АГРЕГАТ "М5"
Кабинет Энлиля Маратовича был большой строгой комнатой, отделанной дубом. У стены стоял довольно скромный письменный стол с вращающимся стулом.
Зато в самом центре кабинета возвышалось старинное деревянное кресло с высокой резной спинкой. Оно было отделано потускневшей позолотой, и я подумал, что так мог бы выглядеть первый в истории электрический стул, разработанный Леонардо Да Винчи в те редкие спокойные дни, когда ему не надо было охранять мумию Марии Магдалины от агентов озверевшего Ватикана. Видимо, Энлиль Маратович сажал на этот трон позора провинившихся вампиров и распекал их из-за своего стола.
Над столом висела картина. Она изображала странную сцену, похожую на лечебную процедуру в викторианском сумасшедшем доме. Возле пылающего камина сидели пять человек во фраках и цилиндрах. Они были привязаны к своим креслам за руки и за ноги, а их туловища были пристегнуты к ним широкими кожаными ремнями, словно на каком-то древнем самолете. Каждому в рот была вставлена палочка, удерживаемая завязанным на затылке платком (такой деревяшкой, вспомнил я, разжимали зубы эпилептику во время припадка, чтобы он не откусил язык). Художник мастерски передал отблески пламени на черном ворсе цилиндров. Еще на картине был виден человек в длинной темно-красной робе - но он стоял в полутьме, и различить можно было только контур его тела.
На другой стене висело два эстампа. На первом размашистая тень темно-зеленого цвета неслась над ночной землей (название было "Alan Greenspan's Last Flight"). На втором алела изображенная в трех проекциях гвоздика с блоком крупно набранного текста:
Средства информационной агрессии империализма.
Гвоздика внутриствольная подкалиберная. Состоит на вооружении боевых пловцов CNN, диверсионно-разведывательных групп BBC, мобильных десантных отрядов германских Telewaffen и других спецподразделений стран НАТО.
Больше в кабинете не было никаких достопримечательностей - разве что металлическая модель первого спутника Земли на столе Энлиля Маратовича, и стоящее рядом серебряное пресс-папье (Пушкин в сюртуке и цилиндре лежал на боку, подперев умиротворенное лицо кулаком - совсем как умирающий Будда).
Под Пушкиным была стопка чистых листов бумаги, рядом - сувенирная ручка в виде маленького меча. В кабинете пахло кофе, но кофейной машины не было видно - возможно, она была спрятана в шкафу.
Аккуратная чистота этого места отчего-то рождала жутковатое чувство - будто здесь только что кого-то убили, спрятали труп и замыли красную жидкость. Впрочем, такие ассоциации могли возникнуть у меня из-за темного каменного пола с черными щелями между плит: в нем определенно было что-то древнее и мрачное.
Энлиль Маратович указал мне на кресло в центре комнаты, а сам сел за рабочий стол.
— Итак, - сказал он, поднимая на меня глаза, - про баблос ты уже слышал.
Я кивнул.
— Что ты про него знаешь?
— Вампиры собирают старые банкноты, пропитавшиеся человеческой жизненной силой, - ответил я. - А потом что-то с ними делают. Наверно, настаивают на спирту. Или кипятят.
Энилиль Маратович засмеялся.
— Пообщался с Герой? Эту версию мы уже слышали. Остроумно, свежо и, как вы теперь говорите, готично. Но мимо. Старые банкноты не пропитываются энергией, они пропитываются только человеческим потом. И кишат микробами. Я не стал бы пить их отвар даже по личному приказу товарища Сталина. Банкноты действительно играют роль в наших ритуалах, но она чисто символическая и не имеет к божественному напитку отношения. Еще попытка?
Я подумал, что если Гера ошиблась, правильной может оказаться моя собственная версия.
— Может, вампиры делают что-то особое с деньгами на счетах? Собирают большую сумму где-то в офшоре, а потом… Как-то перегоняют деньги в жидкое состояние?
Энлиль Маратович опять засмеялся. Наша беседа явно доставляла ему удовольствие.
