Евгений Жариков и Наталья Гвоздикова
Жареные гвозди
В этом звездном тандеме самым любвеобильным был Жариков, который начал влюбляться в девочек чуть ли не с детсадовского возраста. А вот Гвоздикова, наоборот, с детства была девочкой серьезной, поскольку росла в строгой военной семье – ее папа был офицером. Наташа училась в балетной школе при Одесском театре оперы и балета, занималась гимнастикой в спортивной секции, но в будущем мечтала стать врачом. В общем, ей было не до мальчиков. Поэтому, пока она делала себя, ее будущий супруг влюблялся напропалую. В первый класс он пошел в 1948 году, а в те годы обучение в начальной школе было раздельное, и мальчиков только в 6-м классе объединили с девочками. Но еще до этого – Жене тогда было 11 лет (1952) – он отправился в пионерский лагерь, где у него был целый гарем – четыре «жены» одновременно. Кто-то был влюблен в него, в кого-то он, но всех Жариков считал своими. И говорил им снисходительно: «Ладно, будете моим окружением». По его же словам:
«Я всегда был рыцарем. Мало того что был хорош собой, еще и ухаживать умел красиво. Поэтому девчонки ко мне и тянулись. Любовных историй было огромное количество – вспоминать и вспоминать! Свидания, страдания, девичьи слезы, измены, записки. Чем дальше, взрослее, тем насыщенней – пошли поцелуйчики… Потом многие девочки, став взрослыми и выйдя замуж, сыновей своих называли Женьками…»
А в старших классах школы у Жарикова появилась первая серьезная привязанность к девушке, которая впоследствии тоже станет очень популярной актрисой. Звали ее Галя Польских. Она училась на класс старше Жарикова, а близко познакомились они благодаря театру. В их драмкружке поставили «Бориса Годунова», где Жарикову доверили роль Самозванца, а Польских – Марины Мнишек. И Евгений со сцены произносил по ее адресу слова: «Довольно, стыдно мне пред гордою полячкой унижаться!» В эти мгновения его сердце бешено колотилось и рвалось из груди, ведь он был по уши влюблен в Польских.
Иногда они репетировали у Гали дома, на Ленинском проспекте, где она жила с бабушкой, которая ее вырастила. А после репетиций они гуляли по улицам. Однажды весной, когда из-под снега едва показалась зеленая трава, Евгений уговорил Галю съездить за город. Они вскочили в автобус, доехали до конечной остановки «Внуково» и провели чудесный день вдвоем. Носились среди деревьев, играли в салочки. Жарикову очень хотелось поцеловать свою спутницу, но его робкие поползновения та обращала в шутку. Может, потому, что знала: к нему неравнодушна ее лучшая подружка Лена. Но Жарикову Лена была безразлична. В жизни так часто бывает.
Польских окончила школу годом раньше и поступила на актерский факультет ВГИКа, в мастерскую Михаила Ильича Ромма. Узнав об этом, туда же стал готовиться поступить и Жариков – чтобы быть поближе к любимой. Его нисколько не пугал и огромный конкурс – 170 человек на место. Он считал – любви никакие преграды не страшны. И ведь не ошибся – в 1958 году стал студентом ВГИКа, курса, который набирали Сергей Герасимов и Тамара Макарова. И уже 1 сентября он столкнулся в аудитории с Польских. «А мы с тобой однокурсники», – сказала она к его удивлению и радости. Оказалось, ее оставили на второй год, поскольку она много пропустила, снимаясь в фильме «Дикая собака Динго». Но только Жариков обрадовался такому стечению обстоятельств, как узнал, что его любимая… замужем за студентом режиссерского факультета Фаиком Гасановым. Более того, у них совсем недавно родилась дочь Ирада.
Жариков расстроился, но общение с Польских не прервал. И Польских со своим мужем часто по-соседски захаживали в гости к Жариковым – в его трехкомнатную квартиру в писательском доме на Ломоносовском проспекте. Дело в том, что отцом Евгения был известный писатель Илья Жариков, член Союза писателей СССР. А однажды случилась весьма неприятная история, когда Жариков совсем другими глазами взглянул на свою бывшую возлюбленную. Вот как он сам вспоминал об этом:
«Однажды Гасанов попросил одолжить эспадрон – тупую саблю для занятий по сцендвижению: «Мне эта сабля нужна, чтобы защитить Галю, а то, бывает, к нам среди ночи врывается ее пьяный брат и начинает угрожать, что всех перебьет, если не пустим его. А как оставить, если он по любому поводу цепляется и лезет драться?» Галя с мужем, бабушкой и дочкой ютились тогда в одной комнате, жизни молодым и так не было, а тут еще буйный родственник. Не знаю всех подробностей, но Галя и ее брат росли сиротами, воспитывали их разные бабушки. Гале удалось выбиться в люди, стать известной, брату – нет. Видно, его это сильно задевало, вызывало раздражение.
Я, конечно же, без разговоров отдал эспадрон Фаику. А потом случайно услышал, как Галя отчитывала мужа в коридоре: «Ну что ты разоткровенничался с Жариковым! Он богатый, что ему наши беды – разве он может нас понять?!»
Галины слова резанули по сердцу. Что за богатство она у нас узрела? Да, эту трехкомнатную квартиру дали моему отцу. Илья Жариков был известным писателем, во время Великой Отечественной войны выезжал на передовую, мотался по фронтам в качестве корреспондента газеты «Правда», а потом многие годы возглавлял приемную комиссию Союза писателей СССР. Особых привилегий не имел, «трешку» в писательском доме на Ломоносовском проспекте получил, поскольку в семье было четверо детей. Двое маминых от первого брака и двое общих. Я был последышем… В общем, своим замечанием она меня страшно разочаровала, и я к ней охладел…»
А спустя некоторое время киношная жизнь так закрутила Жарикова, что ему было уже не до Польских – он начал активно сниматься в кино. Сначала у Юлия Райзмана в «А если это любовь?» (1961), а потом и у Андрея Тарковского в «Ивановом детстве» (1962). И во время съемок в последнем фильме женился. Дело было так.
Незадолго до съемок Жариков поехал к школьному товарищу в мидовский дачный поселок на станцию Здравница, где по вечерам устраивались танцы. На них он и познакомился с Валей Зотовой. Она была спортсменкой, старше его на пять лет и работала тренером по фигурному катанию в детской спортивной школе. Она уже успела побывать замужем и развестись. Евгению она сразу приглянулась, и он пару раз приглашал ее на свидания. А когда уехал в киноэкспедицию в Канев, то между ними завязалась романтическая переписка. Валентина отвечала, что скучает, ждет не дождется, когда он вернется в Москву. И тут Жарикова угораздило заболеть – он отравился творогом, купленным на рынке. Температура подскочила за сорок, врачи подозревали желтуху. Встал вопрос о замене его другим актером, но Тарковский категорически отказался это делать, хотя второй режиссер Георгий Натансон на этом настаивал. Ведь съемки простаивали, время шло.
Узнав о болезни Жарикова, на съемки тут же примчалась Валентина. Причем денег на билет ей не хватило, так она продала зимнее пальто и приехала. И стала ухаживать за больным: посадила на бессолевую диету, часами вываривала мясо, кормила буквально с ложечки. И очень скоро Жариков пошел на поправку. Эта самоотверженность женщины по отношению к нему заставила его взглянуть на нее серьезно. И он стал везде представлять ее как свою невесту. Но очень скоро его мнение о ней изменилось. Почему? Дело в том, что он вечерами играл с членами съемочной группы в преферанс на деньги. А получал он за съемочный день 16 рублей 50 копеек. Когда Валентина об этом узнала, она стала его пилить: «Что ты творишь? Почему не копишь деньги? На что собираешься со мной жить?» В итоге, когда они из Канева переехали в Киев, Жариков отправил свою невесту в Москву. А сам уехал на съемки.
