Кристина сдвинула занавеси вместе. Она заметила, что руки не дрожали. Девушка не впала в панику, только почувствовала ужасный холод, его ощущала каждая частица тела, даже ее мозг. Никаких эмоций не было, она только ясно отдавала себе отчет в том, что Мейбл Глоссоп висит мертвая в нескольких футах от нее, по другую сторону от тонкой вылинявшей занавеси. Она посмотрела на Ангуса и смогла заметить и оценить то напряжение, которое пришлось приложить мальчику, чтобы держать себя в руках. Он вопросительно взглянул на нее, и Кристина услышала свой спокойный голос:

— С тобой все в порядке?

Он кивнул.

— Тогда пойди и скажи директору, чтобы пришел сюда. Он, вероятно, в своем кабинете. Не говори ему зачем. Просто попроси прийти. Затем спустись вниз, найди мистера Туэчера и позови его сюда.

Оставшись одна, она села за парту в переднем ряду, уставившись на занавесь, но не замечая ее. Перед глазами стояла страшная картина — Кристина с ужасом думала, что никогда не забудет то, что там увидела… никогда, никогда, никогда! Она закрыла глаза и прикрыла их руками. Затем она услышала шаги по коридору. Дверь открылась, и вошел директор, а следом за ним Джейн Мелвилл. Почему пришла Джейн? Конечно, она пошла поговорить с директором, чтобы сообщить ему о Мейбл, о том, что в течение последних дней ее не было дома… Но она должна встать. К директору всегда надо обращаться стоя… только она не может, она вся дрожит… Кристина осознала, что они смотрят на нее с удивлением и тревогой, и услышала свои слова: «Мисс Глоссоп… там… за занавесом».

Директор посмотрел на нее вопросительно и тревожно, а на лице Джейн Мелвилл появилось выражение испуга, — она явно что-то поняла. Потом она повернулась к занавеси, мгновение колебалась и затем резким движением откинула ее в сторону. Кристина прикрыла глаза. Она услышала сдавленный вскрик Джейн и восклицание директора. Но пока она не услышала, как занавеси сдвинули вместе, она не подняла глаз. Лицо Джейн Мелвилл стало мертвенно-бледным, ее глаза широко открылись, в них читались испуг и изумление. Лицо директора приобрело строгое выражение.

— Миссис Мелвилл, — сказал он, — я хочу, чтобы вы справились с потрясением… я не знаю, что надо для этого сделать… Вы должны сесть, — добавил директор, так как она с трудом удерживала равновесие и шарила рукой, пытаясь нащупать парту, чтобы опереться. Он взял ее за локоть и подвел к Кристине. — Бедная женщина, — продолжал он, — ее чувства, должно быть, были слишком сильными… но какая трагедия! Вы хорошо себя чувствуете, миссис Мелвилл? Я должен вызвать швейцара, нам надо будет сообщить в полицию…

— Я послала за швейцаром мальчика, — сказала Кристина, и в этот момент в дверях появился Туэчер, за которым следовал огорченный и смущенный Фрейзер, который проскользнул в заднюю часть комнаты и сел.

Было заметно, что Туэчер ничего не знает.

— Вы посылали за мной, сэр?

— Не я. Мисс Грэхем. Здесь произошло… здесь произошло трагическое происшествие. Мисс Глоссоп… взгляните за занавес, Туэчер. Нет, не открывайте.

Туэчер смотрел довольно долго, а затем задвинул занавесь странным благоговейным жестом.

— Бедная женщина, — сказал он и замолчал. А затем продолжил: — Не опустить ли нам ее на пол? Кажется, нехорошо…

— Я думаю, — сказал веско директор, — я думаю, что мы должны оставить все как есть до приезда полиции…

— Да, может быть, и так. Я сейчас пойду и позвоню им.

Когда он вышел, установилась тишина. Джейн Мелвилл держалась руками за парту, стоявшую перед ней, она опустила голову на грудь, по ее щекам тихо катились слезы. Кристина все еще ощущала страшный холод, но озноб прошел. Директор стоял спиной к занавесу и глядел в пол. На Ангуса Фрейзера, сидевшего в задней части комнаты, никто не обращал внимания. И казалось, что с каждым мгновением тишина становится все более глубокой и непроницаемой. И именно тогда, когда Кристина почувствовала, что она больше не выдержит, тишина была нарушена резким звонком с урока. Когда вошли сержант Макей и полисмен Джонсон, в комнату проникли веселые голоса ребят, переходивших из одних кабинетов в другие.

