Книга: Командир
Назад: 4. Первый рейд
Дальше: Эпилог. Настоящее зло

5. Настоящая охота

Большой рейд больше напоминал обычный поход, нежели боевой выход. Почти всех учбатовцев собрали в общую команду, отвели недалеко от Летнего Лагеря, километров на десять, там разбили бивак с палатками и кострами. Кто-то даже пару гитар принёс. Большой рейд длился дольше, чем отдельные учебные рейды. Это делалось для того, чтобы учбатовцы побольше времени провели в лесу, прочувствовали его. Причём не только как зону полную опасностей и смертельного риска, но и как свой дом, в котором можно жить.

Ахромеев вместе со всеми ставил палатки, разводил костры, а потом пускал слюни на гречку с тушёнкой, варившуюся в котелках над этими же кострами. Опять бегать, подтягиваться и прыгать, честно говоря, не хотелось. Порядочная нагрузка в Летнем Лагере всё-таки давала о себе знать. Хотелось полежать на свежем воздухе, поесть вкусную еду, приготовленную на костре, похохотать за разговорами у этого самого костра, ну и, как водится, пригубить бражку, протащенную тайком от инструкторов. Но насыщенная программа подготовки не позволила учбатовцам расслабиться как на каникулах – на следующий день планировалась охота на местное зверьё, да не абы какая с огнестрелом, а настоящая – с холодным оружием против матёрого зверя. Это, конечно, круть, но сначала Виктор предпочёл бы отдохнуть, и ему эту возможность предоставили.

К вечеру пожарился шашлык из свежей дичи, который показался гораздо вкуснее поднадоевшей тушёнки. Зашипели, разливаясь по кружкам, яблочное вино (разрешённое инструкторами) и брага (запрещённая инструкторами). Стало гораздо веселее, и тут в дело вступили гитары. Зазвенели аккорды, и счастливые обладатели музыкальных инструментов и, кстати говоря, неплохих голосов завели:

 

Кровавым заревом затянут горизонт,

И гул разрывов слышится вдали.

Тропой войны идёт Бойцовый Кот,

И он в любой беде не пропадёт!

 

 

А на эмблеме скалит Зверь клыки,

И кованый сапог вздымает пыль.

По бёдрам хлопают тяжёлые штыки —

И Кот живёт всем бедам вопреки.

 

 

Он солнцу, он смертям, как жизни, рад,

И он смеётся, поднимаясь в бой,

Не подведёт надёжный автомат,

И рядом друг, он заслонит собой.

 

 

Горит земля, как спичка на ветру,

И заревом пылают города,

Бойцовый Кот идёт, как на смотру,

И не свернёт с дороги никогда.

 

 

Война – благословение земли,

Война – за приключеньями поход,

Алайский герцог нас ведёт вперёд,

Бойцовый Кот нигде не пропадёт!

 

– А я знаю ещё вариант, – выкрикнул кто-то.

– Давай поехали, только если тут девушки есть, то ушки заткните.

– Ой, мата мы, что ли, не слышали? – ответила незнакомая веснушчатая девушка с СВД за спиной.

– Ну, короче, поехали.

 

Застыло марево кровавого утра,

К тебе идет огонь брони врага.

Бойцовый Кот, знать, смерть твоя близка,

А значит – к чёрту! Отойди, карга!!!

 

 

А не хрен нам, брат-смертник, подыхать,

Мы полежим чуток и оживём опять.

Не остановят нас ни линии огня,

Ни радиация, ни прочая фигня!!!

 

 

Дорога в ад ещё закрыта нам,

Пока крысиный не окончен род!

Нам герцог запрещает помирать,

А значит, есть дорога лишь вперёд!!

 

 

Сомкни, братан, клыки на кадыке врага,

Коль клинит автомат и огнемёт,

Иди на танк хоть с лезвием штыка —

Бойцовый Кот нигде не пропадёт!

 

 

А если жить, так, значит, жить,

По кабакам друзей водить

И девок щупать с ночи до побудки,

Чтоб после этих вечеров

Девчонки помнили котов

И спать бы не могли ещё бы сутки.

А в воскресенье город наш,

У нас до вечера шабаш.

Любой патруль поймёт, что он тут лишний.

И в страхе штатские сморчки

Теряют шляпы и очки.

Во имя герцога, храни Котов, Всевышний!

 

Последний вариант юные разведчики встретили более восторженными криками, потому что в нём были мат и секс, а Виктору понравилось первое исполнение – в нём ощущалась настоящая сила, искренность и завершённость, что ли. Было сказано всё, что нужно.

