Книга: Тайна Тюдоров
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Постепенно глаза привыкли к темноте, очертания прояснились, тени отделились от теней. Судя по тому, как было прохладно, я находился под землей. Откуда-то доносилось журчание воды. Значит, где-то поблизости река.
Я поползал немного по каморке. Увиденное мне совсем не понравилось. Повсюду на полу и на стенах были остатки водорослей. При этом я не обнаружил никаких экскрементов или других следов пребывания здесь грызунов, хотя, казалось бы, крысы должны наводнять Гринвич, как и любое место, где в изобилии водится еда. У основания одной из стен в полу темнел колодец, забранный решеткой. Я подполз туда и заглянул в черную дыру – в нос ударило отвратительное зловоние, отчетливо слышалось бульканье воды. Поковыряв остатки раствора, крепившего решетку, я понял, что вырвать ее не смогу.
Вероятно, я оказался под руинами старинного дворца, а может быть, даже древней темницы. От озера мы успели отойти, а прошедший дождь был не так уж продолжителен – откуда же тогда эта влага на стенах? Когда строился Гринвич, эпоха феодальных дрязг уже миновала. У дворца не было ни крепостных стен, ни оборонительных рвов – все это было уже ни к чему, ведь мятежные бароны уже угрожали королям. Скользкий пол и запах гнили говорили о том, что каморку регулярно затопляло – и это усиливало мое беспокойство.
Обойдя свою темницу дважды, я понял, как должен чувствовать себя лев в клетке. Я потопал, разминая ноги, и присел на корточки возле решетки. Выкопать или сломать ее невозможно. Даже если бы мне удалось расковырять раствор, удерживавший прутья в камне, понадобилась бы помощь, чтобы выбраться из колодца. Я оказался в ловушке – и это в тот самый момент, когда праздник в честь бракосочетания Джейн Грей и Гилфорда Дадли вот-вот начнется, а Роберт готовится встретиться с Елизаветой.
Я не знал, сколько времени прошло, сколько я вот так сидел на корточках и ждал неизвестно чего. В какой-то момент я задремал и проснулся, когда мне почудилось, что я погружаюсь в какое-то вязкое море. Очнувшись, я уловил запах речной воды на коже и услышал приближающийся шум.
Я поднялся и замер, весь напрягшись. Раздраженный голос произнес:
– Крест Господень, Стоукс, ты не мог засадить этого несчастного в более приятное место?
– Ваша светлость, – ответил Стоукс, открывая засов, – уверяю вас, это было единственное, что я смог отыскать быстро, как того и требовали наши нужды.
Дверь открылась, и каморку заполнил свет факела, на мгновение ослепив меня. Прикрывая глаза рукой, я различал только смутные очертания вошедших. Массивная туша вломилась в дверь, стуча тростью. Она остановилась напротив меня, вглядываясь в темноту.
– Подай сюда огня!
Вслед за тушей внутрь проник Стоукс, сжимавший в руках факел. То, что предстало передо мной в его свете, больше всего напоминало мастифа, обмотанного красно-коричневой тканью; на огромной голове этого создания красовалось нечто вроде утыканного жемчугом шлема. Я поморгал, пытаясь сосредоточить взгляд. Подбитый глаз решительно отказывался открываться.
На меня смотрела Фрэнсис Брэндон, герцогиня Саффолк.
– Этот как будто пониже ростом. Ты уверен, это он? Это может быть кто угодно. Сесил тот еще хитрец. Он кого хочешь подменит так, что родная мать не узнает.
– Ваша светлость, – отозвался Стоукс, – это он самый. Позвольте моему человеку взять у вас факел. Это все-таки опасно.
– Прочь! Я вам не какая-нибудь трусливая девчонка. Пусть только взглянет на меня неподобающим образом, я размозжу ему череп, и покончим с этим.
Она простерла в мою сторону крепкую трость с серебряным набалдашником и проревела:
– Ты! Подойди ближе.
Стараясь сохранять спокойный вид, я сделал несколько шагов к ней, на всякий случай встав так, чтобы избежать неожиданного удара по голове.
– Ваша светлость, – начал я, – боюсь, произошло недоразумение. Уверяю вас, я не догадываюсь, в чем моя вина.
Герцогиня взмахнула тростью, едва не задев мое лицо, и грубо расхохоталась:
– Смотрите-ка, он не догадывается. Ты слышал, Стоукс? Он не догадывается, в чем его вина.
– Я слышал, ваша светлость, – хихикнул Стоукс. – Актер из него, пожалуй, никудышный.
Герцогиня ударила тростью об пол:
– Довольно!
Она неуклюже повернулась ко мне. Я вздрогнул. Во время скитаний по Уайтхоллу в ночь, когда уехала Елизавета, мне попался на глаза портрет Генриха VIII. Король стоял, уверенно расставив ноги и уперев в бока унизанные кольцами руки. Сейчас, оказавшись лицом к лицу с его племянницей, я мог видеть, насколько разительным было сходство.
