Книга: Разведчики и шпионы
Назад: Секреты «трубного сплава» (Аллан Мей)
Дальше: Легендарный «Бен» (Конон Молодый)
Гениальный нелегал (Рудольф Абель)
…Хмурым ноябрьским утром 1971 года, когда унылый осенний дождь время от времени сменялся первым снегом, к Донскому кладбищу в Москве подкатили четыре машины и катафалк с гробом. Похороны были малолюдными, хотя и торжественными. Прозвучали короткие прощальные речи. Отгрохотал салют почетного караула. И под похоронный марш сотрудники внешней разведки СССР в тот ранний час простились с человеком, известным всему миру под именем полковника Рудольфа Абеля.
Семья Фишеров
Между тем, на самом деле его звали Вильям Генрихович Фишер. Именем умершего друга резидент нашей разведки назвался при аресте. Будучи профессионалом, он заготовил легенды на все случаи жизни. Факты же его реальной жизни были рассекречены сравнительно недавно.
Родился знаменитый разведчик 11 июля 1903 года в английском городке Ньюкасл-на-Тайне в семье русских политэмигрантов, скрывавшихся за рубежом от ареста.
Впрочем, русским Вильям был лишь наполовину: его отец, Генрих Фишер, происходил из обрусевших немцев Ярославской губернии. С юности занимался революционной деятельностью, что заставляло его то и дело менять местожительство. Оказавшись в Саратове, он и познакомился с русской девушкой Любой. Но едва они поженились, молодой семье пришлось срочно эмигрировать – над Генрихом нависла реальная угроза ареста.
В Германию Фишер с женой ехать не мог: там на него тоже было заведено дело. Тогда молодая семья обосновалась в Англии, в шекспировских местах. Так что свое имя Вильям, говорят, получил именно в честь великого драматурга. Впрочем, мальчика больше интересовала не литература, а точные науки. И в 16 лет он даже поступил в Лондонский университет. Но учиться там толком ему не пришлось.
Отец его тем временем продолжал революционную деятельность, примкнул к большевикам, встречался с Лениным и Кржижановским. И когда в России установилась советская власть, семья Фишеров приняла российское гражданство.
Поселились они в Москве, где отцу предложили работу по партийной линии. Вильям же хотел продолжить свое образование и поступил в Институт востоковедения. Однако и здесь он проучился всего год. Потом его призвали в Красную Армию, где Фишер, кстати, приобрел специальность радиотелеграфиста, которая весьма пригодилась ему в дальнейшем.
Отбыв воинскую повинность, Вилли Фишер в свой институт уже не вернулся, а поступил на работу в НИИ военно-воздушных сил РККА. Все свободное время он отдавал музыке – прекрасно играл на пианино и гитаре и, говорят, даже неплохо пел.
На одном из музыкальных вечеров он и познакомился со студенткой Московской консерватории Еленой Лебедевой. Молодые люди стали встречаться, а вскоре и поженились. Спустя два года у них родилась девочка, которую догадливый отец назвал английским именем Эвелина.
Дело в том, что людей, свободно говоривших на нескольких иностранных языках, имевших опыт жизни за границей, в СССР было немного. И Вильям Фишер, конечно, привлек внимание кадровиков разведки. В 1927 году Вильям после беседы с отцом принял решение поступить на работу в органы госбезопасности. Его зачислили в иностранный отдел ОГПУ, который возглавлял тогда Артузов.
Первые загранкомандировки
Какое-то время Вильям Фишер работал в центральном аппарате. Лишь в феврале 1931 года он был направлен в первую длительную командировку за рубеж. Выезжал он под своей фамилией и вполне легально. Обратился в Генконсульство Великобритании в Москве с просьбой о выдаче британского паспорта как уроженец Англии. В Россию, дескать, он попал по воле родителей, теперь рассорился с ними и желает с женой и дочерью вернуться на родину.
Паспорта были выданы, и чета Фишеров выехала за границу. Но почему-то не на Британские острова, а в Китай, где Вильям открыл радиомастерскую. Так что радиоприемники и передатчики он мог изготовлять почти легально.