— Рама, - сказал он, - ну разве могут вампиры использовать финансы иначе чем люди? Ведь деньги - это просто абстракция.
— Это очень конкретная абстракция, - сказал я.
— Да. Но согласись, что денег не существует за пределами ума.
— Не соглашусь, - ответил я. - Как вы любите всем рассказывать, у меня в жизни был период, когда я работал грузчиком в универсаме и получал зарплату. И я определенно могу сказать, что ее платили из точки за пределами моего ума. Если бы я мог получать ее прямо из ума, чего бы я ходил куда-то по утрам?
— Но если бы ты отдал свою зарплату, например, корове, она бы тебя не поняла. И не только потому, что тебе платили оскорбительно мало. Для нее твоя зарплата была бы просто стопкой мятой бумаги. Никаких денег в окружающем человека мире нет. Есть только активность человеческого ума по их поводу. Запомни: деньги - это не настоящая сущность, а объективация.
— Что такое объективация?
— Я приведу пример. Представь себе, что в Бастилии сидит узник, совершивший некое мрачное преступление. Однажды на рассвете его сажают в карету и везут в Париж. По дороге он понимает, что его везут на казнь. На площади толпа народу. Его выводят на эшафот, читают ему приговор, прилаживают к гильотине… Удар лезвия, и голова летит в корзину…
Энлиль Маратович хлопнул себя ладонью по колену.
— И? - спросил я нервно.
— В этот момент он просыпается и вспоминает, что он не заключенный, а грузчик из универсама. Которому во сне упал на шею большой веер в виде сердца, висевший над кроватью.
— Он бы никогда не упал, - тихо сказал я. - Он был приклеен.
Энлиль Маратович не обратил на мою реплику внимания.
— Другими словами, - продолжал он, - в реальности происходит нечто такое, чего человек не понимает, поскольку спит. Но игнорировать происходящее совсем он не может. И тогда ум спящего создает подробное и сложное сновидение, чтобы как-то все объяснить. Такое сновидение называется объективацией.
— Понял, - сказал я. - Вы хотите сказать, что деньги - это красочный сон, который люди видят, чтобы объяснить нечто такое, что они чувствуют, но не понимают.
— Именно.
— А по-моему, - сказал я, - люди все очень хорошо понимают.
— Думают, что понимают.
— Так ведь понимать - это и значит думать. А думать - и значит понимать.
Энлиль Маратович внимательно посмотрел на меня.
— Знаешь, что думает корова, которую всю жизнь доят электродоильником? - спросил он.
— Корова не думает.
— Нет, думает. Просто не так как люди. Не абстрактными понятиями, а эмоциональными рефлексами. И на своем уровне она тоже очень хорошо понимает происходящее.
— Как?
— Она считает, что люди - ее дети-уроды. Жуткие. Неудачные. Но все-таки ее родные детки, которых ей надо накормить, поскольку иначе они будут страдать от голода. И поэтому она каждый день жует клевер и старается дать им как можно больше молока…
У Энлиля Маратовича зазвонил телефон. Он раскрыл его и поднес к уху.
— Нет, еще долго, - ответил он. - Давай про текущие вопросы пока.
Жеребьевка ночью.
Сложив телефон, он кинул его в карман.
— Ну вот, - сказал он. - Тебе осталось только сложить фрагменты в одну картину. Можешь?
Я отрицательно помотал головой.
— Вдумайся в это! - сказал Энлиль Маратович, назидательно подняв палец. - Я привел тебя прямо на порог нашего мира. Поставил перед его дверью. Но ты не можешь ее открыть. Какое открыть, ты даже не можешь ее увидеть… Наш мир спрятан так надежно, что если мы не втащим тебя внутрь за руку, ты никогда не узнаешь, что он существует. Вот это, Рама, и есть абсолютная маскировка.
— Может быть, - ответил я, - просто я такой глупый.
— Не только ты. Все люди. И чем они умнее, тем они глупее. Человеческий ум - это или микроскоп, в который человек рассматривает пол своей камеры, или телескоп, в который он глядит на звездное небо за окном. Но самого себя в правильной перспективе он не видит.
