Одинокий, расстроенный, постаревший, Мик короткими шажками идет обычной тропинкой через долину. Кроме него, никого нет. День чудесный. Ярко светит солнце. Голубое небо. Свежий воздух. Стрекочут цикады. Рай на земле.

Неожиданно его окликает женский голос:

– Мик!

Мик поворачивается налево, к широкому лугу, заросшему травой по пояс. Он смотрит, но никого не видит. Из высокой травы появляется женщина, одетая как одевались в пятидесятые годы стюардессы. Это она окликнула Мика. Женщина с тревогой спрашивает:

– Мик, как мне произносить эту реплику? Я не понимаю.

Мик не успевает ей ответить, как из травы появляется другая женщина, похожая на Джин Сиберг в юности, на ней бикини. Она говорит, словно играет роль. Произносит с подчеркнутым высокомерием:

– Джеймс, наверное, тебе неизвестно, что я никогда не поднимаюсь на борт яхты короче двадцати пяти метров.

Затем из травы появляется привлекательная блондинка с пышными формами, какие были в моде в семидесятые годы, и тоже говорит, словно играя роль:

– Слушайте, ребята, куда вы подевали мои лиловые тапочки? Ну хватит!

Мик смотрит не нее и широко улыбается.

Из травы появляется пятидесятилетняя женщина, одетая как усердная прихожанка, и с надрывом, чуть не рыдая, кричит:

– Альберт, если б ты знал, чего мне стоило сохранить девственность! Сохранить ее для тебя!

Из травы появляется величественная графиня в костюме девятнадцатого века и изрекает:

– Князь, у меня шесть замков и двадцать карет, но одно я могу сказать точно: жизнь так скучна!

Теперь появляется женщина, ведущая себя, как активистка в шестьдесят восьмом году:

– Согласна, мы все хотим революции, только бы не переутомиться.

Счастливый Мик переводит глаза с одной своей актрисы на другую. Все поочередно произносят реплики из его фильмов.

Из травы появляется спиной к Мику женщина лет тридцати пяти, пышные рыжие волосы, обнаженные плечи – просто чудо, настоящая, неотразимая в своем очаровании дива. Она произносит чувственно, словно тоскуя о прошлом:

– Ладно, твоя взяла, я лягу с тобой в постель, но с одним условием. Ты не должен кончить. Тогда, Фрэнк, ты меня никогда не забудешь.

Словно столбики, из травы поднимаются одна за другой все актрисы Мика. Каждая произносит свою реплику. Женщины, вставшие первыми, повторяют одни и те же слова, но уже тише.

Вскоре весь луг покрывается актрисами самого разного типажа, возраста, в разных костюмах (военная, старушка, трансвестит, вамп, певица, гимнастка, балерина в пачке и многие другие).

Стюардесса снова жалобно говорит:

– Какой ты ее видишь, Мик? Искренней, легкомысленной, злой? Как я хожу? Как двигается этот персонаж?

Мик собирается ей ответить, как вдруг его внимание привлекает очередная появившаяся из травы актриса.

Она вызывает у него самое сильное волнение, Мик невольно зовет ее:

– Мама!

Тогда все остальные актрисы умолкают, чтобы все внимание было сосредоточено на ней.

Это Бренда Морель, одетая, как полагается для роли, в дешевый халат, некрасивая, увядшая, бледная тень былой красавицы. Она произносит без выражения:

– Сынок, в детстве ты был таким милым. Но самое возмутительное – ты таким и остался. Милым и никому не нужным.

На пустом лугу тишина, у Мика блестят глаза. Вокруг никого. Сон, который он видел с открытыми глазами, закончился.