Глава 22
– Какой-то дурдом, – возмущался Жан в коридоре.
– А в чем дело? – не поняла Ин.
– Почему завтра и в двенадцать ночи?
– Значит, так надо.
– Лиза, я не хочу так быстро. У меня с тобой так было мало времени. Нет, я не хочу…
Лиза с грустью в глазах улыбнулась.
– Мы еще встретимся, не беспокойся, – сказала она и обняла Жана за шею.
– Все равно что-то уж слишком быстро все получилось, – не соглашался Жан. – Черт возьми, у всех революция как революция – по году бывает, а здесь раз, и все… Я так не согласен.
– Это тебе надо в Смольный, – сказал Ник. – Можешь предъявить им претензии.
– А ты будто хочешь расставаться?
– С тобой?
– Нет, с Ин.
Ник посмотрел на Ин, которая внимательно слушала их диалог.
– Я не хочу, конечно, тоже. Я Ин люблю, правда Ин? Я и Лизу люблю. У нас столько всего общего.
– Ну и молодец!
– Я и тебя люблю, как ни удивительно. Ты вообще чудо, – признался Ник.
– Вот это уже интересно.
– Да ладно притворяться, Жан. Ты же все прекрасно понимаешь.
Жан опустил голову.
– Понимаю. Я вас сам всех люблю и уже представляю будущую нашу встречу. Ты же нам ее устроишь, Лиза? Где-нибудь в тихом местечке, на берегу моря, под жарким солнцем. А? Как жаль, что мы никогда не сможем встретиться в нашей жизни, в нашем времени.
– Я тут бессильна, – тихо произнесла Лиза. – Тетушка тоже этого не может сделать.
– А если мы когда-нибудь встретимся там, в нашем двадцать первом веке, и узнаем друг друга?
– Вы никогда не встретитесь, – Лиза как ножом резанула по живому. – Этого не может случиться. Даже если пройдете мимо друг друга, вы никогда не узнаете, что были когда-то так близки. Вы просто чужие, незнакомые люди…
– Ерунда какая-то, – воспротивился Жан. – А если я захочу остаться в твоем времени, Лиза?
– Это тоже невозможно. Завтра ночью мы просто все разлетимся в разные стороны.
– Ну, хватит мечтать, – прервала Ин. – Собрались в город, так идемте же.
Они вышли на улицу, на Невский проспект и направились к Дворцовой площади. На улице было уже совсем темно.
Долго шли молча, держась за руки. Подошли к Адмиралтейству, прошли к Зимнему дворцу.
Здесь еще толпились люди, обсуждая недавние события. Было много красноармейцев, солдат и матросов. Кругом были потухшие костры, и осенний ветер разбрасывал по площади пепел и множество различных листовок.
– Вот она, колонна, – произнесла Лиза, задирая голову вверх. – Здесь завтра нам суждено будет расстаться.
Ник остановился, поднял с земли затоптанную солдатскую шапку.
– Я ее заберу с собой, – сказал он и поднес к носу, вдохнул запах. – Революционная, самая настоящая. Думаю, ты ее уже не будешь в воздух кидать?
– Потная и грязная, – добавил Жан. – Та была намного симпатичнее.
– А ты вечно все испортишь. Она даже порохом пахнет. Я ее постираю, и будет у меня как реликвия.
– Ты, собиратель сувениров, лучше бы подумал о завтрашнем дне.
– Чему быть, того не миновать. Жаль, конечно, но есть надежда на новую встречу, и это уже радует.
– Тебе б «Аврору» прихватить, – не унимался Жан. – Да Керенского в придачу. Поставил бы его в угол в комнате, ну а крейсер где-нибудь за домом привязал, чтобы не уперли на металлолом. Я тебе уже, по-моему, что-то вроде этого предлагал.
– Болтун ты, – ответил Ник.
– А говорил – любишь.
– Вот за это тебя и люблю.
– Только давай целоваться не будем, – предупредил Жан. – У нас был один политик, целовался со всеми подряд в засос. Ох, как любил всех!
– И кто же это?– спросила Лиза. – Государь Петр Алексеевич тоже многих целовал, и ничего.
– Да? – Жан взглянул на Ника. – Иди-ка сюда, красавец. Я хоть и не политик и не государь, а чмокну тебя по-человечески, от всей души.