— А что такое правильная перспектива?
— Я именно о ней и рассказываю, поэтому слушай внимательно. Деньги - это просто объективация, нужная, чтобы рационально объяснить человеку спазмы денежной сиськи - то ментальное напряжение, в котором все время пребывает ум "Б". Поскольку ум "Б" работает постоянно, это значит, что…
Мне в голову пришла дикая мысль.
— Вампиры доят человека дистанционно? - выдохнул я.
Энлиль Маратович просиял.
— Умница. Ну конечно!
— Но… Так ведь не бывает, - сказал я растеряно.
— Вспомни, откуда берется мед.
— Да, - сказал я. - Пчела приносит мед сама. Но она прилетает для этого в улей. Мед нельзя передать по воздуху.
— Мед нельзя. А жизненную силу можно.
— Каким образом? - спросил я.
Энлиль Маратович взял со стола ручку, придвинул к себе лист бумаги и нарисовал на нем следующую схему:
— Представляешь, что такое радиоволна? - спросил он.
Я кивнул. Потом подумал еще немного и отрицательно помотал головой.
— Если совсем просто, - сказал Энлиль Маратович, - радиопередатчик - это устройство, которое гоняет электроны по металлическому стержню.
Взад-вперед, по синусоиде. Стержень называется антенной. От этого образуются радиоволны, которые летят со скоростью света. Чтобы поймать энергию этих волн, нужна другая антенна. У антенн должен быть размер, пропорциональный длине волны, потому что энергия передается по принципу резонанса. Знаешь, когда ударяют по одному камертону, а рядом начинает звучать другой. Чтобы второй камертон зазвенел в ответ, он должен быть таким же, как первый. На практике, конечно, все сложнее - чтобы передавать и принимать энергию, надо особым образом сфокусировать ее в пучок, правильно расположить антенны в пространстве, и так далее. Но принцип тот же… Теперь давай нарисуем другую картинку…
Энлиль Маратович перевернул бумажный лист и нарисовал следующее:
— Вы хотите сказать, что ум "Б" - это передающая антенна? - спросил я.
Он кивнул.
— А что человек думает, когда антенна работает?
— Сложно сказать, - сказал Энлиль Маратович. - Это может меняться в зависимости от того, кто этот человек - корпоративный менеджер с наградным смартфоном или торговец фруктами у метро. Но во внутреннем диалоге современного городского жителя всегда в той или иной форме повторяются два паттерна. Первый такой: человек думает - я добьюсь! Я достигну! Я всем докажу! Я глотку перегрызу! Выколочу все деньги из этого сраного мира!
— Такое бывает, - согласился я.
— А еще бывает так: человек думает - я добился! Я достиг! Я всем доказал! Я глотку перегрыз!
— Тоже случается, - подтвердил я.
— Оба этих процесса попеременно захватывают одно и то же сознание и могут рассматриваться как один и тот же мыслепоток, циклически меняющий направление. Это как бы переменный ток, идущий по антенне, которая излучает жизненную силу человека в пространство. Но люди не умеют ни улавливать, ни регистрировать это излучение. Оно может быть поймано только живым приемником, а не механическим прибором. Иногда эту энергию называют "биополем", но что это такое, никто из людей не понимает.
— А если человек не говорит "я достигну" или "я достиг"?
— Говорит. Что ему остается? Все остальные процессы в сознании быстро гасятся. На это работает весь гламур и дискурс.
— Но не все люди стремятся к достижениям, - сказал я. - Гламур с дискурсом не всем интересны. Бомжам и алкоголикам они вообще по барабану.
— Так только кажется, потому что в их мире другой формат достижения, - ответил Энлиль Маратович. - Но своя Фудзи, пусть маленькая и заблеванная, есть везде.
Я вздохнул. Меня стали утомлять эти цитаты из моего жизненного опыта.
