же, выгуляна. Очевидно, что играть перед занятием с мощной и неуправляемой собакой такого типа, каковым был Рэмбо, не очень правильно. Во что выльется игра – непонятно. В игре с неуправляемой собакой много «но» – надо играть на поводке, надо тонко чувствовать момент, когда собака перевозбуждается, чтобы затем не тратить время на ее приведение «в чувство». Корректируй потом агрессию…

Лучше «плотно» и динамично погулять с ней, чтобы она, как в случае с Рэмбо, слегка сама себя утомила. Правда, и Виктор запросил перекур, ну, а пока он курил, я вкратце изложил ему программу.

Таким образом, я, с одной стороны, увел собаку от ее территории, а с другой, как следует ее нагрузил. Тем самым снизил риск ее агрессии.

Для первого занятия я выбрал самый простой, и одновременно непростой, навык – приучение собаки к правильному хождению на поводке. Правильное хождение на поводке – это хождение на провисшем поводке. Для этого я, как многие дрессировщики старой школы, использую дополнительную команду «Тише». Так вот, пока Рэмбо отдыхал в опавшей листве, я показал Виктору правильную технику рывка, привязав короткий поводок к дереву. В этом деле главное – ни в коем случае не тянуть, а дергать поводок, совершая рукой движение, напоминающее стряхивание капель воды с руки.

Виктору предстояло овладеть этой техникой на практике. Кроме того, я объяснил Виктору золотое правило дрессировки – лучше один раз сказать и сто раз воздействовать на собаку, чем сто раз сказать и один раз воздействовать.

Кроме того, лучше мелкие, назойливые воздействия, нежели одно сильное. Даже не вдаваясь в физиологию, такой метод воздействий житейски понятен – многократные воздействия растягиваются во времени, а кратковременное длится миг, после чего возникает новая ситуация. Ну, и для хозяина это утомительно, вкладываться в резкие рывки, хотя и без них не обходится – все зависит от навыка. Но в нашем случае совершать более сильное воздействие должен был я, при посредстве рогатки, а поводком – ритмично работать Виктор.

Итак, мы двинулись дальше, и следующие полчаса попытки Рэмбо тянуть поводок пресекались. Ему разрешалось идти метрах в семи от проводника, но ни в коем случае не натягивая поводок! (Напомню, что гуляли мы в безлюдном месте, так что особой сложности у Виктора не возникло). Когда Рэмбо, привлеченный чем-то, находящимся в кустах, по привычке потащил за собой не успевшего «включиться» Виктора, я, незаметно от собаки (под команду Виктора «Тише!», которую он, конечно же, забыл, но я ему вовремя напомнил!), произвел контрольный выстрел из рогатки.

Рэмбо это озадачило, и он, следуя за поводком, подошел к Виктору. Тот его успокоил, потрепал по холке, дал лакомство, и прогулка была продолжена. После нескольких попыток утащить проводника и, как следствие, получения камушком из рогатки и серии рывков, Рэмбо сообразил, что лучше гулять тихо и спокойно, не натягивая поводок. Замечу, что иногда я не стрелял из рогатки – по моему знаку Виктор бросал в Рэмбо цепь, знакомя его тем самым с символом своего могущества.

…Занимаясь таким образом, мы образовали для Рэмбо некую «зону комфорта» радиусом примерно в 7 метров.

В природе собаки, даже самой жесткой, как я писал, стратегия поведения, направленная на то, что она отвоевывает себе какие-то преференции (то есть подчиняет себе владельца, а то и занимает полностью доминирующие позиции), соперничает со стратегией, заставляющей ее добиваться комфортного состояния путем подчинения владельцу. Более того, собаке может быть выгоднее проявлять постоянную лояльность к владельцу, нежели «бодаться» с ним – собственно, вся ее эволюция – от дикого волка к «волку домашнему» – свидетельствует в пользу выбора этой стратегии. Поэтому Рэмбо, который никогда особенно и не пытался выяснить отношения с Виктором, безболезненно подчинился его воле, как только воля обрела четко сформулированные и понятные собаке требования.

Передохнув, мы двинулись домой.

На обратном пути я решил, что Рэмбо пора овладеть искусством хождения у ноги владельца, а Виктору – навыком управления псом по команде «Рядом».

Тут я также использовал некий тактический момент. Когда хозяин с собакой целенаправленно продолжительное время идут куда-то «крейсерским» ходом, особенно по понятному четвероногому другу маршруту из пункта А в пункт Б, собака лучше «ловит» определенный ритм, причем желательно быстрой ходьбы, легче под него подстраивается, поскольку через какое-то время утомляется.

