Существо в кресле рассмеялось правой стороной лица, неторопливая струйка мутной слизи потекла изо рта по подбородку. Смех был похож на дребезжание.

— Щепка… — сказало оно, успокоившись… Нет, не оно. Все-таки она. — Давненько меня так не называли.

Правая рука женщины в кресле отпустила ручку управления, медленно, рывками поднялась к лицу, тыльной стороной ладони вытерла подбородок. Рука была в черной кожаной перчатке.

— Великий Многоуст… — потрясение прошептал Монах. — Щепка… Ты!

— А когда в последний раз тебя называли Визари? — изо всех сил стараясь оставаться невозмутимым, спросил Сварог.

Щепка! Япона мать, вот это — Щепка!..

— Визари? Визари! — кресло лихорадочно дернулось туда-сюда. — Ты-то что знаешь о Визари!..

Движение пальцами в перчатке — и стоявший сзади близнец двинул Сварога прикладом в шею. Несильно, но боль леденящей волной прокатилась вдоль позвоночника. Сварог пошатнулся, устоял на ногах, выпрямился и заметил вполголоса:

— Раньше ты была добрее.

«О господи…»

— Раньше? Когда это — раньше?.. Подожди, — опять едва заметное движение пальцев в сторону близнеца, вновь занесшего приклад для удара. — Мы что, были знакомы? А-а… Нет, не были. Я понимаю, — она задумалась. Кресло сделало небольшой круг по свободному пространству и вновь замерло. — Предатель, некогда носивший прозвище Монах, а теперь пришедший сюда под видом полицейского, рассказал обо мне. Но не мог же ты узнать меня по его словам, когда он сам не узнал… А здорово я изменилась, да. Монах?

Она опять рассмеялась этим дребезжащим смехом, от которого у Сварога все переворачивалось внутри. А особенно от этого изумрудно-зеленого платья… надетого на чудовище.

— Я изменился еще больше, — выдавил он. — Настолько, что даже Монах меня не узнал за несколько дней тесного общения. Вряд ли и ты признаешь…

— Ага, все-таки мы были знакомы, вот как… — в ее глазах появилось любопытство. — Ну и кто же ты? Попробуй-ка меня удивить.

— Я Сварог, — сказал Сварог.

Монах сзади булькнул что-то нечленораздельное.

…На этот раз Щепка дребезжала долго. Сначала смотрела на него несколько секунд, открыв безобразный слюнявый рот, потом со стуком откинулась на подголовник и захохотала, со всхлипами, стонами и слезами из глаз.

Сварог почувствовал, как у него дрожат руки, и мысленно приказал себе не распускаться. Сказал спокойно, когда смех прекратился:

— Могу доказать, что я это я.

— Ну-ка, ну-ка? — чудовище в кресле по имени Щепка подкатило поближе.

— Ночь. Камин, — сказал Сварог. Очень хотелось закрыть глаза, чтобы только не смотреть на нее, но он пересилил себя. — Шкура какого-то зверя на полу. Вино в бокалах. И очаровательная девушка. У нее две крошечные родинки на левом плече. Небольшой розовый шрам на внутренней стороне бедра…

— Молчать!!! — крик был таким громким, что зафонили динамики.

— Подожди, подожди… — она мучительно над чем-то думала, бессознательно натягивая платье на колени.

А потом вдруг усмехнулась:

— Ты был знаком с настоящим Сварогом, он тебе рассказал все… до мельчайших подробностей. До мельчайших…

— Но он не мог предвидеть все твои вопросы, — мягко возразил Сварог. — Спроси сама, о чем хочешь.

— Спросить… О чем хочу… — она опять задумалась. Принялась бессознательно теребить воротник платья. — Да, я спрошу тебя… А ты мне ответишь. Слушай. Замок-на-горе. Прибытие этого…

Что-то случилось. Та часть Щепкиного черепа, что не была металлической, вдруг налилась багровым румянцем. Щепка мелко задрожала, глядя на Сварога невидящими глазами, но очень быстро взяла себя в руки. Продолжала как ни в чем не бывало:

— В общем, прибытие… Мар… Кифая. Мар-Кифая, да, его. Сели за стол. Яства на столе были сотворены человеком по имени Сварог… Скажи мне, что было на столе?

— Скажу, — произнес Сварог. — Это просто. Может быть, я что-то и упущу, потому что тогда нас — ну разумеется, исключая Босого Медведя — еда интересовала в последнюю очередь. Нас тогда занимали вопросы отнюдь не гастрономического характера… А было на столе: штучек пять блюд с жареной птицей под разнообразными соусами, куски ветчины с луком на деревянных подносах, головки сыра со слезой, пучки зелени… еще два кувшина с деревенским пивом, пузатый кофейник… И, конечно же, вино, которое изготовила Щепка.