— Человек занят решением вопроса о деньгах постоянно, - продолжал Энлиль Маратович. - Просто этот процесс принимает много разных неотчетливых форм. Может казаться, что человек лежит на пляже и ничего не делает. А на самом деле он прикидывает, сколько стоит яхта на горизонте и что надо сделать в жизни, чтобы купить такую же. А его жена глядит на женщину с соседнего топчана и соображает, настоящая ли у нее сумка и очки, сколько стоят такие уколы ботокса и такая липосакция жопы, и у кого дороже бунгало.
В центре всех подобных психических вихрей присутствует центральная абстракция - идея денег. И каждый раз, когда эти вихри возникают в сознании человека, происходит доение денежной сиськи. Искусство потребления, любимые брэнды, стилистические решения - это видимость. А скрыто за ней одно - человек съел шницель по-венски и перерабатывает его в агрегат "эм-пять".
Раньше я не слышал этого выражения.
— Агрегат "эм-пять"? - повторил я. - Что это?
— Агрегатами в экономике называются состояния денег. "Эм-ноль",
"эм-один", "эм-два", "эм-три" - это формы наличности, денежных документов и финобязательств. Агрегат "эм-четыре" включает устную договоренность об откате, его еще называют "эм-че" или "эм-чу" - в честь Эрнесто Че Гевары и Анатолия Борисовича Чубайса. Но все это просто миражи, существующие только в сознании людей. А вот "эм-пять" - нечто принципиально иное. Это особый род психической энергии, которую человек выделяет в процессе борьбы за остальные агрегаты. Агрегат "эм-пять" существует на самом деле. Все остальные состояния денег - просто объективация этой энергии.
— Подождите-подождите, - сказал я. - Сначала вы сказали, что денег в природе нет. А теперь говорите про агрегат "эм-пять", который существует на самом деле. Получается, деньги то существуют, то нет.
Энлиль Маратович подвинул ко мне лист с первым рисунком.
— Смотри, - сказал он. - Мозг - это прибор, который вырабатывает то, что мы называем миром. Этот прибор может не только принимать сигналы, но и излучать их. Если настроить все такие приборы одинаково и сфокусировать внимание всех людей на одной и той же абстракции, все передатчики будут передавать энергию на одной длине волны. Эта длина волны и есть деньги.
— Деньги - длина волны? - переспросил я.
— Да. Про длину волны нельзя сказать, что она существует, потому что это просто умственное понятие, и за пределами головы никакой длины волны нет. Но сказать, что длины волны не существует, тоже нельзя, поскольку любую волну можно измерить. Теперь понял?
— Секундочку, - сказал я. - Но ведь деньги в разных странах разные.
Если москвичи получают доллары в конвертах, они что, посылают свою жизненную силу в Америку?
Энлиль Маратович засмеялся.
— Не совсем так. Деньги есть деньги независимо от того, как они называются и какого они цвета. Это просто абстракция. Поэтому длина волны всюду одна и та же. Но у сигнала есть не только частота, но и форма. Эта форма может сильно меняться. Ты когда-нибудь думал, почему в мире есть разные языки, разные нации и страны?
Я пожал плечами.
— Так сложилось.
— Складывается ножик. А у всего остального есть механизм. В мире есть суверенные сообщества вампиров. Национальная культура, к которой принадлежит человек - это нечто вроде клейма, которым метят скот. Это как шифр на замке.
Или код доступа. Каждое сообщество вампиров может доить только свою скотину.
Поэтому, хоть процесс выработки денег везде один и тот же, его культурная объективация может заметно различаться.
— Вы хотите сказать, что смысл человеческой культуры только в этом? - спросил я.
— Ну почему. Не только.
— А в чем еще?
Энлиль Маратович задумался.
— Ну как объяснить… Вот представь, что человек сидит в голой бетонной клетке и вырабатывает электричество. Допустим, двигает взад-вперед железные рычаги, торчащие из стен. Он ведь долго не выдержит. Он начнет думать - а чего я здесь делаю? А почему я с утра до вечера дергаю эти ручки? А не вылезти ли мне наружу? Начнет, как считаешь?
— Пожалуй, - согласился я.
