Глава XXVIII
Аллен размещает главных персонажей
Аллен вошел в кабинет помощника комиссара как раз когда часы в кабинете пробили без четверти девять.
— Привет, Рори.
— Добрый вечер, сэр.
— У вас глаз тренированный, и вы, несомненно, заметили, что моей секретарши на месте нет. Так что можете обойтись без официальных тонкостей. Садитесь и зажигайте трубку.
— Благодарю вас, — сказал Аллен.
— Немного не в своей тарелке, а?
— Да, есть немного. Я буду выглядеть полным ослом, если они не решатся.
— Разумеется. Это важное дело, главный инспектор.
— Мне ли этого не знать, сэр!
— Кто придет первым?
— Сэр Герберт и леди Каррадос.
— Кто-то уже здесь?
— Все, кроме Димитрия. Фокс известил их о месте. Его кабинет, мой, комната ожидания, комната задержания. Как только появляется Димитрий, Фокс тут же придет и доложит.
— Хорошо. Тем временем давайте-ка снова просмотрим весь план действий.
— Ну что ж, — произнес помощник комиссара после того, как они еще раз обговорили намеченное, — все, правда, висит на волоске, но может и сработать, и, насколько я понимаю, это зависит от того, как вы возьметесь за них.
— Благодарю вас, сэр, — твердо ответил Аллен, — за эти слова поддержки.
Часы в кабинете помощника комиссара пробили девять. Аллен принялся выколачивать свою трубку. Послышался негромкий стук в дверь, и вошел Фокс.
— Сэр, — сообщил он, — мы все готовы.
— Очень хорошо, Фокс. Проводите их.
Фокс вышел, и Аллен окинул взглядом два стула под центральной люстрой и помощника комиссара, точно замершего в свете зеленой лампы, горевшей у него на столе. Сам Аллен стоял возле камина.
— Сцена готова, — тихо произнес голос из-за зеленой лампы, — и занавес поднимается.
На минуту в кабинете повисла тишина, а затем дверь снова отворилась.
— Сэр Герберт и леди Каррадос, сэр.
Когда они вошли, Аллен направился им навстречу, приветствовал, как положено, и представил помощнику комиссара. В том, как Каррадос пожимал руки, чувствовалась занятная смесь высокомерия, какое бывает разве только у королевского наместника, и стоицизма первых христианских мучеников.
Помощник комиссара был с ними предельно краток:
— Леди Каррадос, добрый вечер. Сэр Герберт, добрый вечер. В связи с тем, что мы с главным инспектором-детективом Алленом получили дополнительную информацию, было решено пригласить вас сюда и обсудить ее. Так как дело находится в руках мистера Аллена, вести беседу я предоставляю ему. Не присядете ли вы оба?
Они сели. Свет падал на их лица сверху, отбрасывая на глаза и скулы резкие тени. Обе головы, как по команде, повернулись к Аллену.
Аллен сказал:
— Большая часть из того, что мне следует сообщить, имеет отношение к вам, сэр Герберт.
— В самом деле? — переспросил Каррадос. — Мне казалось, Аллен, что, когда мы с вами разговаривали вчера во второй половине дня, все, что я говорил, я говорил, дабы помочь вам выяснить обстоятельства этого гнусного дела. Как хозяин, принимавший лорда Роберта в ту фатальную ночь…
— Да, сэр, все это мы учли. Ваше отношение к этому делу позволяет надеяться на то, что вы поймете, или, по крайней мере, простите мне мой возврат к уже обговоренному, а также обращение к новым обстоятельствам. Сейчас я имею возможность сообщить вам, что со вчерашнего дня мы идем по одному довольно странному следу, следу, который уже привел нас к не менее интересным выводам.
Каррадос хоть и не повернул головы, но скосил глаза на жену. Впрочем, он не произнес ни слова.
— У нас есть все основания полагать, — продолжал Аллен, — что убийство лорда Роберта Госпела оказалось результатом шантажа. Вы что-то хотите сказать, сэр?
— Нет-нет! Просто я не понимаю, отказываюсь понимать…
— Чуть позже я надеюсь объяснить вам все. И если я не хочу делать это прямо сейчас, то только по той причине, что связь между этим преступлением и шантажом позволяет сделать два предварительных вывода. Либо шантажистом был сам лорд Роберт, погибший от руки одной из его жертв, либо кто-то, желая защитить его жертву…
— Да ну что вы говорите! — хрипло перебил его Каррадос. — Это же невероятно!