В Киеве его соседом по номеру был сам Тарковский, который в ту пору был женат на актрисе Ирме Рауш. Но она с ним на съемки не поехала, поэтому мужчины оказались полностью свободны. А им этого как раз и не хотелось. Тогда инициативу в свои руки взял Жариков. Он позвонил в Москву и вызвал в Киев двух своих пассий, с которыми крутил роман еще на съемках «А если это любовь?». А поскольку девушки были без комплексов, они тут же откликнулись на это предложение. И, как говорится, завертелось. Жариков выгуливал по Крещатику то Жанну, когда он оставался в номере с Катей, то Катю, когда его одиночество скрашивала Жанна. Потом мужчины менялись ролями. Естественно, в те дни про Валентину Жариков даже не вспоминал. И тут ему о ней напомнили.
В один из дней позвонила ее мама и сообщила Жарикову, что дочь упала на тренировке и сломала ногу. Перелом очень сложный, кататься на коньках дочь больше не сможет. Поэтому Валентина находится в жутком состоянии и грозится наложить на себя руки! Услышав это, Жариков отправился в Москву, где навестил Валентину в больнице. Причем в палату пришел с букетом хризантем. И чуть ли не с порога заявил: «Я за тобой. Поправляйся скорее, как только выпишешься – поженимся». И не обманул. Одна нога Валентины была еще в гипсе, когда они расписались. Когда они появились в таком виде в загсе, его служащая удивилась: «Что это вы пришли в таком виде? Не могли подождать?» На что Жариков ответил: «Делайте свое дело!»
Жить они стали в крошечной комнатушке невесты. Но вскоре дом пошел под снос, и они бесплатно получили двухкомнатную квартиру, куда переехали вместе с тещей. На календаре был 1961 год.
Разные интересы супругов, конечно же, отражались на семейной жизни. Особенно это относилось к Валентине, которая, после того как ее муж стал популярным (после премьеры фильма «Иваново детство»), стала жутко его ревновать, что вполне объяснимо – про любвеобильность своего благоверного она прекрасно знала. Иногда супруга сопровождала мужа в киноэкспедициях, опасаясь, что без ее пригляда он отправится «налево». Так, например, было в августе 1962-го, когда Жариков снимался в Судаке в комедии «Три плюс два»: жена всегда была поблизости и зорко следила, чтобы ее муж, не дай бог, не завел шашни со своей красивой партнершей по фильму Натальей Кустинской. Но он об этом даже не думал, поскольку… Впрочем, послушаем его собственный рассказ:
«Валентина сопровождала меня лишь на съемках в Крыму, а когда группа переехала на Рижскую киностудию, вернулась в Москву. Как только я остался один, Фатеева всеми силами начала сводить меня с Кустинской. Они с Андреем Мироновым (у них на съемках возник роман. – Ф. Р.) идут в ресторан и обязательно тянут с собой нас. Оркестр играет «медляк», Миронов приглашает на танец Фатееву, а та тут же соединяет наши руки: «Ребята, ну что вы сидите? Пошли бы тоже потанцевали».
Танцевать-то я Кустинскую приглашал, но не более того. Когда пару лет назад в телепередаче, посвященной юбилею фильма «Три плюс два», услышал откровения Натальи о том, как Оганесян строго-настрого приказал не пускать мою Валю на съемочную площадку, та якобы приревновала меня к Кустинской и даже бросалась на нее с кулаками, – удивился. Не было такого! Да и Кустинская мне никогда не нравилась: глупые дамы меня не возбуждают. Я не способен оценить женскую красоту, если к ней не прилагается интеллект. А с последним у Кустинской, по-моему, было крайне напряженно.
– Жень, ну что? – то и дело обращалась она ко мне, намекая на более тесное продолжение знакомства.
– Что ты имеешь в виду? Я вроде бы ничего тебе не говорил.
– Да? Ну так что?
Когда «Три плюс два» возили на зарубежные фестивали, нас с ребятами ни разу не пригласили, зато Кустинскую и Фатееву – постоянно. «А что ты хочешь? Что возмущаешься? – сказал начальник актерского отдела «Мосфильма» Адольф Гуревич. – Зачем ты там нужен? Представитель Госкино лучше возьмет с собой «чемоданных», чтобы не скучать…»
Между тем вскоре после выхода фильма «Три плюс два» на широкий экран Жариков пережил еще более экзотическую «лав стори»: в него влюбилась… японка. Звали ее Каеко Икеда, и была она дочерью богатого фабриканта неоновых реклам. В Жарикова девушка влюбилась после фильма «Иваново детство», который демонстрировался по всему миру. А уж когда в Японию попали «Три плюс два», чувства японки перехлестнули через край. Она засыпала актера любовными письмами, в которых обещала приехать в загадочную Россию (Каеко работала в турагентстве), где живут такие необыкновенно мужественные, талантливые, нежные и красивые мужчины. Писала, что непременно найдет «апартаменты Жарикова» (а тот тогда жил в коммунальной квартире!), пусть даже ее путь будет длиной в тысячи километров.
Достаточно скоро про этот «почтовый роман» узнал КГБ и немедленно сообщил в Госкино. Жену Жарикова вызвали «на ковер» и спросили в лоб: «Вы хотите, чтобы ваш муж ездил за границу? Тогда пусть прекратит переписку с японской капиталисткой. Настоятельно советуем вам помочь нам в этом вопросе». Жена, естественно, помогла: Жарикову пришлось японку попросить, чтобы та перестала писать ему. Как ни тяжело это было сделать влюбленной девушке, она вняла совету любимого, в качестве прощального подарка прислав ему великолепную заколку для галстука с розовой жемчужиной…
Пока муж зарабатывал, Валентина нигде не работала и вела домашнее хозяйство. Причем дело свое знала хорошо: мужа всегда ждал накрытый стол, а накрахмаленные рубашки приятно хрустели. Поэтому он был вполне удовлетворен таким положением дел. Единственное, что угнетало Жарикова, – у них не было детей. Однажды он спросил у жены, не принимает ли она противозачаточные таблетки. Та ответила отрицательно. «Тогда в чем дело? Я очень хочу детей. Если у тебя проблемы со здоровьем, давай обратимся к врачам», – заявил Жариков. И услышал в ответ: «У меня проблем нет. Это ты виноват, ты и иди обследоваться».
Жариков так и сделал. И вскоре получил справку, что он в этом плане полностью здоров. Показал этот документ супруге и поставил ультиматум: либо у них появятся дети, либо он уходит. И тогда жена, разрыдавшись, призналась в том, что ее первый муж детей не хотел и она сделала от него два аборта, причем последний – неудачный. У нее не будет детей. Она это скрывала, потому что боялась потерять Жарикова.
Актера будто холодной водой окатили. И он объявил: «Ты молчала, когда я пошел на это унизительное обследование, а это – подлость. Поэтому прощай!»
Но жена бросилась ему в ноги: «Если уйдешь, я покончу с собой».
Этот порыв отчаяния подействовал – Жариков остался. Но пустился во все тяжкие – стал изменять жене направо и налево.
А что же Гвоздикова?
Несмотря на то, что ее папа был человеком строгих правил и был категорически против того, чтобы его дети пошли по актерской стезе, к его мнению никто не прислушался. Сначала «взбрыкнула» старшая дочь Людмила (она старше Натальи на 7 лет), которая после окончания школы уехала в Ленинград и стала актрисой Театра миниатюр под управлением Аркадия Райкина. А затем по ее стопам отправилась и младшая сестра Наталья, которая в 1965 году окончила школу, уехала в Москву и поступила в театральное училище имени Щукина, где проучилась недолго. Как-то она поехала в Ленинград навестить свою сестру, и вместе с ней оказалась в доме актриса Ольга Малоземова, у которой в тот момент гостили Сергей Герасимов и Тамара Макарова (бывшие учителя Жарикова). Увидев Гвоздикову, они предложили ей перейти к ним во ВГИК. Более того, Герасимов прямо оттуда позвонил министру культуры Екатерине Фурцевой и попросил разрешения принять к себе на курс еще одну студентку. Так Гвоздикова оказалась во ВГИКе. Ее сокурсниками были еще три Наташи – Белохвостикова, Аринбасарова и Бондарчук, а также еще ряд будущих звезд советского кино: Николай Еременко, Талгат Нигматулин, Вадим Спиридонов, Нина Маслова, Ирина Азер, Ольга Прохорова, Надежда Репина.
