Глава 2

На следующий день к вечеру стало намного прохладнее, и Антон, поеживаясь от холода, приподнял воротник на старенькой рубашке, сгорбился и, сунув руки в рваные карманы штанов, побрел через туннель к Ленинградскому вокзалу. Уже было совсем темно, и он старался обходить светлые места, чтобы скрыть свой невзрачный вид от прохожих. На улице, перед вокзалом, ветер растрепал его недавно еще светлые, а сейчас серые от грязи волосы, превратив их в настоящую копну. Антон это сразу почувствовал и постарался как можно лучше пригладить их ладонями, однако в результате стало еще хуже. Он стыдился своего вида: чумазого лица, этих грязных, лохматых волос, рваных ботинок, штанов, от которых вчера он оторвал еще и клок материи на заднем месте, и клетчатой рубашки с тремя пуговицами на груди. Делать было нечего, хотелось есть, и это заставило его войти в здание вокзала.

Сегодня на Ленинградском было спокойно. Он без проблем прошел переполненный пассажирами зал и вышел на перрон. Здесь тоже было множество людей: шла посадка сразу в нескольких направлениях.

Почему-то именно сейчас он позавидовал этим отъезжающим суетливым пассажирам. Ему тоже захотелось уехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих мест и от этого злосчастного подвала, где они с Кириллом провели последние несколько месяцев и пережили суровую московскую зиму.

В животе урчало от голода, и Антон заглотал побольше воздуха, чтобы успокоить желудок. Так он обычно делал в таких случаях, и это как будто помогало ему справиться с этим урчанием.

Он с завистью поглядывал на пассажиров, которые толкались с вещами, заглядывал в светящиеся окна вагонов, проходя вдоль составов.

Антон не хотел больше возвращаться в подвал на Казанском, где его могли задержать и отправить в приемник для несовершеннолетних.

Он знал ребят, которые сами сдавались полиции, чтобы не болтаться и жить в более нормальных условиях. Но там, в колонии, были другие порядки, своя жизнь, почти как в тюрьме. Этого он боялся больше всего. Он никогда не променял бы свою свободу на такое заведение, пусть даже было бы ему там очень хорошо. Он лучше будет голодать, унижаться, выпрашивая поесть, но только не попасть туда…

Антон дошел до конца платформы, спрыгнул вниз и перебрался на другую ветку железной дороги, где тоже стоял состав, идущий в Петербург. Те же суета и пассажиры с сумками: все одно и то же…

Он направился к зданию вокзала, где в ряд выстроились киоски с продуктами быстрого приготовления. Здесь он заметил наряд полиции и поспешил затеряться в толпе. Прошмыгнув мимо них, он подошел к киоску с гамбургерами, потолкался, вдыхая приятный запах и присел неподалеку на бордюре. В животе еще больше заурчало. Он смотрел на пассажиров, которые набирали продукты в дорогу или чтобы поесть просто на ходу, и у него закружилась голова.

Сейчас ему снова вспомнился Кирилл, с которым он здесь часто бывал в поисках еды. Кто-то им давал, когда они просили, а кто-то и нет. Больше всего приходилось выпрашивать Кириллу, и у него это получалось очень даже неплохо. Потом они возвращались в свой подвал, если были какие-то деньги, покупали по дороге буханку хлеба и ночью все съедали, запивая минералкой. С тем и ложились спать.

Антон хорошо помнил, как Кирилл прижимался к нему ночью, чтобы согреться, постоянно перетягивал на себя одеяло и сопел прямо ему в ухо. Антон это вспоминал, с завистью поглядывая на проходящих подростков, таких, как он сам, но с родителями, веселых и беззаботных, и ему становилось обидно за свое нищенское существование.

Кирилл не выходил у него из головы. Где он, Антон уже не знал, но был уверен, что Кирилл любыми путями сбежит, и ему очень хотелось, чтобы именно сейчас он был здесь, с ним рядом.