Потом у костра было ещё много песен с Внешней Земли – своих поэтов в Зелёном Городе ещё не вырастили. Песни были разными: от Высоцкого до полупопсы, но всё об одном – об отваге, чести, мужестве, подвигах. Словом, все собравшиеся учбатовцы в строгости соответствовали героям песни Владимира Семёновича «Книжные дети». Ещё был Виктор Цой, «Группа крови» и другие его песни. Их любили все. Как же их не любить, когда они тоже про них, сидевших у костра! Ведь «Война – дело молодых. // Лекарство против морщин».

Время провели замечательно, спать легли рано под лёгкое головокружение от вина и браги. Наутро – охота.



На свой номер пошли отлаженной группой: Виктор, Дэн, Костя, Артём. Правда, к друзьям ещё прибилась снайпер Юля. Её, конечно, взяли – хороший снайпер никогда не будет лишним. Юля ещё не снайпер, но совсем скоро им будет. Конечно, охотников сопровождал инструктор. Не из тех, что были с Виктором в рейде. Высокий, худощавый, с глазами, посаженными глубоко под бровями, он носил круто загнутые к низу усы и просил, чтобы к нему обращались Сергеич. За спиной Сергеич носил «Сайгу» с длинным магазином на семь патронов, плюс один был всегда в стволе.

Первым по жребию выпало брать зверя, кабана, Артёму, и тот всю дорогу не расставался с рогатиной – длиннющим копьём с листовидным наконечником. Посередине у неё был упор для руки, а у основания железки небольшие рожки. Ограничитель погружения, как сказал Сергеич. Артём на ходу ласково гладил отполированный до зеркального блеска наконечник.

– Даже жалко расставаться, – признался он Вите.

– Ничё, как и положено оружию, скоро потеряет чистоту от крови, – заметил Дэн.

Друзья, шедшие в колонне, поддержали заявление дружным рыком, хотя Дэн говорил скорее в шутку.

– Слушайте, парни, а кровь вроде скользкая. Жидкость всё-таки.

– А на фига тебе это нужно? – не понял Дэн.

– Ну мало ли, кровь натечёт, рука соскользнёт.

– Мля, Артём, алё, ты кабана будешь брать – не мамонта, – вмешался Костя, – откуда у тебя кровь на древке окажется? Смотри, чтобы берцы на траве не заскользили. Иначе пендык тебе, и все разговоры.

– А жаль, что мамонты у нас не водятся, – задумчиво проговорил Дэн, – вот это была бы охота! Кстати, а почему не водятся, как думаешь, Витёк?

– Нелюди, скорее всего, повыбили.

– От суки, одни неприятности от них.

– Стоим, бойцы, – приказал Сергеич, замыкавший колонну. Группа оказалась на небольшой опушке, скорее, даже прогалине в лесу. – Сейчас фланговые стрельбой вспугнут зверьё, они как раз сюда побегут. Самое удобное место. Кто бы из леса ни выбежал, твой, – палец с чёрным ногтем указал на Артёма, – только кабан. Один. Всех остальных, если такие выбегут, гасить сразу и без разговоров.

Вопросов не было, только Юля потом спросила:

– Сергеич, а медведя на охоте можно будет взять?

Понятно, что за один день все не поохотятся. Облавы планировали растянуть на неделю.

– Медведя, если не зимой, поймать трудно. Да и силён он больно, холодным вы с ним не управитесь. Чу… началось, исчезли все.

Юные разведчики полукругом рассыпались по поляне, залегли в кустах. Сергеич укрылся на вершине дуги, чтобы видеть всех своих подопечных. На поляне в гордом одиночестве остался лишь Артём, а земля уже дрожала от топота копыт.

Первыми из кустов выскочили тонконогие косули и сразу шмыгнули обратно в заросли, по ним даже не успели выстрелить. А потом кустарник проломил здоровенный секач высотой Артёму по пояс, с коричневой шкурой и клыками размером с добрые ножи. Виктор испугался за Тёмку и сразу хотел стрелять – он был уверен, что кабан сейчас сметёт товарища, таким он показался огромным, а Артём – маленьким и хилым. Но так подставить друга он не мог, да и Сергеич молчал. Посмотрим, что дальше будет.

Секач чуть притормозил, увидев Артёма, а потом с утробным рёвом кинулся на юношу… и с ходу налетел на копьё. Вякнуло, как будто резиновый баллон с жидкостью разрубили. Артёма как следует откинуло назад, но он устоял и, крепко ухватив копьё, стал давить им на кабана. Наконечник рогатины уже ушёл в кабанью плоть по самые ограничители, а секач всё продолжал давить, загребая копытами и издавая мощный нутряной рёв. Только рёв этот не шёл ни в какое сравнение с тем звуком, который исходил от нечисти во время недавнего нападения. Правда, не было похоже, что два десятка сантиметров железа в шее хоть как-то ослабили кабана.