На тот момент Жариков был уже очень популярным актером, им грезили многие советские девушки. Но только не Гвоздикова, которая была увлечена исключительно учебой. И вот однажды, когда она появилась в институте после недельного отсутствия (болела гриппом), девчонки ей сообщили: «Пока ты болела, приходил Жариков. Он и в жизни красавец невозможный! Мы в него все влюбились». На что Гвоздикова безразлично пожала плечами и сказала: «Ну и что? Подумаешь!» Ей было не до ахов и охов, она думала только про учебу. Она даже серьезных романов с однокурсниками не крутила, хотя на нее заглядывались многие. Например, Сергей Малишевский (он прославится как мастер дубляжа – его голосом будут говорить многие прибалтийские актеры, а также зарубежные) во время поездки на картошку звал Наталью прогуляться и угощал печеной картошкой. Потом у него появился соперник – Николай Еременко. Однажды тот в шутку погнался за Гвоздиковой по сельской дороге с вилкой в руке, обещая заколоть, если она выберет Малишевского, а не его. Несся и орал песню: «Смотри, какое небо звездное, смотри, звезда летит…» Оба, кстати, уйдут из жизни относительно молодыми: Сергей в 50 лет (2000), Николай – в 52 года (2001).
Кстати, тогда Наталья выбрала Малишевского. Но романа не случилось, поскольку она слегла с воспалением легких. А затем, уже в Москве, она стала встречаться с Еременко – они гуляли под ручку по вечерним улицам. Николай писал ей любовные записки и бросал их во время лекций на стол, где сидела Наталья (ее соседкой была другая Наталья – Бондарчук). Причем последняя читала эти записки и удивлялась, думая, что они адресованы ей.
В то время Жариков, какое-то время пожив в ГДР (он снимался на местном телевидении), вернулся на родину и вновь стал желанным актером на многих съемочных площадках. В те годы на экраны страны вышло несколько фильмов с его участием: «Дикий мед», «Нет и да» (роль Латышева) (оба – 1967), «Продавец воздуха» (Люк), «Таинственный монах» (Латышев) (оба – 1968). Именно в последнем фильме (а не в «Три плюс два», как это ни странно) Жарикова впервые увидела Наталья Гвоздикова. Вот как она сама об этом вспоминает:
«Однажды старшая сестра Людмила затащила меня на фильм «Таинственный монах» – показать артиста, в которого давно влюблена: «Ты не представляешь, какой красивый этот Жариков!»
В московском кинотеатре «Октябрь» картину показывали как панорамное, стереоскопическое кино. Перед началом сеанса зрителям выдавали очки, которые волшебным образом делали изображение объемным. Случайно обернувшись, я увидела полный зал людей в этих дурацких очках. Все они, как совы, искали фокус – красную точку на экране – мне стало так смешно! Фильм показался настолько скучным (хотя это был приключенческий фильм про то, как под боком у красных действовало белогвардейское гнездо, находившееся в монастыре. – Ф. Р.), что я как могла развлекалась: в темноте запивала кефиром колбасу и кокетничала с сидевшими рядом парнями. А Милка, как только на экране появлялся Жариков, толкала меня в бок и шептала: «Смотри, смотри – вот он!» «Подумаешь, Жариков! – фыркала я. – Большое дело!» Могла ли я тогда представить, что именно за этого человека выйду замуж?!»
Но пока до этого замужества у каждого своя жизнь: Жариков живет в браке с фигуристкой, а Гвоздикова пока свободная девушка и продолжает свою учебу во ВГИКе. На третьем курсе, в 1969 году, ее впервые приглашают сниматься в кино. Правда, фильм короткометражный («Белые дюны»), но это большого значения не имеет – главное, что обратили внимание. Фильм снимал режиссер-дебютант Сергей Тарасов (1933), который впоследствии прославится такими лентами, как «Петерс» (1972), «Стрелы Робин Гуда» (1976), «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» (1983), «Черная стрела» (1985) и др.
Поскольку Наталья не стала брать академический отпуск, она днем училась, а ночью снималась. По ее словам: «В первой же экспедиции (натуру снимали в Прибалтике. – Ф. Р.) пришлось испытать липкие приставания режиссера. Я до сих пор благодарна людям, работавшим вместе со мной на картине, которые буквально спасали меня от этого любителя молоденьких актрис (в том фильме снимались: Юозас Будрайтис, Андрей Юренев, Ингуна Рейнфельде, Эгон Бесерис и др. – Ф. Р.). Вот так и началось мое взрослое житье-бытье…»
Отметим, что в том же году Гвоздикова снялась еще в одном фильме, но там с ней никаких «липких» приключений не произошло: речь идет о фильме ее учителя Сергея Герасимова «У озера» (1969), где у нее был крохотный эпизод. Затем были небольшие роли в фильмах: «Печки-лавочки» (1972; студентка-стройотряда Наташа), «Ох, уж эта Настя!» (1972; сестра Насти Светлана Рябинина).
Что касается творческих свершений Евгения Жарикова, то он снимался куда более активнее Гвоздиковой и к моменту своего знакомства с ней записал на свой счет следующие фильмы: «Снегурочка» (Лель), «День ангела» (штурман Салин) (оба – 1969), «Приключения в космосе» (1970; Павел), «Смерти нет, ребята!» (1971; лейтенант Владимир Рубин), «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» (1973).
Как мы помним, во время учебы во ВГИКе Гвоздикова жениха себе так и не подобрала. Это случилось сразу после его окончания в 1971 году. Причем ее суженым стал физик, с которым она познакомилась в… киношной компании. Звали его Александром, и он завоевал девушку своим напором. Отношения развивались так стремительно, что Гвоздикова даже не успела опомниться, как уже через месяц жених повел ее знакомиться с родителями. Будущей свекрови она понравилась, и та тут же предложила: «Оставайся у нас».
Пышной свадьбы они не устраивали, не хотела ни фаты, ни белого платья, ни куклы на капоте «Волги». Просто сходили в загс. С ними были только Наталья Аринбасарова и ее 5-летний сын Егорка Кончаловский. Но ничего хорошего из этого брака не вышло, поскольку муж-физик стал ревновать свою актрису-красавицу чуть ли не к каждому встречному. Если она уезжала на съемки в другой город, муж мог ворваться среди ночи в гостиничный номер – проверить, одна ли она в постели. Скандал следовал за скандалом, хотя поводов для ревности Гвоздикова не давала. Ее окружали достойные мужчины, некоторые из них даже нравились, но изменить мужу для нее было табу.
Видя, как плохо живут молодые, мама Натальи просила: «Только не рожай детей». А свекровь, напротив, считала, что ребенок укрепит этот брак. Наталья пыталась разговаривать с мужем, убеждала, умоляла успокоиться – все было бесполезно. В депрессию она не впадала лишь потому, что была завалена работой. Так, только в 1973 году она снялась сразу в четырех фильмах: «Берега» (Наташа), «За облаками – небо» (Нюся), «Калина красная» (телефонистка) и «Возле этих окон» (главная роль – приемщица ателье Нина Лагутина).
В том же году к Гвоздиковой пришла всесоюзная слава. В мае на телеэкраны страны вышла 4-серийная комедия Алексея Коренева «Большая перемена», где Наталья сыграла возлюбенную главного героя, учителя истории Нестора Петровича Северова, Полину Иванченко.
