Глава 3
На лбу Жени выступили капли пота. Они были столь обильные, что просто промочили подушку. Он стал ворочаться и бормотать непонятные слова. Потом откинул одеяло – ему становилось невыносимо жарко…
Снова во сне – яркая вспышка. Она ослепила все вокруг, и он задрожал. Его тело задергалось, и Женя открыл глаза, устремил свой взгляд в окно. Луна светила прямо в его лицо, затем она стала уходить в сторону, сначала влево, потом вправо. Он зажмурил глаза и потряс головой.
«Нет, это не луна, – закрадывалась мысль. – Может, кто-то решил пошутить и светит фонариком в окно? Нет, нет, этого не может быть, – он живет на седьмом этаже. – Черт возьми, глюки какие-то. Что со мной вообще в последнее время творится? Я сам не свой. Это уже точно с учебой не связано: не так уж я и утомляюсь на занятиях».
Он поднялся и стал медленно подходить к окну, не отрывая глаз от этой непонятной луны. Она снова заняла среднее положение в окне и светила прямо ему в глаза. Ее яркого света он не выдерживал, споткнулся о стул, который с шумом упал на пол. Он не обратил на него внимания, как завороженный приближался к окну, претерпевая свечение, режущее глаза.
Неожиданно луна исчезла. Женя прислонился к окну и стал искать ее в небе, насколько позволял обзор видимости – кругом были крыши домов. Почему-то он стал всматриваться вниз, в землю, пытаясь что-то и там увидеть, но, кроме темного двора и пары тусклых фонарей, ничего не приметил.
Женя отошел от окна и, нащупав в темной комнате плед на кровати, снова нырнул под него. Вдруг он заметил, что в комнате стало необычно темно: он ничего не мог разглядеть в метре от себя. За окном необычно почернело небо. Он нащупал на тумбочке свой сотовый телефон, включил, чтобы посмотреть, сколько сейчас времени, но на табло высветились сплошные нули.
– Ерунда какая-то, – пробурчал он. – Завтра опять в школу просплю.
Он попытался установить время на будильнике. Кнопки просто не включались. Женя потряс трубку, приложил к уху – тишина.
«Надо спать, – подумал он. – Опять во сне все это происходит».
Он укрылся, как обычно, с головой, поджал под себя колени и сжался.
Через мгновение он открыл глаза и из-под пледа увидел, как появилась снова эта яркая луна.
Он спрятал голову под подушку, чтобы не видеть ее света, и замер.
Сон взял свое, и через мгновение он уже спал.
Утром, как положено, зазвонил будильник в телефоне. Женя открыл глаза, встал и сразу бросился к окну – взглянул на пасмурное небо.
«Вот идиот! – подумал он про себя. – И надо же такому случиться… Лунатик я что ли? Кому скажешь – засмеют».
Он взглянул на свой телефон – тот был в полном порядке. Женя скривил от удивления лицо, быстро оделся и поспешил на занятия.
– Что с тобой? – спросила его подружка, встретив в коридоре школы. – Что с твоими глазами?
– А что?
– Да они красные. Ты что, всю ночь не спал или плакал?
– Плакал, – выпалил Женя. – О тебе плакал.
– Ну и дурак, – сказала подружка и пошла прочь.
Женя подошел к зеркалу в туалете, взглянул на свои глаза – они были в полном порядке. Ничего он не заметил особенного. Он умыл лицо из-под крана холодной водой, вытер его платком и направился в класс.
Одноклассники с любопытством посматривали в его сторону.
– Всю ночь учил? – спросил кто-то.
– Почему так решил?
– У тебя глаза красные, как у невыспавшегося академика. Так вредно переутомляться.
Женя совсем растерялся.
– Что, правда глаза красные?
– Да ты посмотри на себя в зеркало.
– Только что смотрел – все в порядке.
– Они у тебя как после сварки: «зайчиков» нахватался?
Он снова посмотрел в зеркальце, что дали ему девчонки.
– Ничего не вижу. Они у меня не красные, а нормальные.
Неожиданно он вспомнил ту самую луну в окне, которая светила ему ночью в глаза.
«Так почему я не вижу, что творится с моими глазами? – подумал он. – Я же тоже должен это видеть».
Когда учительница увидела его, то тут же направила к школьному фельдшеру.
– Возьми освобождение, – сказал она. – Ты нездоров.
Женя вышел из класса и сразу направился в кабинет директора.
Пряча глаза от всех, кто попадался у него на пути, он вошел в кабинет и опустился на стул.
– Что опять? – с тревогой спросил отец. – Натворил чего?
Женя поднял на него свои глаза.
– Они у меня красные, пап?
– Ты что, их натер? – отец поднялся из-за стола и подошел к сыну.
– Да не трогал я их. Смотрел в зеркало – все как обычно, а все говорят, что красные.
– Красные, и я тебе говорю, – подтвердил отец. – Тебе в больницу надо. Такое впечатление, что ты их чем-то обжег.
– Ярким светом, – сказал Женя.
– Возможно. Иди в поликлинику, горе мое.
– Само пройдет, – Женя поднялся.