Артём начал поддаваться назад, не сильно, – это кабан своей силой продавливал его, и юноша, вспахивая каблуками землю, чуть отъезжал назад.

– Не стрелять! – закричал друг. – Не надо! Я сам! Сам!

А секач начал двигаться, но не вперёд, а покачиваясь влево-вправо, – это было гораздо хуже, потому что юноша мог потерять равновесие.

– Артём, держись! – выкрикнул из кустов Дэн, уже вставший с автоматом на изготовку, остальные последовали его примеру.

– Вверх-вниз качай рогатину! Не вбок, а вверх-вниз! – проорал Сергеич, и Виктор удивился, как у такого щуплого человека может быть такой мощный голос.

Артём его послушал, чуть надавил на древко рогатины, и тут же из-под железки брызнула длинная алая струя и залепила Артёму точно в лицо. Кровь залила глаза, но зрение сейчас молодому разведчику было не особо нужно, намного хуже было то, что кровь попала на древко и потекла вниз.

Артём зарычал не хуже секача и качнулся вперёд. Но какие усилия для этого потребовались! Кабан уже не загребал лапами – только упёрся копытами и пытался противостоять человеку с копьём. Но всем уже было понятно, что секач проиграл.

Из кустов с топотом и треском вырвался здоровенный двухметровый тур. Его сбили несколькими плотными очередями. Потом выскочил олень с огромными ветвистыми рогами – на него вообще хватило одного выстрела Юли. А человек и кабан всё ещё боролись друг с другом. Наконец у секача подкосились лапы, Артём вскинул древко рогатины, надавил сверху. Кабан пригнулся и завалился набок, но был ещё жив. Артём добил его одним ударом ножа по шее. Ещё одна алая струя брызнула и опала.

Артём повернулся к своим друзьям. Видок у него был колоритный: рожа, руки и одежда в крови, на лице ощеренная улыбка, в глазах страсть и азарт пополам с безумием. Встретишь такого лунной ночью, побежишь так, что частокол Города насквозь проломишь.

Артём обвёл всех взглядом, глубоко вздохнул и так завыл волком, что, наверное, в Летнем Лагере услышали. А уж когда к нему присоединились остальные разведчики, точно услышали.

Сергеич свежевальным ножом вскрыл брюхо кабану, вынул на двух руках здоровенную тёмно-красную печень, протянул её Артёму. Тот взял печень, тоже двумя руками, жадно вгрызся, убавил за пару секунд едва на четверть и передал самый вкусный трофей Виктору. Витёк откусил пару кусков и отдал следующему. Так печень пошла по кругу, последний кусочек достался Сергеичу.

– Кру-уто, – протянул Костя, – ну что, Сергеич, давай дальше пройдём? Может, ещё на какого зверя напоремся?

– Вообще-то не положено, – напомнил Дэн. – За периметр облавы выйдем.

– Да ладно, мы же недалеко.

– А давайте, – неожиданно согласился Сергеич. – Идите, о маршруте я сообщу.

И группа двинулась глубже в лес, чуть отклонившись от обычного направления. По сути никакого нарушения в этом не было – просто разведчики не пошли прямо навстречу загонщикам, а двинулись чуть в сторону, поиграть на свободном поле.

Путь был недлинным, часа не прошло, как Сергеич указал на неглубокий буерак, заросший молодым орешником.

– Вон там, за оврагом, прудик есть маленький, может, кого-нибудь встретим около него. Если нет, возвращаемся.

– Отлично! – громким шёпотом высказался Костя.

И первым спустился в буерак, продираясь сквозь заросли. Он, собственно, и шёл по порядку первым. За ним Виктор, потом Дэн, Юля, Артём и замыкающим Сергеич.

Виктор почти выбрался из оврага, как услышал шум ветра, отличавшийся от того, что он слышал всё последнее время, и лишь спустя секунду понял, что это звук воздуха, рассечённого падающим телом. Тут же развернувшись, он увидел, что Сергеич покатился со склона зелёным комом.

– Сзади! – прокричал сын коменданта.

Друзья обернулись. Первым по серому «горбу», вцепившемуся в Сергеича, полоснул очередью Артём. Раздался визг, будто свинье отрезали ухо. Витя и Дэн подскочили с боков, пытаясь сбить непонятную пока тварь со своего инструктора. Витёк выстрелил несколько раз из ПМ, Дэн ударил ножом.