С появлением полицейских атмосфера несколько разрядилась. Последовали вопросы. Кристина и Ангус рассказали, как нашли тело. Джейн Мелвилл вынуждена была сказать, что Мейбл Глоссоп пережила очень серьезное эмоциональное потрясение. Директор подтвердил… до сегодняшнего утра, когда миссис Мелвилл сообщила ему, как была потрясена мисс Глоссоп, это ему не было известно, но он заметил, что она выглядела усталой и огорченной…. но, конечно, он и представить себе не мог, что она такое замышляет!

Сержант Макей слушал, а Джонсон делал записи.

— Понимаю. Да, дело плохо. Никогда нельзя сказать, что толкает людей на это… Вам есть что нам сообщить, миссис Мелвилл? — спросил он, так как Джейн сделала резкое движение.

— Нет, ничего.

— В таком случае, я думаю, что вы, мисс Грэхем и паренек можете идти. Джонсон, посмотрите, не прибыла ли «скорая помощь», и пусть захватят носилки. А теперь мы осмотрим место происшествия.

Как только они вышли в коридор, Джейн Мелвилл повернулась к Кристине.

— Мы пойдем в мою комнату, — сказала она. — И вы тоже, Фрейзер. — Она недолго плакала, и, как показалось Кристине, горе почти мгновенно сменилось другим чувством, возможно, это был гнев? Твердо ступая, она повела их в свой кабинет, усадила Кристину и Ангуса, включила электрический чайник и приготовила чай. Когда она налила три чашки, то сказала Ангусу: — Фрейзер, я сейчас сделаю такое, за что, вероятно, меня уволят, если об этом станет известно. Итак, я рассчитываю на ваше молчание. — Она подошла к шкафу, взяла из него бутылку коньяка и налила понемногу в каждую чашку. Глаза Ангуса расширились от изумления, но он послушно взял чашку, и когда допил чай, то выглядел гораздо более серьезным, чем обычно.

— Теперь возвращайтесь в класс, — сказала Джейн. Мгновение она колебалась. — Если кто-нибудь спросит, скажите, что ее тело было обнаружено на помосте, и ничего, кроме этого. Вы понимаете, ничего, кроме этого, даже Валерии. Теперь идите.

И Ангус ушел.

— Итак, моя репутация в качестве старшей преподавательницы находится в его руках, но я уверена, что все будет хорошо. — Интонация ее голоса изменилась: — Но я должна, Крис, вам сказать, что, несмотря на то, что мы там видели, я никогда не поверю, что Мейбл была способна совершить самоубийство.

— Но в таком случае…

— Если это не самоубийство, то это убийство. Я понимаю. Внешне все напоминает самоубийство. Но Мейбл никогда не сделала бы этого настолько вульгарно.

— Но, конечно, если кто-то дошел до такого состояния, вряд ли он станет думать, поступает ли он вульгарно или что-нибудь подобное.

— Я неудачно выразилась. Я имела в виду, что, если бы Мейбл собралась совершить что-нибудь в таком духе, она не стала бы делать это так, чтобы ее нашли повешенной, это ужасно, ужасно! — Она сжала губы и тяжело сглотнула слюну.

— Кажется, я поняла, что вы имеете в виду, — сказала Кристина. — Самое ужасное состоит в том, что это не соответствует ее характеру. Тем не менее…

— Да?

— Если то, что вы говорите, соответствует истине, то среди нас находится свирепый и жестокий убийца. Я не могу в это поверить, поскольку это означало бы, что кто-то все так устроил, чтобы это напоминало самоубийство. Нет, это слишком страшно! Мне легче представить, что несчастная Мейбл испытала временное помешательство, во-первых, в связи с потрясением, вызванным смертью Джозефа Уолша, а во-вторых, под грузом ответственности от того, что она узнала.

— Что вы имеете в виду?

Кристина рассказала ей о своем разговоре с Мейбл Глоссоп и закончила задумчиво:

— Конечно, возможно, она узнала, что…

— И ее заставили замолчать? Крис, мне кажется, это более правдоподобно, чем предположение о самоубийстве.

