Глава 9
Не прошло и часа, как внизу послышались шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице и тяжело дышал. Лиза встала и в полумраке напрягла зрение.
– Клавдия Петровна – это вы? – спросила она.
Старушка в растерянности остановилась.
– А ты кто будешь? – спросила она.
– Я ваша родственница. Тетя Люсия мне близкая родня.
– Какая еще Люсия? – старушка продолжила медленно подниматься к своей квартире. – А это что за люди? – заметила она еще троих человек.
– Это мои друзья, – сказала взволнованная Лиза.
– Ты мне объясни, что за Люсия? – переспросила хозяйка и подошла к своей квартире.
– Ну, Люсия Петровна Зотова. Вы должны ее помнить.
Старуха стала всматриваться в лицо Лизы, потом настороженно посмотрела на ребят.
– Это тоже родственники? – спросила она.
– Нет. Это мои хорошие друзья.
– Люсия Зотова, как мне помнится, умерла давно, когда мне было совсем мало лет.
Молодые люди переглянулись.
– Вот те на! – воскликнул Жан. – Кто же тогда нас сюда командировал?
– Нет, она жива. Припомните, такая, с рыжими волосами и черными глазами. Она говорила когда-то мне о вас и назвала адрес.
– Что-то я ничего не понимаю, – сказала старушка, открывая входную дверь. – А эти люди? Они откуда? Что, тоже революционеры, как и ты?
– Я не революционерка, – стала объяснять Лиза. – Вы не смотрите на наш внешний вид. Сейчас все ходят, кто в чем…
– Мы сами по себе, хозяйка, – сказал Ник. – Мы люди простые и безобидные. Ни с кем не воюем и власть никакую не признаем.
– Антихристы что ли? В Бога тоже не веруете?
– Вот в Бога мы верим, – твердо заявил Жан, пытаясь влезть в доверие хозяйки. – Как же без Бога в такие времена?
– И в какого же ты, мил человек, Бога веруешь?
– В настоящего, нашего, – не знал, что ответить, Жан. – В того, что на кресте висит.
– Эх ты, дурилка, на кресте висит… Тоже мне – православный отрок.
Старуха еще раз взглянула в лицо Лизы.
– А ты похожа очень на мою бабку, но она умерла лет сто назад. Ну заходи, если родственница, а они пусть подождут.
– Мы ненадолго. Только немного отдохнем и уйдем, – стала упрашивать ее Лиза.
– Хорошо, пусть заходят, но сидят тихо. Сама знаешь, какие сейчас времена. Тут в городе ничего понять невозможно. Только сейчас какие-то обормоты чуть меня не ограбили. Проходите, у меня света нет, сейчас зажгу свечи – и будет светло.
Жан пропустил Ника и Ин вперед и тихо прикрыл за собой дверь.
– Мальчик, там есть засов, – сказала хозяйка. – Закрой хорошо двери.
Старушка в полумраке долго шарила в шкафу, разыскивая свечи.
Ник и Ин прошли в комнату и скромно уселись на край дивана.
– А что у вас шторы задвинуты? – спросила Ин. – Может, их открыть? На улице светло, а у вас такая темень.
– Нет, нет. Этого делать не стоит. Времена сейчас страшные, и я стараюсь окна закрывать. Вот здесь где-то были свечи, – она шарила рукой по полкам, но найти не могла.
Жан вызвался ей помочь поискать их в полупустом шкафу.
– Совсем памяти нет. Что положу – потом найти не могу… Стара стала.
– Клавдия Петровна, сколько же вам лет? – спросила Лиза.
– О, ты даже знаешь, как меня зовут? – удивилась хозяйка.
– Конечно. Мне про вас моя тетушка говорила.
Теперь, кажется, старуха начинала признавать в ней родственную душу.
– Только что ее по имени называли, а она уже и не помнит, – шепнул Жан, подойдя к Нику. – Видно, совсем старая и без памяти.