Сергеичу удалось отодвинуть от себя обезьянью морду твари и приставить к её груди револьвер. Дважды грохнул выстрел. Обезьяноподобное существо отпрыгнуло и кинулось на Артёма. Тот подпрыгнул, но недостаточно быстро – его схватили за ногу. Подсобила Юля, врезала очередью в упор из «Ингрема». Артём упёр в плечо твари штык-нож на стволе, дал очередь, конечность оторвало на фиг. Дэн с Виктором подскочили, первый выстрелил из пистолета, второй ударил ножом. Оба били в позвоночник и не промахнулись – существо затихло. Артём уже выбрался из его объятий, правая штанина у него пропитывалась кровью.

– Юля, перевяжи его, а я к Сергеичу, – отрывисто сказал Виктор.

Их инструктор оказался в относительном порядке: рваная рана на плече, порезы – неопасные на шее, довольно глубокие на бёдрах, ну и совсем небольшие царапины на лице.

– Сначала придушить хотел по-тихому, сука, – прошипел инструктор, стиснув зубы от боли.

– Это что было, товарищ инструктор, обезьяна или?…

– Или, конечно, раньше мартышкой или шимпанзе была. А хрен их разберёт.

– Юля, что там с Тёмой?

С Артёмом тоже было всё более-менее в порядке. Ранение на икроножной мышце. Когти прорезали плотные штаны, но глубоко не вошли, самое главное, что сухожилий не порвали – Артём мог ходить.

– Витя? – позвал Дэн.

– Ау, – отозвался Ахромеев, заканчивая бинтовать инструктора.

– А где Костя?

Витёк замер, как и вся остальная группа. Огляделся. Кости и в самом деле не было. Виктор поднялся, прокричал:

– Костя!!! Костя, чтоб тебя.

В ответ молчание.

– Я сбегаю за овраг, проверю, – сказал Дэн.

– Погоди, пусть Юля с тобой пойдёт. Я пока тут посторожу.

Дэн вернулся через минуту:

– Никого – только следы дальше в лес уходят.

– Так, слушай мой приказ, ребятня, – сказал Сергеич, – берём руки в ноги и валим обратно к своим.

– А как же Костя? – в один голос спросили Дэн и Виктор.

– Делайте, что сказано. И зачем мы в эту глушь попёрлись…

– Так ты же сам согласился? – удивился Артём.

– Я?! – Инструктор помолчал и после паузы добавил: – Млять, ну конечно, я же сам согласился. Твою мать, голову заморочили. Быстро собираемся и сваливаем.

– А Костя? – повторил вопрос Виктор.

– Ты не вкурил, сопляк? Косте твоему мысли внушили, как и мне, между прочим. Тот, кто это сделал, обладает магической силой, и немалой. Нужно срочно уходить и докладывать своим. Пусть они теперь сами разбираются. По рации я уже всё доложил.

– Но, пока придёт подкрепление, с Костей всё что угодно может случиться, – сказал Дэн.

– Скорее всего, уже случилось, парень.

Взгляды молодых разведчиков скрестились на Викторе. Теперь он стал фактическим лидером в команде. Не только потому, что лучше других умел драться и стрелять. На его счету уже была человеческая жизнь – разбойник, которого он убил, когда вместе с отцовой командой охранял караван. А остальные юные разведчики ещё никого не убивали. Из людей.

– Ты прав, Сергеич, нам надо идти к своим, – сказал Виктор, – вы с Артёмом и Юлей идите. А я и Дэн вас прикроем.

– Не понял? – с угрозой прорычал инструктор.

– Ну вы идите, а мы вас прикроем.

– Какой, в задницу, прикроем?! Я сказал, пойдём все вместе.

– Но вы же понимаете, товарищ инструктор, что так нельзя. Кстати, вы не против, если я поменяю свой автомат на вашу «Сайгу»?

Виктор поднял с земли оружие Сергеича, взамен отдал ему «калашникова».

– Ахромеев, ты что, охренел?! Ты думаешь, что раз сын коменданта, то тебе всё можно?

– У вас ещё револьвер остался. Разрешите его взять? – невозмутимо спросил Витя.

– Мля, Ахромеев, ты даже не представляешь, во что ты влезаешь. На этот раз не попрёт, всё не вывезешь, Витя. Об отце хотя бы подумай.

– Я как раз о нём думаю. О том, чему он меня учил. Револьвер?

– Ой, на, мудило. И боезапас возьми.