— Невероятно? Но почему?
— Да потому, что лорд Роберт… лорд Роберт не был… Это же невозможно представить себе! Какие у вас доказательства, что он был шантажистом?
— Но альтернативой этому может быть только одно: лорд Роберт раскрыл, кто подлинный шантажист, и был убит прежде, чем разоблачил его.
— Это только фраза, — задыхаясь, произнес Каррадос, — доказательств у вас нет.
— Пока, сэр, я прошу вас просто принять к сведению мое сообщение независимо от того, верно или ошибочно мы ведем это дело, склоняясь к той или другой версии.
— Я, конечно, не претендую на то, чтобы быть детективом, но, Аллен…
— Минутку, сэр, если вы не возражаете, я продолжу. Я хочу вместе с вами возвратиться к тому дню почти восемнадцатилетней давности, когда вы привезли леди Каррадос в деревушку под названием Фэлконбридж, в Бэкингемшире. Вы тогда еще не были женаты.
— В ту пору я часто возил ее в деревню.
— Стало быть, вам будет несложно вспомнить и этот случай. Это произошло в тот день, когда потерпел автокатастрофу капитан Пэдди О’Брайен.
Аллен помедлил, заметив в сильном верхнем свете испарину вокруг глаз у Каррадоса.
— Ну? — произнес Каррадос.
— Вы помните этот день? — спросил Аллен.
— Герберт, — вмешалась леди Каррадос, — ты должен это помнить.
— Помню, помню. Я только отказываюсь понимать…
— Хорошо, сэр. Начинаю вести огонь прямой наводкой. Вы помните тот день?
— Естественно.
— И вы помните, как капитан О’Брайен сначала был перенесен в дом священника, а оттуда в машине «скорой помощи» доставлен в больницу, где спустя несколько часов скончался?
— Да.
— Помните вы также и то, что ваша жена, как и сейчас, была тогда крайне обеспокоена пропажей некоего письма, которое тщательно берег капитан О’Брайен.
— На эту тему я ничего припомнить не могу.
— Разрешите вам помочь. Она сказала, что, возможно, это письмо он хранил у себя в кармане, что оно, должно быть, выпало оттуда и что ей чрезвычайно необходимо отыскать его. Я прав, леди Каррадос?
— Да. Совершенно верно.
Говорила она негромко, но совершенно твердо, хотя смотрела на Аллена в полнейшем замешательстве.
— Просили ли вы сэра Герберта разузнать, где можно, насчет пропавшего письма?
— Да.
— Теперь, сэр Герберт, вы припоминаете?
— Ну, что-то, мне кажется, я припоминаю. Все это было так мучительно. Я старался принести хоть какую-то пользу, и мне казалось, что я могу быть чем-то полезным.
— Вам удалось найти письмо?
— По-моему, нет.
— Вы уверены в этом?
Ручейки пота стекали у него по обе стороны носа прямо в его роскошные усы.
— В общем, да.
— Помните, как вы сидели в машине возле больницы, пока леди Каррадос находилась у капитана О’Брайена?
Каррадос продолжительное время молчал. Затем он повернулся на своем стуле и обратился к тому, кто молчаливо сидел у зеленой настольной лампы.
— Не вижу никаких причин для проведения этого поразительного допроса. Он в высшей степени расстраивает мою жену, что же касается меня, сэр, то он представляется мне предельно оскорбительным и выходящим за правовые нормы, установленные для вашего учреждения.
— Не уверен в этом, сэр Герберт, — отозвался помощник комиссара. — Я посоветовал бы вам все-таки ответить на вопросы мистера Аллена.
— Предупреждаю вас, — заявил Каррадос, — что ваш начальник — мой близкий друг и я доведу об этом до его сведения.
— И это будет очень хорошо, — сказал помощник комиссара. — Продолжайте, мистер Аллен.
— Леди Каррадос, — продолжил Аллен, — верно ли, что, зайдя в больницу, вы оставили сэра Герберта сидеть в машине?
— Да.
— Так. Теперь, сэр Герберт, пока вы дожидались в машине, не припомните ли, как к вам на велосипеде подъехала школьница лет, эдак, пятнадцати?
— Каким образом, черт возьми, я могу запомнить школьницу на велосипеде, подъехавшую ко мне восемнадцать лет назад?
— Только по одной причине: ведь она отдала вам письмо, о котором сейчас и идет речь.