– Кто ты? – спросила она.
Я не отвел глаз, встретив ее исполненный злобы взгляд:
– Умоляю вашу светлость простить меня, но я ведь был вам представлен. Я Брендан Прескотт, оруженосец Роберта Дадли.
В следующий миг я задохнулся от боли. С проворством дикаря герцогиня нанесла мне точный удар тростью между ногами. Я согнулся пополам, в глазах побелело, жгучая боль мешала дышать. Еще один удар заставил меня рухнуть на колени, пульсирующая боль в паху разрывала тело изнутри.
Она грозно возвышалась надо мной:
– Вот так-то лучше. На колени, когда к тебе обращается Тюдор, дочь возлюбленной сестры Генриха Восьмого, вдовствующей королевы Франции. Во имя монаршей крови, что течет в моих жилах, ты окажешь мне уважение. – Она потыкала тростью в мои согнутые плечи. – Итак, кто ты?
Я поднял глаза на ее искаженное лицо. Ее поджатые губы напоминали ядовитый цветок.
– Держи его.
В дверь неловко протиснулся подручный Стоукса – здоровенный детина с плечами шириной со стену и ростом превосходивший меня вдвое. Он заломил мне руки за спину. Сопротивляться не было сил, я все еще с трудом держался на ногах после ударов герцогини.
– Может, сломаем ему пару ребер? – предложил Стоукс. – Обычно это развязывает язык.
– Нет, – произнесла герцогиня, не отрывая от меня взгляда. – Ему есть что терять, и Сесил, несомненно, заплатил ему достаточно за молчание. Мне не нужны его слова. У меня есть глаза, и я могу видеть. Иные вещи трудно подделать.
Она ткнула рукой в мою сторону:
– Раздень его.
Стоукс вручил ей факел и стащил с меня рубашку.
– Какая белая кожа, – промурлыкал он.
– Отойди-ка, – отпихнув Стоукса, герцогиня поднесла ко мне факел.
Я попытался уклониться, но детина удерживал меня за запястья, словно клещами. Ее глаза придирчиво обшаривали мою кожу.
– Ничего, – пробормотала она. – Никакого знака. Это не он. Так я и знала. Леди Дадли обманула меня. Эта сучка вынудила меня отказаться от права на престол просто так. Клянусь Богом, она за это заплатит. Как посмела она поставить этого пьянчугу, своего сынка, и мою тихоню-дочурку выше меня?
У меня кровь застыла в жилах.
– Может быть, стоит поискать получше, – не сдавался Стоукс.
– Разверни-ка его, – приказал он своему подручному.
Тот подчинился, и я, к своему ужасу, почувствовал, что мои штаны соскользнули, обнажив пятно на бедре. Все умолкли. Затем герцогиня прошипела:
– Стойте!
Она снова приблизила факел, и я едва не вскрикнул, когда пламя лизнуло кожу.
– Откуда у тебя это? – с запинкой произнесла она, явно не веря своим глазам.
Я колебался. Детина заломил мне руки сильнее, и резкая боль разлилась по плечам и груди.
– Ее светлость задала тебе вопрос, – пояснил Стоукс. – На твоем месте я бы ответил.
– Я… я родился с ним, – прошептал я.
– Родился с ним? – Она придвинулась так близко, что я мог различить под слоем пудры лопнувшие вены на ее носу. – Ты сказал, ты родился с ним?
Я беспомощно кивнул.
Она посмотрела мне в глаза:
– Не верю.
– Ваша светлость, но это выглядит как… – попытался вмешаться Стоукс.
– Нет, я уверена. Это не он. Этого не может быть.
Она вручила Стоуксу факел и схватила трость.
– Если хочешь сберечь красивую белую кожу, – обратилась она ко мне, сжимая серебряный набалдашник, – лучше говори мне правду. Кто ты и за что Сесил заплатил тебе?
Тошнота подкатывала к горлу. Я не знал, что ответить. Выложить ей всю правду, какая мне известна, или сделать вид, что я знаю что-то, чего на самом деле не знаю? Какой вариант сохранит мне жизнь?
– Я найденыш. Я… Меня вырастили в доме Дадли и привезли сюда, чтобы я служил лорду Роберту. Это все.
Мои слова звучали неправдоподобно: в собственном голосе я слышал страх и извиняющиеся интонации, как у пойманного на месте преступления. Надо думать, от герцогини это тоже не ускользнуло. Очевидно, я представлял для нее серьезную угрозу, раз уж она решила выследить и похитить меня. Если же мне не удастся спастись из этого кошмара, она найдет способ меня убить.
Как бы то ни было, слушала она внимательно.
– Найденыш? – переспросила она. – А скажи-ка, тебя ведь нашли в доме священника неподалеку от замка Дадли?
Не отводя глаз от герцогини, я кивнул. В горло как будто насыпали битого стекла.
– Тебе известно, кто оставил тебя там? А кто нашел тебя?
