8. После письма
В небольшом дворике на сложенных штабелями дровах сидели подростки. Все они молча и сосредоточенно курили, держа свои сигареты одинаково — большим и указательным пальцами.
Валя еще раз сверила записанный ею адрес с номером на воротах, вошла во двор и остановилась в нерешительности.
— Ребята, — обратилась она к подросткам, — где здесь пятая квартира?
— Кого надо-то? — не вынимая изо рта сигарету, спросил один из них.
— Васина.
— Славку, что ли?
— Да. Вячеслава.
— Так он уже занятой! — хихикнул парнишка и подбросил в воздух докуренную сигарету. — Иди, иди, тебе его Катька даст жизни…
«Катька, — повторила про себя Валя, — да, я уже слышала это имя. Там, в суде…»
Не добившись толку, она пошла в сторону небольшого деревянного флигеля, стоявшего в глубине двора.
— Пятая квартира, — раздался за ее спиной мальчишеский голос, — второй этаж… Шею себе не сверни!
Валя вошла в подъезд. На лестнице было темно, и ступени действительно оказались узкими и крутыми. Держась за перила, Валя поднялась на площадку второго этажа. Постепенно глаза ее привыкли к темноте, она увидела дверь, пошарила по стене, стараясь найти кнопку звонка, не нашла и постучала.
Послышались шаги, звякнул замок, дверь открылась. В тускло освещенной прихожей стояла женщина. На ней была вязаная кофта с засученными выше локтя рукавами и подоткнутая по бокам юбка. Стук в дверь, видимо, оторвал ее от стирки или от мытья полов.
— Простите, — обратилась к ней Валя, — Васин не здесь живет?
— Славка, что ли? — переспросила женщина, убирая тыльной стороной ладони упавшую на лоб прядь волос. Не дожидаясь ответа, она крикнула куда-то в глубь коридора: — Славка! К тебе пришли…
Скрипнула дверь, и в передней появился Васин. Он молча и недоумевающе смотрел на гостью.
Пока Валя узнавала в суде адрес Васина, пока разыскивала этот дом, расположенный на самой окраине Зареченска, ей казалось, что увидеть Васина необходимо. Ведь он был единственным свидетелем происшествия на Воронинском шоссе и наверняка знал то, чего не знала и не могла знать она, Валя.
Но теперь, оказавшись лицом к лицу с этим парнем, Валя растерялась.
— Мне… надо поговорить с вами, — сказала она наконец и добавила поспешно: — Я вам сейчас все объясню!
Васин пристально поглядел на Валю, потом на все еще стоявшую рядом женщину, заметил ее настороженно-вопросительный взгляд и нехотя сказал:
— Проходите.
Он повернулся и пошел вдоль узкого, темного коридора. Валя направилась за ним, все еще чувствуя на своей спине пристально-любопытный взгляд.
В конце коридора она увидела полоску света, падавшую из приоткрытой двери.
Васин толкнул дверь и вошел в комнату первым. Следом за ним перешагнула порог и Валя.
Она очутилась в крохотной комнатке. У стены стояла кушетка, застланная выцветшим ковром. У другой стены — маленький квадратный стол, стул и табуретка. Войдя в комнату, Васин остановился посредине и, нахмурив свои редкие белесые брови, молча уставился на Валю.
— Я к вам по делу пришла, — начала Валя, но Васин прервал ее:
— Дверь прикройте!
Валя торопливо закрыла дверь.
— Какое там дело? — грубо спросил Васин, по-прежнему стоя посреди комнаты. Он смотрел на Валю неприязненно, отчужденно.
«С чего же мне начать? — подумала Валя. — Как я смогу объяснить ему все, из-за чего пришла? Может быть, уйти? Сказать, что ошиблась или что зайду в другой раз? Нет, во второй раз я уже сюда не приду. Надо сейчас!..»
— Я пришла из-за Володи Харламова, — твердо сказала она.
Васин молчал.
— Вы же знаете, — продолжала Валя, — его осудили…
— А я тут при чем?
— Как же? Вы ведь ехали вместе… Все это случилось при вас!..
— Ну и что из того?
— Как что из того?.. — растерянно повторила Валя.
— Да так! — угрюмо ответил Васин. — Все, что знал, заявил. Там. На суде. Какой еще может быть разговор?
— Но вы были знакомы! — уже с отчаянием произнесла Валя.
— Ну и что из того? — повторил Васин. — Я со всеми ребятами из ихней бригады знаком. Работали вместе. Только он монтер, я шофер. Случалось, по неделе не виделись.
— Но вы все-таки знали друг друга! — Валя пыталась ухватиться хотя бы за эту тонкую нить. — Неужели вы считаете, что в той характеристике была написана правда?
Васин слегка развел руками.
— Кто писал, тем виднее. На то и поставлены.
— Но вы ведь тоже знали его!
