Книга: Крест и корона
Назад: 48
Дальше: 50

49

Через несколько минут мы остались одни. Отец просил об этом так настойчиво, что все подчинились. Сестра Винифред сказала, что отведет Артура на кухню: наверняка там найдется, чем угостить малыша. Удалился и брат Эдмунд, предварительно приготовив для моего отца горячий компресс. Джеффри наблюдал за всем этим от двери, сложив на груди руки.
— Мы поговорим с вами позднее. Пожалуйста, не уходите далеко. Хорошо, господин Сковилл? — обратился к нему отец. Даже теперь, несмотря на страшную слабость, в его голосе звучала властная нотка, свойственная всем Стаффордам.
— Конечно, сэр Ричард, — уважительно ответил Джеффри. Он кивнул мне и вышел вместе с братом Эдмундом.
— Выпей, пожалуйста, — сказала я, протягивая ему чашку с горячим бульоном.
— Давай чуть позже, Джоанна.
— Нет уж, — не уступала я. — Пей прямо сейчас. — Я улыбнулась ему. — Тебе придется привыкать подчиняться моим приказам, скоро я сама буду кормить тебя обедами.
Он вопросительно посмотрел на меня.
— Дартфордский монастырь закроют весной, — сказала я. — До этого времени я останусь здесь. А потом приеду в то место, которое ты выберешь, и мы станем жить вместе.
Отец покорно отхлебнул из чашки. Мне показалось, что подобная перспектива, вопреки ожиданиям, не слишком его обрадовала. Хотя, возможно, он просто слишком замерз и устал.
— Я должен поговорить с тобой, Джоанна. Пожалуйста, выслушай меня внимательно. Разговор предстоит не из легких. Боюсь, он будет самым трудным в моей жизни.
Сердце мое забилось быстрее, я взяла табурет и пристроилась рядом с отцом. Он сидел на краю постели, положив руки на колени, возвышаясь надо мной.
— Речь пойдет об Артуре, — сказал он.
Я кивнула, начиная понимать.
— Ты хочешь, чтобы он жил с нами? Конечно, отец. Я хочу участвовать в воспитании сына Маргарет. Правда, меня несколько удивляет, что родные ее мужа согласились отдать ребенка тебе.
Он закрыл глаза. Прошло несколько мгновений. Я услышала голоса за дверью. Один из них принадлежал Джеффри. Констебль оставался поблизости, как и обещал.
Отец снова открыл глаза.
— Джоанна, вообще-то, это мой сын.
Я недоуменно посмотрела на него:
— Но ты же сам только что сказал, что Артур — сын Маргарет.
Я видела, как дрожат руки отца, лежащие у него на коленях.
— Все правильно: это наш общий ребенок — Маргарет и мой. — Он снова закрыл глаза.
— Что за ерунда, — возмутилась я. — Ты нездоров, отец, иначе не стал бы говорить такую дикость. Я позову брата Эдмунда — он даст тебе лекарство.
— Нет! — Он схватил меня за руку. — Не зови никого, Джоанна! Тебе придется меня выслушать.
Я замерла. Я ни разу в жизни не ослушалась отца, но сейчас… Отчего сейчас у меня вдруг так невыносимо заболело сердце?
— Помнишь, летом тысяча пятьсот тридцать третьего года я поехал по делам в Лондон? — Я не сказала в ответ ни слова. Но вопрос был чисто риторический, поэтому отец продолжил: — Я шел по улице и внезапно увидел Маргарет. Она за день до этого сбежала от мужа и теперь сама толком не представляла, куда податься и что делать.