В голове раздавался глухой рев, как будто океан шумел у меня в мозгу. Я услышал свой голос словно издалека:
– Я не знаю… Мистрис Элис, знахарка и экономка в доме Дадли, нашла меня. И принесла к ним.
Что-то странное мелькнуло в ее глазах.
– Знахарка? – Ее взгляд, подобно стальному сверлу, с силой вгрызался в мои мышцы и сухожилия. – Невысокая женщина, хохотунья?
Я задрожал. Она знает. Знает мистрис Элис.
– Да, – выдохнул я.
Герцогиня резко дернулась назад.
– Нет, быть того не может… Ты… ты самозванец, науськанный Сесилом и подкупленный Дадли. – Ее слова лились кипящей лавиной. – Из-за тебя я вынуждена была отдать руку своей дочери их сынку-недоноску. Из-за тебя у меня отняли Богом данное право!
Она умолкла на секунду и продолжила с устрашающей решимостью:
– Но меня не так-то легко одурачить. Я камня на камне не оставлю от этого королевства, лишь бы не дать этой бабе и ее избалованному слюнтяю одолеть меня.
Пребывая в полуподвешенном состоянии, стиснутый в лапах детины, я внимал этой тираде, и происходящее обретало смысл в моих глазах.
– Позвольте, ваша светлость, а мне кажется, он не лжет, – радостно захихикал Стоукс. – Он и правда понятия не имеет, для чего он им нужен. Он не знает, кто он.
– А это мы увидим, – отрезала она.
Направив трость на мое лицо, герцогиня нажала на рычажок – из кончика серебристой молнией выскочил потайной клинок. Таким ничего не стоит выколоть глаз.
– Видишь, какой тонкий? Я могу просунуть его между двумя листками бумаги, даже не помяв их. А могу разрезать кожаные доспехи.
Она опустила трость вниз и наставила ее на мой пах. Стоукс прыснул. Я посмотрел ей в глаза. Еще одна, последняя, возможность. Неведение должно спасти меня.
– Я не знаю, что имеет в виду ваша светлость, клянусь вам.
Казалось, она засомневалась. Но через миг выражение дьявольского коварства вновь возникло на ее лице, и я понял, что все пропало.
– А они тебя хорошо выдрессировали: святая невинность удается тебе неплохо. Может быть, ты и вправду то, чем себя называешь: жалкий горемыка, воспитанный чужими людьми мне на погибель. Сесил мог рассказать леди Дадли ту историю и надоумить ее, как заполучить оружие против меня. – В груди герцогини захлебнулся сдавленный смешок. – Он способен не только на это, но и на много, много большее. Хитрую игру затеяли они, и каждый преследует свои цели. И за это их ждет смерть. Они горько пожалеют о том, что осмелились перейти мне дорогу и выставить на посмешище.
Она замолчала. На ее лице появилось выражение, которого я не видел прежде, – темная маска без тени участия и сострадания.
– А что до тебя – мне нет дела, кто ты такой.
Обернувшись к Стоуксу, она произнесла:
– Я потеряла чересчур много времени. Когда с этим будет покончено?
– Когда поднимется прилив. Весь двор соберется на галерее посмотреть фейерверки. – Он фыркнул. – Никто и не узнает. Сюда давно никто не спускается. Слишком уж тут пахнет папистами.
Теперь мне все было ясно, нити сплелись в единый узор. Пока придворные развлекаются на свадьбе Гилфорда и Джейн Грей, Роберт, лишенный отцом законного, как он считает, права соединиться с невестой королевской крови, будет встречаться с Елизаветой. Введенный в заблуждение и обманутый, ослепленный своими непомерными желаниями, он не сможет предложить ей ничего, кроме пустых обещаний. В намерения Нортумберленда вовсе не входит женитьба Роберта на принцессе. Орудием герцога отныне была Джейн Грей, идеальная пешка тюдоровской крови, невеста его послушного младшего сына. Двое злополучных юнцов будут новыми суверенами Англии, а Елизавету и Марию ожидает эшафот. Детина высвободил одну руку и мощным ударом свалил меня на пол.
– Хватит, – остановила его герцогиня. – Пусть все выглядит так, будто он сам забрел сюда и не побои стали причиной его смерти. Я не хочу никаких свидетельств своей грязной игры.
– Да, ваша светлость, – ответил Стоукс.
Я отполз подальше от них. На щеке у меня была глубокая рана, горячая кровь заливала покрытое кровоподтеками лицо. Словно в тумане, я видел, как герцогиня разворачивается и тяжело шагает к выходу.
– Ваша светлость, – позвал я.
Она остановилась.
– Я… Могу ли я знать причину моей смерти?
Она внимательно посмотрела на меня:
– У тебя никогда не было причины жить. Ты выродок.
Двигаясь с видимым усилием, она захромала к выходу, детина следовал за ней. Стоукс семенил последним. Закрывая дверь, он сказал:
– Не задерживай дыхание, тогда умрешь гораздо быстрее. Так мне говорили.
Дверь захлопнулась, щелкнул засов.
Оставшись один в темноте, я закричал.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17