Глава 22
Ник одобрил решение Жана и ночью собрался с ним к Зимнему дворцу.
– Я одна дома не останусь, – заявила Ин. – Проводите нас двоих сначала в госпиталь.
– Ты отдыхать не будешь? – удивился Ник.
– Дома отдохну. С вами разве можно что-нибудь придумать путевое?
Ребята проводили своих подружек и направились на Дворцовую площадь.
Оказывается, только ночью здесь было очень оживленно: съехалось около десятка машин с пушками на буксире, которые расположились вдоль всей площади. Около сотни солдат, обслуживающих эти орудия, и множество боеприпасов, сложенных вдоль стены здания. На крышах Зимнего дворца тоже было оживленно.
Сейчас Жану показалось, что зенитных установок в эту ночь было особенно много.
Они подошли к воротам дворца, и Жан ногой постучал о толстый металл.
Никто даже не подошел и не спросил, чего хотят эти молодые люди. Во дворе Зимнего маячило несколько матросов, которые не обращали на них никакого внимания.
Жан окинул взглядом высоту ворот, вспомнил, как тогда, в семнадцатом году, солдаты лезли по ним, и решил сам это испробовать. Он подтянулся на руках и полез вверх.
– Смотри, штаны лопнут! – крикнул проходящий мимо матрос.
Жан посмотрел на него с высоты.
– Подстрахуешь?
– Еще чего! А вообще, ты кто такой? Сейчас много всяких вражеских агентов шныряет по городу. Может, ты один из них?
– Дурень, агенты по заборам не лазают. Я доброволец.
– Если ты говоришь правду, то тебе не туда надо лезть, а идти и помогать местным жителям, – посоветовал матрос.
Жан поднимался все выше и выше.
– Эй ты, соленая душа, – крикнул сверху Жан. – Я там уже был, и, может быть, еще там, где тебя никогда не было. Так что мне не советуй. Греби веслами по фарватеру. – Жан сказал эти слова и сам себе даже удивился, потому что понятия не имел о значении слова «фарватер».
– Ишь, умник нашелся, – возмутился матрос и пошел своей дорогой.
Жан спрыгнул на другую сторону, огляделся и увидел того самого солдата, с которым еще днем конфликтовал.
– Я тебя под трибунал отдам, – заметил тот Жана и побежал, чтобы схватить его. – Еще неизвестно, что ты за личность. Шастают тут всякие…
– Вот я о том же, – спокойно ответил Жан, отряхивая свои джинсы. – Где тот самый командир, и вообще, что кругом за суета? У меня друг за воротами остался. У кого отмычки от ворот?
– Не твоего ума дела, – солдат вскинул винтовку. – Ты арестован. Сейчас я тебя сдам кому надо, и дело с концом.
– Свою винтовку можешь повесить на жалкое свое существо. Где командир?
Солдат сначала растерялся, потом взял себя в руки и, подталкивая Жана перед собой, повел в здание.
В небольшой комнате на втором этаже горела керосинка, а за столом над бумагами склонился военный. Его лица нельзя было различить в этом полумраке, как бы Жан ни напрягал зрение.
– Товарищ подполковник, – обратился солдат. – Тут подозрительную личность привел, через ворота лез.
Пожилой человек поднял усталые глаза и посмотрел на Жана.
– Расстрелять, – коротко произнес он, и его слова как гром среди ясного неба прозвучали у Жана в ушах. Подполковник снова склонился над картами.
– Командир, – обратился Жан. – Если вы вот так равнодушно будете расстреливать ленинградцев, то останетесь с такими дураками, как этот болван.
Подполковник снова поднял голову и направился к Жану. Он внимательно посмотрел на молодого человека.
– Цель твоего появления здесь? – сурово спросил он.
– Я днем был и договорился с командиром, что приду вечером с другом, чтобы вместе с вами нести дежурство.
Подполковник подозрительно осмотрел Жана и вдруг спросил его что-то по-немецки.
В школе Жан учил исключительно английский, и в его запасе было с десяток слов, одним из которых было слово «Yes».
– Yes, yes, – пробормотал Жан.
– Кто такой? – спросил подполковник, – yes, yes. Ты мне голову не морочь.
– Точно, лазутчик английский, – сделал заключение солдат.
– У меня друг есть, он может подтвердить, что это не так. Он вообще китайским увлекается, – сообщил Жан. – Это значит, он китаец, по-вашему?
– С китайцами проще – они наши друзья, – сказал подполковник.
– А англичане – союзники, – добавил Жан.
Мужчина сплюнул на пол.
– Веди его к комбату, раз с ним днем говорил, – махнул он рукой.
Жан посмотрел на растерянного солдата.
– Ты что, не понял? К комбату, и быстро!
Солдат вывел его в длинный коридор, и они вместе пошли к лестнице, что вела на крышу.
– С тобой я бы брать Берлин не пошел, – сказал на ходу Жан. – Такие, как ты, отличить своих от врагов даже не могут. Деревня ты самая дремучая, – Жан осмелел и позорил солдата самыми последними словами.