Он некоторое время помолчал, а затем продолжил:
— Я не знаю, что тебе известно о ее первом супруге — Уильяме Чейне. Но поверь мне, это был преотвратительный тип, насквозь порочный человек. Напрасно Норфолк их сосватал. Только представь, вскоре после женитьбы новобрачный подхватил где-то сифилис! Бедная Маргарет всеми правдами и неправдами старалась держаться от него подальше. Но время от времени Чейн предъявлял на нее супружеские права. А потом все стало еще хуже. Если помнишь, в тысяча пятьсот тридцать третьем году Анна Болейн была беременна, и все надеялись, что она родит наследника престола. Норфолк посещал короля и однажды взял с собой Чейна, который приказал жене сопровождать его, хотя она всегда ненавидела придворную жизнь. В тот день король впервые увидел Маргарет. — На лице отца появилась гримаса отвращения. Он начал говорить очень быстро, словно хотел как можно скорее закончить свой неизбежный рассказ обо всех этих ужасах и гнусностях. — Генрих, пока королева была беременна, начал заводить любовниц. Конечно, когда он увидел Маргарет, то загорелся желанием обладать ею. Он, помнится, даже сказал кому-то, что не видел женщины красивее. К тому же король знал, что она дочь Бекингема. Вероятно, это лишь подогревало его порочную страсть. Он велел Норфолку, который всегда был готов играть роль сводника, привести к нему Маргарет. Норфолк страшно обрадовался: еще бы, ведь теперь женщина, преданная Говардам, будет услаждать короля. По крайней мере, он так полагал. Чейну было приказано в ту же ночь доставить Маргарет в королевскую опочивальню.
Я почувствовала, как внутри у меня все холодеет.
— Но Маргарет сбежала, — просто сказал отец. — Оставила мужа. Убежала из Хэмптон-Корт — загородной резиденции, где обитала тогда королевская семья. Податься бедняжке было абсолютно некуда. В их лондонский дом она пойти не могла, да и у сестры-герцогини ее тоже сразу бы нашли. Денег, чтобы добраться на другой конец Англии, в Стаффордский замок, у Маргарет не было. Когда я встретил ее, она умирала от голода и едва держалась на ногах. Маргарет сказала мне, что всю ночь пряталась в церкви. В то утро я сперва прошел мимо нее на улице: поначалу даже не понял, что это она. Бедняжка плакала и умоляла меня помочь ей. Я привел Маргарет в наш лондонский дом и заплатил слугам, чтобы те помогли спрятать ее. Позднее в тот день заявились Чейн и Норфолк — они искали беглянку повсюду и были вне себя. Мне удалось разыграть спектакль: дескать, я даже и не знал, что они с супругом были при дворе. Мы с Маргарет решили, что единственный шанс спастись для нее — уехать подальше, на север Англии, и искать убежища у другой ее сестры, графини Вестморландской. Чтобы насильно вернуть ее из замка, расположенного почти у шотландской границы, в наименее лояльной к Тюдорам части страны, понадобилась бы целая армия. Денег у меня было мало, но я отдал Маргарет последнее, чтобы она могла оплатить дорогу. — Отец замолчал. Казалось, он собирается с силами, чтобы продолжить. — Мы оба чувствовали себя такими одинокими. И такими несчастными. То, что случилось, было грехом. Я этого не отрицаю. Это был двойной грех: не просто прелюбодеяние, но еще и кровосмешение. Но я не хочу тебе лгать, Джоанна, а потому не стану говорить, что сожалею о случившемся. Потому что это было бы страшной несправедливостью по отношению к памяти Маргарет. Это продолжалось всего одну неделю, а потом она уехала. Но я никогда не забуду Маргарет! Я очень любил ее, Джоанна! — Он уронил голову на грудь и заплакал.
Ох и странные же я тогда испытывала чувства: смесь отвращения, боли, обиды, что меня все это время обманывали. Но одновременно с этим я также ощутила жалость к отцу и Маргарет.