В те дни, когда по ТВ шел этот сериал, Гвоздикова была вовлечена в съемки другого проекта – того самого фильма, где у нее была главная роль. Речь идет о ленте «Возле этих окон» режиссера Хасана Бакиева. Главную мужскую роль в фильме – киномеханика Михаила Анохина – исполнял Жариков. Причем всего лишь полгода назад он вернулся из ГДР, где участвовал в съемках советско-болгарско-немецкого фильма, повествующего о лидере болгарской компартии Георгии Димитрове, «Наковальня или молот» Христо Христова (1926) и строил планы о жизни… в Болгарии. Почему именно там? Дело в том, что во время съемок он познакомился с болгарской актрисой Сильвией Рангеловой (1948), хорошо известной в Советском Союзе по сериалу «На каждом километре» (1970–1971). В фильме она исполняла роль немки Эвелин (кстати, за кадром ее роль озвучивала Наталья Фатеева). И между Жариковым и Рангеловой возник страстный роман, который остался без продолжения, поскольку… Впрочем, послушаем рассказ самого Е. Жарикова:
«С болгарской актрисой Сильвией Рангеловой я познакомился на съемках советско-немецко-болгарской картины. Чувства между нами вспыхнули, как спичка. Я подумывал даже уехать в Болгарию насовсем. В Дрездене, где проходила часть съемок, нас поселили в мотеле, состоявшем из отдельных домиков. Бросил вещи, принял душ и стал звонить Сильвии. Телефон был занят в течение часа. Пошел к ее домику – дверь заперта. Я заглянул в окно: трубка лежала рядом с телефонным аппаратом, в комнате – никого. Ноги почему-то сами понесли к дому нашего режиссера Христо Христова. Проходя вдоль стены, бросил взгляд в окно. Голая Сильвия с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами стояла в ванне. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: девушка только что вылезла из постели.
Позже она как ни в чем не бывало явилась ко мне, подошла, попыталась обнять.
– Я видел тебя у Христова в номере…
– Прости, не могла ему отказать, но это ничего не значит. Ты же знаешь, я учусь у него на курсе.
– Для тебя, может, и не значит, а для меня все кончено…»
Итак, вернувшись на родину, Жариков включился в проект «Возле этих окон», чтобы там увидеть воочию женщину, которой вскоре суждено будет стать его женой. Это была Наталья Гвоздикова. Однако их первая встреча оказалась далеко не идиллической. Вот как о ней вспоминает Н. Гвоздикова:
«Итак, 1973 год, «Мосфильм». Я безумно опаздываю на пробы. Как метеор лечу по длинным коридорам студии, стремительно врываюсь в комнату – щеки порозовели от мороза, волосы растрепались, глаза горят. Прямо скажем, выгляжу далеко не как кинозвезда.
А вот Женя как раз был безупречен! Придраться абсолютно не к чему. А так хотелось! Аккуратно причесанный, в отлично сшитом замшевом пиджаке с заморскими пуговицами, в светло-коричневых брюках, модных ботиночках. Жариков сидел в комнате один, на коленях лежал сценарий. Когда я, запыхавшись, влетела, он искоса посмотрел на меня, и в его взгляде я явственно прочитала укор: «Кто такая? Как посмела опоздать?» Ему, звезде, пришлось ждать меня целых пятнадцать минут! Я, не обращая внимания, стала снимать шубу, естественно, полагая, что он поможет. Не тут-то было: Женя продолжал невозмутимо сидеть.
Мы начали вместе читать сценарий, незаметно разглядывая друг друга. Я, конечно, понимала, что виновата, но от этого мне еще больше хотелось его задеть. И принялась капризничать: заявила, что у меня очень мало времени, потом потребовала личную машину – словом, выдвигала условия как настоящая звезда. Жариков, не выдержав подобной наглости, разозлился и захлопнул сценарий.
Когда в очередной раз мне позвонили со студии, я заявила, что сниматься с Жариковым не буду – с кем угодно, только не с ним! Неприятное впечатление от первой встречи настолько врезалось в память, что невозможно было представить нас играющими в одном фильме. Женю пробовали с другой актрисой, но режиссер остался ею недоволен: «Наташа, придется сниматься!»
Съемки начались 18 мая, а уже спустя пару-тройку недель Гвоздикова неожиданно… влюбилась в ранее ненавистного партнера. Что касается самого Жарикова, то он никаких нежных чувств поначалу к партнерше не питал: играя по сюжету ее возлюбленного, он становился абсолютно равнодушным сразу по окончании съемок. Правда, в процессе работы он все-таки влюбился, но его пассией оказалась отнюдь не Гвоздикова, а молоденькая актриса из массовки. Что на него в общем-то было очень похоже – он был, что называется, ходок.
Итак, на съемках «Возле этих окон» у Жарикова случилась очередная мимолетная «лав стори». Гвоздикова узнала об этом случайно: лежала дома с высокой температурой, и вдруг ей позвонила ассистентка режиссера: «Болеешь? Ну-ну, болей! А Жариков «зароманился»! Девчонка «попастенькая», ножки-бутылочки… А ты лежи-лежи, болей!»
Несмотря на то что после этого звонка температура у Гвоздиковой поднялась еще выше, она нашла силы примчаться на съемочную площадку. К тому времени ее чувства к Евгению были уже настолько сильными, что она решила завоевать его во что бы то ни стало, тем более что муж-ревнивец надоел ей к тому времени хуже горькой редьки. К тому же она знала, что и у Жарикова дома не все ладно. Короче, перспективы у актрисы были.
Для обольщения Жарикова Гвоздикова избрала хитрую тактику: каждый раз, когда артисты возвращались с натурных съемок, она устраивалась в автобусе в противоположном углу от пассии Евгения. Таким образом Наталья ставила актера перед выбором, с кем из них сесть. Помаявшись, тот обычно выбирал Гвоздикову, а неудачнице тактично объяснял: дескать, нам с Наташей надо текст роли повторить. Так продолжалось, пока… Впрочем, послушаем рассказ самой Натальи Гвоздиковой:
«Мне кажется, первым «сломался» Женя. Однажды, когда романом между нами еще и не пахло, Женя попытался меня поцеловать… У операторов закончилась пленка, поэтому объявили перерыв. Я села в кресло и задремала. Почувствовав запах знакомой туалетной воды, открыла глаза и близко-близко увидела… губы Жарикова. От неожиданности он отпрянул от меня, как ошпаренный. Как я жалела потом, что спугнула его! Самое обидное, что даже по сценарию, хоть мы и играли любовь, нам ни разу не удалось поцеловаться…»
Роман Жарикова и Гвоздиковой только-только набирал силу, а съемки фильма «Возле этих окон» уже закончились. Чтобы отношения продолжились, надо было срочно что-то предпринимать. Помог случай.
Летом того же 1973 года Жарикова пригласили на эпохальную в его карьере роль: в 10-серийном телесериале «Рожденная революцией» о советской милиции он должен был сыграть деревенского паренька Колю Кондратьева, пришедшего в 1917 году в советскую милицию и прошедшего затем в ее рядах путь от рядового сотрудника до комиссара милиции. Фильм должен был сниматься на киевской киностудии имени Довженко. Поскольку одна из сюжетных линий в этой ленте была любовная – Кондратьев влюблялся в девушку с дворянскими корнями Марию Кораблеву, которая становилась его женой, – Жариков захотел, чтобы в этой роли снималась именно Гвоздикова. И он порекомендовал ее ассистентке режиссера Ларисе Славяновой. Та же взяла фамилию актрисы на заметку, но без конкретных обещаний. А потом и вовсе про нее забыла и порекомендовала режиссеру Григорию Кохану взять на роль Маши молодую украинскую актрису. Но Жариков никого другого кроме Гвоздиковой видеть в этой роли не желал! Он долго ломал голову, как это сделать, и наконец в открытую сказал Кохану, что хотел бы пройти пробы с актрисой, которая снималась с ним в «Окнах»: дескать, с ней у него сложились очень хорошие партнерские отношения. Кохан согласился и решил дать Гвоздиковой шанс, а та его едва не упустила.
