Книга: Француженки не крадут шоколад
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18

Глава 17

 

– Вы провели здесь целую ночь? – удивленно спросил Паскаль.
Он окинул взглядом грязные кастрюли, рассыпанные специи, свежие конфеты, поблескивающие в формочках великолепными, почти черными каплями, еще не успевшими застыть. Осенний утренний свет, проникая через большие окна, поблескивал на стенах над ними.
– Где же вы почерпнули вдохновение?
– На самом деле сегодня мне не хотелось бы ни с кем говорить, – ответил Сильван. – Прошу прощения.
Паскаль посмотрел на шефа и уже открыл рот, чтобы спросить, все ли с ним в порядке, но тот предупреждающе поднял руку:
– Ни о чем. Извини.
Очередной пытливый взгляд, но Паскаль, уважая шоколадного maître, понимал, что Сильван заслужил право тайной жизни в своей волшебной пещере, и тактично промолчал.
Оставив шефа в покое, Паскаль, встречая остальных приходящих сотрудников, намекнул им, чтобы они не докучали хозяину. Даже задержал Франсин, когда она направилась к Сильвану с сообщением о новых звонках с просьбами об интервью.
Сильван закончил процесс охлаждения конфет, приготовленных им на исходе ночи, и решил, что необходимо хоть чем-то оправдать обманутые ожидания. Вновь вернувшись в мир les petites dames blanches, он взял один из пакетиков, которые они использовали для доставки конфет на банкеты или свадебные пиршества. Завязал его фирменной ленточкой и вышел из лаборатории, чтобы перехватить одного из служащих, контролирующих доступ в магазин очередных покупателей.
Да, очередь выстроилась с самого утра. Прибыли все те, кому полюбилась история Похитительницы Шоколада. Он отозвал сотрудника в сторонку, подальше от чужих ушей.
– Не могли бы вы доставить это на противоположную сторону улицы и оставить у одной двери? На шестом этаже. Не знаю номера квартиры, но ее окна выходят в нашу сторону. Вот вам входной код…

 

Кэйд проспала целое утро. Проснувшись, она скривилась от запаха курева – напоминание о вчерашней вечеринке, – ощущая разочарование. Приняв душ и одевшись, она немного посидела за новым ноутбуком, налаживая работу своей электронной почты. На французском, поскольку не сообразила, как переключить на компьютере выставленный по умолчанию язык. Обычно для подобных дел Кэйд пользовалась услугами персонала технического отдела.
В итоге она разобралась с сообщениями с помощью мобильного телефона, получив также послание от компьютерщика о доставке ей к вечеру нового англоязычного компьютера.
Вскоре голод побудил ее выйти из квартиры. Даже она не могла жить вечно на одном шоколаде. Так и заболеть недолго!
Вдохновленная общением со студентами и сознавая, что Похитительнице Шоколада следовало бы придерживаться особого стиля в одежде, Кэйд натянула узорчатые ажурные легинсы и обтягивающую серую трикотажную тунику, короче той кожаной куртки, что накинула сверху. Высокие кожаные сапоги и крупные вызывающие серьги с лазуритом довершили ансамбль, а волосы Кэйд скрутила на макушке, чтобы выставить на обозрение серьги.
Захлопывая за собой дверь квартиры, она почувствовала под пальцами какой-то неожиданный предмет. На дверной ручке покачивался скромный бумажный пакетик, перевязанный фирменной ленточкой с уменьшенной копией торговой марки «Сильван Маркиз».
Кэйд вздрогнула. Волна возбуждения прокатилась по телу, словно она увидела его перед собой.
Взяв пакетик, Кэйд долго вертела его в руках, а затем осторожно открыла. Конфетка замечательная! Такого варианта она еще не видела в его ассортименте. Легкую произвольность округлой формы подчеркивала волнистая поверхность с задиристым завитком на самом верху, придававшим конфетке яркий образ ручной, а не конвейерной отделки. Шоколадная обливка казалась совершенно черной, или настолько близкой к черному цвету, что иной оттенок не различался в тусклом освещении лестничной клетки.
Кэйд долго взирала на маленькую каплю. Может, она отравлена? Смерть от конфеты Сильвана Маркиза – как романтично! Кэйд осмелилась поднести конфетку ко рту, ощутила губами ее гладкость, зубы встретили легчайшее сопротивление внешней оболочки.