– Дэн, возьми оружие. Юля, помоги инструктору подняться.

– Как скажешь, – ответила снайпер, помогая Сергеичу, – только я с ними не пойду.

– Чего?! Пойдёшь как миленькая.

– А вот хрена лысого!

– Что, Ахромеев, не получается-то дисциплинку налаживать? – ехидно заметил Сергеич.

– Вдвоём с Тёмой они сами дойдут, я умею стрелять на чувство, чего никто из вас, пентюхов, не умеет.

– За словами следи, – огрызнулся Дэн, – тоже умеем.

– Но не так хорошо, как я. Так что я вам нужнее.

– Наверное, она права, – сказал Артём.

Виктор стиснул зубы:

– Ладно, пойдёшь. Но ещё хоть одно слово не в масть – полетишь в Летний Лагерь пулей. Поняла?

– Как прикажете, командир.

– Ну а вы, – это уже Тёме и инструктору, – будьте осторожнее, но идите быстро. Расскажете, куда мы идём. Время дорого, двинули.

Группа разделилась. Тёма с Сергеичем поковыляли навстречу подкреплению, а тройка молодых разведчиков бегом преодолела овраг.



То, о чём говорила Юля, стрельба на чувство, – это умение поражать цель, не видя её в прицел, но чувствуя, куда надо выстрелить. Причём выстрелить не просто в сторону врага, а именно так расположить винтовку, чтобы выстрелом поразить эту самую цель, учитывая все возможные факторы вроде направления ветра, отклонения пули, движения противника. Научить такому почти невозможно – для этого надо чувствовать. Почти все хорошие стрелки в Колонии, что в Разведке, что среди наёмников, в той или иной мере обладали этим умением. Но обладать умением одно, а быть мастером – другое. Конечно, основатели Разведки заметили эти наклонности у стрелков (да и у самих себя тоже после попадания в новый Мир) и стали отбирать таких умельцев ещё с детства сразу для подготовки снайперов. И тут оказалось, что такие наклонности, максимально выраженные, встречаются в основном у девочек. Было ли это действительно связано с полом, неизвестно, как и многое в Мире, но делать было нечего – из девочек стали готовить снайперов. И результаты, которые они начали показывать спустя время, доказали правильность такого подхода. Стрелок, умеющий стрелять на чувство, может поражать даже цель, не ведущую огонь, закрытую туманом, дымовой завесой, листвой. Не гарантировано на сто процентов, конечно, но уж точно эффективнее, чем снайперы с Внешней Земли в такой же ситуации. Правда, и у простой пехоты нашлось чем ответить.

Витя, Дэн и Юля быстрым шагом шли по следу, оставленному Костей. Далеко успел учесать, сучонок. Друзья двигались треугольником: Витёк и Дэн по бокам от дорожки следов, Юля чуть позади, прямо по ней. Если надо было преодолеть препятствие, Юля останавливалась, прикрывая юношей, пока они, к примеру, поочерёдно перепрыгивали через дерево. Юные разведчики, не сговариваясь, взяли за аксиому, что враг не мог оставить мины по следу Кости, тем самым нарушив очередную заповедь, которую им вбивали инструкторы в Разведке: из двух вариантов всегда выбирай наихудший.

След стал идти медленнее, до этого Костя почти бежал.

– Уже скоро, – сказал Дэн. – Юля, подойти ближе, нам компактнее надо держаться.

– Как ска…

Девушка не успела договорить фразу, Виктор услышал шуршание формы от того, что Юля резко повернулась, и хлёсткий выстрел винтовки. Дэн с Витей тоже развернулись. Сын коменданта увидел уже знакомую, распростёршуюся в прыжке над землёй уродливую фигуру, смахивавшую на льва. Витёк тут же выстрелил из «Сайги», Дэн – из одолженного револьвера. Заряд картечи и две десятимиллиметровые пули сшибли нечисть в воздухе. Ещё пара выстрелов понадобилась, чтобы добить тварь окончательно.

– О, смотри, мой штык-нож, – сказал Виктор, увидев рукоять, торчавшую из спины существа. – Получается, это та самая тварь, что напала на нас в рейде.

И потянулся к ножу, но вдруг остановился. Хвататься за рукоять почему-то перехотелось.

– Я бы на твоём месте не трогала нож, – подтвердила мысль Юля.

– Почему? – тем не менее спросил Виктор.

– Он несколько дней побывал в нечисти. Хрен знает что с ним стало.

– Пожалуй, ты права.

Виктор встал с корточек.