На пробах ей предложили сыграть сцену допроса Маши, где нужно было расплакаться, но слез от актрисы никак не могли дождаться. Над ее кандидатурой уже повисла угроза отчисления, однако в дело вновь вмешался Жариков, который очень хотел, чтобы Гвоздикова осталась в фильме, да к тому же снова играла бы его возлюбленную. Он сбегал в медпункт, выпросил у медсестры флакон с нашатырным спиртом и смочил им носовой платок, который затем передал Гвоздиковой, посоветовав спрятать его в муфточку, а во время съемки понюхать. Наталья так и сделала, но… вместо слез от едкого запаха нашатыря ее глаза чуть не повыскакивали из орбит. Режиссер прервал пробы.
Всю обратную дорогу в поезде актриса горько рыдала, полагая, что теперь на роль Марии ее уж точно не утвердят. Но выбрали именно ее. В итоге на съемках сериала между нашими героями начался страстный роман. Вспоминает Н. Гвоздикова:
«Приехала в Киев на примерку костюмов. Женя был уже там, но жил в другой гостинице. Как-то вечером пригласил меня в гости. Засиделись допоздна, и вдруг он предложил: «Уже очень поздно, Наташа, оставайся. Номер у меня двухместный, я лягу в гостиной». И я, дура, согласилась, ведь Женя казался мне таким правильным, благородным. Но ночью началось такое! Поначалу между нами завязалась жуткая борьба, а потом… Потом я поняла, что жить без него больше не смогу…»
Во время съемок в «Рожденной…» на Гвоздикову положил глаз еще один артист-красавец – Лев Прыгунов. Он тоже стал активно за ней ухаживать. Однако все его старания оказались тщетными – Гвоздикова предпочла ему Жарикова. Видимо, действительно сильно влюбилась в него. Но тут на их пути возникли неожиданные препятствия.
Когда весной 74-го съемки в Киеве были в самом разгаре, Гвоздикова поставила перед Жариковым вопрос ребром: либо я, либо жена. Отметим, что на тот момент Наталья уже ушла от мужа и могла требовать того же от Жарикова, но он с разрывом тянул. А тут в Киев вдруг приехала его благоверная… Далее послушаем рассказ Натальи Гвоздиковой:
«Я страшно нервничала. Понимала, что Женя очень страдает: со мной у него любовь, а там – дом и женщина, с которой он прожил более десяти лет. Я видела, что ему ничего не хочется менять. Как раз тогда я познакомилась с молодым человеком, который предложил мне выйти за него замуж и уехать в Америку. И хотя фильм был уже почти наполовину отснят, я подумала и решила уехать – подальше от неразрешимой проблемы.
Моя сестра будто почувствовала, что я вот-вот совершу глупость, о которой потом буду жалеть. И когда я в очередной раз собралась на свидание к своему новому воздыхателю, Мила встала у двери и сказала, что не выпустит меня из квартиры. Я возмущалась, кричала, что давно уже совершеннолетняя и что она не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь!.. В самый разгар нашего с ней спора вдруг раздался звонок в дверь – пришел Жариков. Сестра, оказывается, втайне пригласила Женю на серьезный разговор. Увидев его, я поняла, что Америки мне не видать! Мила усадила нас за стол и без всяких предисловий поставила перед Женей вопрос ребром: «Выбирай, с кем остаешься – с женой или с Наташей. Женя, ты измотал их обеих. Так нельзя!» Если бы не она, не знаю, как бы сложились наши судьбы…»
Вскоре после этого Жариков ушел от жены. К тому же 13 июня 1974 года у Натальи случилась трагедия – умер ее отец, и Жариков, узнав об этом, на следующий же день переехал к ней.
10 ноября того же года по ЦТ состоялась премьера первой серии «Рожденная революции» (затем на той же неделе показали еще две серии). Успех у сериала был огромный – во время его трансляции улицы советских городов буквально вымирали. Естественно, особенный интерес у зрителей вызвали исполнители главных ролей – Жариков и Гвоздикова, которых люди сразу же и «поженили». На самом деле свадьба актеров случилась спустя две недели после премьеры фильма – 25 ноября 1974 года.
Между тем первая жена Жарикова долго не могла смириться с его уходом, хотя бывший муж оставил ей практически все: квартиру, мебель… Ходили даже слухи, что она хотела подстеречь Гвоздикову на улице и облить ее кислотой. Когда эти разговоры дошли до Натальи, она так перепугалась, что какое-то время выходила на улицу только в сопровождении кого-то из близких или друзей. Да и родители Жарикова отнеслись к ней с недоверием. По ее же словам:
«Свекор со свекровью приняли меня настороженно. Очевидно, постарались родственники их бывшей невестки: они говорили обо мне исключительно гадости. Мне же очень нравилась Женина мама: мягкость и доброта в его характере – от нее. Но свекровь абсолютно во всем подчинялась мужу, а характер у него – не позавидуешь! Однажды свекор при мне очень обидел Женю. Я не стерпела и припомнила ему все – и то, как не приехал в роддом за внуком, и что его раздражали пеленки и плач Феди. После этого скандала нам с Женей пришлось уйти из родительского дома. Отношения между мной и его отцом, кстати, так и не наладились…»
Как уже говорилось, сериал «Рожденная революцией» включал в себя 10 самостоятельных фильмов, поэтому снимался он в течение нескольких лет – с 1973 по 1977 год. В это же время супруги умудрялись сниматься и в других картинах, причем иногда вместе. Так, например, случилось на кинотрилогии «Дума о Ковпаке», куда вошли фильмы о партизанах Великой Отечественной: «Набат» (1975), «Буран» (1976) и «Карпаты, Карпаты…» (1977). Фильм снимался на Украине, где у наших героев появилось много хороших друзей в кинематографическом мире (после «Рожденной революцией»). Среди этих друзей оказался режиссер Тимофей Левчук. Видимо, поэтому Гвоздикова снялась во всех трех фильмах его эпопеи (играла роль разведчицы Тони Сагайдачной), а вот Жариков только в двух последних (играл поэта-партизана Платона Воронько).
Кстати, в те же годы у Жарикова случился и единственный в его карьере опыт съемок в комедии. У мэтра этого жанра Леонида Гайдая он снялся в фильме «Не может быть!» (1975), где сыграл «ходока до чужих жен» Николая в новелле «Забавное приключение».
Скажем прямо, несмотря на свой имидж серьезного актера, Жариков в этой забавной комедии смотрелся замечательно. Увы, но это оказался его единственный опыт на комедийном поприще. И тот же Л. Гайдай больше его в свои фильмы не приглашал.
В 1976 году Е. Жарикову присвоили звание заслуженного артиста РСФСР.
Тем временем продолжаются съемки в сериале «Рожденная революцией». Причем с наших героев было взято обещание, что до конца съемок они повременят с рождением ребенка, поскольку в противном случае придется надолго останавливать съемочный процесс. А родить наследника молодым хотелось, особенно Жарикову. Как расскажет много позже журналистка Татьяна Секридова, он перед свадьбой поставил перед Гвоздиковой условие: женюсь, если родишь мне пятерых детей. Потом все же сошлись на трех, но в итоге на свет появится только один ребенок. Причем забеременела им Гвоздикова в конце съемочного процесса (в 1976 году), чтобы не подводить коллектив. На съемках последней серии живот у актрисы рос не по дням, а по часам. Знала же об этом только художница по костюмам, которой Наталья призналась в своем «грехе» и попросила, чтобы она сделала на платье побольше оборок. Впрочем, в последней серии сцен с участием Гвоздиковой было не так много, а потом ее героиню и вовсе убивали бандиты в пригородной электричке. Так что ее беременность работе не помешала. И все же сына Федора (ребенка назвали в честь покойного отца Натальи) она родила аккурат спустя 12 дней после завершения работы над фильмом – 2 августа 1977 года.