— Я не мог сопровождать ее на Север — у Норфолка мое долгое отсутствие вызвало бы подозрения. Он и без того догадывался, что мне известно, где прячется Маргарет. Поэтому я нанял слуг, чтобы они сопровождали ее во время путешествия. Больше я ее никогда не видел… только на Смитфилде. Я слышал, что сразу после прибытия Маргарет познакомилась в замке сестры с Джоном Булмером, а потом переехала к нему. Вскоре я узнал, что она беременна. И призадумался. Да что уж скрывать: я тогда ни о чем другом просто думать не мог. Все пытался выяснить, когда ожидались роды, но так, чтобы это выглядело благопристойно. Я хотел понять, уж не мой ли это ребенок. Когда ожидание стало совсем уж невыносимым, я отправил Маргарет письмо, в котором просил сказать мне правду. Я писал, что в случае чего готов приехать на Север и забрать их обоих, невзирая на цену, которую придется за это заплатить. Маргарет прислала ответ, подтвердив мои подозрения: ребенок, которого она носила под сердцем, действительно был зачат от меня. Но дальше она сообщила, что призналась во всем Булмеру. Он любит ее и принял все как есть. Он воспитает ребенка как своего собственного. Маргарет писала, что ее новый муж — благородный человек, она всем сердцем надеется прожить с ним до самой смерти и родить ему других детей, кроме тех взрослых сыновей и дочерей, что у него уже есть. Джон Булмер ведь был вдовцом. А еще Маргарет заявила, что мы оба должны скрывать правду, чтобы не причинить напрасных страданий моей жене… и тебе, Джоанна. Она больше всего боялась, что ты узнаешь.
Я кивнула. Теперь я наконец поняла, почему Маргарет в своем последнем письме говорила, что молится каждый день, чтобы я простила ее. И еще мне стало ясно, по какой причине король так жестоко ненавидел мою несчастную кузину — дерзкую женщину, которая сбежала на Север, чтобы только не оказаться с ним в постели. Вот почему Генрих VIII приговорил бедняжку к страшной смерти на глазах безжалостной толпы.
— Освободившись из Тауэра, я не смог сразу приехать к тебе, поскольку сначала должен был найти Артура. А путешествовать на Север зимой — занятие не из самых легких. — Внезапно он поморщился и потер плечо. — Я встретился со старшим сыном Булмера, сэром Ральфом. Если бы тот сказал, что Артур должен оставаться с Булмерами, я бы не стал возражать. Но он этого не сказал. Напротив, он ухватился за мое предложение забрать мальчика.
— Сэр Ральф знает, что ты его настоящий отец? — в ужасе спросила я.
— Нет! — живо возразил он. — Но, кажется, подозревает, что ребенок все-таки не от Булмера. Они оставили себе маленькую девочку, жена сэра Ральфа очень любит ее. В отличие от Артура. И еще Булмеры винят Маргарет в том, что она подстрекала мужа возглавить восстание. Они считают, что это она погубила их обоих.
— Выходит, это правда? А я думала, что это лживые измышления Норфолка.
Отец тяжело вздохнул:
— Как и многие на Севере, Маргарет была поборницей старой веры и не одобряла религиозных реформ Генриха. Но в ее случае это сочеталось с личной ненавистью к королю и Норфолку. Когда в феврале прошлого года уже было ясно, что мятежники проиграли, Булмер все-таки пытался в последний раз собрать армию, чтобы встретиться с Норфолком на поле боя. Он на суде признал себя виновным и всячески пытался выгородить жену, но слишком многие слышали слова Маргарет, которые не могли не вызвать гнев короля. Слишком многим были известны ее страстные речи в защиту монастырей и прежних традиций.
Я тяжело вздохнула:
— В том числе и в поддержку Дартфорда. Но все оказалось напрасно.
— И вот еще что, Джоанна. — Вид у отца был совершенно измученный, но я хорошо знала его. Он отличался упорством — это наша семейная черта — и намеревался рассказать мне все, что хотел, до конца.
— Да, папа?
— Артур не похож на других детей! — В голосе его прозвучало отчаяние.
— В каком смысле? По-моему, мальчик как мальчик, очень симпатичный.
— Ему четыре года, а он почти не умеет говорить. И такой своенравный. Никакого сравнения с тобой: ты в его годы была очень послушной девочкой. Я думаю, бедные Булмеры чуть с ума не сошли, пытаясь его воспитать. Да и мне, честно говоря, тоже досталось.
— Отец, малыш пережил страшные испытания: потерял мать и Булмера, который наверняка любил его как родного. Любовь и терпение — вот что ему нужно, и все будет хорошо.