Проработав четыре года, Фишер с семьей в феврале 1935 года вернулся в Россию. Но уже в июне того же года семья Фишеров вновь упаковала чемоданы и отправилась в Европу. На этот раз Вильям стал радистом-шифровальщиком нелегальной резидентуры в Лондоне. Ему довелось передавать сведения, полученные знаменитой «кембриджской пятеркой».
Однако в 1938 году резидент НКВД А.М. Орлов сбежал на Запад. И всех, кто был так или иначе связан с ним, пришлось срочно эвакуировать. Фишера отозвали в Москву. Хуже того, здесь ему предъявили обвинение как «врагу народа». Дело могло кончиться тюрьмой или лагерем, но тут Фишеру повезло – 31 декабря 1938 года его всего лишь уволили из органов. Говорят, от суда Вильяма спасло то, что Орлов не упомянул его в списке людей, которые с ним работали.
Вали отсюда, пока жив…
Так или иначе, но из органов Фишера все же уволили. И вспомнили о нем лишь в сентябре 1941 года, когда положение на фронтах Великой Отечественной войны стало критическим.
Фишера простили и снова взяли на работу. Теперь он попал в 4-е управление НКВД под начало знаменитого Павла Судоплатова, подчиненные которого занимались организацией и проведением разведывательно-диверсионных операций в тылу немецких войск.
Фишер, безукоризненно говоривший по-немецки, воспитанный в европейских традициях, прекрасно справлялся с ролью немецкого офицера, участвуя в оперативных играх НКВД с гитлеровскими спецслужбами.
Особый интерес вызывает один эпизод этого времени. Знаменитый советский разведчик Конон Молодый (он же Лонсдейл, он же Бен) вспоминал, что, будучи заброшенным за линию фронта, он сразу был пойман и доставлен на допрос в немецкую контрразведку. В допрашивавшем его офицере он узнал Вильяма Фишера, но, естественно, не подал виду. Фишер провел допрос, а когда разведчики остались наедине, обозвал младшего коллегу «идиотом» и чуть ли не сапогом вытолкнул за порог. Дескать, вали отсюда, пока жив…
Впрочем, многие историки полагают, что это всего лишь легенда…
Настоящий Абель
С истинным Рудольфом Ивановичем Абелем, коллегой по работе, Фишер познакомился перед войной. И быть может потому, что в их судьбах было много общего, они сошлись и подружились. Так что в истории нашей разведки было два Абеля.
И в архивах сохранилась автобиография настоящего Абеля Р.И.:
«Родился я в 1900 г. 23/IХ в г. Риге. Отец – трубочист, мать – домохозяйка. До четырнадцати лет жил у родителей, окончил 4 кл. элементарного училища… работал мальчиком-рассыльным. В 1915 году переехал в Петроград…»
Вскоре началась революция, и молодой латыш, подобно сотням его соотечественников, встал на сторону советской власти. В должности рядового-кочегара Рудольф Иванович Абель воевал на Волге и Каме, ходил на операцию в тыл белых на миноносце «Ретивый».
Затем были бои под Царицыном, радиокласс в Кронштадте и работа радистом на самых дальних наших Командорских островах и на острове Беринга. С июля 1926 года Абель был комендантом шанхайского консульства, а затем радистом советского посольства в Пекине. Здесь, похоже, его и завербовали в ИНО ОГПУ. Случилось это в 1927 году.
Пройдя соответствующую подготовку, в 1929 году Абель был направлен на нелегальную работу за границу. На этой работе находился по осень 1936 года и вернулся в Москву почти одновременно с Фишером. Здесь они и познакомились, подружились. Дочь В.Г. Фишера, Эвелина, впоследствии вспоминала, что дядя Рудольф часто появлялся у них и всегда играл с нею.
Своих детей у Р. И. Абеля и его жены, Александры Антоновны, не было, вот он и опекал дочку друга.