Ивлин Каррадос вскрикнула, но как-то сдавленно. Она повернулась к мужу и посмотрела на него так, будто видела его впервые. Он также ответил ей взглядом, но Аллен подумал, что столь странного взгляда ему еще видеть не доводилось — в нем было и обвинение, и унижение, и даже некое победительное страдание, словом, несчастный мученик да и только. «Маска ревности, — подумал Аллен, — нет ничего более жалкого и унизительного. Боже, если я когда бы то ни было…» Он отогнал от себя эту мысль и начал снова:
— Сэр Герберт, взяли ли вы это письмо у школьницы, приехавшей на велосипеде?
Каррадос повернулся к Аллену. На губах его застыла улыбка.
— Я этого не помню, — сказал он.
Аллен сделал знак Фоксу, и тот вышел. Его не было минуты две, но за это время никто не проронил ни звука. Леди Каррадос, опустив голову, казалось, сосредоточилась исключительно на собственных руках в перчатках, крепко сцепив их и прижав к коленям. Каррадос вдруг вытер лицо ладонью и только потом достал платок. Наконец вернулся Фокс в сопровождении мисс Харрис.
— Добрый вечер, мисс Харрис, — сказал Аллен.
— Добрый вечер, мистер Аллен. Добрый вечер, леди Каррадос. Добрый вечер, сэр Герберт. Добрый вечер, — последнее приветствие мисс Харрис произнесла, мельком взглянув на помощника комиссара.
— Мисс Харрис, — сказал Аллен, — не помните ли, как вы гостили у своего дяди, мистера Уолтера Харриса, когда еще он был священником в Фэлконбридже? В то время, полагаю, вам было лет пятнадцать.
— Да, мистер Аллен, конечно же помню, — ответила мисс Харрис.
Каррадос что-то пробормотал — похоже, что выругался. Леди Каррадос сказала:
— Но… мисс Харрис, что вы хотите этим сказать?
— Что я это помню, леди Каррадос, — отчетливо произнесла мисс Харрис.
— В это время, — добавил Аллен, — там произошла автокатастрофа со смертельным исходом.
— С капитаном О’Брайеном. О, простите меня, леди Каррадос! Да, мистер Аллен.
— Господи Боже! — невольно вырвалось у Аллена. — Вы хотите сказать, что вы знали…
— Естественно, я знала, что капитан Пэдди О’Брайен был первым мужем леди Каррадос.
— Но думали ли вы когда-нибудь о том, — спросил Аллен, — чтобы рассказать леди Каррадос, что вы уже… ну, что ваши пути уже пересекались?
— О, нет! — ответила мисс Харрис. — Ну что вы, мистер Аллен, конечно, нет. На моем месте мне и в голову не могло прийти, чтобы завести подобный разговор. В регистрационном отделе Общества помощи нуждающимся мне дали список вакантных мест, и я подумала, что это очень удачно, и, вы уж извините меня, пожалуйста, леди Каррадос, я навела справки. Ну, вы же понимаете, это сделал бы каждый. И я еще сказала своей подруге мисс Смит: «Какое необыкновенное совпадение!», потому что, только узнав прежнюю фамилию леди Каррадос, я поняла, что она и есть та самая, и я еще сказала Смити: «Мне кажется, это предзнаменование», и я тогда подала прошение насчет этого места.
— Понял, — сказал Аллен. — Вы и сэра Герберта запомнили?
— О да! Правда, сперва я не была в этом уверена, но потом поняла, что это он. Сэр Герберт был тем самым джентльменом в автомобиле. Я должна объясниться?
— Пожалуйста.
— Я и правда разговаривала с ним, — она сконфуженно посмотрела на Каррадосов. — Сэр Герберт, конечно, забыл об этом, и ничего удивительного — я же была тогда простой деревенской девчонкой.
— Довольно, мисс Харрис, — резко заметил Каррадос. — На вопросы больше не отвечайте.
Мисс Харрис испугалась, да так сильно, что стала пунцовой, от ужаса глаза ее раскрылись невообразимо широко, а губки смиренно поджались.
— Продолжайте, мисс Харрис, — подбодрил ее Аллен.
— Леди Каррадос, что вы хотите, как мне быть? — спросила секретарша.
— Я думаю, — отвечал ей слабый голос, — вам лучше продолжать.
— Очень хорошо, леди Каррадос. Видите ли, мне было очень приятно возвратить письмо, которое забыли в доме священника.
— Это абсолютная ложь, — громко заявил Каррадос.