Естественно, после рождения ребенка работы в кино у Гвоздиковой поубавилось – она вынуждена была сидеть дома. Но уже через год снова стала сниматься: в «Последнем шансе» (1979) сыграла роль Ларисы Леонидовны, в «Моем генерале» (1979) – мать Антона, в «Опасных друзьях» (1980) – возлюбленную главного героя Таню. Кстати, в последнем фильме играть любовь ей пришлось не к кому иному, как к… Льву Прыгунову. Вспоминает Н. Гвоздикова:
«По сюжету нас с ним ожидали всевозможные радости любви. Представляете мое самочувствие? Как сейчас помню, привезли нас в сад около Театра Советской Армии (съемки шли в сентябре 79-го. – Ф. Р.), мы с Левой идем по аллее, а потом должны слиться в поцелуе. Поверите – нет, как подходит этот миг, так меня нервный смех разбирает, не могу собраться, и все. Семь дублей мы с ним тогда целовались. А рядом на скамеечке какая-то старушечка случилась. Сидела она, на нас глядела, глядела, а потом как закричит: «Это куда же Жариков смотрит, Гвоздикова тут с Прыгуновым вовсю целуется!» Таким вот смешным образом тайное для Левы стало явным.
А в постель я с ним все равно не легла. Тогда еще жуткий застой стоял на дворе, и мне удалось убедить режиссера, что сцену все равно вырежут, а она, мол, бесконечно важна для сюжета… Нашли выход из положения: Лева лежал в постели, а я сидела рядом…».
А вот еще одна история на ту же тему от Н. Гвоздиковой:
«Мы с Жариковым приехали на кинофестиваль в Ташкент. Женя пошел аккредитовываться, получать номер, а я ждала его в холле гостиницы. Вдруг замечаю: Георгий Степанович Жженов встал неподалеку и, со значением поглядывая на меня, крутит на пальце ключ от своего номера. Только через несколько минут я сообразила: а ведь народный артист меня клеит, приглашает «приятно провести время»! «Ничего себе!» – успеваю возмутиться про себя, но тут появляется Женя. Жженов заливается краской, понимая, кто я, чья жена. Позже, улучив момент, он отозвал меня в сторонку и извинился. Мы даже подружились, Георгий Степанович подарил мне свои мемуары «Саночки» с теплой дарственной надписью. А ведь могло закончиться не так мирно, пожалуйся я на Жженова мужу…»
Что касается Евгения Жарикова, то у него работы в кино во второй половине 70-х тоже было не много. Он тогда снялся всего в двух фильмах: «Самый красивый конь» (1977; мастер по конному спорту Борис Степанович Иноземцев) и «Мой генерал» (1979; отец Антона; как мы помним, мать Антона сыграла Гвоздикова).
Между тем спустя год после рождения ребенка супруги едва не развелись. По словам Е. Жарикова:
«Феде исполнился год, когда мы сильно повздорили с Гвоздиковой, теперь уж и не вспомню, по какому поводу. А у Наташки характер резкий, вспыльчивый, может рубануть сплеча. И в тот раз не сдержалась: «Забираю Федю и ухожу насовсем».
Мы друг на друга наорали, я сел за руль, поехал на спектакль в Театр киноактера, и вдруг перед глазами все поплыло. Успел остановиться у телефона-автомата и набрать номер Володи Ивашова. Тот примчался с Володей Балоном, сестра которого руководила отделением в больнице неподалеку от театра на улице Воровского. Меня тут же приняли, положили и диагностировали инфаркт. Так сильно я переживал, боясь потерять семью…»
В 80-е годы работы в кино у Жарикова и Гвоздиковой заметно прибавилось. У него это были роли в фильмах: «Долгая дорога в дюнах» (т/ф, 1980–1981; Отто Грюнберг), «Любовь моя вечная» (Глеб Никитич), «Факты минувшего дня» (Юсин) (оба – 1981), «Осенняя дорога к маме» (1982; Дмитрий Павлович), «Семь часов до гибели» (1983; главная роль – хирург Алексей Шульгин).
В двух фильмах из перечисленных с Жариковым снималась и его жена: в «Любви вечной» она играла Клавдию Грибову, в «Семи часах до гибели» – Ирину Шульгину (то есть опять жену героя, которого играл Жариков).
В год выхода последнего фильма на экран (1983) звездный брак наших героев снова едва не распался. Вот как об этом вспоминает сама Н. Гвоздикова:
«Кризис у нас случился в 1983 году. Я время хорошо запомнила, потому что сын тогда в школу как раз пошел. Накопилась усталость, взаимные обиды, претензии. Но так как мы всегда старались решать проблемы вдвоем, не привлекая в арбитры друзей, соседей, то из тупика постепенно вышли. Хотя все могло кончиться разрывом».
Разрыва не случилось – видимо, звезды на небе сложились в хорошую конфигурацию для супругов.
Во второй половине 80-х Жариков и Гвоздикова снимались мало, а если это и случалось, то предпочитали работать вместе. Речь идет о фильмах: «Тихие воды глубоки» (1985), «Тайны мадам Вонг» (1986), «Турксиб» (1987). Единственным исключением стал фильм «Первая Конная» (1984), где Жариков сыграл Клима Ворошилова, а вот для Гвоздиковой роли там не нашлось. Но, повторимся, это было исключение. В большинстве же случаев там, где был Жариков, была и его супруга. Почему? Видимо, так ей было удобнее контролировать его личную жизнь (Змеи, как мы помним, любят «гульнуть на стороне»). Рассказывает Н. Гвоздикова:
«Если мне что-то не по нраву, могу сказать без обиняков: «Сейчас как дам в глаз!» Или больно ущипнуть, если замечу, что Женя флиртует с кем-то или выпил лишнего. Многие наши коллеги смеются: «Гвоздикова, когда тебя нет рядом, Жариков более раскованный».
А вообще, если вдруг замечаю, что Женя начинает вести себя плохо, грожу ему: «Вот приедем домой, все Феде расскажу!» Это действует безотказно – он сразу остепеняется. Федя – это наша с ним совесть…»
Жила звездная чета в том же доме, в какой она вселилась в 70-е – он находится на Юго-Западе Москвы. Обитали там не одни, а с сыном Федором, который по их стопам не пошел, хотя в свое время ему предлагали сниматься в своих картинах и С. Бондарчук, и Ю. Чулюкин, и Р. Василевский. Но мальчик с детства ездил с родителями в экспедиции, видел всю изнанку профессии, и это, видимо, не вызвало у него желания пойти по стопам родителей. По словам Гвоздиковой:
«Сыну не нравится наша с отцом профессия. Он как-то заметил, наблюдая за актерской тусовкой: «Как у вас все сложно, гадко, и какие у вас неискренние люди».
В итоге Федор Жариков окончил Институт иностранных языков.
Долгие годы звездная пара Жариков – Гвоздикова считалась эталоном семейного счастья и верности. Но это впечатление оказалось обманчивым, поскольку внутри этого союза не все было гладко. Как честно признается чуть позже сам Е. Жариков:
«С годами мои чувства к Наташе не ослабевали. Многие говорят: любовь неизбежно уходит, ее место занимает уважение. Не знаю, со мной все было иначе. Я продолжал не только любить Наташу, но и желать ее как женщину. Можете назвать меня сексуально озабоченным, но мой организм и после пятидесяти продолжал вырабатывать избыток тестостерона.
А Наташа меня от себя удалила: «Ты храпишь, мешаешь спать». Мне не хватало секса, я стал заглядываться на других женщин…»
В итоге Жариков завел достаточно продолжительный роман, о котором широкая общественность узнала спустя десять лет. Дело было так.
В ноябре 2005 года в журнале «Караван историй» было опубликовано большое интервью с журналисткой Татьяной Секридовой (автор интервью – А. Ржевская), которая рассказала, что в течение нескольких лет была возлюбленной Жарикова и даже родила от него двоих детей.