– Иди в поликлинику. Это может серьезно закончиться. Этого еще не хватало в нашей семье.
– Ну хорошо, хорошо, пойду.
– Потом мне позвонишь, – крикнул вслед отец.
Женя вышел из школы и сразу направился в сторону дома. Он шел, опустив голову, чтобы никто не видел его глаза. Мысли в голове путались – все было совершенно непонятно, что с ним происходит в последнее время.
Он добрался до парадной своего дома, взглянул на небо, которое снова заволокли дождевые тучи, и ему стало легко. Он глубоко вздохнул и шагнул за двери.
Женя упал на кровать, накрыл подушкой голову, и неожиданно снова его потянуло в сон.
Он немного поворочался и вскоре уснул.
Женя лежал некоторое время неподвижно, потом перевернулся на бок и будто стал проваливаться в глубокую яму, на дне которой был снова этот яркий свет.
Он сжал руками подушку, чтобы как-то удержаться, но уже летел вниз, набирая сумасшедшую скорость. Яркий свет был уже совсем близко, и он своим телом будто пронзил его, чувствуя, как этот свет обдал его своим теплом… и снова темнота. Теперь он услышал разговоры людей и топот ног. Он открыл глаза и стал осматриваться.
– Не стой на дороге, пацан, – сказал проходивший мимо матрос. – Видишь, отряд идет.
Он шарахнулся в сторону и прижался к холодной стене дома.
По улице проходили матросы в бескозырках, с пулеметными лентами на груди и винтовками со штыками.
– Эй, парень, – крикнул один из проходивших. – Присоединяйся к нашему отряду. Нам люди нужны.
Женя растерянно смотрел на проходивших мимо людей и не верил своим глазам.
Следом проехал какой-то грузовик, неизвестно какого года выпуска, с деревянными бортами и квадратной кабиной без лобового стекла.
Грузовик остановился около Жени, и скрипучая дверь открылась. Из кабины высунулся молодой человек и махнул ему рукой.
– Жан, иди к нам. Мы тебя давно ищем.
– Ты меня? – удивился Женя.
– Ты что, совсем потерялся? Садись быстрее.
Женька подбежал к машине и запрыгнул в кабину. Рядом с водителем сидел Ник.
– А ты что тут делаешь? – спросил он.
– Я… я не знаю. Сам-то как здесь? – удивился Женя.
– Представляешь, какие события. Революция скоро!
– Какая еще революция? – не понял Женя.
– Ты что, с луны свалился?
Водитель, пожилой солдат, строго посмотрел в сторону нового пассажира.
– Это Жан, – сказал Ник. – Друг мой самый лучший.
– Имена у вас какие-то странные, – заметил водитель. – Иностранцы что ли?
– Интернационалисты. Революция ведь мировая, – торжествовал Ник.
– А-а-а. Это точно, – согласился солдат.
– Ты вспомнил меня? Помнишь Ин? А Лизу свою помнишь?
Женя даже подпрыгнул. Он ударился головой о низкий потолок кабины и почесал ушибленное темя.
– Они тоже здесь?
– Да. Сейчас едем в штаб к матросам за оружием. Там нас ждут девушки.
– Ты что, революционер? – тихо прошептал Женя.
– Да, и они тоже.
– Как так получилось, что вдруг мы опять вместе?
– Ты все забыл, – сказал Ник. – Помнишь Лизу?
– Теперь вспомнил. Она ко мне как-то являлась во сне.
– Какой тебе сон? Это революция…
– Что ты заладил: революция, революция. Говори толком.
Водитель снова покосился на Женю.
– Это Лиза нас всех разыскала, и мы опять вместе. Помнишь ее тетушку, ту самую, рыжую?
– Ну.
– Лиза ее упросила, чтобы встретиться с нами.
– Так этой тетке минимум двести пятьдесят лет. Она что, еще жива?
Водитель надавил на тормоза.
– Вы о чем это, молодые люди? Глупости какие-то говорите.
– Да это мы так шутим, батя, – выкрутился Ник. – Догоняй отряд, дави на газ.
– Понимаешь, тетка ее бессмертная. Она все это и устроила, благодаря своей племяннице, – шепнул Ник на ухо Жени.
– А Лиза? Она тоже бессмертна.
– Сейчас она попала в другое время, а живет сама в своем восемнадцатом веке.
– А мы?
– А мы попали в прошлое, благодаря ей. Короче, встретились как бы в нейтральном времени. Лиза очень хотела тебя видеть. Все время только про тебя и расспрашивала.
– Ей-то сейчас сколько лет? Наверное, за двести пятьдесят?
– Вот дурак, – не выдержал Ник. – Ей шестнадцать. С тех пор как мы виделись в последний раз, прошел всего год, вот и посчитай.
– Значит, мне сейчас… – Женя задумался. – Мне сейчас минус семьдесят лет, не меньше. Я еще не родился. Даже нет моих предков.
– Ты не понимаешь. Она пришла оттуда, со своего времени, а ты – со своего, и встретились здесь, в семнадцатом году.
– Это где?