– В церкви надо оружие освящать. Если не патроны, то хотя бы ножи. Тогда они вот так вот в нечисти не засядут.

– Ты права, согласен. Тут я лопухнулся.

– Витя, след, – вдруг позвал Дэн.

– Чего след?

– След Кости. Его нет.

Витёк с Юлей синхронно огляделись. Следов их друга не было и позади.

– По-моему, идти за Костей было не самой лучшей идеей, – заметила снайперша.

– Раньше надо было думать, – буркнул Витя, – теперь поздно. Спина к спине, друзья. Кто бы и как бы нам глаза не отвёл, всё он зачаровать не мог. Здесь на дереве мох, значит, юг с той стороны. Солнце?

– Пасмурно, – сказал Дэн.

– Сам вижу, короче, где-то в том районе, – Виктор махнул рукой в область на небе, выглядевшую более светлой. – Сейчас за полдень, значит, солнце ближе к западу, а восток с противоположенной стороны.

– Но мы вроде как на восток и шли, а теперь он с другой стороны?

– Именно, фигня какая-то получается. Но теперь будем считать, что правильно направление определили.

– И что, пойдём обратно к своим? – спросила Юля.

М-да, ситуация. Вернуться, признать, что облажался, после того как не выполнил приказ инструктора и забрал у него оружие, забить на Костю и выставить себя трусом – так поступить Виктор просто не мог. С другой стороны, может, это демон, заманивший Костю, сейчас и внушает эти мысли, чтобы увести их дальше в лес, в ловушку. Или наоборот, мысли о том, что надо уйти и бросить друга, – это внушение. Шизофрения какая-то. Стоп! Как учили: разложи мысли по порядку. Нас сбили со следа, заманили на ложный путь, показали иллюзию. Иллюзия – это когда видишь не настоящее, а настоящее не видишь. Значит, сначала надо определить, где настоящее, а потом уже решать, куда идти.

– Дэн, ты помнишь, где мы последний раз упавшее дерево перепрыгивали?

– Ну да, метрах в ста где-то, большая сосна. Только, на восток она теперь или на запад, я хрен разберу.

– Так, тогда идём строго по своим следам назад до того дерева. А там уже точно определимся, что делать. Юля, будь особенно внимательна, на тебя у нас вся надежда.

И юные разведчики, спина к спине, ощетинившись стволами, словно большой ёж, начали медленно отходить. Минут пять они шли таким улиточным шагом, но нужное дерево так и не находилось.

– Куда-то мы не туда идём, – резюмировал Дэн.

– Вижу, по сторонам смотрим, ребята, ищем знакомые приметы.

– Дерево! – выкрикнула Юля. – Слева на три часа.

– То самое?

– А хрен его знает, – честно признался Дэн.

– Двинули к нему, всё равно других упавших деревьев вокруг видно не было.

Ребята быстро добрались до ориентира, огляделись.

– Так, где нечисть напала? – спросил вслух Виктор. – Ага, вижу, вон валяется. Ну, Дэн, это дерево.

– Да хрен его знает… похоже, оно. Вот, кажись, и след Кости.

– Парни, тихо. Собак слышите?

И точно, собачий лай доносился слева от них, а потом уже справа и позади. И тут же, вплетаясь в гвалт, Костин голос:

– Ребята, ау, где вы?!

Юные разведчики замерли, у каждого кровь начала стыть в жилах. Услышать посреди леса голос друга, с которым явно случилось что-то страшное, – это… страшно. Лучше бы они нашли его убитым.

– Ой, мальчики, что будем делать? – Юля сильнее прижалась спиной к своим друзьям.

Виктор не знал, что ответить.

– Ребята, ау, ну вы что, идите быстрее сюда! Я вас заждался, – продолжал звать Костя.

Понять, откуда он говорил, не получалось. И ещё этот собачий лай надоедливый.

– Дэн, на этот раз след настоящий? – шёпотом спросил Витя, пытаясь совладать с накатившим внезапно страхом.

– Вроде, да.

– Пойдём по нему дальше.

– Ты уверен?

– Да! Мы разведчики и не позволим себя запугать какому-то лешаку. Дольше будем стоять – больше будем бояться. А здесь как учили: мысли выкинуть, работаем на рефлексах. И инстинктах. Только… держимся ближе друг к другу.

И ребята, злые на себя и ситуацию, пошли дальше. Они поймали кураж и уступать не хотели, кто бы ни оказался их противником.

Пасмурное небо, тяжёлые непроглядные тучи почти в буквальном смысле давили на голову. На нервы уж точно. И крики друга, заблудившегося в лесу и зовущего на помощь. Прямо как начало страшной сказки.