— Ты забыл фрукты, — медленно проговорила она, глядя куда-то в сторону. — В остальном все верно, — и опять пронизывающий взгляд с кошмарного лица. — Кроме одного: ты не Сварог. Ты меньше ростом, ты изменил цвет волос, которых у тебя осталось, смотрю, совсем немного, обрел другой голос, пальцы твои короче, ступни чуть косолапы… Успехи магии огромны, но я не слышала, чтобы магия могла изменить человека столь полно…

— Ты права, — вздохнул Сварог, судорожно пытаясь выработать логику поведения.

Щепка, господи, это же Щепка…

— Это тело — не Сварог, — сказал он. — Сварог внутри него. Я заперт. И у меня нет ключа, чтобы выйти… Какая-то магия… Помнишь, мы говорили об Ордене Ожидающих?

— Помню, — прошелестели динамики.

— Так вот: он был разрушен. Его сровняли с землей, тебе известно? А я в тот момент находился внутри. Помню только белую вспышку, которая поглотила весь мир и меня вместе с ним… А потом я открыл глаза и обнаружил, что вокруг меня мирная домашняя обстановка, что я жив и даже, судя по ощущениям, здоров. А вскоре я, разумеется, обнаружил, что жив и здоров со всем в другом теле… Каким-то образом меня забросило на пятнадцать лет вперед и поселило вот в это тело, в тело некоего парня по имени Ирви-Лонг… Щепка, можешь мне не верить, это твое право, однако я…

— Как ты сказал? — вдруг перебила калека и выпрямилась в своем инвалидном кресле. — Ирви-Лонг?

— Именно так. Ирви-Лонг, — Сварог опять насторожился.

— Вот это тело, в котором ты находишься, — с расстановкой проговорила Щепка, словно для того, чтобы не осталось неясностей, — это тело Ирви-Лонга? Частного детектива?

— Ну… да… — осторожно сказал Сварог.

— И как давно ты его носишь, позволь спросить?

— С неделю… А откуда ты…

На этот раз Щепка смеялась так долго, что смех окончился судорожным кашлем с мокротой. Потом она, восстановив дыхание, не вытирая и даже не закрывая рот, из которого слизь стекала уже прямо на платье, сделала еще один круг на своем кресле. Левая рука ее, насколько понял Сварог, была протезом, потому как лежала на подлокотнике совершенно неподвижно. И ноги ее под платьем были совершенно неподвижны… Сварог сглотнул и отвел взгляд.

— Ну тогда все ясно, — сказала Щепка, вытирая слезы. — А я-то все думала, почему не сработал столь блестяще продуманный и столь безупречно исполненный план моего друга. А он просто не знал, с кем имеет дело! Ой, не могу… Это тебя, тебя, Сварога, министр Ролн-Терро пытался сделать «мешком»! Наш добрый друг Чофо-Агайр попытался поймать в ловушку — кого — Сварога! Тогда понятно, почему у него ничего не получилось…

Настала очередь челюсти Сварога отвиснуть.

— Ты знаешь об убийстве?..

Щепка посмотрела на него самодовольно:

— Более того: я сама этот план и придумала.

— Визари, слушай… — подал голос молчащий до сих пор Монах, но продолжить ему не дали.

— Не смей меня так называть!!! — опять надрывный визг — не то зашкаливших микрофонов, не то покалеченной гортани.

— Хорошо, хорошо… — Сварог почувствовал, как тело детектива покрывается липким потом. — А как нам тебя называть? Щепкой?

— Щепка умерла. А я вернула себе родовое имя…

— Ахт-Логон, — вспомнил Сварог.

— Да. Зови меня так… Эй, принесите стул для господина Ирви-Лонга.

Последняя фраза была обращена к близнецам, все еще столбами застывшим у стены.

— А второго господина уведите, он мешает, — закончила Щепка. И рявкнула:

— Стоять!

Крепкие руки вцепились в плечи Сварога.

— Спокойно! — сказала калека, откатываясь чуть дальше. — С нашим милым Монахом, который предал меня, предал революцию, перешел служить в Каскад, — с ним ничего не случится. Пока ничего не случится. Даю слово. Пока мы с тобой разговариваем, он посидит в комнате для гостей, а там я решу, что с вами делать…

Появилось небольшое креслице, а затем близнецы подхватили Монаха под локти.

— Прочь, чертово семя! — дернулся было напарник, но держали его крепко.

— Ведите, ведите, — махнула перчаткой Щепка. — И сами выматывайтесь, вы мне мешаете.

Сварог тихо сказал Монаху:

— Я тебя вытащу. Даю слово.

И повернулся к собеседнице. Монаха увели, и еще долго в полукруглом зале было слышно, как он насылает проклятия на головы близнецов.