По ее словам, все началось в 1994 году, когда она работала в качестве журналистки на фестивале «Балтийская жемчужина» в Юрмале. Именно там она в первый раз и встретилась с Жариковым. Причем встреча была своеобразная. Татьяна сидела на лавочке и читала книгу, а мимо проходили Жариков с Гвоздиковой и громко ругались. Однако актеру хватило времени, чтобы обратить внимание на незнакомую девушку и даже послать ей жгучий взгляд (как сказано в гороскопе Змеи: «Мудрый и несколько холодный мужчина-Змея полностью во власти чар женщины-Крысы»). А месяц спустя Секридова и Жариков вновь встретились, но уже на другом кинофестивале – «Созвездие». Там и началась их «лав стори». Вот как об этом рассказывает сама журналистка:
«Актеры и журналисты десять дней плыли на корабле из Одессы в Киев. Президентом фестиваля был Евгений Жариков. Меня очень удивило, что он приехал туда без жены. Как потом выяснилось, Наталья собиралась прилететь в Киев лишь на закрытие фестиваля, отправив мужа в «свободное плавание». С первого же дня он оказывал мне знаки внимания: нежные прикосновения, комплименты, взгляды… Я чувствовала, что этот человек ко мне неравнодушен, но старалась не поддерживать его кокетливой игры, прекрасно зная, как расслабляет актеров фестивальная обстановка. Хотя от каждого его прикосновения у меня перехватывало дыхание и сладко замирало сердце.
А потом… Как-то стою на палубе, читаю на доске объявлений программу кинопоказа. Женя молча подходит сзади, обнимает и, не дав опомниться, осыпает меня такими страстными поцелуями, словно только что вырвался на волю из тюрьмы. Я не ожидала такого напора и поначалу растерялась. «Ты с ума сошел! – пытаюсь вырваться. – Здесь же люди!» В любую минуту кто-нибудь мог выйти из каюты и нас увидеть. Тогда он подхватывает меня на руки и несет в свой люкс. Я уцепилась за косяк двери: «Отпусти! Через два часа открытие фестиваля, мне надо привести себя в порядок, принять душ, да и потом, с какой стати?! Что за насилие над личностью?» – «У нас сорок минут. А душ, кстати, и у меня есть…» – говорит он. Тут я засмеялась: «Из-за сорока минут не стоит и начинать. Нет, нет и нет. До свидания!» – и убежала. На него было жалко смотреть…
С этого дня Женя буквально не отходил от меня ни на шаг. Каждый вечер мы проводили вместе: в казино он учил меня играть, в ресторане галантно угощал, осыпал цветами и подарками… Из любых компаний вытаскивал на танцы. Атака шла по всем фронтам. Два дня я держала осаду. Допоздна засиживалась в ресторане или казино и каждый раз искала кого-то в сопровождающие, чтобы Женя не затащил к себе в каюту. Он скрежетал зубами, когда с нами увязывался кто-то третий…
Я пыталась его урезонить, говорила: «У тебя же жена! А если ей кто-то донесет? Она же скоро приедет!» Он нехотя отвечал: «Ну да, жена… Но это все видимость, дань имиджу. Мы давно уже не живем вместе. У каждого своя спальня, даже на фестивалях селимся в разных номерах…» Всерьез его слова я не воспринимала, понимая, что все это обычная чушь, которую несут мужчины, стремясь затащить женщину в постель.
Но Женя был просто великолепен. Я чувствовала себя настоящей королевой, которой добивается благородный рыцарь. На третьи сутки так получилось, что мне не с кем было пройти «опасный» путь до своего номера. Он элегантно распахнул дверь своего люкса и с гордостью обвел его рукой: «Это все тебе!» Там уже был накрыт стол, всюду стояли цветы – он явно готовился к этому моменту. Женя налил бокал шампанского и встал на колено… Разве можно было устоять? Я осталась в его номере до утра. И поверила его словам, поскольку чувствовалось: он давно не был с женщиной. Сыграть это невозможно. Я дивилась его сумасшедшей молодой страсти, а ведь он давно не мальчик, на двадцать лет старше меня…
Женя так хотел ребенка, что не думал ни о какой осторожности… Перед свадьбой с Натальей он поставил ей условие: женится, если она родит пятерых, потом, правда, они «сторговались» до трех. Она же после первенца Федора заявила: «Все! Дальше – сам!»
У Жени было много романов. Поскольку жена его к себе не подпускала, он начал поглядывать на сторону. «Вообще-то, – откровенничал он, – Наталья за мной никогда не следила, а если кого-то и подозревала, то совсем не тех. У меня всегда была достаточно вольная жизнь!» Позже, вспоминая истории своих похождений, Женя часто называл известные имена, сопровождая разными комментариями…»
Спустя примерно год Секридова родила мальчика от Жарикова. Ребенка назвали Сережей – так захотел отец мальчика. Оказывается, в молодости у него были проблемы с почками, и его спас от смерти врач по имени Сергей. Когда Жариков спросил врача, как он может отблагодарить его за заботу, тот просил назвать будущего сына Сергеем. Но когда это случилось, на пути желания мужа встала Гвоздикова – назвала сына в честь своего отца Федором. И только теперь, на склоне лет, у Жарикова появилась возможность выполнить давнюю просьбу своего спасителя.
Спустя полтора года они родили еще одного ребенка – на этот раз дочку Катю. И все это время Гвоздикова даже не догадывалась о тайной жизни своего благоверного. А у того буквально «крышу снесло» от его любви к журналистке. По словам Секридовой:
«Женя с женой всегда жили в разных номерах и на разных этажах. Слава богу, Наталья ни разу не застала нас вместе. А когда улетала домой, он полностью раскрепощался и позволял по отношению ко мне такие вольности, что мне все время приходилось его одергивать: «Что ты делаешь? Люди кругом. Ей доложат». Только благодаря моим усилиям информация о нас не расползалась кругами…
Однажды звонит встревоженный Женя. «Представляешь, сегодня утром раздается звонок. Трубку берет Наталья. «Это жительница Москвы. Вы знаете, что у вашего мужа двое детей?» Она отвечает: «Знаю», – и вешает трубку. Слава богу, жена восприняла это как очередной розыгрыш…»
Этот роман продолжался целых семь (!) лет. А в феврале 2002 года Татьяна начала подталкивать Жарикова к тому, чтобы он уже начал определяться: либо она, либо Гвоздикова. Но тот тянул с окончательным выбором.
В июне Евгений и Татьяна вместе отправились на кинофестиваль в Сочи, и там у Жарикова случилась связь с некой барышней. Причем Татьяна застукала их прямо в люксе актера. В гневе она позвонила Гвоздиковой и рассказала всю правду про их отношения с Жариковым, в том числе и про двоих детей. После этого звонка с актрисой была истерика. Она едва не застрелилась из ружья, к счастью, рядом оказался сын. Но потом, остыв, Гвоздикова все же нашла в себе силы простить мужа, прислушавшись к советам своей мамы и сестры Людмилы. Но она взяла с неверного мужа слово навсегда порвать с возлюбленной и двумя детьми. Правда, какое-то время Жариков помогал Татьяне материально, но затем это прекратилось. По словам Татьяны:
«Даже когда дети пошли в первый класс, отец не позвонил и не поздравил их хотя бы по телефону. Исчез, будто его и не было… Я никогда не поверю, что Наталья заставила его отказаться от детей. Ни одна женщина, имеющая ребенка, не сделала бы этого. Это его решение, и грех на его совести…»
Эта статья в одном из самых популярных и читаемых журналов произвела эффект разорвавшейся бомбы. Про этот любовный треугольник в те дни не говорил разве что ленивый (даже «Пусть говорят» посвятила этой истории целый выпуск). На волне этого скандала в октябре 2005 года скончалась 84-летняя мать Гвоздиковой. Как писали в ряде газет, эта смерть явилась прямым следствием вышеупомянутого скандала.
Вообще, тогда многие печатные издания встали на сторону звездной пары. Вот лишь два таких примера.