Но Кристина молча пила маленькими глотками свой чай, пристально глядя в чашку. Джозеф Уолш что-то узнал о Дугласе Барроне, и он мертв. И Мейбл Глоссоп что-то о ком-то узнала… и теперь она тоже мертва, а Дуглас Баррон исчез… Внезапно перед ее мысленным взором предстали двое детишек Баррона, стоявшие у садовой калитки, и здоровавшаяся с ней Пат… нет, это было невозможно. Он не мог быть убийцей… нет, нет и еще раз нет…

Во второй раз в течение этого утра звонок на урок нарушил гнетущую тишину. Кристина поставила чашку.

— Благодарю вас, Джейн, — сказала она. — Теперь я должна идти на урок. Что касается Мейбл, то я не знаю, что и думать.

— Но я уверена в том, что говорю, — заявила Джейн.

Остаток дня был для Кристины сущим наказанием.

Если после смерти Джозефа Уолша, казалось, существовал тайный сговор продолжать вести себя так, словно ничего не произошло, то теперь было иначе. Школа погрузилась в суровое молчание. Невеселые и невосприимчивые, ученики почти не слушали молчаливых и мрачных преподавателей. Занятия закончились раньше обычного, и вместо последнего урока состоялось собрание преподавателей.

Собрания проводились в дискуссионном классе, но на этот раз, к огромному облегчению Кристины, оно состоялось в соседнем помещении. Преподаватели собрались молча и заняли свои места, чувствуя себя довольно неловко за маленькими партами. Кристина и Эндрина сели вместе, а Джейн Мелвилл впереди них. Дэвид Роналдсон сел от Кристины через проход и только сдержанно сказал: «Здравствуйте, Крис». Кристина отметила, что директор утомленно наблюдал за тем, как рассаживаются преподаватели. Он выглядел очень осунувшимся, и она почувствовала к нему острое чувство симпатии. Словно начало подобной работы само по себе не требовало огромного напряжения и без двух смертей… и таких смертей!., среди персонала. Но он говорил спокойно, твердо, хотя в его голосе была заметна некоторая усталость.

— Коллеги, я созвал это собрание потому, что чувствую, мы должны поговорить о ситуации, в которой оказалась школа. Вы все знаете об ужасном несчастье, о котором стало известно этим утром. — Он сделал паузу, словно ему было трудно говорить. — Утрата мисс Глоссоп явилась для школы суровым ударом, я знаю, что она была наиболее опытной преподавательницей. Бесконечно горько сознавать, что чрезвычайное напряжение, в котором она находилась со времени кончины мистера Уолша, толкнуло ее на такой ужасный поступок. — Он опять сделал паузу. Кристина увидела, как напряглись плечи Джейн Мелвилл, как она выпрямилась на своем месте, и подумала: «О, милая, она сейчас будет протестовать». Но Джейн ничего не сказала…

Мистер Суонстон продолжал:

— Это принесет школе дурную известность, и я уверен, что вы все меня поддержите, когда я попрошу вас соблюдать максимальную сдержанность и не говорить ни о чем, что могло бы содействовать распространению слухов или продолжению публикаций сенсационных материалов в прессе. — Он снова замолчал и повертел в руках кусок мела, лежавший на учительском столе, около которого он стоял. — Конечно, я навел справки о пока еще необъяснимом отсутствии мистера Баррона. Я опасаюсь, что пресса будет расположена связать его исчезновение с трагической смертью мисс Глоссоп. Поэтому я призываю, во имя школы, к чрезвычайной сдержанности и полагаю, что мы постараемся продолжить нашу работу, насколько это будет возможно, так же, как и всегда.

Пронесся шепоток одобрения, несколько голов одобрительно кивнули, а затем раздался звучный и язвительный голос Джейн Мелвилл:

— Мистер Суонстон, я должна опротестовать ваше заявление, что мисс Глоссоп совершила самоубийство. Мейбл Глоссоп была человеком совсем другого склада характера.

Кристина услышала, как Дэвид тяжело вздохнул. Внезапно раздался гул голосов, в большинстве своем протестующих, даже гневных. Все посмотрели на Джейн, и Энн Смит сказала настолько громко, что ее услышали все, с некоторым даже удовольствием:

— Но тогда это убийство!

Слово это было подобно струе холодной воды. Шум прекратился, все внезапно опустили головы, не желая встречаться глазами друг с другом.