Кэйд ощутила горечь. Но какую восхитительную горечь! Темную, тайную, магическую, с почти неуловимым привкусом сладости. Так вот каково томление на вкус! Под легким нажимом ее зубов тихо сломалось шоколадное облачение, вскрыв приятнейшую, нежнейшую и мягчайшую горечь, когда либо таявшую на ее языке. Таяние оставило чистейшее послевкусие, лишь с намеком на коричный оттенок, ускользающее, словно обещание сказки. Мгновенное ошеломление от горечи сменилось расплавленным горьким соблазном. Никогда в жизни она не думала, что нечто горькое может обернуться столь соблазнительной и сладостной новизной.
Пристально взглянув на оставшуюся в руке половинку конфеты, Кэйд заметила четкий след своих зубов на начинке, такого же темного цвета, как оболочка.
Выйдя на улицу, она сразу увидела Сильвана – в джинсах и куртке он стоял перед входом в лабораторию и, похоже, давал импровизированное интервью нескольким журналистам с фотоаппаратами, микрофонами и видеокамерами.
– …безумное отчаяние. – Он пожал плечами. – Я понимаю ее безрассудную тягу к хорошему шоколаду.
Сейчас Сильван выглядел трогательной жертвой – растрепанные волосы, небритый, с покрасневшими от бессонной ночи глазами. В общем, вид, знакомый ей по собственным бдениям из-за срочной проблемы, возникшей на их фабрике. Однако привлекательный! Кэйд не сомневалась, что на фото в газете он получится отлично: изнуренный нападками на него отвратительной многонациональной корпорации, но все же поддерживающий идеал французской сексапильности.
Кэйд лихорадочно соображала, как улучшить свой имидж на тех снимках, но поняла, что сейчас ее репутация изрядно подпорчена. Вне зависимости от того, будет ли она выглядеть хорошо или плохо, сильной или слабой, ей все равно суждена всесокрушительная роль злодейки. Кэйд попыталась вернуться в дом, пока журналисты не заметили ее, но предательская дверь успела захлопнуться.
Для набора кода могло понадобиться несколько секунд. Если они увидят, как она ускользает обратно в свою квартиру, и устроят осаду, то неизвестно, сколько ей там придется отсиживаться. Ее ждет провал, если придется запереться в своей парижской квартире, не смея высунуть носа на улицу и поддерживая в себе вялую жизнь поеданием «Плиток Кори».
Кэйд направилась к ближайшему углу, надеясь, что никто ее не заметит. В любом случае вряд ли они успели хорошо изучить ее фотографии. Она не принадлежала к знаменитостям, имея в общем-то весьма неброскую внешность – прямые светло-каштановые волосы, голубые глаза и четкие, ничем не примечательные черты лица. Разумеется, Сильван Маркиз узнал ее сразу. Лицо его застыло, но острый взгляд мгновенно пронзил ее.
Кэйд еще чувствовала горьковатый вкус его подарка на языке. Возможно, даже шоколадные отпечатки не стерлись с ее пальцев.
– Если подумать, то она подобна богатой, одержимой шоколадом бедняжке, – произнес Сильван, повысив голос.
Втягивает ее в сферу своей благотворительности? Неужели он намекнул, что занимался с ней сексом исключительно из жалости к ее явному безумству? Она остановилась и развернулась к нему. Прежде чем Кэйд успела совершить глупость, например бросить ему вызов, выступив перед журналистами, пока не замечавшими ее присутствия, кто-то крепко взял ее за локоть. Мужчина среднего роста, с темной курчавой шевелюрой, с восторгом улыбнулся ей.
– Mademoiselle Co-ree, – очень тихо произнес он. – Je peux vous offrir un café?
Кэйд понимала, что когда-нибудь ей придется побеседовать с прессой. И было нечто удивительно парижское в интервью за чашечкой кофе. Вдобавок это могло хоть немного поднять ее шансы предстать в позитивном свете.
– Да, если сумеете скрыть меня от ваших коллег, – ответила она.
– Буду счастлив, если вы сделаете меня вашим помощником и соучастником.