Антон сидел у киоска, тоскливо поглядывая вокруг.

Конечно, был вариант вернуться домой, но он не хотел. Там полнейшая нищета, мать каждый день пьет, не работает… Что там ему делать, когда в родном доме даже поесть нечего? Пусть здесь он голодный, зато не терпит унижения и оскорбления. Лучше уж так, на свободе, чем выслушивать ее пьяные наставления, постоянно видеть этих мужиков-алкоголиков, которых каждый день мать приводит домой, потом видеть их разборки и драки.

Антону стало до того тоскливо, что он чуть не заплакал.

С одного пути стал отходить поезд, и он встал, провожая его печальным взглядом. Как ему хотелось в эти минуты тоже вот так уехать куда-нибудь подальше от этих мест и не возвращаться в свое страшное прошлое. Сейчас был подходящий момент, чтобы прыгнуть в вагон, но он понимал, что от судьбы никуда не уйдешь, так что придется ему все устраивать самому в жизни, чтобы хоть что-то в ней изменить. Но надо было с чего-то начинать, а с чего – Антон не знал, да и его пятнадцатилетний возраст не позволял ему этого сделать.

Он нащупал свой паспорт, который зашил с внутренней стороны рубашки и подумал, что он такой же гражданин, как и все, просто неудачник, решительно окинул взглядом толпившихся у киоска покупателей и занял очередь, хотя не имел в кармане ни рубля. Очередь быстро продвигалась, и Антон отошел в сторону, пропуская остальных.

Он взглянул на состав, который медленно отходил от перрона и снова присел у киоска, задумался:

«Что же мне так не везет в этой жизни? – подумал Антон в очередной раз. – Все люди как люди, а я как бездомная собака, все по помойкам да по дворам мотаюсь?.. А впрочем, какая у меня еще жизнь? – он тут же успокаивал сам себя. – В моем возрасте или вверх, или вниз – в тюрьму. Нет, воровать я никогда не стану, лучше буду голодать или вообще умру… Кирилл… он молодец, хоть и приворовывал, зато не давал сидеть нам голодным. – Антон поймал себя на мысли, что вдруг начал одобрять его поступки. – Нет, я его обязательно найду. Он сбежит, и я его найду – это точно! Он должен однажды появиться в нашем подвале. Там он увидит мою надпись на стене и все поймет… Ах да, а мне что делать? Где теперь ночевать? Надо новое место искать. Это сложно. Большинство подвалов закрыто. Ничего, сегодня на вокзале, а завтра с утра найду что-нибудь… Есть одно местечко на крыше, еще Кирилл показывал…»

Прошло около получаса, как Антон сидел и размышлял. Наконец, он отбросил все свои мысли и прислушался к урчанию своего впалого от голода живота. Он снова взглянул в сторону киоска. Какой-то дядька средних лет, прилично одетый, в дорогом длинном плаще и с дипломатом, складывал гамбургеры в пакет и о чем-то весело разговораривал с молодой продавщицей.

Ноги сами понесли Антона к нему.

Он подошел сбоку и молча стоял и смотрел на него. Мужчина сразу обратил на него внимание.

– Что, кушать хочешь? – спросил он, рассчитываясь с продавщицей.

Антон не сводил с него глаз.

– Дай еще один, – сказал он продавщице.

Продавщица протянула ему еще один горячий гамбургер и мужчина протянул его Антону.

– Поешь, бедолага, – сказал дядька. – Давно не ел, наверное?

Антон смотрел на него, держа в грязных руках горячий гамбургер и продолжал молчать.

– А спасибо где? Вот такие вы все, – упрекнул мужчина. Он еще раз взглянул на Антона. – Помни, что есть на свете еще благородные люди, пацан!

Мужчина направился в сторону стоявшего состава, отправляющегося в Петербург.