– В Петрограде.
– Нет, я так не могу, – возмутился водитель. – Вы какие-то странные люди, говорите неизвестно о чем. Выходите, я сам дальше поеду.
– А ты не слушай, – ответил Женя. – Знай свое дело, вон, баранку крути.
– Все нормально, батя, – сгладил начинающийся конфликт Ник. – Мы тут о своем фантазируем. Ты понимаешь, какие сейчас происходят тут события?
– Конечно. Революция идет. Власть рабочим и крестьянам. А другого места и времени эта старуха найти не могла?
– Вот у нее и спросишь при встрече, – занервничал Ник. – Сейчас уже подъедем. Лиза тут ни при чем – это все тетушка что-то мутит. Она хочет, чтобы все было хорошо, а получается, что постоянно нас куда-то отправляет в горячие точки. От старости, наверное, сдвинулась не в ту сторону. И вообще, какой ты для нас Женя, ты просто Жан.
– Мне надо будет привыкнуть к такому странному имени.
– Нечего и привыкать. Жан – так Жан. Лиза тебя знает под таким именем, и не морочь людям голову.
Женя пожал плечами.
– Хорошо, – согласился он. – Вроде и неплохо звучит. – Он устремил свой взгляд вперед на темную дорогу. Машину трясло по ямам, и она еле передвигалась, но успевала за отрядом матросов, которые шли впереди.
– Шеф, хоть бы фары включил. Я уже всю задницу отбил об твою лавку, – сказал Жан. – Все ямы собрал.
– Вот чудной, – возмутился солдат. – Откуда у этой ласточки фары. У нее отродясь их не было.
– Забыли поставить?
– Такие машины выпускают, – пояснил Ник. – Она немецкая.
– И какая у нее марка?
– А хрен ее знает. Просто машина и все, – сказал солдат.
– Да ведро тебе, солдат, досталось настоящее, с ручкой, – заметил Жан.
– Слушай, ты, умник, еще скажешь слово – пойдешь пешком.
Ник толкнул Жана локтем, и он успокоился.
– Куда они все так спешат? – спросил он.
– Молодой человек, ты как не от мира сего, – уже не выдержал водитель. – У тебя вопросы какие-то странные. Ты что, с другой планеты сюда упал? Где ты только его нашел, – обратился уже он к Нику.
– Это мой старый друг, – ответил Ник.
– Друзей надо выбирать по убеждению, а не по роже. Из буржуев, наверное?
– Нет… Он истинный пролетарий. Отец – пахарь, а мать… Кто у тебя мать?
– Я откуда знаю. Она ушла от нас, когда мне было года четыре, – сказал Жан, настороженно поглядывая на водителя.
– Ну, раз отец пахарь, значит, мать тоже из тех слоев населения, крестьянка, – сделал заключение Ник. – Он сын крестьянина и крестьянки.
– Да? – удивленно вскинул брови Жан. – Я и не знал.
– У тебя есть другие предложения? – спросил Ник.
– Как же так, такой взрослый и в сословиях не разбираешься? – удивился солдат. – Вот у меня в роду все служивые. И дед, и отец – все воевали и были военными по чину.
– У меня дед тоже в Великую Отечественную с фрицами воевал. Заработал орден, – похвалился Жан.
– Во заливает, – перебил его Ник и снова толкнул его в бок.
– В империалистическую, что ли, воевал? – спросил водитель.
Жан вздрогнул, поняв, что говорит совсем не те вещи, которые присущи этому времени, но в растерянности еще больше все перепутал и сказал:
– Да, в ней самой. Колчака бил, Петлюру и Гитлера тоже.
– А кто это такие?
– Скоро приедем? – спросил Ник, стараясь прекратить ненужный разговор. – Скоро будем в штабе революционных солдат и матросов? Я чувствую, что семнадцатый год будет годом суровым. – Он посмотрел на Жана. – Понимаешь, семнадцатый – революционный год, – подчеркнул он.
Жан взглянул на Ника непонимающим взглядом.
– Ты Лизу видел?
– Видел.
– Как она, не изменилась?
– Догадайся.
– Думаю, что нет.
– Конечно.
– Она знает, что я здесь?
– Она же все это устроила, благодаря своей тетушке, – с гордостью произнес Ник. – Чтобы с тобой встретиться.
Жан заерзал на жестком деревянном сидении.
– Я хотел бы ее увидеть.
– Только не расслабляйся. Это тебе не петровские времена.
Машина свернула в переулок и выехала на площадь, заполненную военными. Всюду горели костры, и солдаты сидели вокруг них и грелись.
Водитель остановил машину и протянул Нику руку.
– Может, когда и свидимся, – сказал он. – Сам знаешь, времена какие суровые. А твой друг просто чудной какой-то…
Ник улыбнулся, пожал ему тоже руку.
– А ты, молодой человек, вникай в окружающую обстановку, если не понимаешь, – сказал водитель Жану.
– Хорошо, батя, так и сделаю. А ты береги свою Антилопу. Она еще займет достойное место в музее революции.
– Иди-иди, умник, – махнул рукой водитель.