В тишине раздался голос директора:

— Миссис Мелвилл, я глубоко вас ценю за уважение к памяти мисс Глоссоп. Но полиция… уверяю вас, я понимаю и сочувствую вашему горю… вполне уверена, что это самоубийство.

В его глазах появился огонек, когда он посмотрел на Джейн. А когда он перевел их на Энн Смит, то Кристине показалось, что в них мелькнула язвительная усмешка.

— И как проницательно заметила мисс Смит, альтернатива самоубийству настолько внушает беспокойство, и такая точка зрения настолько компрометирует школу… и будучи соотнесена с исчезновением мистера Баррона, настолько продуктивна для слухов, что я полагаю, нам следует принять точку зрения полиции. Не так ли, доктор Александер? — сказал он, так как именно в этот момент приподнялся со своего места Арчи Александер, руководитель факультета естественных наук, невысокий, с взлохмаченными рыжими волосами и густыми бровями.

— Именно так, господин директор, если миссис Мелвилл протестует, когда речь заходит о самоубийстве, я протестую, когда говорят об убийстве, связывая его с одним из моих ассистентов. Баррон — вполне здравомыслящий молодой коллега.

Опять возникла пауза, а затем слово снова взял директор:

— Совершенно верно, доктор Александер. Как я понимаю, никто и не предполагает, что он как-то замешан в этом деле. Я не это имел в виду. Я просто заметил, что его отсутствие при данном положении дел очень некстати, и в руках бессовестных представителей прессы может быть интерпретировано совершенно непозволительным образом, а это сильно скомпрометирует школу. Выяснение этого вопроса мы должны предоставить полиции. Итак, мы все сходимся во мнении, что нам следует, насколько это в наших силах, продолжать занятия как обычно. Хорошо, в таком случае я думаю на этом закончить, кроме того, хочу сказать, что как новый здесь человек я сталкиваюсь с беспрецедентными трудностями и рассчитываю на помощь вас всех. До свидания.

Когда они покинули собрание, Эндрина сказала Кристине: «Грэнни выглядит измученной. Давай пригласим ее к нам домой».

Джейн Мелвилл приняла это предложение со вздохом облегчения и благодарности, и когда она расположилась около камина в их гостиной, она еще раз их поблагодарила.

— Я была в ужасе от мысли, что предстояло в одиночестве возвращаться к себе домой. Все происшедшее было страшным потрясением, и в любом случае эта сцена на собрании… возможно, мне не следовало бы всего этого говорить, но я не могла терпеть, что принимают как нечто само собой разумеющееся, будто Мейбл совершила самоубийство… хотя я и не считаю, что то, о чем я сказала, заставит полицию изменить свое мнение.

— Я собираюсь сейчас приготовить поесть, — сказала Эндрина, — по возможности побыстрее. И полагаю, что вам следует откинуться на спинку кресла и расслабиться.

— Благодарю вас. Я так и сделаю.

Кристина начала быстро накрывать на стол, а Джейн положила голову на спинку кресла и закрыла глаза. Но ей не долго удалось побыть в тишине. Раздался шум автомобиля, двигавшегося по узкой дороге, затем стук в дверь. Кристина открыла — приехал Дэвид Роналдсон.

— Здравствуйте, Крис. Я заехал узнать, не хотите ли вы поехать пообедать. Я полагаю, что это могло бы пойти вам на пользу после сегодняшнего дня.

— Извините, Дэвид, я не могу. У нас гостья, миссис Мелвилл. Но заходите же.

— Хорошо, только на минутку.

Эндрина слышала стук в дверь и появилась в дверях кухни.

— Это вы, Дэвид! — Она быстро взглянула на Кристину. — Вы не подождете, пока будет готова еда? У нас на всех хватит.

— Подождите, — сказала Кристина, и он тотчас сел напротив Джейн Мелвилл около камина и завел с ней разговор о своих школьных приятелях.

— Дэвид — мой бывший ученик, — объяснила Джейн Кристине. И посмотрела на него с любовью. — В известной степени, любимец. Теперь я могу в этом признаться.

Дэвид рассмеялся:

— Вы очень успешно это скрывали, когда я был учеником. Вы вселяли благоговейный трепет…

Они ухитрились вести беседу в таком духе, пока не подали еду, а затем все снова вернулись к камину, чтобы выпить кофе. С приездом Дэвида о Мейбл Глоссоп не было упомянуто ни разу, но теперь он сказал, глядя на огонь в камине:

— Мисс Глоссоп была удивительной учительницей.