Антон проводил его печальным взглядом и одним махом проглотил гамбургер. Он вытянул шею, чтобы не потерять этого человека из виду среди толпы, и вдруг его просто понесло за ним. Расталкивая всех на своем пути, Антон уже почти догнал его и шел за ним следом, стараясь оставаться незамеченным. Что с ним случилось в эти минуты, Антон не понимал, его просто как магнитом тянуло к этому незнакомцу.

Вот мужчина подошел к вагону, подал билет проводнице и скрылся внутри.

Антон пошел вдоль вагона, заглядывая в окна. Он видел, как мужчина прошел в купе, положил дипломат на стол и расположился на своем месте.

Антон стоял у окна, стараясь не привлекать к себе внимание и наблюдал. Мужчина встал, задернул занавеску и снял плащ.

Вскоре диктор объявил об отправлении поезда, и все заторопились с посадкой. Антон прошел чуть дальше, где были плацкартные вагоны, и с входящими пассажирами проскочил незаметно внутрь вагона.

Здесь была небольшая суета: кто-то перепутал места, кто-то не туда поставил свои вещи… Антон присел с краю на полку и со страхом высматривал проводницу.

Она появились минут через десять после того, как тронулся поезд. Антон встал и пошел в противоположную сторону вагона, в тамбур. Проводница продвигалась по вагону медленно, подсаживаясь к пассажирам, проверяя у них билеты. Сейчас самое главное было для Антона, чтобы поезд быстрее отъехал от Москвы.

Он прижался лицом к двери и всматривался в темный лес, который замелькал перед его глазами. Теперь он с ужасом ждал, когда откроется дверь вагона и появится эта самая проводница… Его сердце колотилось с такой силой, что отдавало в висках. Он, затаив дыхание, ждал этой встречи, и вот она случилась…

– А это кто у нас? – спросила женщина.

Антон повернулся и молящими глазами посмотрел на нее.

– Билет есть?

Антон молча пожал плечами.

– Сейчас отведу к начальнику поезда, пусть разбирается.

– Мне до следующей станции, тетя, – пробормотал Антон, не сводя с женщины своего жалостного взгляда.

– Ты знаешь, когда будет следующая остановка? Через три часа.

Она вернулась в вагон, а Антон с трепетом в сердце ждал, что сейчас появится полиция или начальник поезда, его поведут через весь вагон и закроют как нарушителя, а потом сдадут на первой же остановке.

Он снова нащупал в рубашке зашитый паспорт и забился в угол. Проводницы не было около часа, наконец, она снова появилась.

– Ну, что стоишь, пойдем, я тебе хоть чаю дам попить. Едешь только до следующей станции? – переспросила она.

– Могу и дальше, но выйду на следующей, – сказал Антон.

– Ишь ты, какой умный!

Теперь Антон сидел в теплом служебном помещении проводников и поглядывал по сторонам. Зашла напарница.

– А это что за гость такой грязный? – спросила она, искоса поглядывая на молодого человека.

– Да вот такой у нас пассажир. До следующей станции напросился, – объяснила первая.

– Из дома сбежал?

– Нет, просто ушел, – поправил ее Антон, не отрываясь от стакана с чаем.

– Просто, милый мой, не уходят, а сбегают.

– Ну что ты пристала к парню? У него свои проблемы, – вступилась первая.

Антон выпил чай, согрелся. Его глаза немного повеселели, и он ожил.

– И куда путь держит молодой человек? – после некоторого молчания спросила первая проводница.

– До следующей станции, – вздохнул Антон.

– До какой?

– А поезд вообще куда идет?

– В Питер поезд идет.

– Тогда в Питер.

– Нет, дорогой, до Питера я тебя не смогу взять. У нас строго. До следующей еще что-нибудь придумаю, но не дальше, извиняй…

Антон ее понимал. Он и так был ей благодарен за то, что не сдала его начальнику поезда, поэтому сидел тихо, зажавшись в угол, и наблюдал за тем, как она занималась своими делами. Вскоре его укачало, и он, незаметно для себя, уснул.

Очнулся, когда проводница теребила его за плечо.

