Алиенора иногда спрашивала себя, зачем она колесит по Англии на седьмом месяце беременности? Но она все равно ездила и издавала судебные постановления и хартии, дабы в отсутствие короля Генриха королевство управлялось должным образом. Он уехал в Нормандию, чтобы принести наконец оммаж Людовику за Аквитанию и укоротить амбиции своего младшего братца Жоффруа – даже грозная императрица не могла удержать того в узде.

Алиенору сопровождала подобающая свита, в которую входили ее сыновья, сестра Петронилла и единокровные братья Вильгельм и Жослен. Они теперь находились в Уоллингфорде, в неприступном замке, имевшем огромное стратегическое значение во время войн со Стефаном, но теперь подаренном королеве как вдовья доля.

Братья Алиеноры проявляли беспокойство. Они не скрывали, что Англия им не нравится. Здесь слишком холодно, а кормят ужасно. Вскоре после их отъезда из Лондона братья предупредили ее, что собираются уехать в более солнечную Аквитанию, и эта новость болью отозвалась в сердце королевы. Она всегда старалась гнать мысли о своей земле, зная, что пройдет немало месяцев, а то и лет, прежде чем она снова увидит ее. Понимая их тоску по дому, Алиенора сказала Вильгельму и Жослену, что с ее благословения они могут уехать в любое время, когда пожелают, – она не станет удерживать их здесь против воли. И Алиенора знала, что они не задержатся. Братья не были созданы для придворной жизни, к тому же их вотчины нуждались в присмотре. Было жалко расставаться с ними, но в то же время она радовалась за них.

Алиенора отдыхала в своей комнате, положив ноги на подушку и читая письма, когда постучала и вошла Петронилла, язык которой чуть заплетался, как это было почти все последние дни.

– Алиенора, я думаю, тебе нужно посмотреть маленького Вильгельма. У него час назад началась горячка, и няня немного волнуется.

Несмотря на усталость и тяжелый живот, Алиенора неуклюже поднялась, сердце ее наполнилось страхом. Дети часто умирали в младенчестве, и королева только вчера благодарила Господа за то, что Он благословил ее здоровыми мальчиками. Неужели она не заметила каких-то симптомов? В последний раз она видела Вильгельма после обеда. Тогда он выглядел вполне здоровым, съел все до последнего кусочка, как ей сказали. Может быть, няня зря волнуется? Алиенора взяла лучшую няньку, и если уж лучшая начала волноваться и даже вызвала хозяйку, хотя обычно сама справлялась с детскими недугами, то, значит, повод для беспокойства был.

Алиенора поспешила, насколько это позволяло ее состояние, вверх по винтовой лестнице башни в покои принцев, находившиеся на верхнем этаже, следом, пошатываясь, шла плачущая Петронилла. Алиенора вбежала в спальню мальчиков и обнаружила Вильгельма под теплыми одеялами. Он был в жару и обильно потел, у его кровати стояли две няньки, его и Генри, слуги детской. Все они расступились, пропуская Алиенору к кровати, и по выражению их лиц она увидела, что беспокойство оправдано. В дальнем углу стоял бастард Джеффри, и на его маленьком лице застыло выражение ужаса. Он успел полюбить своих единокровных братьев.

– Вильгельм, маленький, – прошептала Алиенора, опускаясь на колени и беря безжизненную ручку мальчика в свои.

Он никак не прореагировал. Горячка достигла пика, и мальчик был почти без сознания, он судорожно постанывал, не приходя в себя. Влажные от пота кудряшки разметались по подушке. Алиенора потрогала лоб сына. Он горел.

– Когда это случилось? – спросила она срывающимся от ужаса голосом.

– Час назад, леди, – ответила Алиса, нянька Вильгельма. В глазах ее стояли слезы отчаяния и страха. – Малыши быстро подхватывают болезнь, они как ветряные мельницы: то вверх, то вниз.

– Он такой горячий! – воскликнула Алиенора, проводя рукой по маленькому телу. Что она должна сделать, чтобы спасти своего ребенка? – Надо снять с него одеяла.

– Это опасно, – в ужасе нахмурилась Алиса. – Он простудится – и это убьет его.

– Тогда что нам делать? – Королева чуть ли не рыдала, прижимая свое дитя к груди и покачивая в руках. – Мой мальчик, мой маленький. Мамочка тебя просит, пожалуйста, поправляйся! – Она в отчаянии повернулась к слугам: – За докторами послали?

– Они все здесь, – дрожащим голосом сказала Петронилла. – И капеллан.

При упоминании капеллана Алиенору затрясло, и она еще сильнее прижала к себе горячее тельце Вильгельма. Его голова, влажная и взъерошенная, легла на ее плечо, глаза мальчика были закрыты. Каким образом болезнь могла так быстро сразить ее маленького, ее дорогого мальчика? Нет, это просто какой-то ночной кошмар: вот сейчас она проснется – и все будет хорошо.

Доктора собрались вокруг кровати. Они убрали одеяло и с мрачными лицами принялись разглядывать больного.

– У него разбалансированы телесные жидкости, миледи, – провозгласил один. – Мы можем попытаться пустить ему кровь, хотя, возможно, лучше дать ему хорошенько пропотеть и таким образом восстановить баланс.

– Я приготовлю лекарство из тмина, огурца и лакрицы, – сказал второй. – Они оказывают хорошее действие при горячке.

Вильгельма судорожно трясло. Алиенора снова потрогала его лоб – он горел. Она обшарила руками трясущееся маленькое тело, ощущая сухой жар. Мальчик горел и, казалось, больше не чувствовал близости матери. Королева внутренне молилась, отчаянно умоляя Бога, прося Его вернуть сына к жизни.

«Я обещаю что угодно, Господи, – клялась она, – что Ты скажешь, только пусть он будет здоров».

И в это мгновение тельце Вильгельма напряглось, его конечности окоченели. Голова дернулась назад, а ноги начали судорожно биться. Кожа словно лишилась крови и приобрела синюшный оттенок.

– Господи боже, сделайте что-нибудь! – в ужасе вскричала Алиенора, обращаясь к докторам.

– Это горячка, миледи, – беспомощно, со слезами в глазах сказали они ей. – Она достигла кризиса. Мы можем только ждать, когда он пройдет. Теперь лорд Вильгельм в руках Господа.

Ужасающее дерганье прекратилось почти так же неожиданно, как началось. Тело Вильгельма обмякло, и теперь он лежал спокойно, дышал неглубоко.

– Слава Богу! – зарыдала Алиенора, упав на колени у маленькой кровати и крепко прижав к себе мальчика, она принялась покачиваться с ним и, казалось, делала это целую вечность, боясь его отпустить.

За ее спиной, с безнадежным видом, стояли доктора. Они видели, как маленькая ручка безжизненно упала на кровать. И только осторожно положив наконец Вильгельма на подушку, Алиенора поняла, что сын ушел от нее навсегда.