— Но если повесить перед ним плазменную панель и крутить по ней видеокассету с видами Венеции, а рычаги оформить в виде весел гондолы, плывущей по каналу… Да еще на пару недель в году делать рычаги лыжными палками и показывать на экране Куршевель… Вопросов у гребца не останется.
Будет только боязнь потерять место у весел. Поэтому грести он будет с большим энтузиазмом.
— Но ведь он, наверно заметит, что виды повторяются?
— Ой, да, - вздохнул Энлиль Маратович. - Про это еще Соломон говорил.
Который в Библии. Поэтому протяженность человеческой жизни была рассчитана таким образом, чтобы люди не успевали сделать серьезных выводов из происходящего.
— Я другого не понимаю, - сказал я. - Ведь на этой плазменной панели можно показать что угодно. Хоть Венецию, хоть Солнечный Город. Кто решает, что увидят гребцы?
— Как кто. Они сами и решают.
— Сами? А для чего же тогда мы столько лет смотрим эту… Это…
Энлиль Маратович ухмыльнулся.
— Главным образом для того, - ответил он, - чтобы второй том воспоминаний певца Филипа Киркорова назывался "Гребцам я пел"…
Метафора была ясна. Непонятно было, почему именно второй том. Я подумал, что Энлиль Маратович, скорее всего, хочет угостить меня одной из своих шуточек, но все же не удержался от вопроса:
— А почему именно второй?
— Ты уверен, что хочешь знать?
Я кивнул.
— А потому, - сказал Энлиль Маратович, - что первый том называется "И звезда с пиздою говорит". Ха-ха-ха-ха!
Я вздохнул и посмотрел на первый рисунок. Потом перевел глаза на второй. Пустота с его правого края казалась таинственной и даже страшноватой.
— Что здесь? - спросил я и ткнул в нее пальцем.
— Хочешь узнать?
Я кивнул.
Энлиль Маратович открыл ящик стола, вынул из него какой-то предмет и бросил его мне.
— Лови!
В моих руках оказался темный флакон в виде сложившей крылья мыши.
Точь-в-точь как тот, что прислали мне в день великого грехопадения. Я все понял.
— Вы хотите, чтобы я опять…
— А иначе нельзя.
Мной овладело смятение. Энлиль Маратович ободряюще улыбнулся.
— Халдеи, - сказал он, - склонны рассматривать жизнь как метафорическое восхождение на зиккурат, на вершине которого их ждет богиня Иштар. Халдеи слышали про Вавилонскую башню, и думают, что понимают, о чем идет речь. Но люди ищут не там, где надо. Сакральную символику часто следует понимать с точностью до наоборот. Верх - это низ. Пустота - это наполненность.
Величайшая карьера на самом деле абсолютное падение, истинный стадион - это пирамида, а высочайшая башня есть глубочайшая пропасть. Вершина Фудзи на самом дне, Рама. Ведь ты это уже делал…
Почему-то это заклинание подействовало. Я вынул из флакона пробку-череп, вылил единственную каплю препарата на язык и втер ее в небо.
Выждав несколько секунд, Энлиль Маратович сказал:
— Не задерживайся там. У тебя много дел наверху.
— Там - это где? - спросил я.
Энлиль Маратович улыбнулся еще шире.
— У вампира есть девиз - в темноту, назад и вниз!
— Это я понимаю, - сказал я. - Я имею в виду, куда теперь идти?
— А вон туда, - сказал Энлиль Маратович, поднял руку и надавил на стоящий перед ним спутник.
Комната вдруг поехала назад и вверх. В следующий миг я понял, что движется не комната - это мое готическое кресло опрокинулось в раздвинувшийся пол, и, прежде чем я успел закричать, я уже скользил на спине по наклонному желобу из какого-то полированного материала: в темноту, назад и вниз, как и было обещано. Мне стало страшно, что я сейчас ударюсь головой, и я попытался закрыть ее руками, но желоб кончился, и я полетел в бездонную черную пустоту.
Несколько секунд я кричал, пытаясь схватиться за воздух руками. Когда у меня наконец получилось, я понял, что это уже не руки.
Назад: ХАЛДЕИ
Дальше: ДЕРЕВО ЖИЗНИ