Рука Джейн слегка дрожала, когда она ставила свою чашку.

— Да, она была именно такой, — сказала она тихо. А затем, положив руку ему на предплечье, добавила: — Дэвид, не могли бы вы что-нибудь предпринять, чтобы изменить эту злонамеренную нелепость, я имею в виду самоубийство? Вы ее знали, она никогда бы так не поступила.

Дэвид нежно похлопал ее по руке:

— Я знаю, что это тяжело слышать ее друзьям, но она могла это сделать, Грэнни. Вы знаете также хорошо, как и я, что смерть Джозефа Уолша значила для нее нечто большее…

— Да, но вы всего не знаете. Расскажите, Крис, что вам сообщила Мейбл.

Таким образом, Кристина опять повторила свой рассказ о разговоре с Мейбл Глоссоп.

Так вы полагаете, — сказал Дэвид, — кто-то ее убил, испугавшись, что она расскажет о том, что обнаружила в бумагах Уолша? Я полагаю, что это возможно… Но маловероятно.

— Но, Дуглас… — сказала Кристина и замолчала, так как, конечно, Дэвид ничего не знает о разговоре Дугласа Баррона с Джозефом Уолшем. Она поняла, что он ждет продолжения.

— О, ничего, — произнесла она неубедительно и обрадовалась, когда послышался стук в дверь.

И была ошеломлена, когда Эндрина ввела гостью. Это была Пат Баррон.

Пат, увидев всех, кто сидел у камина, резко остановилась в дверях и сказала:

— Извините, я не знала, что у вас гости.

— Входите, пожалуйста, — произнесла Кристина. — Мисс Мелвилл вы знаете, а это — Дэвид Роналдсон, он временно работает преподавателем.

— Присаживайтесь и выпейте кофе, — предложила Эндрина.

Было заметно, что Пат взволнована и несчастна. Джейн что-то сказала о погоде, на что Пат механически ответила. Затем установилась непродолжительная пауза, Пат внезапно поставила свою чашку и сказала с отчаянием:

— Это невозможно, я не могу притворяться и говорить о пустяках. Я должна знать, что произошло с Мейбл Глоссоп. Я встретила доктора Александера как раз после занятий, и он сказал, что она мертва, что ее тело нашли в школе.

— Это правда, — ответила Эндрина мягко. Пат закрыла лицо руками.

— О, что мне делать? — прошептала она. — Что мне делать?

— Но, Пат, — заявила Кристина, — это не имеет к вам никакого отношения, разве не так?

Пат опустила руки и посмотрела на всех темными встревоженными глазами.

— Это именно так, я уверена в этом, но люди могут подумать…

Она замолчала и сжала кулаки.

— Миссис Баррон, — сильный низкий голос Дэвида прозвучал успокаивающе, — вы опасаетесь, что люди свяжут исчезновение вашего мужа со смертью мисс Глоссоп?

— Да.

— Вы не можете нам рассказать, что произошло? Мы отнесемся к вашему доверию с полным уважением. — И он посмотрел на остальных, которые одобрительно закивали головами.

Пат глубоко вздохнула.

— Дуглас был страшно расстроен, когда мистер Уолш умер. Но он не сказал мне причины этого, пока к нему не пришла Крис. А затем он рассказал мне, как мистер Уолш что-то узнал и использовал эту информацию для того, чтобы его запугивать. А затем в пятницу он вернулся из школы домой поздно и сказал, что мисс Глоссоп тоже все известно из бумаг мистера Уолша. Он был в ужасном состоянии, а в понедельник он, очевидно, встал очень рано и ушел, оставив на прикроватном столике записку, в которой говорилось, что он должен уехать, по крайней мере, на некоторое время…

Ее голос дрогнул, и она замолчала.

— И теперь я боюсь, что люди свяжут его отъезд со смертью мисс Глоссоп, а он не имеет к этому никакого отношения.

— Пат, — сказала Эндрина, — что стало известно мисс Глоссоп? Или вы нам не скажете?

Пат в нерешительности взглянула на нее и на остальных, сжала кулаки, а затем сообщила:

— У Дугласа была судимость. По приговору суда он отбывал срок в тюрьме, — и разрыдалась.