Техника работы с «жесткими» собаками по отработке навыка хождения у ноги владельца по команде «Рядом» в целом такая же, как и при отработке навыка хождения на провисшем поводке. С «жесткими» собаками, типа тогдашних «кавказцев», маневр у тренера или проводника ограничен. Тренер не может привлечь такую собаку игрушкой – мячиком или кусалкой; многим породам собак с караульным прошлым – или настоящим – игрушки, как говорится, по барабану. Во всяком случае, собаку нужно постепенно приучать к ним.

Ограничено и использование такого замечательного приема, который я со своими питомцами использую со времен первого из них – Грина, а именно – лакомство, зажатое в руке. «Жесткие» собаки не всегда правильно реагируют на задержку в «выдаче» корма, с неопытным проводником лучше не рисковать.

Метод «бридж-сигнала» в те «докликерные» годы мы еще широко не использовали – для этого пришлось бы заниматься с собакой самому, поскольку неопытные люди эту методику почему-то воспринимают очень плохо, если вообще воспринимают.

В общем, нам оставались те же рывки, с подкреплением нахождения правильной позиции собаки лакомством и добрым словом. Техника, в общем, известная. Кроме того, я решил, что в темпе легче получится научить Рэмбо садиться во время остановки – времени «думать», хочет ли он этого или нет, у него не оставалось.

В принципе Рэмбо имел представление о том, как должна сидеть собака, но все же техника исполнения этого приема «на механике» немного сложнее, чем в ситуации с зажатым в руке лакомством, которым удобно манипулировать у носа собаки. То есть с помощью кусочка заставить собаку двигаться в правильном направлении.

При использовании «механики» главное для хозяина – скоординировать на ходу: 1) подачу сигнала (команды); 2) свою остановку; 3) одновременный рывок поводком с резким давлением свободной рукой на круп собаки. Ну, и лакомство надо давать своевременно, сразу же после посадки, и поначалу – каждый раз.

Так или иначе, но непосредственно около дома Рэмбо уже уверенно шел рядом и садился при остановке хозяина у его ноги. Можно сказать, что первое знакомство собаки с новыми правилами его жизни состоялось. Виктор отвез меня домой, получил строгий наказ в виде домашнего задания – упражняться с собакой на каждой прогулке. Забегая вперед, скажу, что если он и сачковал, то не беспредельно.

Второй этап

На втором занятии мы ввели обучение Рэмбо подходу по команде «Ко мне», по схеме, которую я описал в главе о побегах. Разве что отвлекающих факторов не было – Виктор по моему сигналу подзывал Рэмбо тогда, когда тот чересчур увлекался исследованием окрестных кустов. А еще – отработку (причем с середины занятия с выдержкой) навыков садиться и ложится по команде – после подзыва, естественно. Команды общего курса, особенно с выдержкой, очень дисциплинируют собаку, а хозяина, вынужденного постоянно концентрировать внимание на собаке, чтобы предотвратить ее попытку встать или изменить позу, учат понимать ее намерения.

Понятно, что выполнение команды отменить собаке может только сигнал со стороны проводника. Команду «Рядом» мы отрабатывали на ходу – подзывая собаку, не прекращая движения в положении рядом к ноге Виктора. Таким образом, если Виктор не был в статичном положении, а брел куда-либо, он подавал команду «Рядом».

Та же программа была «записана» мной в «домашнее задание» Виктора.

Ну, а начиная с третьего занятия мы постепенно стали усложнять обстановку – вышли в места, где можно встретить другую собаку или кошку.

Особо отмечу, что у тренеров есть два подхода к приучению агрессивной собаки к присутствию других собак, причем оба известны с незапамятных времен. Первый сводится к тому, что тренер внимательно следит за поведением собаки, сближается с другими собаками постепенно. Собаке разрешается заниматься своими делами, но не разрешается концентрировать внимание на других собаках.

Дело в том, что у любой собаки есть дистанция, с которой она нападает (если нападает) на другую. Эту дистанцию можно постепенно, в течение нескольких занятий, сокращать, отвлекая внимание собаки игрой, а в случае резко выраженного намерения напасть – командой «Ко мне».

Таким образом, собака постепенно привыкает не обращать внимания на посторонних псов, «понимает», что лучше заниматься своим делом или играть с хозяином, а не искать приключений. Когда на дистанции «х» собака перестает обращать внимание на других собак, ее (дистанцию) можно сократить. Этот метод отлично ориентирует собаку на владельца, позволяя со временем подходить к другим собакам чуть ли не вплотную. Но он хорош с собаками определенного, игрового, типа, которые любят играть, особенно с предметами. А вот с собаками жесткими (я даже не беру тех, которые склонны к доминированию над владельцем и не очень-то любят играть) он не столь эффективен.