– Просыпайся, парень, скоро подъезжаем, – сказала она.

– Что за остановка?

– Тверь. Вставай-вставай, иди в тамбур, на выход.

Антон поднялся, огляделся и вышел в тамбур следом за проводницей.

– Тетенька, спасибо вам, – сказал он.

– Не за что. Устраивай свою жизнь, тогда не пропадешь, – доброжелательно посоветовала она.

Когда поезд остановился и она открыла дверь, Антон выскочил и помчался к купейному вагону, чтобы найти того мужчину, что угостил его на вокзале.

У купейного тоже вышли пассажиры подышать перед сном свежим воздухом. Они стояли у самого входа в вагон под зорким наблюдением проводницы, которая тут же пропускала в вагон новых пассажиров. Антон вертелся у входа, стараясь не попадаться ей на глаза, и высматривал того самого человека из Москвы с дипломатом, но его не было видно. Он подошел к окну купе, где он разместился: там было темно и задвинуты шторы. Антону ничего не оставалось, как проникнуть в вагон, но в купейном его сразу обнаружили бы, поэтому он решил вернуться обратно в плацкартный и потом через вагоны попасть в нужный ему купейный.

– Тетя, можно еще с вами остановку проехать? – попросил он ту самую проводницу, что угощала его чаем.

– Ты же говорил, что в Тверь едешь? – удивилась она.

– Я наврал. – Антон опустил виновато голову, потом поднял на нее свои большие голубые глаза и попытался ее разжалобить. – Ну еще одну остановку, можно?

– Там уже и Питер будет. Вообще, ты куда едешь?

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Наверное, в Питер.

– Во дает! Ты, парень, как свободный художник: куда хочу, туда и еду. Да?

– Наверное, так и есть, – согласился он и уже не отходил от проводницы.

«Если бы хотела, сразу бы отказала, не расспрашивала, – подумал он. – Значит, еще шансы есть».

Он терпеливо стоял за ее спиной, стараясь не мешать ей пропускать в вагон новых пассажиров, и ждал… Вскоре объявили отправление. Антон встал рядом, чтобы только она про него не забыла.

– Ночью может быть проверка, – сказала она. – Влетит мне за тебя.

– Я в тамбур уйду или в другой вагон, – сказал Антон, чувствуя, что она почти согласна на свой страх и риск взять его с собой.

– Ну, давай, заходи, – махнула она рукой и закрыла за ним дверь вагона.

Поезд, набирая скорость, снова помчался по рельсам.

Антон стоял в тамбуре и прислушивался к стуку колес, потом решил пробраться в купейный вагон, где ехал тот самый человек с Ленинградского. Он прошел через три вагона и остановился.

«Здесь где-то он едет», – подумал Антон и стал прислушиваться, но ничего слышно не было: все давно спали.

Он тихо прошел через весь вагон в другой конец и, присев на корточки в тамбуре, опустил на колени голову. Кто-то за дверями закопошился, и в тамбур вышла женщина покурить.

– Вы не скажете, сколько времени? – спросил сонным голосом Антон.

– Два ночи, – ответила она. – Иди спи, мальчик.

Женщина не разглядела его внешнего вида, в тусклом свете приняв за обыкновенного пассажира. Антон дождался, пока она уйдет, и снова присел в углу. Вагон качало, и он снова задремал.

Вчера целый день и вот уже почти ночь Антон не спал. Силы начинали покидать его, и он решил немного поспать, пока его из этого вагона не прогнали. Он снова опустил голову на колени и, обхватив ноги руками, задремал. На этот раз ему удалось поспать около часа. Снова хлопнула дверь, и тот самый мужчина, за которым он увязался в Москве, стоял перед ним дымя сигаретой. Антон поднял на него глаза, и тот его узнал.

– А ты что тут делаешь? – удивился мужчина.

– Еду.

– Я вижу, что не идешь. И куда ты едешь?

Антон встал, выпрямился и решительно сказал:

– В Питер еду.

