Глава 33

Гуго скрестил оружие с французским солдатом, заставив того попятиться, и ударил рукоятью меча. Солдат упал, и Гуго проехал чуть дальше, медленно прорубая себе путь сквозь бурное море ожесточенной битвы. Жаркое летнее солнце нагрело его кольчугу и войлочный шлем, как будто он варился в котле с расплавленным свинцом. Гуго ловил воздух ртом, горло пересохло. Кровь текла с его правого запястья, задетого в схватке. Суровая мощь Гнедко сливалась с его собственной силой, пока Гуго пытался обрести преимущество.

– À moi! – крикнул он рыцарям, взметающим пыль вокруг. – Bigod, à moi!

Король Иоанн стремился развить успех и намеревался отобрать у французов портовый город Нант. Гуго и войско Биго оказались в самой гуще битвы. Городское ополчение, состоящее из простых людей, не выдержало натиска и стекалось обратно в Нант, но гарнизон оказался более стойким и внезапно контратаковал, сплотившись вокруг одного из командиров и снова бросившись вперед. Вокруг красного с желтым штандарта Биго завязалась рукопашная схватка, со всех сторон кромсали и рубили. Пехотинец вцепился в Гуго и попытался стащить его с седла, но Гуго ударил его мечом и пришпорил коня. Гнедко попятился и прыгнул вперед на задних ногах. Гуго прорубил себе путь сквозь гущу французов, круто развернул скакуна и вновь набросился на них. Битва ревела, подобно великому морю, и Гуго казался себе камнем, который швыряет прибой.

К нему направился другой рыцарь, на его поднятом щите красовался герб Дрё в сине-золотую клетку, шелковый сюрко тех же цветов был порван и забрызган кровью. Королевский родственник, понял Гуго. Кузен самого короля Филиппа, никак не меньше. Гуго развернулся, чтобы встретить его, подставив свой щит под первый удар меча Дрё. От щита Гуго полетели щепки, а сам он вжался в седло. Гуго нанес ответный удар и пришпорил коня. Гнедко щелкнул зубами на коня Дрё, тот лягнул его, и к схватке мечей и щитов прибавились копыта, зубы и лошадиные мышцы. Гуго видел, что Гамо Ленвейз сражается справа от него, используя знамя Биго в качестве копья, а его братья Роджер и Уильям отчаянно дерутся слева. Вид цветов Биго вдохновил Гуго, и он удвоил усилия. Дрё был великолепным бойцом, но именно поэтому он и оторвался от своих воинов. Когда солдаты Биго сомкнулись вокруг него, Дрё осознал опасность, но отступать было поздно.

– Я сдаюсь! – крикнул он. – Я кузен короля, Роберт де Дрё, и я сдаюсь!

Он опустил свой щит, открыв грудь, и вручил Гуго меч, которым только что пытался его убить.

Гуго назвал Дрё свое имя и принял его капитуляцию. Другие французские рыцари тоже сдавались или бежали, поскольку стало ясно, что битва проиграна. Гарнизон капитулировал, и городские жители либо запирались в своих домах, либо бежали. Нант перешел в руки Иоанна, и англичане оказались на расстоянии удара от Анже. Анжуйский король вернулся на родную землю.

Гуго развернул войска, чтобы укрепить положение, а Ленвейз нашел им место рядом с рекой. Предыдущие владельцы покинули дом в спешке, и на огне еще кипел котел тушеного мяса. Куры во дворе обещали добрый ужин сегодня вечером и свежие яйца завтра утром. Албрам, полковой хирург, промыв и перевязав рану на запястье Гуго, покачал головой и настоял на том, что нужно наложить шов, прежде чем Гуго отправится на совет с королем и другими военачальниками. В пылу схватки рана не болела, но когда Гуго переменил котту, ему показалось, что он окунул предплечье в осиное гнездо.

Короля снедало нетерпение. Он разделил свои силы, и другая половина армии находилась на севере под началом Длинного Меча. Предполагалось, что она двинется на юг и зажмет французов между двух огней. Однако отряд Длинного Меча оставался на месте, поскольку немецкие союзники под предводительством Отто Саксонского прибыли еще не в полном составе и Отто не готов был выступать. Иоанну же хотелось действовать, пока преимущество оставалось на его стороне.

– Завтра мы ударим по Анже. – Глаза короля сверкали от нетерпения. – Французы перешли к обороне. Сегодня мы пленили двадцать их лучших рыцарей, в том числе кузена самого короля. – Его взгляд в знак признательности на мгновение скользнул по Гуго. – Не пройдет и недели, как я устрою прием в столице своих предков.

Слова Иоанна были встречены согласным шепотом и одобрительными жестами.

– А оттуда мы захватим Ла-Рош-о-Муан.

– Сир, людям нужна передышка, – заметил барон из Пуату Эймери де Туар. – И нам нужен хотя бы день, чтобы отдохнули лошади.

– Нет, – покачал головой Иоанн, мрачно посмотрев на него. – Если мы замедлим ход, французы перехватят инициативу. У вас будет день на отдых в Анже, милорд. Мы прибыли сюда, чтобы делать дело, а не просиживать задницы.

Де Туар покраснел и обвел взглядом собравшихся в поисках поддержки, а также возможных улыбок или насмешек. Не проронив ни слова, он развернулся и вышел из комнаты.