— Ну так и что там произошло с Ирви-Лонгом? — вкрадчиво напомнил Сварог. Надо было заболтать бывшей боевой подруге зубы, заставить разговориться, вытянуть как можно больше информации, усыпить бдительность, а уж затем…

Что затем, Сварог и сам не знал.

Щепка… то есть Ахт-Логон криво усмехнулась.

— Ничего особенного. Если не считать того, что он спутался с женой министра Ролн-Терро.

— Извини, я перебью… — тут же вставил Сварог. — Насколько я знаю, сам министр с ней не очень-то путался. Она была всего лишь, так сказать, светской женой, женой для выхода в люди.

— Какая разница! — Щепка презрительно скривила здоровую половину лица. — Эта похотливая сучка заключила с мужем деловое соглашение и обязана была его выполнять. Всего-то и требовалось, что изображать любящую супругу и не путаться с кем попало. Она не дурой была, понимала, что она — супруга не булочника и не дворника, а министра, одного из самых заметных лиц в Короне. В общем, Ирви-Лонг и эта… женщина познакомились. Совершенно случайно, никто их не сводил. Просто по роду своей… деятельности ты бывал в доме, в котором бывала и эта женщина. Вы стали встречаться. Может быть, Ирви-Лонг и полагал себя великим сыщиком, считал, что раз ему открыты все секреты тайных любовных встреч, то сам он всегда сумеет замести следы. Однако их связь очень быстро открылась Ролн-Терро. И тогда в голове министра сложился великолепный план, как можно одним мазком кисти нарисовать целую картину. С этим он пришел ко мне.

Сварог, очевидно, не смог сохранить лицо, потому что Щепка довольно хихикнула:

— А к кому же еще? Ролн-Терро — мой слуга. Он обязан мне своим положением министра. Только я смогу его сделать одним из правителей будущей страны. Без меня он вообще — ничто.

«Так-так-так, — подумал Сварог. — Все запутывается в еще более сложный узел…»

— Ну а в чем была главная цель этого… Ролн-Терро, Чофо-Агайра? — спросил он. — Неужели только в том, чтобы разделаться с такой незначительной фигурой как сыщик Ирви-Лонг?

— Да кому нужен этот Ирви-Лонг! — Щепка ударила кулаком по подлокотнику. — Захоти я с ним разделаться, мне хватило бы и полстражи!

«Это не Щепка, — вдруг отчетливо понял Сварог. — Что-то осталось, конечно, от той взбалмошной девицы-революционерки, но сейчас это не она. Это вообще не человек…»

Он вообще слабо понимал, зачем поддерживает этот бредовый разговор с уродцем в кресле, сидит вольготно и, точно в дрянной пародии на английский детектив, беседует об убийцах и мотивах. Взять калеку ничего не стоит, если она не врала и магические проявления на территории завода подавляются некими устройствами. Скрутить чертовку и… и там посмотрим.

Хотя, признаться, из этой беседы он узнал много интересного. Щепка ничего не скрывала — то ли хотела выговориться, не с кем ей было поделиться знанием, то ли… То ли она Сварога уже списала в расход.

Тем не менее…

Оказалось, что у Щепки есть цель в жизни — появилась, когда десять лет назад, в результате заговора она оказалась не у дел в руководстве Монитрии и попала в плен инвалидного кресла и собственного уродства. И цель это была — отомстить обидчикам (точнее, обидчику) и вернуться в Корону на белом коне. Разогнать нынешних горлопанов у власти. Вернуть отобранный заговорщиками пост Президента. Совершить, иными словами, государственный переворот.

Для чего и был разработан план «Стеклянный дождь», родное детище Щепки, любимая ее игрушка. Поначалу в этот проект был посвящен только один человек — министр Внешней безопасности Ролн-Терро. Он курировал строительство звездолета «Искупитель», а поскольку всеми фондами и субсидиями для «Искупителя» распоряжался тоже лично он, то министр сумел сэкономить часть средств и организовать на прилегающей территории завода секретное производство со своим, закрытым для отчетности финансированием — производство, о котором в правительстве не знала ни одна живая душа. Пришлось, правда, в тонкости игры посвятить директора завода, иначе ничего не получилось бы. И вот в черте завода, поставляющего механизмы для «Искупителя», появился новый, жутко засекреченный цех. Где ковалась будущая победа Щепки над Короной. Проект «Стеклянный дождь».

Но. Тон-Клагг, директор завода, которому в будущем правительстве был обещан пост вице-президента, за последний месяц из верного сподвижника Щепки и Ролн-Терро превратился в опасного свидетеля. Он стал слишком нервным и пугливым. Чем ближе становился день завершения плана «Стеклянный дождь», тем больше он нервничал, метался, сомневался. А когда от неуравновешенности одного человека начинает зависеть судьба общего дела, этот человек должен быть устранен. До завершения плана «Стеклянный дождь» оставались считанные дни, и Щепка не хотела рисковать.

