У Борхеса есть рассказ про притчу. Смысл в том, что если в притче зашифровано слово «время», то «время» – единственное слово, которое нельзя в ней употреблять. Пелевинские упоминания и описания наркотиков избыточно информативны и выходят за рамки характерного подмигивания своим.

Чтобы в ложь поверили, надо снабдить ее как можно бо́льшим количеством деталей. Логично предположить, что, если деталей неестественно много, перед нами вымысел. Скажем так, художественное преувеличение.

Тот же Москалев утверждает, что в их эзотерической тусовке тогда не было кокаина. «Если что и было, то одноразово, – убежден он. – Витя торчать не будет, у него велосипед, он ходит в бассейн, в тренажерный зал, он всегда бегом занимался. Его работа несовместима с наркотиками. Бывает у людей тема амфетаминовая – когда уже нет сил, подкачивают энергии, но здесь-то как раз не тот случай, здесь нужны концентрация, покой, чтобы этот мир моделировать. Помню, как Витя пассатижами откусывал в лэптопе провода от вентилятора, чтобы тот не шумел, не мешал работать. Русский человек и торчит, и выпивает разрушительно и бестолково, а у Вити каждое лыко в строку. Как выпьет, так обязательно приключения, которые попадали в книгу».

С другой стороны, героин во всем корпусе пелевинских текстов упоминается редко, как живописная деталь принципиально экзотичных персонажей: «По инерции они все еще разруливали по дорогам на вульгарно дорогих машинах и нюхали героин в своих барочных дворцах» («Числа», 2003). Эффект не описан вовсе. Как будто автору ничего не известно о последствиях.

«Мой опыт в этой области весьма ограничен – скажем, я ни разу в жизни не кололся, – говорил писатель в другом интервью. – И потом одно дело – знать, как действуют наркотики, и другое дело – пользоваться ими. Среди моих знакомых несколько человек пострадали от наркомании, и я хорошо знаком с их историями».

В любом случае, если что и было, то теперь запретное веселье в прошлом. О чем свидетельствуют многие знакомые писателя.

«Наркотики – это личное дело человека, – считает художник Гермес Зайгот, который путешествовал с Пелевиным в Китай и поддерживает с ним отношения уже десяток лет. – Если человек черпает оттуда вдохновение и выдает оттуда произведения, то, наверное, так и надо, и мы не вправе давать какие-то оценки. Пусть остается загадкой, мистикой, как он достигал этих высот. Хотим мы, не хотим, это является неотъемлемой частью современного общества – вот что он хочет сказать, не больше и не меньше. Но я знаю, что сейчас он ничего не употребляет, катается на велосипеде и ведет очень здоровый образ жизни, занимается тай-чи. Прется на чае».

«Только чай», – подтверждает Бронислав Виногродский.