Лиза рассмеялась.
– Иди, иди, не бойся, – Жан потянул Ника за рукав, обнял за плечи и впился губами в его щеку.
– Люди смотрят, тоже мне выдумал, – стал отталкивать его Ник.
– Целуй меня тоже, иначе не отпущу. Пусть все видят.
Нику ничего не оставалось делать, как тоже поцеловать Жана.
– Вот прилип, – прошептал он.
– Насильно и мил будешь, – рассмеялся Жан.
– Теперь я вижу, что Жан тоже тебя любит, – сказала Лиза.
– Больше всего я люблю тебя, Лиза, – ответил Жан, но обнял Ин и подарил ей свой нежный поцелуй.
– На тебя что-то подействовало, – заметил Ник. – Надо его отсюда уводить, иначе он здесь всех перецелует. А что ж ты Лизу не целуешь?
Жан обнял ее за плечи.
– Это мое самое дорогое сокровище. – Жан взглянул ей в глаза. – Ты мне подаришь сегодня ночь? – уже тихо, на ухо, шепнул он.
Лиза загадочно улыбнулась.
– Ты так хочешь?
– А ты – нет?
– Вот глупенький, конечно.
Они миновали большую толпу народа на Дворцовой площади и вышли к Неве.
Где-то распевали песни под гармошку, свистели и просто выкрикивали отдельные фразы. Несколько женщин стояли у набережной, держа в руках плакаты и красные флаги.
– Что-то уж они запоздали, – сказала Лиза.
– Они еще долго их носить будут, чтобы не забыть, за что боролись, – сделал вывод Жан.
– Это невозможно забыть. – Ин с сочувствием посмотрела на измученные лица женщин. – Видно, хлебнули горя за свою жизнь.
– Точно. До сих пор остановиться не могут, – Жан бросил на них любопытный взгляд. – Опоздали. Революцию мы уже сделали.
– Тебя за такие речи большевики расстреляли бы, – сказал Ник. – Идемте к памятнику нашему общему знакомому.
– К Ленину? – удивился Жан. – Так он там, в Смольном сидит.
– К какому Ленину? К Петру Первому.
Через несколько минут они уже стояли перед огромной гранитной глыбой, на которой государь восседал на красавце коне.
– Лиза, вернешься, не говори Петру Алексеевичу, что видела, – предупредил Жан. – Ему это не понравится. Видишь, Екатерина ему воздвигла какую славу. Есть за что.
– Почему? Понравится. Пусть государь знает, что дело его увековечено.
Лиза не открывала глаз от монумента, вчитываясь в надпись.
– Как все меняется, – задумчиво произнесла она. – Я его недавно видела, еще молодого, а тут…
– Не похож?
– Почему? Он был всегда решительным, именно таким, как здесь. А вот интересно, Ленину поставят памятник? – спросила она.
– Конечно, и не один. Ленин – вождь мирового пролетариата. Он единственный из всех, кто додумался построить социализм в мире. Надо же такому быть, – стал объяснять Жан. – Были еще Маркс и Энгельс. Так те на пару сочинили «Капитал». Я лично вообще там ничего не понимаю. У меня отец что-то говорил про эту книгу. Такая мура, не для нормальных умов.
– Вникать надо было, – сказал Ник. – «Капитал» – это великий труд, которым руководствуются все пролетарии.
– Ну и сказал, – тут же возразил Жан. – Настоящие пролетарии даже читать толком не умеют. Посмотри на них…
– Это сейчас, а пройдет время, научатся.
– Понятное дело. – Жан не сводил глаз с монумента, потом отошел в сторону и взглянул на другой берег Невы. – Какой он городище отгрохал! Сейчас Петербург еще строится? – обратился он к Лизе.
– Строится. Он долго еще строиться будет. У государя столько всяких задумок, просто покоя народу не дает. Вы же все здесь живете и ничего не знаете?
– Почему? – возмутился Ник. – Я Питер знаю, как свои пальцы. Просто интересно все как-то получается. Живешь в этом городе, а все как в первый раз.
– Жан, а ты что скажешь? – Лиза взглянула на своего парня.
– А что мне говорить? Ник все правильно сказал. Я свой город тысячу раз обошел вдоль и поперек, а тут – будто никогда в нем и не был. Чудеса да и только! Но всегда поражаюсь уверенности и подвигу государя. Это просто невероятно, что он отстроил! Молодец он! Смотри, какой город получился. Красавчик просто!