Дело в том, что переключать внимание собаки в этом случае можно только лишь дрессировкой, которая сама по себе утомительный процесс, ею нельзя заниматься непрерывно, значит, в перерывах остается только свободное перемещение. Такие собаки, как правило, очень хорошо чувствуют дистанцию, с которой могут напасть. Причем зачастую они исключительно артистично маскируют свои намерения, всем своим видом демонстрируя, что очень заняты исследованием кого-то кустика, а потом внезапно нападают на противника, да так быстро, что проводник и дернуться не успевает.

С жесткими собаками, как ни парадоксально, лучше работает метод провокаций, причем ставить собаку в провоцирующие ситуации следует (вы уже знаете почему!) в не очень знакомом, но оживленном месте. Замечено, что даже самые уверенные в себе собаки, впервые попадая на дрессировочную площадку или (особенно) в атмосферу собачьей выставки, не то чтобы теряются, хотя и это тоже бывает, но резко сокращают дистанцию, с которой атакуют других собак и бросаются в бой только в случае непосредственного контакта с врагом. В чем дело? Тут сказывается и изобилие вероятных противников, от которых буквально глаза разбегаются, и общее давление среды – изобилие запахов, звуков, от которых у собак буквально голова идет кругом. Конечно, ответственный тренер или проводник на всякий случай наденет на агрессивную собаку намордник.

Но поблизости от Виктора дрессировочной площадки не было, а выставки тогда случались не столь часто. Поэтому нам не оставалось иного выхода, как самим двинуться навстречу приключениям, которые мы надеялись найти у ближайшей помойки. Это монументальное творение человеческих рук делили между собой во времени крысы, кошки и бездомные собаки. Кого-то из этих спутников человечества мы и надеялись там застать.

Но и тут мы действовали осмотрительно. Дистанцию с объектом мы сокращали постепенно. Рэмбо, естественно, был на поводке, в «строгаче», да и вообще, амуниция не менялась с начала наших занятий. Как только Рэмбо раздул ноздри и, поймав чарующие запахи, потянулся к помойке, он был немедленно отозван в положение «рядом». К нашему удовольствию, помойка располагалась на отлете от построек, но вблизи железнодорожной станции, поэтому мы могли, гуляя как бы по кругу, постепенно, но неуклонно приближаться к ней. При малейших признаках заинтересованности в объекте Виктор подзывал Рэмбо. Наконец, мы приблизились на расстояние, которое показалось критическим увлеченно питавшейся чем-то на помойке кошке. Она стремглав рванула прочь, Рэмбо кинулся за ней, Виктор скомандовал «Ко мне», рванул поводок, я одновременно выстрелил из рогатки… и Рэмбо выполнил приказ.

После этого мы, гордые и уверенные в себе, пошли вдоль дачных заборов, из-за которых на нас то бросались собаки, то «выпархивали» кошки.

Двигаясь постепенно домой, мы «играли» дистанцией между нами и забором, чередовали команды «Ко мне» (Виктор метрах в 10 – Рэмбо у забора), «Рядом» (Виктор и Рэмбо идут метрах в четырех-пяти от забора), с выдержкой по команде «Лежать» и «Сидеть». В конце занятия Рэмбо, если дистанция была «разумной», уже не обращал внимания на провокаторов, а спокойно шел у ноги Виктора и сам старался не подходить к забору, если шел на длинном свободном поводке. Зачем нарываться, а потом плестись «рядом», когда можно цивилизованно брести, вынюхивая что-то на земле? В общем, все примерно как в случае с собаками-бегунами.

Вот так, двигаясь постепенно, мы приучили Рэмбо спокойно гулять с хозяином на поводке.

Тут следует еще раз сказать, что выбор подобной методики был обусловлен двумя главными факторами: индивидуальными особенностями Рэмбо и обстоятельствами его жизни.

Большую часть своей жизни Рэмбо был предоставлен сам себе, предварительное обучение практически не проходил, был силен физически и не особо расположен к играм с предметами и с собаками. Более того, «вписать» его в какой-бы то ни было собачий социум в наши задачи не входило.

Поэтому я выбрал самый простой и эффективный способ, который привел к искомому результату, а именно – комбинированный метод провокаций – и у проводника Рэмбо появилась возможность спокойно с ним гулять. Я дал Виктору в руки несколько инструментов в виде нормативных, разученных до автоматизма навыков. Да, мы не научили Рэмбо обнюхиваться со встречными собаками, но научили не обращать на них внимания. Что и требовалось доказать.

Назад: Глава 7. Терминаторы и деструкторы

Дальше: Вместо заключения