– Молчи, сопляк. У тебя еще молоко на губах не обсохло, а ты учишь меня.
Жан резко остановился.
– Если ты еще хоть слово скажешь, я тебя просто выброшу с крыши, как чуждый элемент. И откуда такие появляются?
Встретился комбат.
– Товарищ старший лейтенант, этого объекта я к вам веду, – отчеканил солдат.
– Я днем у вас здесь был, – пояснил Жан. – У меня друг, с которым я обещал придти, там, внизу, остался. Дайте указание этому сапогу, чтобы он его сюда доставил.
– А, это тот, что танки на Ржевке подбивал? – улыбнулся офицер.
– Да, я.
– Хорошо. Зенитки знаешь? Здесь над городом почти каждую ночь самолеты летают бомбить. Наша задача их не допустить к Зимнему и окрестностям, чтобы не разнесли.
– Справимся, командир. Куда идти?
– Игнат, отведи его к пятому орудию. Там у меня самый слабый расчет.
Старший лейтенант ушел.
– Чего стоишь? Веди к пятому, как командир приказал, Игнат. Ну и имя…
– Уж лучше твоего, наверное, – возмутился солдат. – Величать-то как?
– Жаном величать!
– Что, не из наших?
– Каких еще ваших – наших? Советский.
– Нет такого имени.
– Букварь купи, неуч… Где пятый расчет с этой, как ее, зенитной установкой?
– Да вон, прямо, – указал Игнат.
– Ты свободен. Иди за моим другом и поглубже окопайся. Мы сегодня здесь фейерверк устроим фашистам. Беда в том, что я очень метко стреляю.
– Еще посмотрим, как ты стреляешь, умник. Где этот твой друг?
– Внизу остался. Не забудь ключи от ворот прихватить, Игнат.
Жан подошел к расчету, состоящему из трех человек. Это были молодые солдаты, из нового пополнения.
– Что, хохлы, прищурились? – сходу спросил Жан.
– Да не хохлы мы, – ответил один из солдат.
– Тогда не щурьтесь. Кто старший?
– Ну, я.
– Звать?
– А ты кто такой, чтобы допрос устраивать? – возмутились бойцы.
– Нет старшего, значит, буду я у вас старшим расчета, – сделал моментальный вывод Жан.
– Вообще-то старший Семен, – сказал один из бойцов.
– Вот и хорошо, будешь, Семен, моим заместителем, а если меня убьют, возможно, и старшим орудия.
– А если нет?
– Тогда, Семен, тебе не повезло. Так и будешь моим замом до окончания войны.
Солдаты переглянулись. Они впервые видели такого нахала, да еще в гражданке.
– Что смотрите? – заметил Жан. – Мне форму только шьют, и сразу парадную. Предыдущий китель у меня просто развалился на части от медалей и орденов – шьют новый.
Солдаты снова переглянулись.
– Слушай, ты чего сюда приперся?
Жан подсел рядом и хлопнул одного из них по плечу.
– Хотел спросить, вон тот, старый, в кителе, кто такой?
– Это старшина. А что?
– Да просто хочу знать командование крыши. Старшина батальона?
– Ну да, нормальный мужик, герой.
Жан удивленно посмотрел на удаляющегося Игната.
– По данным разведки сегодня должна быть очередная бомбежка города, – сказал подошедший комбат. – Задача прежняя – не допускать, чтобы враг скидывал с воздуха снаряды на Зимний. Эта задача поставлена правительством, и ее надо выполнить!
– Выполним, командир, – сказал Жан за всех сразу, осматривая зенитную установку. Моего друга прошу тоже сюда, для усиления этого расчета. Что-то они слишком слабые для ведения боя.
Командир покачал головой, улыбнулся.
– Посмотрю, что еще ты из себя представляешь, – сказал командир. – Терехин, поди сюда, – позвал командир, и Жан, услышав эту фамилию, завертел головой. – Тут незваный герой появился, присмотри за ним.
Подошел солдат в длинной шинели и взглянул на Жана.
– Товарищ командир, я его знаю! – воскликнул Терехин.
– Да? Откуда?
– Когда убили нашего командира, он нас в город провел.
– Не ожидал, Терехин, тебя здесь увидеть, – обрадовался Жан. – Я думал, что ты все еще по земле ходишь, а ты уже по крышам.
– Вот это встреча! – обрадовался Терехин и обхватил Жана руками. – Не думал больше тебя встретить, не думал.
– Значит, ты точно герой, – произнес командир, – раз тебя наш боец признал.
Жан облегченно вздохнул.
– Как я рад тебя, Терехин, видеть! Кто из отряда еще остался? Такое впечатление, что ты всюду за мной ходишь.
– Всех разбросали по городу, я никого больше не встречал.
– Зато с тобой встретились. Твое орудие где?
– Да вот, рядом.
– Ну, и здорово! Еще повоюем.
– Пусть он попробует установку, – приказал комбат. – Может, действительно, у него лучше получится. У нас молодое пополнение слабо обучено, поэтому нуждаемся в метких стрелках.