– Тебя-то как величать? – спросила она и стала вытаскивать из сумки принесенные с собой вещи.
– Я Лиза.
Старушка выложила на стол два свертка и куртку.
У Жана от удивления полезли глаза из орбит. Это была его куртка, которую он выменял на буханку хлеба и сало.
– Вот тут вещицу одну раздобыла, внуку своему. Подарю, как приедет из Красного Села.
Жан поймал в полумраке руку Лизы и потянул ее к себе.
– Смотри, это же моя куртка, – шепнул он.
– Молчи. Может, она тебя не помнит, – тоже зашептала Лиза.
– Чего спрашиваешь? Сколько мне лет? Восемьдесят один годок пошел, дочка. А ты, сынок, нашел свечи?
– Тут их нет, – ответил подавленным голосом Жан. – Может, не надо свечей? Так посидим.
– Мне вас и угостить-то нечем, – вздохнула хозяйка.
– У нас есть с собой еда, – сказал Ник, не замечая изумленного лица Жана. – Сало и хлеб есть. Тут у одной старухи выменяли.
– Вот и хорошо, – сказала Клавдия Петровна. – Иди, сынок, приоткрой немного штору, чтобы стало светлее. Только совсем чуть-чуть.
– Хорошо, бабушка, – сказал Жан и прошел к окну. Он наклонился к Нику: – Это та самая бабка, у которой я за куртку выменял хлеб с салом. Что делать? Сейчас попрет отсюда.
Жан приоткрыл совсем небольшой угол окна и подсел на диван, стараясь прятать в полумраке свое лицо.
– Сейчас она узнает нас, – зашептал он.
Лиза помогала родственнице с чем-то в коридоре. Они там долго возились и шептались.
– Есть хочется, – сказал Ник, потягиваясь на диване.
– Потом развалишься здесь на весь диван, – продолжил его мысль Жан, – и начнешь храпеть…
– Имейте совесть, – остановила их разговор Ин. – И так старушку облапошили, и сидят еще мечтают. Сейчас извиняться будете, добытчики провианта.
– Я бы вот так посидеть мог и в другом месте, – сказал Жан. – Лиза, ну что вы там возитесь?
– Свечки нашла, – радостно сказала старушка. – Сейчас зажгу.
– Лучше не надо, – запротестовал Ник. – Нам и так все хорошо видно.
– Клавдия Петровна хочет при свечах.
– Тоже мне, романтичная старушка. При свечах сало есть не годится, при свечах надо только шампанское пить, – бубнил под нос Жан.
Ин толкнула его локтем.
– Тише, услышит.
– В таком возрасте не только не слышат, но и ничего не помнят, – ответил Жан.
– Не все же такие, как ты будешь в восемьдесят.
– Я не доживу, – вздохнул Жан. – Еще пара таких революций – и я с голоду умру в разгар своей юности.
Лиза внесла в комнату подсвечник с тремя свечами, которые горели ярким пламенем.
– Не экономит хозяйка свечи, – заметил Жан. – Нам бы и одной хватило, самой маленькой.
– Так хочет Клавдия Петровна, – сказала Лиза. – Она хочет вас всех видеть, моих друзей.
– Вот это совсем ни к чему. Ты что, ничего не поняла про сало и куртку? – возникал Жан.
– Она плохо слышит и видит, – шепнула Лиза, устанавливая подсвечник на стол.
– Слава тебе господи, – вздохнул Жан. – Неси нож, сейчас пировать будем. А самогон она тоже не пьет? Должна, иначе бы столько не прожила, испортилась.
– Жан, прекрати! – Ин строго посмотрела на него и встала. – Давайте, я вам помогу.
– Сиди дочка, сиди, – запротестовала Клавдия Петровна. – У меня есть помощница. А где этот помощник? – она окинула взглядом ребят.
– Я здесь, – вскочил Жан, пряча свое лицо от света.
– Иди сюда и достань там банку с вареньем. Еще летом в лес ходила, ежевику собирала.