Вздохнув и закрывая ее своим телом, он повел ее за угол. Кэйд все еще хотелось вернуться, чтобы увидеть выражение лица Сильвана, но благодаря удерживающей ее за локоть твердой руке она подавила это желание. Услужливый журналист держал ее крепко, не позволяя даже повернуться, словно боялся, что она сбежит от него.
Зайдя в кафе, они прошли мимо прилавка с вывеской «Табак», рядами сигаретных пачек на стенных полках и какого-то азартного любителя, зачеркивающего цифры в лотерейных билетах, к столику возле огромных окон, выходивших на другую улицу.
Журналист заказал кофе, а Кэйд попросила стакан молока, чувствуя, что ее живот начинает угрожающе урчать. Последнее время она жила на одном шоколаде. И стакан обычного холодного молока представлялся ей удивительно полезным. Официант взглянул на нее так, будто Кэйд только что вылезла из ракеты, прибывшей с Марса.
– Это кофейня. У нас не бывает молока.
Незнакомец предусмотрительно отвернулся, как человек, не желающий быть свидетелем неловкого положения малознакомой особы.
– Но вы же добавляете молоко в кофе? – возразила Кэйд. – А я готова заплатить за стакан простого молока.
– Мы не продаем молоко, – упорствовал официант.
– Может, вы продадите его за двадцать евро? За тридцать?
– Дальше по улице есть épicerie, – вежливо произнес он. – Если вы желаете молока.
– Может, вас устроит горячий молочный шоколад? – дипломатично предложил курчавый журналист. – Или какой-нибудь сок?
Кэйд вспомнился горячий шоколад, приготовленный для нее Сильваном.
– Сок. Как же сложно быть богатым в вашей необычной стране!
– Почему? – смущенно поинтересовался курчавый.
– Мне ничего не удается у вас купить, – беспомощно разведя руки, пояснила она.
– Ну… в кофейне действительно не продают молоко, – заявил он с таким видом, словно она попыталась купить клубнику или нечто съедобное в ювелирном магазине.
– Но у него есть в холодильнике молоко. И он мог бы получить за него сверхприбыль. Вам не кажется, что отказ в данном случае противоречит принципам самой торговли?
– Мне кажется, что он просто не хочет уступать американским фантазиям. Ваши соотечественники вечно просят в кофейнях принести молока, и если дать разок слабину, то неизвестно, чем все это может закончиться!
– Вас пугает еще одна выгодная строчка в меню? – сухо поинтересовалась Кэйд.
От голода у нее испортилось настроение. К тому же перед глазами продолжало маячить отстраненное лицо Сильвана Маркиза, слизывающего свой горький шоколад с ее языка, а в ушах звенела упомянутая им «безрассудная тяга».
Курчавый легко смахнул ее наваждения, прежде чем оно смогло испортить ему интервью.
– Поговорим, как выйти сухим из воды, вы – моя героиня. – Он широко улыбнулся. – Меня зовут Кристоф. «Гурман».
Кэйд удивилась, решив, что только во Франции человек может носить фамилию Гурман. Но потом сообразила:
– Так вы из кулинарного блога «Гурман»? Вы один из тех, кто состряпал историю о Похитительнице Шоколада?
– Признаюсь, мне больше нравилась эта идея, когда я думал, что какая-то доведенная до отчаяния бедняжка, мечтающая создать свой кулинарный блог, вламывается к Маркизу, желая выкрасть у него секретные рецепты. Да, молодец Сильван, сочинив сказку о богатой бедняжке, одержимой шоколадом, он вставил ее для меня в золотую оправу.
Кэйд, сжав зубы, напомнила себе, что перебранка с этим блогером не улучшит ее имидж мировой злодейки. Хотя она почти не сомневалась, что в компании «Шоколад Кори» предпочли бы, чтобы она выступила в роли простой злодейки, а не богатой бедняжки, одержимой шоколадом. Руководство «Марса» и «Кэдбери», наверное, заходится от хохота.
– Итак, расскажите мне, как вам это удалось? – пылко спросил он. – Вы использовали кожаную веревку, чтобы проникнуть в одно из его больших окон? Объясните, как все происходило?
– О чем вы?