— Но зачем нужен был этот спектакль с женами и сыщиками? Почему было просто не устроить директору несчастный случай? — спросил Сварог. — Аварию на заводе, автокатастрофу, отравление…

Щепка посмотрела на него с сожалением.

— Все-таки в прошлой жизни, граф, вы были умнее… Объясняю. Когда погибает директор такого крупного производства, расследование этого происшествия проводится по высшему уровню ответственности. Если бы директор, как ты говоришь, скоропостижно скончался от укуса змеи, на следующий день на заводе не протолкнуться бы было от полиции. Другое дело — убийство на бытовой почве, на почве ревности. Все ясно и понятно, делом занимается в обычном порядке столичная полиция. Тем более когда налицо не только мотив, но и убийца… И вся задача сводится лишь к тому, чтобы этого убийцу задержать и наказать. Вот для чего понадобилась мелкая ищейка по имени Ирви-Лонг. Для роли убийцы.

— Понимаю, — кивнул Сварог. — В глазах полиции все выглядит безупречно. Заподозрив, что жена его может предаваться прелюбодениям в то время, как министр трудится во благо страны, министр Ролн-Терро нанял частного сыщика. Дело житейское, вполне объяснимое. Откуда же ему было знать, что он нанимает именно любовника своей жены. Это обстоятельство вскрывается во время следствия, потому что находятся свидетели, которые видели сыщика и молодую женщину вместе, и те вели себя самым вольным образом, хотя и пытались скрыть роман.

— Такие свидетели уже нашлись, — сказала Щепка.

— Но сам сыщик внезапно обнаруживает, что вертихвостка обманывает и его тоже! В приступе ревности, в состоянии аффекта сыщик применяет свои магические боевые искусства и убивает обоих. Все гладко. И пускай преступник попробует оправдаться. Но вот чего я не понимаю… Ведь Ролн-Терро обратился с просьбой проследить за его женой, будучи уверенным, что перед ним настоящий и несомненный частный детектив Ирви-Лонг — без всякого второго дна, без всякого Сварога. Как он мог быть уверен…

— Ролн-Терро был уверен, что Ирви-Лонг не откажется от его предложения, — покачала бугристой головой Щепка. — У Ирви-Лонга не было ни одной причины для отказа. Во-первых, он хоть и уводил чужих жен, но, как и любой самец, сам не смог бы примириться с изменой. Когда он услышал от Ролн-Терро, что жена министра должна встретиться с любовником в тот день, когда сам Ирви-Лонг с ней встречаться и не собирался, то первой мыслью сыщика должна была быть: «Она и меня тоже обманывает, у нее есть кто-то еще». И он должен был удостовериться, так это или не так. «Если не так, — должен был подумать Ирви-Лонг, — то мы вместе с моей киской посмеемся над глупым мужем, нанявшим следить за своей женой ее же любовника». Во-вторых, откажись он — муж наймет другого детектива, который выследит уже его самого. И, в-последних, деньги. Ролн-Терро посулил хорошие деньги за работу. А у Ирви-Лонга было слишком много расходов на дом, жену, любовниц.

«Ну и сволочь ты, Ирви-Лонг», — подумал Сварог.

И сказал:

— А директора завода пригласил в дом сам хозяин… — …сказав, что им необходимо срочно встретиться по неотложному вопросу, — подхватила Щепка. — А своей жене Ролн-Терро сообщил, что вскоре должен прийти директор, но сам он вынужден отлучиться по делам, и жена, шлюха эта, мол, должна встретить директора, занять чаепитиями и прочими разговорами до его возвращения.

— Меня… вернее, Ирви-Лонга должны были задержать на месте преступления?

— Разумеется. Чтобы улики стали вовсе неоспоримыми. Фотографический аппарат с твоими отпечатками пальцев. Способность к невидимости. Способность к вызову Призрачного убийцы. Личная заинтересованность… Но тебе удалось бежать, Сварог… Интересно, почему я не удивлена… Однако, судя по тому, что ты все же угодил в ловушку, твои магические способности тебя оставили?

Сварог молча кивнул.

Щепка опять засмеялась. Потом вдруг протянула руку в перчатке, коснулась пальцами его руки. Сварог едва не отшатнулся — ему показалось, что его трогает холодной влажной лапкой мертвая птица.

— Мы похожи с тобой, — лицо ее искривилось в пародии на улыбку. — Мы очень похожи. Бедный граф! Ты стал обыкновенным человеком. Как, должно быть, это тяжело!