— Прошу меня извинить, — сказала мисс Харрис, — но этого я так оставить не могу. Я говорю правду.
— Благодарю вас, мисс Харрис, — поспешно вмешался Аллен. — Не подождете ли вы некоторое время в приемной? Фокс!
Фокс вывел ее из кабинета.
— Боже! — начал Каррадос. — Ну если вы верите на слово…
— Минуту, — перебил его Аллен. — Я думаю, мне следует продолжить рассказ. Все дело, сэр Герберт, собственно, и состоит в том, что вы в сущности завладели этим письмом и по определенной причине так и не отдали его даме, которая впоследствии вышла за вас замуж. Дело это еще и в том, что, прочтя это письмо, вы восемнадцать лет хранили его в ящичке миниатюрного бюро в вашем кабинете.
— Протестую! Я полностью отрицаю…
— Как! Вы и это отрицаете?
— Это возмутительно! Уверяю вас, сэр, если у меня еще есть какое-то влияние…
— Подожците, пожалуйста, — сказал Аллен. — Слово — леди Каррадос.
Теперь общим вниманием завладела женщина. Можно было подумать, что она присутствует на собрании общества, где в ней крайне заинтересованы. Ее меха, дорогие, не бьющие в глаза наряды, перчатки, тонкий грим — все было рассчитано, за всем скрывалась символика идеального воспитания и хороших манер. От ее внешности исходило ощущение беспредельной сдержанности. Голос ее слегка колебался, и Аллен догадался, что она не обращает внимания на окружающее и окружающих — это показалось ему особенно значимым признаком того, насколько она взволнована. Слова свои она адресовала непосредственно супругу:
— Ты все знал! Все эти годы ты следил за мной, и ты не мог не понимать, как я страдала. Зачем ты прятал письмо? Почему женился на мне, зная мое прошлое? Мне кажется… Ты, должно быть, безумен. Теперь-то я понимаю, почему ты следил за мной, почему, начиная с этой ужасной катастрофы, ты не сводил с меня глаз. Ты знал. Ты знал, что меня шантажируют, — она перевела дыхание и, не поворачивая головы, огляделась, затем вновь посмотрела на мужа. — Это ты. Ты безумен, потому и устроил мне эту пытку. Ты всегда ревновал к Пэдди. С того самого времени, как я сказала тебе, что ни с кем другим такою же быть не смогу. И ты ревновал к мертвому Пэдди.
— Ивлин, — мягко перебил ее Аллен, но она нетерпеливо отмахнулась; она разговаривала только с Каррадосом:
— Письма эти писал ты. Именно ты.
Каррадос уставился на нее совершенно идиотским взглядом. Рот открыт, брови вздернуты, на лице мина самого что ни на есть дурацкого изумления. При этом он из стороны в сторону покачивал головой.
— Нет, — проговорил он, — нет, Ивлин, нет.
— Родерик, заставь его говорить, — сказала она, не слушая его и не поворачивая головы.
— Сэр Герберт, — заговорил Аллен, — вы отрицаете, что хранили это письмо в потайном ящичке своего бюро?
— Да.
Фокс посмотрел на Аллена, вышел и через некоторое время возвратился вместе с Бриджет.
Леди Каррадос жалобно вскрикнула и схватила дочь за руку.
— Мисс О’Брайен, — сказал Аллен, — я попросил вас прийти сюда, чтобы помощник комиссара мог лично услышать о случае, о котором вы сообщили мне вчера. Вы сказали мне, что однажды, оказавшись одна в кабинете вашего отчима, вы обследовали там миниатюрную конторку. Вы рассказали, как вы надавили на маленький винтик, и у конторки открылся ящичек треугольной формы, а в нем лежало письмо. Это правда?
— Донна! — Бриджет тревожно посмотрела на мать.
— Да-да, дорогая, расскажи им! Что бы это ни было, расскажи.
— Да, все так и было.
— Вошел ли в этот момент ваш отчим?
— Да.
— Как он себя повел, когда увидел, что вы делаете?
— Он очень рассердился.
— И что он сделал?
— Он схватил меня и повредил мне руку.
— Ложь! Этот ребенок меня всегда ненавидел. За все, что я старался для нее делать, — одна ложь, злобная, бесстыдная ложь!
— Фокс, — попросил Аллен, — не пригласите ли вы сюда сэра Дэниела?
Сэр Дэниел вошел почти сразу — по-видимому, он уже дожидался в приемной. Увидев чету Каррадосов и Бриджет, он раскланялся с ними, словно все они, включая его, были приглашены на вечер. Затем он пожал руку помощнику комиссара и повернулся к Аллену.