Кстати, и из органов Абель с Фишером были уволены почти одновременно. Только Рудольф Иванович пострадал из-за своего брата Вольдемара Абеля, который служил начальником политотдела морского пароходства и в 1937 году был объявлен «участником латвийского контрреволюционного националистического заговора». За шпионско-диверсионную деятельность в пользу Германии и Латвии был приговорен к высшей мере наказания и вскоре расстрелян. Рудольфа же уволили из органов НКВД, и ему пришлось пойти в стрелки военизированной охраны.
На службу в НКВД, как и Фишера, Абеля вернули в конце 1941 года. В его личном деле говорится, что с августа 1942 года по январь 1943 года он находился в составе опергруппы по обороне Главного Кавказского хребта. Также сказано, что «в период Отечественной войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий… выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника». В конце войны был награжден орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды.
В возрасте 46 лет подполковник Абель был уволен из органов госбезопасности по состоянию здоровья.
Скорее всего, Рудольф знал о командировке своего друга Вильяма в Америку, и они встречались, когда тот приезжал в отпуск. Но о провале Фишера и о том, что он выдал себя за Абеля, Рудольф так и не узнал. Р. И. Абель скоропостижно скончался в 1955 году, так что Фишер своей легендой ему никак навредить не мог. Зная же реальную биографию своего друга, Фишеру было легче пудрить мозги своим противникам на допросах.
«Свободный художник» в США
В США же Фишер попал так. В 1946 году его вывели в особый резерв и начали готовить к длительной командировке за рубеж. Причем на сей раз его почему-то решили отправить одного. Возможно потому, что кураторы отдавали себе отчет, насколько рискованным было это задание. Возможно, что семью оставляли в СССР специально, «на всякий случай».
Так или иначе, но в начале 1948 года в нью-йоркском районе Бруклин поселился сын немца-маляра, свободный художник и фотограф Эмиль Р. Гольдфус, он же Вильям Фишер, он же нелегал «Марк». Его студия находилась в доме № 252 по Фултон-стрит.
Приехал он в США через Канаду, якобы в поисках работы, тщательно конспирируя каждый свой шаг, в самое тяжелое время для советской разведки. В США в полном разгаре был маккартизм, процветала «охота на ведьм», в каждом иностранце американцы видели шпиона.
Разведчики, работавшие «легально» в советских учреждениях, находились под постоянным наблюдением, в любой момент ждали провокаций. Связь с агентурой была затруднена. А от нее между тем поступали ценнейшие материалы, связанные с созданием атомного оружия.
Через месяц Фишеру удалось выйти на руководителя нелегальной разведывательной группы «Волонтеры» Луиса и его связника Лесли. Под этими именами скрывались завербованные перед войной советской разведкой американские граждане Морис и Леонтина Коэны, получившие в дальнейшем советское гражданство и ставшие известными всему миру как Питер и Хелен Крогеры. В 90-х годах ХХ века им было присвоено звание Героя России.
Наряду с Коэнами у «Марка» был на связи кадровый сотрудник американской разведки агент «Герберт». От него, в частности, была получена копия законопроекта Трумэна об образовании Совета национальной безопасности и создании при нем ЦРУ.
«Герберт» передал Положение о ЦРУ с перечислением задач, возлагаемых на эту организацию. Прилагался также проект указания президента о передаче в ведение ФБР из военной разведки охраны производства секретных вооружений – атомных бомб, реактивных самолетов, подводных лодок и т. д. Из этих документов явствовало, что основная цель реорганизации спецслужб США заключается в усилении подрывной деятельности против СССР и активизации разработки советских граждан.
Взволнованные и обеспокоенные обострением «охоты на ведьм» «Волонтеры» стремились чаще общаться со своим руководителем «Луисом», ставя под удар не только себя и его, но и «Марка». В этих условиях было решено прекратить связь с ним «Луиса» и «Лесли», вывезти их из страны. В сентябре 1950 года супруги Коэны выехали из США. Принятые меры позволили на семь лет продлить пребывание Вильяма Фишера в Соединенных Штатах. Чем он занимался в эти годы, остается секретом и по сей день.