– Ты же там не живешь, – сразу догадался он.

– Ну и что, просто еду. Может, еду в гости…

Мужчина докурил сигарету и ушел в свое купе.

Антон начинал понимать, что зря затеял эту поездку: подвела интуиция. Он занервничал, догадываясь, что ничего хорошего там, в этом Питере, его не ждет.

Антон не находил себе места, порылся в кармане рубашки, нашел две спички, вытащил недокуренную сигарету из пепельницы и, чиркнув спичкой о стекло, зажег ее и прикурил. Вряд ли в этот поздний час мог кто-то сюда теперь выйти, но он прислушивался к каждому шороху и украдкой дымил сигаретой. Голова сразу закружилась от дыма, и он оперся о стенку вагона. Он посмотрел на себя в дверное стекло и понял, как похудел за это время.

Антон очень переживал разлуку с Кириллом и не мог себе простить, что тогда не удержал его от такого нелепого поступка. Сейчас, уже в который раз, он снова вспомнил его и начал жалеть, что покинул Москву.

В четыре часа утра поезд подходил к Московскому вокзалу в Санкт-Петербурге, и Антон снова пробрался в плацкартный вагон.

– О, появился! – увидев его, воскликнула проводница. – А я думала, что тебя полиция забрала.

– Кому я нужен, – вздохнул Антон.

– Не горюй, парень. Кому-то ты и будешь нужен в этой жизни, – сказала она. – Помоги белье складывать, давай, отрабатывай поездку.

Антон с усердием взялся ей помогать.

– Кто у тебя в Питере?

– Честно – никого.

– Интересный ты человек, едешь в чужой огромный город просто так? Пропадешь ты в Питере.

– В Москве же не пропал. Хоть город посмотрю. Говорят, в тысячу раз красивее Москвы.

– Это точно, – согласилась проводница. – Питер не Москва. Я один раз приезжала сюда отдохнуть к подружке. Не город, а сказка. Ходишь как по музею.

– Вот и я буду ходить в этом музее, – сказал Антон. – Надоест, поеду дальше.

– Я просто удивляюсь тебе. У тебя все так просто в жизни получается.

– А что усложнять? Когда терять нечего, какая разница, где пропадать. А если там сказка, то лучше тогда в сказке.

Проводница расхохоталась во весь голос.

– Ну ты молодец!

Поезд тихо подъезжал к вокзалу, и Антон, поблагодарив ее за все хорошее, встал первым у дверей, чтобы успеть добежать до купейного вагона.

Когда она открыла дверь, он ей с благодарностью еще раз улыбнулся, выскочил и помчался вперед, чтобы в толпе не потерять того самого мужчину из купейного.

Он стоял среди встречающих, стараясь быть незамеченным, и не отрывал взгляда от дверей вагона. Вот он, этот мужчина с дипломатом, в своем длинном модном плаще. Он вышел на перрон, огляделся и быстрым шагом направился к стоянке такси.

Антон кое-как поспевал за ним, спотыкаясь о сумки и чемоданы.

Мужчина занял очередь у стоянки и закурил.

Антон огляделся по сторонам и остановился метрах в двадцати от него, не зная, что делать дальше.

«Он сейчас сядет в такси и уедет, а я останусь. Что будет? – думал Антон. – Куда мне идти? А вообще, что это я за ним увязался? Кто он, такой деловой, а кто я ему? – Просто шпана беспризорная. Таких, как я, стараются избегать, им не верят, их боятся. Но я же не такой на самом деле… Но откуда ему это знать? Что вообще со мной случилось? Совсем голову потерял, дурак!».

Антон стоял, храня в себе маленькую частицу надежды, но на что – он и представить себе не мог в эти минуты.

Очередь быстро продвигалась, и вот, следующая машина должна подъехать к нему. Он набрался смелости, подошел и встал рядом.

– Это опять ты? – удивился мужчина.