– Еще кто-нибудь считает, что мы должны остаться, или англичане сделаны из более прочного материала? – осведомился Иоанн, презрительно выгнув бровь.

К концу недели они захватили Анже, и две ночи король властвовал над городом, из которого его предки, графы Анжуйские, через браки и завоевания начали восхождение к власти.

Рана Гуго заживала медленно, и его мучил легкий жар, от которого он был усталым и раздражительным, но который не освобождал от выполнения обязанностей. Во время пребывания в Анже Гуго проследил, чтобы лошадей осмотрели и заново подковали. Он заменил двух изможденных вьючных лошадей, подновил кольчугу, сменив сломанные звенья и покатав ее в бочонке с песком и уксусом, чтобы очистить от ржавчины. Памятуя недовольство Махелт, он также нашел время, чтобы принять ванну, избавиться от вшей и подстричься у цирюльника.

На третий день на рассвете армия Иоанна выехала из Анже и направилась на юго-восток к недавно построенной крепости в Ла-Рош-о-Муане. Защитники крепости отнеслись к их появлению с хладнокровием и осыпали символическим дождем из стрел и камней, чтобы продемонстрировать свою стойкость, не тратя понапрасну боеприпасов. Иоанн разбил лагерь, велел собирать осадные машины и начал штурм замка.

Через две недели Гуго стоял рядом с одной из команд требюше, пока та готовилась метнуть очередной камень в стены цитадели. Вытирая лоб рукавом, он думал о Махелт. Гуго подозревал, что она смогла бы нанести прямой удар. На мгновение ему показалось, что жена стоит рядом, одетая в кольчугу, с мечом на бедре. Пот обжег его глаза, и он отчаянно заморгал, едва не упав.

– Осторожно, милорд, – произнес капитан команды требюше.

Гуго знал, что они думают, будто он перепил прошлой ночью. Ощущения и впрямь были схожие, но недомогание было вызвано усталостью и раной на руке, которая продолжала гноиться и постепенно становилась все хуже.

– Долго еще, как по-вашему? – спросил он.

– Мы с ребятами ставим на сегодняшний вечер или завтрашнее утро, – ответил капитан. – Этот участок стены вот-вот проломится.

– Я так и думал, – сказал Гуго, надеясь также на передышку и приличную кровать.

К нему подбежал один из оруженосцев Иоанна:

– Сир, вас зовут в королевский шатер!

– Сейчас? – Гуго потер лоб.

– Да, сир. – Юноша облизал сухие губы. – Фуражиры заметили армию принца Людовика. Он идет, чтобы освободить замок, и бросил нам вызов, предлагая сразиться!

Гуго переглянулся с командой требюше.

– Лучше поторопитесь, – посоветовал он.

Оруженосец побежал созывать остальных, а Гуго направился к королевскому шатру. По пути он заметил, как французского герольда ведут из осадного лагеря под флагом перемирия.

Когда все собрались, вернулись еще несколько фуражиров, подтвердив, что французские войска идут со стороны Шинона, и если Иоанн решит принять вызов на бой, тот состоится уже на рассвете.

– Нас вдвое больше! – яростно заявил Иоанн собравшимся баронам. – Мы встряхнем их, как собака встряхивает крысу, и положим им конец здесь и сейчас.

Среди капитанов его наемников и домашних рыцарей раздались одобрительные возгласы. Английские бароны сохраняли невозмутимость, тогда как представители Пуату неловко ерзали и переглядывались. Эймери де Туар снова шагнул вперед как их представитель, непокорно вскинув голову.

– Я не готов встретиться с французами в открытой схватке, – решительно произнес он. – Это безумие. Вы погубите всех нас.

Иоанн посмотрел на графа Туара с яростью и неверием.

– Предатель! – рявкнул он. – Бесхребетный трус! Ты не посмеешь так со мной поступить!

Де Туар покраснел, но стоял на своем:

– Я не трус, но не готов поставить все на единственную схватку. Это не моя битва. Я говорю вам это в лицо, потому что я человек чести. Если французская армия настолько близко, я должен отправиться защищать собственные земли, иначе французы их опустошат!

– Ха! – фыркнул Иоанн. – У тебя не больше чести, чем у сводника!

– В таком случае я в хорошей компании… сир.

Де Туар поклонился и вышел из шатра в сопровождении своих капитанов. У Иоанна дергалась челюсть, а вены на шее вздулись.

– Мне пойти за ним, сир? – спросил Джерард Д’Ати.

Иоанн глубоко вдохнул, содрогнувшись всем телом.

– Нет, это лишь расколет войска еще больше, и этот трус не стоит того, чтобы за ним гонялись. Я разберусь с ним позже. – Он сощурился. – Я не забуду его предательства, а он с этого дня может забыть о крепком сне по ночам.

Зная Иоанна, большинство не сомневалось, что де Туару предстоит долго страдать от бессонницы и вечно оглядываться по сторонам, опасаясь принимать пищу без слуги-дегустатора.

Иоанн резко встал с кресла и скрылся за навесом в глубине шатра. Через несколько мгновений он прислал помощника, чтобы объявить об отступлении к Ла-Рошели.

К горлу Гуго подступила желчь. Они не могут сражаться без поддержки Пуату. Им нужны люди. Учитывая склонность Пуату менять хозяев так же быстро, как меняется погода в апреле, они могут уже мчаться к Людовику. Все впустую, если только Длинный Меч не преуспеет на севере.