Костя появился внезапно – не в конце дорожки следов, а справа, в тридцати метрах от неё. Виктор еле успел перехватить автомат Дэна, но друг уже не собирался стрелять. Витя нажал на глазное яблоко, картинка вместе с Костей смазалась, как и положено реальному объекту, а не миражу.

– Костя, друг, ты как? – спросил Дэн.

Костя, ни слова не говоря, вытащил из-за спины автомат и открыл огонь. Разведчики прыснули в стороны. То ли друг их убивать не хотел, то ли из-за чар поглупел, но стрелял он от бедра, и длинная очередь никого не задела. Витёк ещё в прыжке дважды выстрелил из «Сайги», но тридцать метров для картечи это много. Все выстрелы ушли мимо. Юля отпрыгнула назад, в кусты, а вот Дэн, молодец, не сплоховал. Отпрыгнул, откатился, дождался, когда у Кости закончатся патроны (полторы секунды), и, пока тот перезаряжал оружие, дал две акцентированные очереди. По ногам. Костя мешком неловко завалился на бок, но добежать и выбить у него оружие друзья не успели.

Всех накрыла боль, какая бывает после удара током. Нервы выламывало от кончиков пальцев до позвоночника. Мышцы скрутило судорогой. Виктор на одних рефлексах отпрыгнул, попытался отползти от… боли. И неожиданно помогло, спазм внутри ослаб, но не прошёл. Зато уши разодрало от мерзкого визга и уханья. Вместе с этим внутри живота возникла липкая холодная пустота, сердце забилось чаще. Пришёл страх.

С десяток мелких прыгающих теней возникло вокруг. Нечисть, обезьяны. Виктор, плохо соображавший от боли и шума в ушах, стреляя, как и Юля, только на чувство, опустошил магазин в прыгавшие между деревьями тени. Застучал автомат Дэна и «ингрем» Юли – раз стреляют, значит, живы. Виктор отбросил ставшую ненужной «Сайгу». Зарычал, чувствуя, как в груди накапливается уже знакомое тепло. Выхватил нож и ПМ. Тоже расстрелял обойму. Новую вставить не успел. Щёлкнул выстрел, хлёсткий, из СВД. Вдруг стало тихо, очень тихо, и в этой тишине Виктор чётко расслышал, как что-то мягкое упало на землю с большой высоты. А потом обезьяны-нечисти опять завизжали. Одну, прыгнувшую прямо на него, Витёк насадил на нож и отшиб блоком. За ней появилась ещё огромная тварь, за один прыжок она оказалась прямо перед Ахромеевым. Виктор секунду ждал атаки, а потом с трудом сообразил, что морда перед ним собачья.

«Тварь» потянула влажными ноздрями, а потом быстро лизнула Виктора в лицо и принялась трепать «обезьяну» возле себя, как тряпичную куклу. Сын коменданта понял, что это подкрепление, почувствовал, как сила и напряжение в прямом смысле вытекают из него. Он осел на землю.

– Ахромеев? – донеслось откуда-то сверху.

– Так точно, – прошептал Витя.

– Цел?

– Так точно.

– Ну ты и мудак, Ахромеев.

Это были последние слова, которые услышал сын коменданта перед тем, как вырубился.



Очнулся Виктор в госпитале, в Зелёном Городе. Ему и всей его команде вкололи успокоительное и прямым рейсом на «Икарусе» доставили в столицу Колонии. Первое, что спросил Виктор, придя в себя: когда придёт отец.

Не потому, что боялся… вернее, боялся и хотел как можно быстрее пережить неизбежное.

– Александр Михайлович вас ждёт в приёмной, – ответила медсестра и удалилась.

Отец пришёл в палату очень сосредоточенный. Его лицо не выражало никаких эмоций, а это могло означать только одно: он был очень, ну очень сильно разозлён. Виктор ощутил знакомый холод в животе и учащение пульса, прямо как во время стычки в лесу.

– Значит, у тебя никаких серьёзных травм нет? – спросил он.

– Как видишь.

– Хорошо.

И от души заехал сыну по лицу открытой ладонью. Не врезал пощёчину, а именно ударил. А когда ты всю жизнь занимаешься единоборствами и ребром ладони можешь доску сломать, такой удар может быть очень сильным.

Виктора бросило на скрипучую кровать и отправило в нокдаун. Отец поднял его за грудки пижамы и оторвал от земли.

– Ты понимаешь, что ты сделал? – спросил отец страшным от гнева голосом.