Весной 2006 года в «Экспресс-газете» появилось большое интервью с Жариковым (номер от 27 марта, автор – Б. Кудрявов), где он, в частности, коснулся и своего романа с Секридовой. Вот что сказал актер:
«Чего только с нами, мужиками, не случается. Любви там (в романе с Секридовой. – Ф. Р.) никогда не было. С моей стороны уж точно. А что было? Порочная половая связь. Трахались. И только. Секс может быть и без любви. В первый раз, например, я женился, потому что дал слово, будучи не в очень трезвом виде. Глупо? И 12 лет прожил с женщиной, которую не слишком любил… (Как мы помним, в другом своем интервью Жариков рассказывал совсем иную историю о том, как он женился на своей первой жене Валентине: она сломала ногу, и он, помня о ее заботе о нем, когда он тоже серьезно заболел, предложил ей свои руку и сердце. Никаким алкоголем там и не пахло. – Ф. Р.).
История тяжелая. Наташу гложет обида. Это естественно. За то, что я натворил, прощения просто так у любящей женщины не вымолишь. Мною была сделана очень серьезная ошибка. Повторюсь – отвечаю за это всем своим существом. Здоровьем в том числе. Инсульт перенес. До сих пор плохо чувствую левую руку. Немеет, покалывает.
Говорят, время лечит. Любовь и уважение в своей родной семье я окончательно не потерял. Каюсь, грешен! Несмотря ни на что, Наташу баловал всегда. Она никогда ни в чем не знала отказа.
О своей вине я уже сказал. Я покаялся перед духовником. Зачем Секридовой нужно было обнародовать наши отношения? Это уже вопрос к ней. Думаю, она об этом может только пожалеть. И ее стоит пожалеть. Но еще больше – детей. Они-то в чем виноваты? Будут расти без отца. Здорово? Секридовой руководили злоба и неудовлетворенные амбиции. В основном материального характера. Вряд ли она могла ожидать, что останется на «бобах», получая алименты только с моей пенсии. В любом случае, чтобы поддерживать детей, я давал деньги гораздо большие, чем она имеет сейчас. Выходит, наказала сама себя.
Между нами было заключено важное условие – если отношения будут обнародованы, все прекратится. Татьяна пошла на этот шаг сознательно. Потом стала жалеть. В итоге – обозлилась! На свою беспомощность, конечно. Разослала запросы о моих возможных заработках куда только можно. Отовсюду один ответ – кроме пенсии, у Жарикова нет ничего. Так на самом деле и есть. По закону я должен отчислять со всех дополнительных заработков 33 процента на ее счет, но я сейчас практически не снимаюсь. На фестивалях присутствую только в качестве почетного гостя. Денег за это не платят…
Татьяна Секридова по сути разрушитель! Зависть, корысть – негативные элементы душевного пространства. Не надо мстить! Против тебя же и обернется. Да, мужик думает о своем, мимолетном, так сказать. Часто не учитывая возможные последствия. Что поделаешь, физиология берет свое…
Чуть ли не ежедневно я выслушиваю столько всего! Никому такого не пожелаю. Жена не может простить, зажать волю в кулак и поставить точку. Но за столько времени можно понять, что такое уже повториться не может. Сколько можно каяться? Грехи мои давно отпущены…»
Другой пример – публикация в журнале «Атмосфера» (май 2006-го) «Фотоальбома семьи Жариковых». Это была новая рубрика в журнале, которая не случайно была открыта именно с пары Жариков – Гвоздикова. Вот как начинался этот материал (автор – В. Мусина-Пушкина):
«Когда вашу личную жизнь обсуждает вся страна, трудно удержаться от встречных комментариев. Не сломаться. Остаться прежним. Думается, Наталья Гвоздикова за последние месяцы прожила не самые радостные моменты именно потому, что ее личную жизнь с Евгением Жариковым успели обсудить и в прессе, и на телевидении. Сколько мужества и сил ей это стоило – известно только богу. Поэтому ожидаешь застать ее в любом состоянии: подавленном, отрешенном, растерянном.
Дверь открывает действительно другая Гвоздикова.
Еще более энергичная, еще более жизнерадостная, еще более ироничная. И даже помолодевшая. Кажется, что история об измене мужа, раздутая прессой, ее совершенно не касается. Это вообще проблема прессы. «С некоторых пор я не общаюсь с журналистами, – говорит она. – Собака лает, ветер носит». Все правильно. Жизнь продолжается. Муж, сын, друзья – самое главное, близкие люди рядом.
Она, конечно, непростая женщина, Наталья Федоровна. В ней чувствуются огромная воля, сила характера, железный стержень. И понимание того, что она – человек публичный. Поэтому меньше всего от нее ожидаешь, что она нальет кофе, раскроет фотоальбом и станет рассказывать десятки историй – смешных и грустных – о своей личной жизни…»
Дальше шел набор фотографий из семейного альбома звездной пары с панегирическим текстом из разряда «Вот оно, счастье». При взгляде на эти снимки ни у кого из читателей не должно было остаться и тени сомнения, что у этой семейной пары на личном фронте все более чем отлично.
Спустя два с половиной года – в ноябре 2008-го – та же «Экспресс-газета» вновь вернулась к этой теме и поместила на своих страницах статью под названием «Гвоздикова окончательно простила Жарикова». Ее автор, А. Надеждина, писала:
«…Все эти страсти совершенно очевидно позади. Сегодня эта пара (Жариков – Гвоздикова. – Ф. Р.) радует глаз царящей между ними гармонией. В настоящее время они работают вместе на площадке сериала ЛЕАН-М «Русалочка» – кстати, впервые за десять лет звезды телефильма «Рожденная революцией» вновь снимаются вместе…
Их беззлобная пикировка и подтрунивания друг над другом говорят о том, что в семье снова царят мир и взаимопонимание.
– Этот нехороший человек готов шутить хоть целый день, а съемки-то идут! – Гвоздикова притворно-укоризненно кивает на мужа. – Вот сейчас как дам ему щелбан и уйду.
– Да она этим щелбаном мужа каждое утро будит, – парирует Жариков, глядя на жену сияющими влюбленными глазами…»
Спустя два года, давая интервью журналу «Караван историй», Жариков признался в следующем:
«…Меня мучает, что мои трое детей между собой не общаются. Сереже в этом году исполнится шестнадцать, Кате – четырнадцать. У них, конечно же, есть мобильные телефоны, и при желании узнать их номера не большая проблема. Сначала я не делал этого, потому что был тяжело болен. А сейчас боюсь им звонить. Боюсь, что Сережа, услышав мой голос, просто бросит трубку или, того хуже, скажет что-то резкое. Мне от этого будет очень горько и больно.
Я не видел своих детей девять лет, не знаю, как они теперь выглядят. Слышал, что Сережа учит китайский язык, делает успехи. Недавно Секридова звонила другой нашей общей знакомой, сказала, что стала ходить в церковь, молиться и все всем простила…
Наташа с Федором не верят, что я совсем не общаюсь с Сережей и Катей. Убеждены, что делаю это втайне от них. Но они ошибаются. Однажды я попытался заговорить с Федором о том, что ему стоит хотя бы взглянуть на брата и сестру, познакомиться с ними, но он и слушать не пожелал: «Нет, отец!»
Я не стал на него давить. Бессмысленно торопить такие события – всему свое время. Просто никто не знает, что ждет впереди.
Как там Сережа и Катя? Как выглядят? Наверное, сильно выросли. Надеюсь, что когда-нибудь я их все-таки увижу…»
Вся эта история не могла не отразиться на здоровье Жарикова. В последние годы оно и так было далеко не богатырским, а все эти дрязги его сильно измотали. А тут еще во время очередного планового обследования врач, бравший спинномозговую пункцию, занес актеру инфекцию. Началось воспаление двух позвонков. В итоге из жизни Жариков ушел, едва перешагнув 70-летний рубеж – 18 января 2012 года в Москве. Похоронили его на «актерской аллее» Троекуровского кладбища.