— Чужая душа — потемки…
Вале хотелось сказать ему что-нибудь обидное, достать письмо Володи, прочесть те строки, она помнила их наизусть: «…все, что говорил Васин, все, что написано в характеристике, — ложь…» Прочесть эти строки и уйти.
«А что дальше? — спросила себя Валя. — Что дальше?..»
Нет. Она не уйдет. Она стерпит все — и его грубость, и свое унижение. Пока Володя там, она готова на все.
— Послушайте, Слава, — сказала Валя, с трудом заставляя себя называть Васина по имени, — его осудили неправильно.
— Это вам так кажется, — резко сказал Васин, — я помню, как вы там крикнули…
«Ах, вот как, он помнит! Он с самого начала знал, зачем я здесь!.. Но, может быть, он просто боится меня? Опасается, что мне известно такое, что может ему повредить?»
— Да, — сказала Валя, — я крикнула. Не могла сдержаться…
— Кто вы ему? — неожиданно спросил Васин.
— Я?.. Его друг… — Голос Вали дрогнул. Она подумала: «Может быть, я просто не умею найти нужные слова, которые тронули бы этого парня, заставили бы его говорить правду?..»
— Слава, поймите меня, — сказала она. — Я согласна: Володя виноват и должен понести наказание. Но ведь его обвинили не только в том, что он сшиб человека. Они говорят, что он плохой, нечестный. Это неверно, я знаю, и хочу добиться правды.
— А на кой она вам нужна, эта правда? — со злой усмешкой сказал Васин. — Есть ее, что ли, будете? На тарелочке?!
— Как вы можете так говорить?
Дверь за спиной Вали раскрылась. Обернувшись, Валя увидела на пороге девушку. У нее было широкое, добродушное лицо, маленький вздернутый нос. Она посмотрела на Валю, потом на Васина и удивленно спросила:
— У тебя… гости?
На лице Васина появилось выражение замешательства, даже испуга. Тут же оно сменилось доброй, но все еще растерянной улыбкой. Он бросился навстречу девушке, едва не оттолкнув Валю, и поспешно сказал:
— Нет, нет, что ты, Катюша, какие гости! Это так, по делу.
«Так вот она, эта Катя!» — подумала Валя, видя, как Васин заботливо помогает девушке снять ее старенькое серое пальто.
Перемена, происшедшая с Васиным, была так разительна, что несколько мгновений Валя не могла произнести ни слова. Но вот Васин метнул на Валю быстрый взгляд, и она увидела его прежнее лицо — настороженное и злое.
В следующую минуту он уже вел девушку к кушетке, слегка поддерживая ее за локоть, и на лице его снова была добрая, ласковая улыбка.
— Простите, — смущенно сказала, обращаясь к девушке, Валя, — я, правда, по делу. Насчет суда, — добавила она.
— Насчет суда? — с тревогой в голосе переспросила Катя. Она уже собиралась сесть на кушетку, но осталась стоять и вопросительно посмотрела на Валю. — Разве приговор не окончательный?
— Да что ты, Катюша! — преувеличенно бодрым тоном произнес Васин. — Совсем не об этом речь! Она, — он кивнул в сторону Вали, — насчет того монтера пришла… ну, Харламова…
Он снова метнул неприязненный взгляд на гостью.
Валю охватило чувство горечи, обиды, негодования. Васин хотел, чтобы она ушла, немедленно ушла отсюда. Еще минута — и он просто выгонит ее из комнаты. Она мешает ему и Кате, они хотят остаться вдвоем, им нет никакого дела до нее, Вали, до ее горя, пусть Володя мучается там, в колонии, им наплевать на его судьбу… Хорошо! Она уйдет. Только сначала выскажет все в глаза. Теперь ей нечего терять! Пусть ее выгоняют!
— Я пришла сюда потому, что приговор был несправедлив, — громко сказала Валя, не глядя ни на Васина, ни на Катю. — Я хотела узнать правду. Но теперь вижу, что говорить не о чем.
Она закусила губу, не в силах продолжать, резко повернулась и хотела уйти.
— Подождите! — неожиданно звонко крикнула Катя.
Валя остановилась в нерешительности.
Катя подбежала к ней и, потянув ее за рукав, сказала:
— Подождите! Я ничего не понимаю. Почему приговор несправедлив? Какая правда?
— Катюша, оставь ты ее! — с мольбой в голосе произнес Васин. — Чепуха все это, ерунда! Ей Харламова жалко, вот и все… Мы уже переговорили о чем надо, пускай уходит…
Валя резко повернулась к Васину и спросила:
— А вы передали Кате то, что просил Володя?
Краска залила лицо Васина. Он по-бычьи наклонил голову.
— Какой Володя? О чем она говорит? — настороженно спросила Катя.
Васин сделал неопределенный жест:
— Чепуха…
— Нет, ты мне скажи, какой Володя? — настойчиво повторила Катя.
