Глава одиннадцатая,
в которой с Удаловым происходят неприятные события на планете Сапур и его постигает разочарование
Кузнечик сверился с картой и посадил корабль в поле, неподалеку от растительного города.
— Ты, Удалов, — сказал он, — вперед не лезь. Торговаться буду я. А то тебя надуют. Подсунут негодные семена.
— Хорошо, — согласился Удалов. — Ты опытней, ты и действуй. Только я буду за тобой, прости, наблюдать, потому что тебе не доверяю.
Кузнечик снисходительно отмахнулся и быстро пошел по тропинке в лес. Он был озабочен, все поглядывал на часы, и Удалов предположил, что синхронный переводчик боится опоздать к дневному заседанию СОС.
Мухомор шагал сзади, оглядывался, принюхивался и своим обликом придавал экспедиции прискорбный оттенок. А уж как он раздражал кузнечика, даже трудно представить.
— Отстань, — говорил кузнечик. — Чего за нами плетешься? Топай в другую сторону, там, я слышал, кладбище есть.
— Извините, но кладбище меня не интересует, — отвечал могильщик. — Меня интересует не результат, а процесс. Я в некотором смысле олимпиец.
Удалов поглядывал на высокие деревья, мимо которых пролегал их путь, но деревья были самые обыкновенные, стволы без дверей.
— Потерпи, — сказал кузнечик, заметив интерес Удалова к природе. — Еще пять минут.
Лес был привычный взгляду, лиственный, с птицами и насекомыми, дорожка тоже была обычной, и Удалов от такого мирного окружения даже стал напевать песню. И вдруг кузнечик замер, а его спинка задрожала от волнения.
— Ничего не понимаю, — признался он. — Только на той неделе я сюда прилетал. Где же город?
Они вышли к краю громадного, изрытого ямами поля. Меж ям тянулись тропинки, у тропинок стояли столбы, и на них были указатели с названиями улиц.
— Могу поклясться. — сказал кузнечик, а Удалов, почувствовав неладное, спросил его прямо:
— Опять, Тори?
— Погоди! — Тори увидел лежащую на траве человеческую фигуру.
Они подбежали к человеку. Тот был в беспамятстве и тихо стонал. Могильщик наклонился над ним, достал из саквояжа флакон и дал человеку понюхать. Тот со стоном открыл глаза.
— Что случилось? — спросил нервно кузнечик. — Где весь город?
— Это ужасно, я скоро умру, — ответил человек и смежил веки.
— Он еще не сейчас умрет, — сказал могильщик. — Поверьте моему опыту. Он еще немного протянет.
— Говори же, что случилось с вашим городом? — настаивал кузнечик.
— Несчастье. И мы сами виноваты, — простонал человек. — Мы поселились в домах-растениях, полагая, что комфорт нам обеспечен навсегда. Так прошло двадцать лет. Наши квартиры послушно росли, мы не знали жилищного кризиса и всегда дышали свежим воздухом. Новые семьи отпочковывались вместе с деревьями. Но мы не учли.
Человек закатил глаза, и могильщику пришлось снова поднести к его носу флакон.
— На чем я остановился? — спросил умирающий. — Ах да! Мы забыли узнать у путешественников, которые привезли нам семена, как эти деревья размножаются.
— И как же? — поинтересовался Удалов.
— Мы узнали об этом сегодня ночью. С вечера наши квартиры зацвели громадными пахучими цветами, а ночью деревья вытащили корни из земли и побрели искать своих подруг. Оказалось, что у нас в городе обитают лишь деревья мужского пола, а для того, чтобы продолжить род, они должны опылить женские цветы.
— Но где же женские деревья?
— Их забыли импортировать, — прошептал человек. — Теперь наши квартиры вместе со всем населением бредут неизвестно куда и неизвестно когда остановятся. А я нечаянно выпал из своей квартиры и разбился.
На этих словах несчастный житель ушедшего города окончательно потерял сознание.
— Пошли догонять, — сказал Удалов. — Там же жители волнуются, дети.
— А как мы их найдем? — спросил кузнечик.
— По следам. Они же следы оставляют. Как стадо слонов.
— Нет, подождем здесь. Может, нагуляются, возвратятся.
— Идем, идем, — настойчиво повторил Удалов и потянул переводчика за рукав.
— Я останусь! — крикнул им вслед могильщик. — Возможно, этот страдалец помрет. Я уж похороню его бесплатно, для практики. Соскучился без дела.
Не успели Удалов с кузнечиком пробежать и ста метров, как нечто круглое и огромное закрыло свет солнца. Удалов поднял голову и понял, что прямо на них опускается космический корабль.
Приятели бросились в сторону, но, не долетев до земли, корабль завис, и из открывшихся люков принялись прыгать на траву тяжело вооруженные десантники.
Еще через минуту Удалов сдался в плен. Неизвестно кому. Удалова подвели к офицеру, который командовал десантом. Справа от Удалова стоял понурившись кузнечик, слева могильщик, которого оттащили от потенциального мертвеца.
— Здравствуйте, ваше Преимущество, — сказал неожиданно кузнечик. — Ваше задание выполнено.
— Где город? — спросил офицер спокойно и даже вяло.
Лицо его было неподвижно, зрачки замерли посреди белков, словно у слепого.
— Случилось непредвиденное осложнение, — объяснил кузнечик виновато. — Оказывается, город ушел искать своих самок.