Виктор не смог ответить, даже если бы и хотел. Зажмурился, ожидая продолжения и чувствуя, как наливается жаром вся левая сторона головы.

– Молчишь? – спросил Александр, сын ничего не ответил, и Хром отправил его обратно на койку. Через некоторое время спросил: – И как щека, горит?

– Не только щека горит, – честно признался Виктор, глядя снизу вверх.

– Ну вот и хорошо, будешь думать в следующий раз. Сестра получила и ты тоже, за дело.

– Я понимаю… И как остальные?

Хром хмыкнул:

– С Денисом и Юлей всё нормально, лёгкие царапины. Юля, между прочим, сняла того лешака или что там вас заманило.

– А Костя?

– Костя тоже жив, сейчас над ним маги колдуют. Повезло вам. Как можно быть таким безалаберным?!

– Я поступил, как ты меня учил.

– Я учил тебя думать головой, а не… ладно. Лика, заходи.

– Витька! – крикнула сестра, бросаясь в палату, заключила брата в объятия. – Витька, Витенька, дурак, я так боялась, что с тобой что-то случится. Ну что ж ты так…

Лика зарыдала на плече у брата.

– Ну всё, Лика, перестань, всё уже нормально, – успокаивал её Виктор, гладя по голове.

– Хватит. Виктор, собирайся, поедем домой, – сказал Александр детям.

– Я бы хотел с друзьями пообщаться.

– Твои друзья на перевязках после твоего долбаного командования. Всё, поехали.

– Ага, поедем домой, – сказала Лика, отстраняя мокрое от слёз лицо. – Ты отдохнёшь. Тебе отдыхать надо.

– Как скажете.



На следующий день Хром встретился с Сэнсэем в привычном баре в подвале «Спирали». Заказали чай.

– Ты так и не узнал с помощью своего… магического предвидения, что нас ждёт дальше? – спросил Александр, после того как опустошил свою пиалу.

Губы Сэнсэя тронула улыбка:

– Я не провидец и… Если коротко: нет, не узнал.

– Виктор сказал, что нашёл свой штык в теле нечисти после второго нападения. Значит, за ним следили. Тогда и первое, и второе нападения могли быть неслучайными.

– Может, демон, напавший на группу, просто взял под контроль нечисть, оставшуюся от прайда?

– Ты сам-то в это веришь?

– Нет, конечно, лишь выдвигаю версию.

– То есть ты согласен, что целью этих нападений был мой сын?

– Всё возможно.

– К этому может иметь отношение Вирус? – наливаясь гневом, спросил Хром.

Ему начинал надоедать этот разговор без ответов и эта безучастно-равнодушная манера Сэнсэя говорить так, будто его это тема не касается.

– Прости, Саша, – извинился Сэнсэй, поняв настроение друга, – устал. Ты многого от меня требуешь, но конкретно присутствия Вируса я не почувствовал. Правда, он мог действовать через посредника, этого самого демона, которого удачно ранила молодая снайперша. А демон мог проявить инициативу. Они ведь, вся эта нечисть и прочее, почти разумны. То есть разумны, но по-своему. Возможно, демон как-то узнал про тебя, почувствовал твою кровь в Викторе и решил действовать. Зачем, почему – я не знаю, но Вирус ему напрямую не помогал.

– Раз так, то извини, – Александр сам смутился: обвинить Ярослава в равнодушии, это ж надо додуматься. – Сам на нервах, понимаешь. Старею.

– Будет тебе… Если бы ты не нервничал, было бы намного хуже. Виктор – твой сын.

– Это да, и теперь над ним нависла постоянная угроза неизвестно от кого.

– За частоколом Города Виктора всё равно теперь не удержишь – твоя кровь.

– Ты и сам помнишь: частокол от всей опасности не убережёт.

Оба друга погрузились в молчание и воспоминания.

– Знаешь, Слава, – первым сказал Хром, – я до сих пор думаю: правильно ли мы сделали, что не стали говорить правду о том… как погибли наши друзья?

– У нас не было иного выхода. Ты ведь видел, что может дать человеку симбиоз с Вирусом. А магу? Представь, что Борисову – а я уверен, что он обо всём догадывается, – предложат возможность вечной жизни и почти абсолютную силу? Да любому простому человеку? Большая часть из них с радостью согласится.

– Да, я всё понимаю. Просто… неправильно это как-то. Хм… что-то часто я эту фразу стал произносить в последнее время.

Хром закрыл глаза и вспомнил, как начиналась вся эта история, не дающая ему покоя вот уже десяток лет.

Назад: 4. Первый рейд
Дальше: Эпилог. Настоящее зло