«С ума сойти! В таком возрасте только лежать надо, а эта по лесу бегает, ягоды собирает. Интересно, грибочки у нее есть, или съел их деревенский внук?»
Жан поставил банку на стол.
– А рядом должны быть конфетки. Доставай, милок, я вас чаем угощу.
– У нас есть еда, и мы вас сейчас сами угощать будем, – вырвалось у Жана.
– Даже так?
– У нас сало и хлеб есть, – продолжал Жан, понимая, что развязка неизбежна. – У вас стаканы не найдутся?
Надо хозяйку задобрить, тогда и переспать оставит, – уже шепнул он Нику на ухо.
– У меня и выпить ничего нет, – сказала хозяйка.
– У нас есть пролетарская святая вода. – Ник выставил на стол бутылку.
– Вы что, пить будете? – удивилась Ин.
– А что? За революцию что не сделаешь. Надо это дело отметить, чтобы хорошо выспаться и свергнуть Временное правительство. Надо хозяйке тоже налить, иначе признает и попрет.
– Выгонит она нас сейчас, – сказала Ин, но, заметив, что хозяйка несет с кухни три стакана, замолчала.
– Вот бабка догадливая, – тихо сказал Ник и прижал к себе Ин. – Сейчас посидим, и я просто отключусь. В этой обстановке при свечах меня так и валит в сон.
Все подсели к столу, Лиза принесла нож, и Ник стал резать хлеб с салом. Жан отодвинул подальше подсвечник, чтобы на него падала тень, и толкнул Ника ногой.
– Чего сидишь, наливай, – сказал Ник. – За ваше здоровье, Клавдия Петровна. – Он подвинул ей полстакана мутной жидкости.
Старушка поднесла стакан к носу и вдохнула резкий запах.
– У меня соседка точно такую же гонит, – сказала старушка. – Мы с ней вчера немного даже и выпили.
– Теперь выпейте с нами, – предложил Ник.
– Мы не будем, – сразу отказались девчонки.
– Правильно. Эту гадость не стоит вам пить, – согласился Жан.
– Ничего не гадость, – возразила хозяйка. – Очень даже неплохая вещь. – Она залпом выпила свою порцию и, положив кусочек сала на хлеб, закусила. – И сало какое вкусное. Точь-в-точь как моя золовка делает. Где вы только его взяли?
– В магазине купили, – сказал, закусывая, Жан.
– Где же вы видели сейчас, что в магазинах продают сало? – удивилась Клавдия Петровна. – Такое добро только в деревнях делается.
– А это был деревенский магазинчик.
Клавдия Петровна пожала плечами и стала разливать чай.
– Можно, мы у вас отдохнем немного? – попросила Лиза.
Ник налил и подвинул еще стакан старушке.
– Да, отдыхайте, – согласилась раздобревшая Клавдия Петровна и махнула еще полстакана.
– Ого! Вот дает бабуля, – шепнул Ник, наклонившись к Ин.
– Битая бабка, – заметила Ин. – Такую никакая болезнь не сломит.
– А что ей сделается? Она давно проспиртованная, – шепнул Жан. – Такие долго живут.
– Не болтай. Будешь еще пить?
Ник посмотрел на Жана.
– Будем, – твердо сказал Жан и залпом выпил самогон. – Вы ешьте, Клавдия Петровна. Сейчас чай будем пить, – он подвинул ей чашку с чаем.
– Пейте, ешьте, я вам сейчас приготовлю место в комнате, чтобы отдохнули. Ты, Лизанька, тоже ляжешь?
Лиза взглянула на уже сонного Жана.
– Она тоже ляжет, – сказал за нее Жан. – Мы все с дороги и устали до смерти. Мы вам будем очень благодарны. Наливай по третьей – и спать!
Клавдия Петровна заковыляла в другую комнату и стала расправлять большущую деревянную кровать.
– Этой кровати около сотни лет, – сказала она. – Кто на ней только не спал! Она наша родовая, поэтому я ее и не выбросила, хотя занимает почти полкомнаты.