— Не шутить, — сказал строго офицер и тонким хлыстом ожег плечо кузнечику, отчего золотой смокинг франта с планеты Тори-Тори разорвался, обнаружив зеленое покатое плечо.
— Город был растительный, — объяснил Удалов, чтобы рассеять недоразумение. — Он был весь из деревьев, и деревья ушли.
— Они издеваются над нами. Деревья категорически не ходят, — сказал вяло офицер. — По сто плетей каждому.
— Погодите! — вскричал могильщик. — Вон там лежит пострадавший местный житель. Он в таком состоянии, что лгать не будет. Допросите его и поймете, что мы вас не обманываем.
Офицер приказал солдатам стеречь пленников, а сам, помахивая хлыстом, направился к умирающему.
— Скажи мне, Тори, — обратился Удалов к кузнечику. — Откуда тебе знаком этот офицер и какое задание ты выполнил?
— Это тебя не касается, Удалов, — сказал Тори. — Но скрывать не стану. Его Преимущество — энтомолог. По его просьбе я наблюдал за ночными бабочками.
— Кстати, — заметил могильщик, — в космосе нас преследовал именно этот корабль.
— Совпадение, — ответил кузнечик, но никто ему не поверил.
Офицер вернулся к ним и сказал:
— Ваш местный житель так быстро умер, что мы не успели его пытать. Но он успел признаться, что выпал из уходящего дома. А где Удалов? Тори обещал его сюда доставить.
— Но не бесплатно, — нагло, но притом трусливо заметил подлый кузнечик.
— Не рекомендую упрямиться, — посоветовал офицер, помахивая хлыстом.
— Я Удалов, — признался Корнелий. — Что вам от меня нужно?
— Узнаешь, когда доставим. А кто второй?
— Я могильщик, — сообщил мухомор. — Но в данный момент я без работы. По вашему воинственному виду я полагаю, что мне в вашем уважаемом мире найдется достойная работа. Я согласен лететь с вами.
— Берите и его, там разберемся.
— Ваше Преимущество, — настаивал кузнечик, — мне пора возвращаться на СОС. Расплатитесь со мной, и я уеду.
— Задание ты выполнил только наполовину, — сказал офицер. — Города ты мне не обеспечил, а за одного Удалова платить не имею полномочий.
— Тогда я не буду больше на вас работать, — сказал кузнечик, — и вы лишитесь лучшего агента в сердце СОС.
— Другого найдем, — ответил офицер. — Не такого склочного. Попроще, поисполнительней.
Солдаты загоготали.
— Ах так! — воскликнул кузнечик. — Я буду жаловаться! Я немедленно возвращаюсь на СОС и сообщаю, что вы украли одного из самых популярных делегатов, любимца всего съезда, Корнелия Ивановича Удалова. Берегитесь, разбойники!
— Взять мерзавца! — приказал офицер своим солдатам, и те с нескрываемым удовольствием подхватили кузнечика под локти.
Через несколько минут кузнечик вместе с Удаловым и могильщиком оказались в стальной утробе космического корабля. К тому же надо отметить, что в ходе этой операции и Удалов, и кузнечик лишились своих сбережений, а могильщик саквояжа.
Дверь в утробу задвинулась, зажужжали двигатели, и космический корабль взял курс неизвестно куда.
— Предатель, — сказал Удалов без особой обиды, хоть и с отвращением. — Заманил меня на планету.
— Ты не понимаешь, — оправдывался кузнечик. — Я из принципиальных соображений. Я идейный предатель. Деньги только символ моей предательности. Учти, они разберутся, и наглый офицер будет жестоко наказан.
— Но прежде я накажу тебя, — сказал Удалов.
— Правильно, — обрадовался могильщик. — Не удалось мне похоронить лесного жителя, совершу погребение этого негодяя.
Поверив в серьезность намерений Удалова, кузнечик бросился к стальной двери и принялся стенать и ударяться о нее телом, однако никто не откликнулся на его жалобы.
Могильщик тем временем вытащил из кармана рулетку, легкими, буквально незаметными движениями обмерил кузнечика и сообщил Удалову:
— Это обойдется недорого, можно использовать детский гробик. Оркестра заказывать не будем. Венок один, из желтых лютиков.
Спокойный и деловой тон могильщика произвел на кузнечика удручающее впечатление, и его вопли достигли такого накала, что в корабле началась опасная вибрация и стали образовываться трещины, сквозь которые со свистом уходил воздух. Сирена тревоги частично заглушила крики кузнечика, и Удалов подивился, какая сила жизни, какое стремление к благополучию заложены в этом небольшом теле.
Могильщик протянул руку в направлении к Удалову и, повернув большой палец к дребезжащему полу корабля, сделал известный на аренах Древнего Рима жест, который употреблялся, когда общественность требовала добить поверженного гладиатора.
«Нет», — покачал головой Удалов. Он вспомнил, что представляет здесь гуманистическое передовое общество.
— Может, он еще исправится! — закричал Удалов, но крик его затерялся в прочем шуме.
Так жизнь коварного кузнечика, уже висевшая на волоске, была спасена — неизвестно еще, на благо действующих лиц нашей драмы или им во вред.
Постепенно кузнечик перестал вопить и лишь тихо рыдал, сжавшись в комок у двери и бросая опасливые взгляды на спутников. Могильщик, разочарованный милосердием Удалова, рисовал карандашиком на стене проекты коммунальных катафалков, а Удалов расстраивался из-за того, что нечаянная задержка заставит его пропустить вечернее заседание съезда.