— Сэр Дэниел, — заговорил Аллен, — я попросил вас прийти, потому что, как я понимаю, вы были свидетелем той самой сцены, какую нам только что описала мисс О’Брайен. Она имела место примерно два года назад. Не припомните ли вы, как мисс О’Брайен позвонила вам и попросила прийти и посмотреть ее мать, которая неважно себя чувствовала?
— Это бывало неоднократно, — ответил Дэйвидсон.
— Во время визита, который интересует нас, вы вошли в кабинет и разговаривали с мисс О’Брайен о маленьком бюро французской работы.
Дэйвидсон сдвинул брови.
— Ах, вот что!
— Вы помните это?
— Конечно. И очень хорошо.
— Вы сообщили ей, что в ящике, возможно, припрятан и потайной ящичек. После чего поднялись в комнату леди Каррадос.
— Да. Мне кажется, именно так все и происходило.
— Когда вы возвратились, находились ли в кабинете и мисс О’Брайен и сэр Герберт?
— Да, — ответил Дэйвидсон и вытянул губы в абсолютно прямую линию.
— Не опишете ли вы сцену, которая последовала за этим?
— Боюсь, нет, мистер Аллен.
— Почему?
— По причинам, скажем так, профессиональной этики.
— Сэр Дэниел, — сказала леди Каррадос, — если вы имеете в виду меня, то я умоляю вас рассказать им все, что они хотят знать. Мне, как и всем здесь, нужна правда. Я пропала, если я сейчас же не узнаю правды.
Дэйвидсон с изумлением взглянул на нее.
— И именно вы настаиваете, чтобы я рассказал им о том вечере?
— Да-да, именно я.
— А вы, Каррадос? — и Дэйвидсон воззрился на Каррадоса, будто тот представлял собой предмет антиквариата.
— Что касается меня, то я прошу вас, Дэйвидсон, не терять головы. Я уверен, что вы не видели ровным счетом ничего, что можно истолковать… что можно расценить как свидетельство того, что… В общем, Дэйвидсон, вы меня знаете. Вы знаете, я человек не мстительный. Но… Вы сами знаете.
— Короче, — сказал Аллен, — сэр Дэниел, вы обследовали руку мисс О’Брайен, когда возвратились в кабинет?
— Обследовал, — ответил Дэйвидсон, повернувшись спиной к Каррадосу.
— И как вы ее нашли?
— Она вся была в синяках, потому я прописал примоч…
— Чему вы приписываете эти повреждения?
— Судя по ним, руку крепко сжимали и выкручивали.
— Когда вы возвратились в кабинет, в каком положении друг относительно друга вы застали сэра Герберта и его падчерицу?
— Он держал ее за руку.
— Насколько правильным будет утверждение, что он ругал ее?
Дэйвидсон задумчиво взглянул на Бриджет, и оба едва заметно улыбнулись.
— Несомненно то, что он очень громко кричал, — сухо ответил Дэйвидсон.
— Вы заметили это бюро?
— Не думаю, что заметил его во второй раз, когда вошел в кабинет. Войдя, я лишь догадался, что сэр Герберт Каррадос говорит именно о нем.
— Так. Благодарю вас, сэр Дэниел. Не подождете ли вы вместе с мисс О’Брайен в приемной? А мы, Фокс, если вы не против, поговорим с Димитрием.
Дэйвидсон с Бриджет вышли, и Фокс ввел Димитрия. Выглядел он невероятно холеным, на пораненном пальце сверкал белизной чистый бинт, волосы были напомажены, и весь он ароматизировал. Он был начеку и раскланивался во все стороны.
— Добрый вечер, моя госпожа! Добрый вечер, джентльмены.
— Мистер Димитрий, — начал было Аллен, — у меня к вам…
— Хватит!
Каррадос встал. Он поднял руку к лицу каким-то непонятным движением — то ли защищаясь, то ли готовясь произнести речь. Затем медленно вытянул ее и указал пальцем на Димитрия. Жест этот был и забавен и внушал беспокойство.
— Сэр Герберт, — спросил его Аллен, — в чем дело?
— Что он здесь делает? Боже, теперь я понимаю… я понимаю…
— Да, сэр Герберт? Что вы понимаете?
— Хватит, говорю я вам! Я это сделал! Я! Признаюсь. Сознаюсь во всем. Это сделал я!