— Я скажу! — громко произнесла Валя. — Володя — это Харламов. На суде он пожелал вам счастья. Вы передали это Кате? — спросила она, оборачиваясь к Васину.
— Ничего я не помню, — пробормотал тот.
— Ах, он даже этого не помнит! — безнадежно сказала Валя. — Что ж, я вижу, говорить не о чем…
Она махнула рукой и пошла к двери.
— Нет, — воскликнула Катя, — никуда вы не пойдете! — Она подбежала к двери и загородила ее собой. — Надо все выяснить. Все, до конца! Что же это, Славка? Еще пожениться не успели, а уже тайны завелись? Вот что, — обратилась она к Вале. — Мы сейчас все выясним. Меня Катей зовут. Катя Синицына А вас?
Она неловко, ребром протянула Вале ладонь. Неожиданно ощутив симпатию к этой девушке, Валя пожала ее руку и назвала себя.
— Садитесь! — продолжала Катя. — Сюда, на кушетку. А я рядом. Вот так. А ты, — обратилась она к Васину, — постой. Мы посидим, а ты постой. Говорите, Валя, говорите, а то ведь я ничего толком не знаю. Я ведь и на суде-то не была, знать ничего не знала. Он мне только на другой день рассказал. Что ж вы молчите?
— Володе дали два года, — сказала Валя. — Но я уверена, что он не виноват.
— А кто же виноват? Я один, что ли? — угрюмо спросил Васин.
— Погоди, — строго остановила его Катя.
— Они говорят, что он взял руль ради баловства. Он не мог этого сделать… Не мог. Говорят, что сшиб человека и уехал, не оказав помощи. Но это совсем не похоже на Володю. Если бы он видел, что сшиб, то обязательно остановился бы.
— А на суде-то что он говорил, на суде? — нетерпеливо спросила Катя.
Валя тяжело вздохнула.
— На суде он вел себя непонятно. Мне казалось, что он чем-то смертельно обижен. Да и в письме написал, что все было не так…
— В каком письме? — быстро спросил Васин.
— В письме из тюрьмы.
— Ну и что еще такое он там пишет? — с затаенной угрозой произнес Васин.
— Пишет, что на суде вы сказали неправду! — глядя на него в упор, ответила Валя.
— Я — неправду?! — воскликнул Васин и сделал шаг по направлению к кушетке.
— Да, — не отводя взгляда, продолжала Валя. — Я не хотела упоминать о письме, думала, что в вас совесть заговорит! Но она молчит, ваша совесть…
— Ты… ты… какое имеешь право! — тонким, срывающимся голосом закричал Васин. — Надо мной суд был, я приговор имею. Вот он, приговор! — Он выхватил из кармана тонкую папиросную бумагу и скомкал ее в руке. — Здесь все сказано! Не слушай ее, Катя! Теперь, после суда, на меня все клепать можно, а он на суде сказал бы, если б было что говорить…
— Не кричи, успокойся! — повелительно сказала Катя Васину. — И вы тоже, девушка, полегче, — осуждающе сказала она Вале. — Над ним следствие было. И приговор есть. Он свое получил.
— Почему же Володя писал?.. Я пришла, чтобы спросить…
— Ты мне не следователь и не прокурор! — крикнул Васин, явно ободренный Катиной поддержкой.
— Помолчи! — снова оборвала его Катя. — Вы, Валентина, спросить хотите? Спрашивайте. Слава ответит. На все ваши вопросы ответит. Ему скрывать нечего. Правда ведь, Слава?
— Я что знал, то сказал, — тяжело дыша, отозвался Васин. — На суде. И на следствии.
— Если она хочет, ответь. Пусть знает, пусть все знают, что тебе скрывать нечего. Чего же вы молчите? Какие такие у вас вопросы? Спрашивайте!
— Хорошо, я спрошу! — воскликнула Валя. Но беглый взгляд, который она при этом бросила на Васина, сразу убедил ее, что спрашивать бесполезно. В его глазах она прочла ненависть и мучительное желание поскорее избавиться от нее.
Валя поняла, что он не сделает ни шагу ей навстречу, не ответит ни на один из ее вопросов. Будет либо отмалчиваться, либо повторит то, что говорил уже не раз.
«Все напрасно!» — подумала Валя и с отчаянием сказала:
— Нет! Я вижу, у него толку не добьешься. Я ведь не следователь и не судья… Катя, — неожиданно спросила она, — вы любите своего… мужа?..
— А вы как думаете? — с вызовом ответила Катя. — Хотите сказать, что его и любить не за что? Если ошибся человек, проступок совершил, значит, все с ним кончено? Крест на нем ставить?..
— Нет, Катя, я не об этом… Я тоже очень люблю Володю…
Она еще постояла, пытаясь собраться с мыслями, хотела что-то сказать, потом безнадежно махнула рукой и шагнула через порог.