Антон молча смотрел прямо ему в глаза, как преданная собачка.

– Ты куда едешь? Ты ничего не перепутал, парень?

Антон решительно покачал головой.

Подъехала машина, и мужчина открыл переднюю дверь.

– На Малый проспект, – сказал он и уселся на переднее сиденье, придерживая открытую дверь. – Ну, а ты куда? – обратился он снова к Антону.

– Не знаю, – дрожащим голосом промолвил Антон, готовый разреветься в любую секунду. Теперь он начинал понимать, что сказка, о которой говорила ему проводница, просто рушилась на глазах.

– У тебя здесь кто-нибудь есть? – спросил мужчина, готовый уже хлопнуть дверью и уехать.

– Никого кроме тебя. – Слова эти сами выскочили из его рта.

Мужчина приподнял от удивления брови.

– Да-а-а, – протянул он. – Тогда садись.

Антон прыгнул на заднее сиденье, и машина поехала.

– Сын, наверное? – спросил любопытный таксист.

– Сын, – ответил мужчина и взглянул на Антона через зеркало заднего вида.

Хорошо, этот таксист не видел в темноте, что собой представляет так называемый сын, – он был бы несказанно удивлен.

Такси мчалось быстро по еще пустынным улицам большого города. Кругом сверкают огни рекламы… Вот какой-то мост через реку, огромный собор и множество красивых светящихся зданий… Антон сидел на заднем сиденье и вертел головой по сторонам. Он уже забыл про сон и еду, даже в животе перестало урчать. Ему было до того интересно смотреть на весь горящий огнями город, который он никогда в жизни даже не представлял, а тут на тебе, он из окна машины видит настоящую сказку. Для него сейчас это было просто каким-то чудом.

– Не увлекайся, днем посмотришь, – сказал мужчина. – Скоро приедем. Ты будешь есть?

– Буду.

– Хорошо. Дело в том, что у меня дома ничего нет. Я перед командировкой все выбросил, чтобы не испортилось. Приедем – разберемся. Вот здесь останови.

Машина остановилась, мужчина рассчитался, и они вышли на улицу.

– Вот скажи мне, пожалуйста, откуда ты взялся на мою голову? Не было у меня проблем, – сказал он, – а тут раз – и появилась.

– Я не проблема. Их у вас не будет, – ответил растерянный Антон.

– Тебя как зовут?

– Антон.

– Меня – Владимир Сергеевич. Не будет, говоришь, проблем?

– Нет, не будет.

Владимир Сергеевич взглянул в большие синие глаза Антона, наполненные тревогой и надеждой, потом хлопнул его по плечу и сказал:

– Да, друг мой, чтобы сейчас из тебя сделать человека, надо приложить немало усилий. Ну, пойдем попробуем, раз ты беспроблемный парень.

Они прошли дворами и вошли в подъезд.

– Это старые постройки, – объяснял Владимир Сергеевич, поднимаясь по лестнице на третий этаж. – Этому дому больше ста лет. Таких в Питере много. Их не сносят, потому что они представляют историческую ценность. – Они подошли к двери, и Владимир Сергеевич повернул ключ в замке. – Входи, раздевайся. О, да у тебя и башмаков практически нет – одно рванье, – заметил он.

– Я зашью, – сказал Антон.

– Да, ты зашьешь. Так вот, слушай меня внимательно. Сейчас раздеваешься, идешь в ванную. Там найдешь все, что тебе надо. Чтобы вышел оттуда чистым. Я схожу в супермаркет, здесь недалеко. Мойся, не спеши. – Он отправил Антона в ванную, а сам постоял в раздумьях у двери, потом вышел, закрыв входную дверь на все запоры, которые на ней только были.

Антон разделся, взглянул на себя в зеркало и ужаснулся: таким измученным и грязным он был, что ему не верилось, что он мог до такого дойти. Его худощавое тело покрылось мурашками в прохладной, выложенной керамической плиткой ванной. Антон включил краны и залез в воду.