От автора
Повествуя о детстве и юности Елизаветы Первой, я старалась по мере возможности придерживаться известных фактов. Большинство персонажей и событий этой книги упоминаются в исторических хрониках, и большая часть диалогов — хотя местами слегка осовремененная — основана на реальных высказываниях людей той эпохи (иногда приписанных другому герою с целью донести до читателя точку зрения). Тем не менее я взяла на себя смелость опускать некоторые события, особенно в последних главах книги. Иные вопросы, к примеру, разрешаются в одном разговоре, тогда как в действительности таких бесед могло быть две или три, и я опустила пару несущественных эпизодов, чтобы избежать повторов, поскольку они выступают лишь эхом предшествующих событий.
Считаю вполне простительным, что драматизма ради я вплела сюжетную линию, целиком противоречащую моему естеству историка! В самом деле — я не однажды аргументировала в печати, в лекциях, по радио и телевидению мою точку зрения, согласно которой Елизавета Первая была королевой-девственницей, как заявляла она сама, поскольку исторические свидетельства этому не противоречат. Однако мы не можем доподлинно знать, что происходит в личной жизни конкретного человека. Ходили слухи и легенды, и именно на них основана весьма спорная часть настоящего романа — беременность Элизабет. Как историк, я не утверждаю, что подобное имело место в действительности, но как романист — довольна возможностью задать вопрос: «А что, если?..»
В хрониках есть сведения, что в тысяча пятьсот сорок восьмом году Элизабет, по слухам, родила недоношенного ребенка от Сеймура. Упоминается, что она «впервые почувствовала себя плохо в середине лета», примерно через месяц после приезда в Чесхант, и болезнь продолжалась до поздней осени; все это время, по словам миссис Эстли, Элизабет не уходила дальше чем на милю от дома. Скудость сведений об этой болезни может объясняться желанием скрыть ее истинные причины со стороны тех, кто стремился избежать скандала.
Слухи про отношения Элизабет и адмирала продолжали гулять и в тысяча пятьсот сорок девятом году. Джейн Дормер, герцогиня Фериа, — которая являлась подругой Марии Тюдор, а потому вряд ли была беспристрастна — много лет спустя вспоминала, как сельскую акушерку посетил посреди ночи таинственный джентльмен. Он велел ей отправиться с ним, завязал этой женщине глаза и отвез ее в дом, где она никогда раньше не бывала, чтобы помочь «благороднейшей юной леди», у которой начались роды. Как только родился ребенок, мужчина тотчас «жестоко его уничтожил». Акушерка проговорилась, и вскоре разошлись слухи, что юная леди — это сама Элизабет, хотя женщина не была в том полностью уверена. Таковы оригинальные источники, на которых основана данная часть романа, хотя, как историк, я хочу подчеркнуть, что нет никаких надежных свидетельств того, что у Элизабет случился выкидыш, и эта гипотеза опирается лишь на слухи и предположения.
Все рассказы об утренних забавах адмирала Сеймура с Элизабет, а также шокирующий эпизод с ее изрезанным платьем основаны на фактах. Однако при написании этой книги мне пришло в голову, что традиционный образ гувернантки Элизабет, Кэт Эстли, как любящей женщины, заменявшей ей мать, и ничего сверх, не вполне согласуется с тем, что известно о ее поведении в истории с Томасом Сеймуром. И потому я ввела побочную сюжетную линию о двигавших ею мотивах. В хрониках есть указания на то, что сразу после смерти королевы Екатерины Кэт начала подталкивать Элизабет к браку с Сеймуром.
Упоминаются в хрониках и подозрения Марии насчет происхождения Элизабет — которые, в отличие от изложенного в романе, так и не развеялись, — а также ее сложные отношения с сестрой. Современному читателю маленькая Элизабет может показаться не по годам развитой, но я считаю это вполне простительным, поскольку она действительно была исключительно умна и проницательна для своего возраста, и в данном произведении ее раннее развитие описано в основном в согласии со знаменитым высказыванием, с которым она обратилась к своему гувернеру, когда ей еще не было и трех лет: «А почему вчера вы называли меня „леди принцесса“, а сегодня просто „леди Элизабет“?» — и на ее ранних письмах, подобных тому, что упоминается в пятой главе, а также на моем личном опыте матери и педагога.
Вполне засвидетельствовано и восхищение Элизабет ее отцом, и почитание его памяти. Однако мы практически ничего не знаем о чувствах, которые она испытывала к матери, и нам неизвестно, считала ли она Анну Болейн невиновной или нет. Подозреваю, что мрачные подробности судьбы ее матери были слишком ужасны, чтобы в полной мере быть изложенными столь маленькой девочке, и она узнавала о них лишь постепенно. Не знаем мы и о том, отлучал ли Генрих Восьмой Элизабет от королевского двора в тысяча пятьсот сорок четвертом году, и я в этом случае предлагаю собственную вымышленную версию событий. Сверхъестественные сцены также вымышлены, но основаны на тех, что много лет назад пережила моя мать.
Я повсеместно именую Ворота Изменников «речными воротами», поскольку до семнадцатого века они не были известны под таким названием. Нет никаких исторических свидетельств в поддержку давнего убеждения насчет того, что Элизабет и Роберт Дадли встретились и, возможно, впервые испытали влечение друг к другу, будучи узниками Тауэра, но одну такую встречу я все же сочинила!
История Элизабет содержит в себе все элементы высокой драмы: неизвестность, трагедию, интригу и динамичные, живые характеры. Источники, с которыми я справлялась, слишком обширны, чтобы перечислять их здесь, а потому я отсылаю заинтересованного читателя к обширным библиографиям в моих книгах «Шесть жен Генриха Восьмого», «Дети Генриха Восьмого» и «Жизнь Елизаветы Первой».
Я в первую очередь стремилась сохранить верность Елизавете, величайшей из всех королев, и изобразить ее портрет, начиная с раннего детства. Она была воистину выдающейся женщиной, и я искренне рада, что смогла еще раз о ней написать.
