Нумеролог
Сборник «ДПП (NN)» («Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда») открывается стихотворением «Элегия 2» – одним из немногих опубликованных поэтических опытов прозаика. Посвященная каламбурам поэма насквозь прокаламбурена и задает тон всему сборнику. Олимпийские игры слов проводятся практически на каждой странице романа «Числа», создавая дополнительный план повествования.
Дополнительный – к авантюрно-мистической истории банкира Степана, еще в юности осознавшего связь между своей судьбой и числом 34. Дающее в сумме семь сочетание тройки и четверки определяет его поведение и в частной жизни, и в бизнесе. Со всех сторон ему поступают сигналы, утверждающие его в верности выбранного культа. Так уж устроен мозг шизофреника.
А мозг читателя, особенно читателя русского, устроен таким образом, что в писателе хочется видеть пророка.
Летом 2011 года волгоградские общественники создали «Движение борцов с врагами России Т-34». Цели движения цитируем по пресс-релизу:
«Борьба с внешними и внутренними врагами России (как с людьми, выступающими против России, так и с различными пороками);
формирование и выращивание новой элиты из числа талантливой молодежи, ориентированной на развитие страны в будущем;
борьба с угрозой оранжевых революций на территории Российской Федерации».
По словам Дмитрия Фетисова, и.о. руководителя, создание движения «Т-34» приурочено к 50-летию 44-го президента США Барака Хусейна Обамы. «Американцы не должны забывать, что в России еще есть те, кто готов бороться с агрессивным доминированием США, – говорит Фетисов. – И что скоро Россия вернет себе звание сверхдержавы, сделав мир воистину многополярным».
Это, конечно, художественный бред, но приурочить создание движения «Т-34» к 50-летию американского президента не догадался бы даже такой нумеролог, как Пелевин.
Заслуживает отдельного внимания эпизод из «Чисел» с гадалкой, напоминающий об аналогичной ситуации в «Generation “П”». Напомним, что в романе о криэйторах Вавилен Татарский, переживая душевный кризис, натыкается в магазине «Путь к себе» на планшетку для спиритических сеансов. В нее заряжается бумага, и руки сами пишут под диктовку ду́хов. Герою является дух Че Гевары, который складно сыплет концепциями.
Получается, Татарский не зря зашел в магазин. Сюжетообразующая оказалась планшетка. Тут, как в фильмах Вуди Аллена, прорицатели и фокусники, конечно, жулики, но часто помогают героям лучше понять себя, а то и скажут что-нибудь в точку.
В «Числах» совсем другая история. Степу автор называет «шаманистом-эклектиком», который верит в целительную силу визитов к Сай-Бабе, собирает тибетские амулеты и африканские обереги и пользуется услугами «бурятских экстрасенсов». Он отправляется к болгарской прорицательнице Бинге:
Бинга оказалась полной женщиной, одетой в ворох пестрых тряпок. В комнате, где она принимала посетителей, пахло травами, пучки которых сушились на нитке под потолком. По углам стояли обломок античной колонны, почерневшая прялка, ламповый приемник Siemens и древняя закопченная лавка. На стене висела книжная полка с подшивками журнала National Geographic, портрет Елены Блаватской и плакат художника Мухи, изображавший загадочную красавицу в стиле модерн на фоне раскрывшего крылья орла.
Числа (2003)
Это уже даже не мягкая ирония. Это фарс-разоблачение. Так Пелевин расправляется с воспитавшей его эзотерикой, отбрасывает первую ступень. Напомним, что одной из самых ранних публикаций писателя был перевод «Рунического оракула Ральфа Блюма», который он сделал только ради того, чтобы заполучить экземпляр оригинала.
Кроме «Чисел» в «ДПП (NN)» входит повесть «Македонская критика французской мысли» про Кику, или Насыха Насратуллаевича Нафикова. Нафиков изобрел несколько способов ловкого перекачивания денег и энергии по формуле, включающей души сгубленных в ГУЛаге. Однако бо́льшую часть книги он занят критикой современной французской философии.
Также в цикл вошли рассказы «Один вог», «Акико», «Фокус-группа», «Гость на празднике Бон» и «Запись о поиске ветра» – критика общества потребления с отсылками к восточным философским системам. То есть уже вполне ожидаемый от Пелевина продукт.
Сквозные персонажи и названия работают на создание ДПП-универсума, вдобавок к чему Пелевин начал «снимать» в эпизодах героев предыдущих книг, таких как пиарщик Малюта, всему плохому научившийся у Татарского. А в рассказе «Фокус-группа» про жизнь после смерти возникает персонаж с ослиными ушами на тесемке – напоминание о Жоре Сракандаеве.
Цикл «ДПП» из орудий разного калибра накрыл читателя. Писателя снова стали активно цитировать, обсуждать и разыскивать для того, чтобы взять интервью. В двух словах, Пелевин вернулся. Как и не уходил.