Слезы облегчения увлажнили глаза отца.
— Спасибо, Джоанна! Хвала Господу и апостолу Петру за то, что я успел вовремя добраться сюда и все рассказать тебе. Я так боялся опоздать.
— Что ты имеешь в виду?
Он сжал мои руки в своих:
— Доченька, я очень болен.
— Не говори так! — воскликнула я. — Ты еще не стар!
Он улыбнулся:
— Дело не в возрасте. Я был ранен на Смитфилде, а пребывание в Тауэре вконец ослабило меня. По пути в Дартфорд я заболел. А недалеко от вашего монастыря буквально свалился с коня.
Мой отец, лучший наездник во всей Англии, упал со своего скакуна? Похоже, дело и вправду очень серьезно.
— Я потерял сознание и замерз бы в снегу, если бы на меня не наткнулся Джеффри Сковилл. Артур сидел рядом и плакал. Малыш никак не мог меня разбудить. Господин Сковилл привел меня в чувство, посадил на коня и доставил сюда. Оказалось, что он так хорошо знает тебя — кто бы мог подумать. Он что, и впрямь был на Смитфилде… и видел там нас обоих? Воистину, Божественное провидение помогло нам с Артуром.
— Послушай меня, отец, — сказала я. — Брат Эдмунд — искусный целитель, лучший из всех, кого я знаю. Он тебе поможет. А я посвящу свою жизнь тебе и Артуру. Сделаю все, чтобы вы оба были счастливы.
Отец раскинул руки:
— Дай мне обнять тебя, Джоанна.
Мы очень долго сжимали друг друга в объятиях. Несмотря ни на что, нам было так хорошо вместе.
Чуть позже я отвела в сторонку брата Эдмунда и горячо сказала:
— Вы должны вылечить моего отца. Обещайте мне.
— Я использую все известные мне средства, сделаю все, что в моих силах, — ответил он. — Вы это знаете, сестра Джоанна. Но я не хотел бы внушать вам ложные надежды. Вы человек достаточно взрослый и сильный, чтобы знать правду. У вашего отца очень больное сердце. И путешествие зимой через всю Англию почти убило его.
— Почему он сделал это? — всхлипнула я. — Разве нельзя было дождаться весны?
— Он хотел поскорее добраться сюда, к вам, сестра Джоанна, — тихо пояснил брат Эдмунд. — Он хотел поговорить с вами, пока еще не поздно. И привезти вам племянника.
— Кого?
Брат Эдмунд посмотрел на меня:
— Разве Артур Булмер вам не племянник?
— Ах да. — Я глубоко вздохнула. — Разумеется, племянник. Двоюродный.
Пять дней провела я с отцом в Дартфорде. Он все это время оставался в лазарете под присмотром брата Эдмунда. Я не отходила от его постели. Однако, несмотря на все наши заботы, бедняга слабел с каждым днем. Поначалу я отказывалась верить в то, что мой отец умирает. Но потом, увы, поняла, что брат Эдмунд прав. Пришло время посмотреть правде в глаза, как бы больно это ни было. Я сама начала разговор с умирающим: предложила воспитать Артура, взять его под свое крыло, когда закроют Дартфорд. И отец благодарно кивнул.
— С тобой мальчик будет в безопасности, — прошептал он.
Мой отец умер вечером 23 февраля 1538 года. Он соборовался, потом тихо уснул и больше не проснулся.
Настоятельница Джоан откликнулась на мою просьбу. Отца похоронили на Дартфордском кладбище, на холме между монастырем и лепрозорием, рядом с братом Ричардом. Многие жители города желали покоиться возле монастыря, чтобы монахини молились за их души, блуждающие по чистилищу, пока их тела медленно обращаются в прах.
И потом еще много дней в церкви монастыря читались молитвы за упокой души сэра Ричарда Стаффорда, младшего сына второго герцога Бекингема, брата третьего герцога Бекингема и отца сестры Джоанны, послушницы Доминиканского ордена.
Назад: 48
Дальше: 50