Провал из-за предательства
Провалился же он, как это часто бывает, из-за предательства. Своего резидента выдал связник и радист Рейно Хейханнен. Узнав о том, что Рейно погряз в пьянстве, разврате, руководство разведки хотело отозвать его, но не успело. Хейханнен по уши залез в долги и не нашел ничего более умного, как подороже продать секреты, которые знал. Он пошел на контакт с агентами ФБР, стал предателем.
В результате, в ночь с 24 на 25 июня 1957 года в номер нью-йоркской гостиницы «Латам», где для проведения очередного сеанса связи поселился Фишер под именем Мартина Коллинза, ворвались агенты в штатском.
Один из них сразу заявил: «Мы – агенты ФБР, полковник! Нам известно не только ваше звание, но и кто вы, чем тут занимаетесь. Так что лучший выход для вас – сотрудничество с нами».
Фишер сотрудничать отказался. Тогда в номер вошли чиновники службы иммиграции и арестовали его за «нелегальный въезд на территорию США».
Сразу же начался допрос и обыск. Однако Вильяму удалось выйти на минуту в туалет, где он избавился от шифра и телеграммы, полученной ночью. Тем не менее, агенты ФБР нашли кое-какие документы и предметы, подтверждавшие его принадлежность к разведке.
Арестованного в наручниках вывели из гостиницы, усадили в машину, а затем на самолете доставили в штат Техас, где поместили в иммиграционный лагерь.
Фишер сразу догадался, кто его выдал. Но предатель не знал его настоящего имени. Значит, можно не называть его. Правда, отпираться в том, что он выходец из СССР, было бесполезно.
Тогда Вильям решил назваться именем своего покойного друга Абеля, считая, что как только сведения о его аресте станут известны, дома поймут, о ком идет речь, и американцы не смогут начать радиоигру, прикрываясь его настоящим именем.
Американцам же он заявил: «Буду давать показания при условии, что вы разрешите написать в Советское посольство». Те согласились, и письмо действительно поступило в Консульский отдел. Но консул не понял важности послания и просто подшил письмо в «дело», не поставив о нем в известность Москву. В итоге об аресте «Марка» Центр узнал только из газетных публикаций.
Дело да суд
Поскольку американцы разрешили написать письмо, Абелю пришлось, выполняя условия договора о сотрудничестве, дать показания. Для начала он заявил: «Я, Рудольф Иванович Абель, гражданин СССР, случайно после войны нашел в старом сарае крупную сумму американских долларов, перебрался в Данию. Там купил фальшивый американский паспорт и через Канаду в 1948 году въехал в США».
Однако такая версия была шита белыми нитками. И 7 августа 1957 года Абелю было предъявлено официальное обвинение, состоявшее из трех пунктов. Его причислили к участникам заговора, имевшего своей целью передачу Советской России атомной и военной информации. (Только за это полагался смертный приговор.) К этому было добавлено еще обвинение в нелегальном сборе такой информации (за это полагалось еще 10 лет тюрьмы). И, наконец, за пребывание на территории США в качестве агента иностранной державы без регистрации в госдепартаменте добавлялось еще 5 лет тюрьмы.
Ознакомив Абеля с обвинением, представители американских секретных служб особо не спешили с передачей его дела в суд. В течение нескольких недель Абеля пытались перевербовать, то обещая все блага жизни, то угрожая электрическим стулом…
Лишь убедившись в тщетности своих усилий, агенты передали дело в суд. И 14 октября в Федеральном суде Восточного округа Нью-Йорка началось слушание дела № 45094 «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля».
Тут надо сказать доброе слово об адвокате Абеля – Джеймсе Бритте Доноване. Знающий свое дело и добросовестный человек, он добился отмены смертного приговора. В немалой степени на мнение присяжных и судьи повлияла его речь, произнесенная 24 октября 1957 года.