– Этот, что ли, самый меткий? – спросил солдат из расчета.
Первый заход вражеских самолетов начался около двух часов ночи. Они появились неожиданно, казалось, даже без звука. Самолеты пролетели где-то в стороне, и весь город будто ожил: с разных точек началась ожесточенная стрельба. Видны были только вспышки залпов орудий, а по небу, пересекаясь друг с другом, шарили мощные прожектора, ослепляя противника.
Жан занял место наводчика, пытаясь привыкнуть к зенитной установке.
Теперь не видно было ни старшины, ни комбата, которые давали указания бойцам. На крыше Зимнего дворца все замерло в ожидании очередного налета противника.
Враг не заставил себя долго ждать, и первая атака произошла через несколько минут. С ревом самолеты надвигались на центр города!
Жан видел, как несколько снарядов взорвалось где-то на Исаакиевской площади, на Невском проспекте и на самой Неве.
Бомбили Васильевский остров, приближаясь прямо к Зимнему.
Слева и справа стали стрелять зенитные установки. Жан вздрогнул.
– Эй ты, снайпер, чего не стреляешь? – спросил солдат. – В штаны наложил?
Жан ловил на прицел вражеский самолет и никак не мог – дрожали руки. Наконец он поймал его и вел под прицелом с минуту. Под непрерывным огнем самолеты начинали сворачивать, а он не упускал своей цели: все вел и вел.
– Стреляй! – кричали ему солдаты.
Жан нажал гашетку, и светящиеся в ночи пули полетели в самолет.
– Лови привет! – закричал Жан, кусая губы от волнения.
Он пускал вслед самолету длинные очереди, одну за другой, заметил, как даже солдаты подскочили с места. Самолет покачал крыльями, сначала задымился, а затем начал снижаться и взорвался прямо над Невой: рухнул в воду.
Жан стал наводить еще на один, но он уже был далеко.
Только сейчас он разжал свои пальцы и выдохнул.
– Он чуть на город не упал, – заметил солдат.
– Я ему передал, куда падать, – сказал дрожащим голосом Жан.
Подбежали старшина и Терехин.
– Кто попал? – обратился Игнат к расчету. – Молодцы! Кто стрелял?
– Вот этот, – показали солдаты на Жана.
– Это опять ты? Там я еще одного парня определил на другую сторону здания. Говорит, что твой друг.
– Если ты, старшина, хочешь, чтобы падали по два самолета с каждого захода – веди его сюда и быстро. Я думал, что он давно уже здесь. Его зовут Ником.
– Тьфу, – сплюнул Игнат. – Где они берут такие имена?
– Такие имена стреляют без промаха. Веди его немедленно.
Старшина удалился, а Жан присел на сырые ящики со снарядами и посмотрел на бойцов.
– Есть закурить? – спросил он.
Один протянул сигарету.
– Из дома прислали?
– Нет, выдают, – пояснил боец.
– Ну, что, бойцы, налеты сегодня еще будут?
– А кто его знает. Может, и будут.
– Сейчас мой друг придет. Ему тоже установка зенитная нужна.
– Ну, это уже к командиру.
На крыше появился Ник, и Жан пошел к нему навстречу.
– Вот забрались, – сказал Ник, поглядывая вниз.
– Нормально. Сколько в Питере живу, ни разу на крыше Зимнего не был.
Подошел снова комбат.
– Это к тебе? – спросил он.
– Это тоже дельный стрелок, – пояснил Жан, осматриваясь по сторонам.
– Займешь вон то орудие. Пойдем со мной. – Он повел Ника на противоположную сторону крыши. – Твой друг молодец, самолет уже сбил, – похвалил комбат.
Ник занял место в расчете и оглянулся. Жан был далеко от него, а ему так хотелось быть с ним вместе.
– Несколько снарядов упало на Невском, – сообщил Ник солдатам из своего расчета. – Разрушен дом, и есть жертвы. Что вы такое допускаете?
– Вот и посмотрим на тебя, когда прямо над головой пролетают «мистер шмиты», да еще полощут из пулеметов. Видишь, вся крыша в дырках?
– Это что, так каждую ночь?
– И днем бывают, но больше ночью. Они думают, что их не видно.
Ник поднял голову к небу, потом взглянул на город. Он был темным и серым. Кое-где на крышах уже лежал первый снег. Изредка можно было увидеть проезжающую машину без света. Это делалось в целях маскировки.
– Нам даже курить в открытую не разрешают, – пожаловался один из солдат. – Курим, папироску в кулак прячем.
– Значит, бросать надо, – сказал Ник.
– Бросишь тут.
Ник посмотрел в сторону огневой точки Жана и махнул ему рукой.
– По крыше передвигаться запрещено, – предупредил солдат.
– Почему?
– Это ж не бульвар.
– Ты верно заметил, – согласился Ник. – Для маскировки.
– Вот-вот. Командир ругать будет.
– Вы что, дети малые? Вас все еще ругают?
Солдаты усмехнулись.