Лиза встала и подошла к своей родственнице.
– Вам помочь?
– Нет. Лучше идите и умойтесь. Там за кухней есть дверь в душевую, правда, душ давно не работает, но воды много в баке. Помойтесь – и отдыхайте.
Ник удивлялся гостеприимству хозяйки.
– Идите, мы с Жаном потом, – сказал он. – Мы еще посидим с хозяйкой. Такая женщина хорошая!
Ин улыбнулась и пошла за Лизой в душевую.
– Еще по одной? – спросил Ник хозяйку. – По последней!
Он разлил на троих, и они снова выпили.
Жан заел вареньем вонючий самогон и допил свой чай.
Неожиданно он заметил, как Клавдия Петровна уставилась на него, и почувствовал, что расширяются его глаза. Он не смел отвести от нее своего взгляда и тоже уставился на старушку.
– Я тебя, милок, нигде раньше не встречала? – вдруг спросила она.
У Жана мигом прошел весь хмель.
– Нет, бабуля. Революция всех делает одинаковыми, так что все только кажется.
Клавдия Петровна размашисто перекрестилась.
– Точно, кажется, – отвела она свой взгляд в сторону и уселась на стуле поудобнее.
– А говорили, что слепая, – прошептал Жан, наклонив голову к Нику. – Может, она еще и слышит лучше нас?
– Запросто. Старые люди чем больше пьют, тем у них сильнее все обостряется.
Девчонки вышли быстро и сразу направились в комнату.
– Не задерживайтесь и приходите, – сказала Ин.
– Чего они говорят? – переспросила старушка.
– Они поблагодарили за то, что вы нас впустили, – сказал Жан. – Ну что, идем в душ, хоть лицо да ноги помоем… и спать, спать, спать.
– Я вам здесь прямо постелю, – сказал Клавдия Петровна, указывая на старенький диван в гостиной.
– Вы не беспокойтесь, мы и там поместимся, – поблагодарил Ник и направился в душевую за Жаном.
В небольшом помещении, приспособленном под душ, было светлее, чем в комнате, из-за небольшого окошка в стене под самым потолком. Здесь стояла большая ванна и два бака с водой.
Жан сунул руку в один из них.
– Почти теплая, – сказал он. – Что будем мыть: ноги и рожи?
– Я весь ополоснусь. – Ник быстро скинул с себя одежду и залез ногами в ванну. Он взял мочалку и попросил Жана, чтобы тот полил на него воду из ковша.
Жан тоже разделся и стал обливать друга прохладной водой.
– Только не ори, что холодная, – предупредил он. – Прибежит бабка и увидит нас в таком виде. Мойся лучше. Захочешь, может, присунуть Ин своего товарища.
– Болван.
– А че?
– Без тебя знаю, что мне делать.
– А если я тоже захочу? – спросил Жан.
– Ну и что? Кровать не поделим, что ли? Она как футбольное поле.
Ник вылез и стал обтираться полотенцем.
Жан тоже быстро привел себя в порядок, и они вышли из душевой.
– Может, еще, ребята? – вдруг предложила Клавдия Петровна.
– Во разошлась, – шепнул Жан. – Потом еще что-нибудь захочет.
– Нет, спасибо, – вежливо отказался Ник. – Устали очень, пойдем отдыхать. Да, кстати, какое сегодня число?
– Двадцатое октября, – ответила старушка, собирая со стола посуду.
– Революцию прозевать боишься? – Жан тряхнул головой. – Какого числа она была?
– С двадцать четвертого на двадцать пятое октября.
– Вот свершим революцию – и домой. Что-то мне начинает это надоедать.
– Тогда расстанешься с Лизой, со мной и Ин. Неужели тебе все уже надоело?
Жан призадумался.
– Да, пожалуй, можно еще задержаться. У меня такое предчувствие, что когда-нибудь еще встретимся обязательно. Пошли к девчонкам.