В ней он, в частности, сыграл на том, что в показаниях свидетелей Абель предстал как человек высоких моральных качеств, с риском для жизни выполнявший задания своей родины. В то время, как Хейханнен, на показаниях которого и строилось в основном обвинение, – предатель, лжец и вор с любой точки зрения. «И вот на основе такого рода свидетельских показаний вам предлагают вынести в отношении этого человека обвинительный приговор. Возможно, отправить в камеру смертников… Прошу вас помнить об этом, когда будете обдумывать ваш вердикт…»
Присяжные все же признали Абеля виновным. Однако судья в своем приговоре учел пожелание адвоката не прибегать к смертной казни, поскольку, «вполне возможно, что в обозримом будущем американец подобного ранга будет схвачен Советской Россией или союзной ей страной; в этом случае обмен заключенными, организованный по дипломатическим каналам, мог бы быть признан соответствующим национальным интересам Соединенных Штатов».
Впрочем, рисковал судья немногим: в том случае, если бы обмен не состоялся, 54-летний заключенный вряд ли дожил бы до конца срока.
Обмен на Пауэрса
Самым трудным в тюрьме для Абеля был запрет на переписку с семьей. Ее разрешили (при условии строгой цензуры) лишь после личного свидания Абеля с шефом ЦРУ Алленом Даллесом, которого добился адвокат Донован. Говорят, что поговорив с Абелем, Даллес сказал своим сотрудникам: «Я хотел бы, чтобы мы имели трех-четырех таких людей, как он, в Москве».
Тем временем, наши разведчики и дипломаты искали пути облегчения судьбы своего коллеги. В Дрездене сотрудники разведки нашли женщину, которая назвала себя родственницей Абеля. На адрес этой фрау «Абель» Фишер и стал посылать письма из тюрьмы. Но вскоре американцы, видимо, что-то заподозрили, и дальнейшую переписку запретили.
Тогда в дело вступил «двоюродный брат Р. И. Абеля», некий Ю. Дривс, мелкий служащий, проживавший в ГДР. Его роль исполнял молодой тогда сотрудник внешней разведки Ю. И. Дроздов, будущий руководитель нелегальной разведки. Дривс стал переписываться с Донованом через адвоката в Восточном Берлине, стараясь довести до Абеля-Фишера хоть какие-то весточки с родины.
Но кто знает, какова была бы судьба разведчика далее, если бы 1 мая 1960 года в районе Свердловска не был сбит американский разведывательный самолет У-2 и захвачен его пилот Фрэнсис Гарри Пауэрс.
В ответ на обвинение СССР в том, что США осуществляет шпионские действия, президент Эйзенхауэр предложил русским вспомнить дело Абеля. Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» в своей редакционной статье первой предложила обменять Абеля на Пауэрса.
Таким образом, фамилия Абеля вновь оказалась в центре внимания. На Эйзенхауэра давили и семья Пауэрса, и общественное мнение. Активизировались адвокаты. В результате обе стороны пришли к соглашению, и 10 февраля 1962 года к мосту Альт Глинике, на границе между Восточным и Западным Берлином, с двух сторон подъехали несколько машин. Из американской вышел Абель, из советской – Пауэрс. Они направились навстречу друг другу, на секунду остановились, обменявшись взглядами, и быстрыми шагами пошли к своим машинам.
Через час Абель, который, по словам Донована, после тюрьмы «выглядел худым, усталым и сильно постаревшим», встретился в Берлине с женой и дочерью. А на следующее утро все улетели в Москву.
Последние годы жизни Вильям Генрихович Фишер, он же Рудольф Иванович Абель, он же «Марк», служил консультантом внешней разведки, передавал молодым свой опыт. Выезжал с инструктажами в ГДР, Румынию, Венгрию…
По-прежнему чурался публичности. И лишь один раз позволил себя уговорить и снялся в кино со вступительным словом к фильму «Мертвый сезон».
Он умер 15 ноября 1971 года в онкологической больнице после тяжелой, быстро прогрессировавшей болезни. Ему было 68 лет от роду.