– Если бы вы знали, что это стоит простым людям. Сколько их здесь полегло, – Лиза загрустила.
– В учебниках об этом мало что написано, – заметил Жан и задумался.
– Еще бы. Согнал со всей Росси сюда народ, никого не жалел и себя тоже. Он единственный такой царь. Остальные только и смотрят, где бы наковырять себе богатство. А этот жил в деревянной избе, вы знаете, да строил город и корабли.
– Лиза, ты что призадумалась?– спросил Жан.
– Что-то дом вспомнила, родителей, – ответила она.
– Скоро встретишься, а мы расстанемся. Я тебя прошу, поговори со своей тетушкой, пока она жива. Пусть еще нам такую встречу организует. Я согласен в любом времени снова встретиться, лишь бы быть только с тобой. Дай бог ей здоровья!
– Она еще всех нас переживет, – заметила Лиза. – Она бессмертна.
– А нам так нельзя? – спросил Ник.
– Не знаю, наверное, нет. Она бы мне давно об этом сказала.
– А я не хочу быть бессмертным, – признался Жан. – Не хочу ходить сушеной мумией. Надо жить своей жизнью и брать от нее все, что можно. Давайте вдоль берега погуляем да вернемся отдыхать.
Жан взял Лизу за руку и повел вперед. Сзади шли обнявшись Ин и Ник.
– Жаль, конечно, что так мало времени я был с тобой, – признался Жан. – Еще бы хоть немного… с недельку.
– Мечтатель ты, Жанчик, – сказала Лиза, обняв его за талию. – Что бы ни было, я чувствую – мы еще встретимся.
– Через год, через два?
– Я не знаю, но с тетушкой обязательно еще поговорю. Ты ей очень понравился – я это заметила. Она никогда ничего не скажет, но я ее знаю. Ты не можешь не нравиться… Ты такое чудо! – Лиза прижала Жана к себе. – У тебя там есть девчонка?
– Честно?
– Конечно.
– Была, поссорился. Я же как-то уже тебе говорил.
– А у тебя с ней что-нибудь было?
– Как у меня с тобой?
– Ну да.
– Нет. Я до сих пор удивляюсь, как у нас так все просто получается.
– Я и сама не знаю. Это вообще считается чем-то ужасным, а я переступила этот порог. Тебе же нельзя ни в чем отказать… Я себя чувствую с тобой совершенно свободной и могу себе позволить все что угодно.
– Ты молодец! Я сам с тобой потерял голову. Представляешь – мне тогда было всего шестнадцать, а тебе и того меньше…
Лиза покраснела.
– Ты чудо, раз меня тоже так называешь, – признался Жан. – Вот мы даем!
– Жалеешь?
– Нисколько. Это лучшее, что было до сих пор в моей жизни. Когда я вспоминаю прошлое – меня просто начинает трясти от возбуждения.
Жан обернулся назад.
– Может, повернем обратно, в сторону дома? – предложил он. – Уже скоро утро будет, и погода портится.
Они развернулись и двинулись в сторону Малой Морской улицы.
– Клавдия Петровна еще, наверное, спит? – спросил Жан.
– Я взяла ключи, – сказала Лиза и показала большой длинный ключ от дверей.
– Я даже чай пить не буду, – сказал Жан. – Я хочу сразу к тебе.
– Чай я буду, – засмеялась Лиза.
– А потом?
– Потом спать. Мне нельзя, у меня критические дни начались.
Жан обнял ее за плечи и поцеловал.
– Какая ты у меня хорошая, – произнес он, прижимая ее к себе.
– А я думала, ты расстроишься. Ну, правда, Жанчик, нельзя… Прости, пожалуйста. От меня это не зависит. Так получилось. Мы с тобой и так провели немало сладких ночей.
– Да я ничего. Что – не понимаю?
– Ну, хочешь, я сделаю так, чтобы ты расслабился. Тебе же тоже так нравится.
Жан снова поцеловал Лизу.
– Не забудь с теткой переговорить, – еще раз напомнил он.
– Обиделся?
– Нет, почему ты так решила? Делай со мной, что хочешь, – согласился он.
– Я бы тебя даже и не спрашивала. Ты же мой!