– Все понятно, конечно, вы не можете признаться в этом. У нас нет намерения отправлять вас в тюрьму. – Он понизил голос до шепота. – Неужели вы решились на это, чтобы украсть конфеты? – Он оглянулся, убедившись, что их никто не подслушивает. – Обещаю, что никому не скажу ни полслова. Но просто мне очень интересно, ради чего…
Дверь в кафе открылась, и на пороге появился мужчина.
– Все конфеты Сильвана Маркиза я раздаю бездомным в парках, – громко заявила Кэйд.
Да, со вчерашнего дня это стало ее официальной стратегией. Разумеется, она не собиралась признаваться в том, сколько коробок съела до того, как отречься от их творца. Но те коробки не были похищены.
– Да… – Кристоф схватился за грудь. – Вы только что воткнули нож мне в сердце. Неужели вы похищаете шоколадные конфеты, чтобы раздавать их бедным? А можно я переименую свой блог в вашу честь?
Кэйд прищурилась.
– Я не…
– Успокойте меня, признайтесь! Пока никто не видел, как вы попробовали конфеты по пути из мастерской, во мраке ночи, спускаясь из окна по веревке. И лишь недавно обрели решимость отказаться от них ради бедных страждущих.
– Нет, мне больше нравятся изделия Доминика Ришара, – продолжила Кэйд, заметив подошедшего к ним Сильвана Маркиза. – И с ними мне не хватило бы духу расстаться.
Сурово сжав губы, Сильван смотрел на Кристофа и Кэйд.
– Кристоф, никаких веревочных лестниц!
– Откуда вы знаете? Вы видели ее? – воскликнул Кристоф, сверкнув глазами. – Застали на месте преступления?
– Это же моя лаборатория, – напомнил Сильван со странной многозначительностью, будто хотел подчеркнуть, что это касается только его, и никого другого.
– Почему бы вам не пойти немного вздремнуть, оставив нас одних? Судя по вашему виду, вы нуждаетесь в отдыхе, – язвительно произнесла Кэйд.
Он наградил ее взглядом, горечь которого соперничала с горечью его шоколадного подарка, оставленного у ее двери. Даже его мрачный взгляд вызвал у нее волнение. Она судорожно вздохнула и затаила дыхание.
– Хотелось бы мне тоже устать от того, что такая очаровательная похитительница тайно проникла в мою мастерскую, – с блаженной улыбкой заявил Кристоф. – Я провел бы чудесную бессонную ночь, не сомкнув глаз.
Сильван выглядел так, будто всерьез размышлял о том, не вытолкать ли отсюда блогера взашей. Кэйд не понимала, какая провинность Кристофа могла вызвать у Сильвана столь сильное отвращение. Ведь история о Похитительнице Шоколада нанесла вред ей, косвенно ее семье и тридцати тысячам служащих, а также их поставщикам, но была безмерно полезна Сильвану.
Вернулся официант с кофе для Кристофа и абрикосовым соком для Кэйд. Сильван неодобрительно покачал головой.
– Как ты умудряешься переварить такое количество сахара?
– Я хотела заказать молоко, – попробовала оправдаться Кэйд. – Но мне не продали его.
Удивленно подняв брови, Сильван отошел к стойке бара. Кэйд видела, как он небрежно перемолвился о чем-то с барменом, потом бросил на прилавок пару мелких монет, получив в обмен пакетик молока. Вернувшись к их столику, он молча поставил пакет перед Кэйд.
Она испытала странное ощущение, подобное тому, что испытывала, беря приносящий счастье «Шоколад Кори», – словно ей в руки попала волшебная палочка, способная пробудить в ней воодушевление. Но Сильван опять перешел на «ты». И это «ты» показалось ей похожим на клеймо владельца, хотя к Кристофу обращался на «вы». «Ты», молоко и горечь горького шоколада – вот что она положит в свою копилку. Взявшись за уголок молочного пакета, Кэйд рассеянно улыбнулась.
Сильван присел за их столик, не спросив разрешения, взял высокий цилиндрический бокал, принесенный вместе с бутылкой абрикосового сока, вылил туда молоко и вручил Кэйд. Она почувствовала себя кошкой, которая могла признать его… Кем же? Своим хозяином, раз уж он налил ей молочка? Кэйд почувствовала, как Сильван коснулся ее ноги. Случайно? И как теперь сообщит Кристофу сведения, полезные для улучшения ее имиджа в Интернете, когда одно только присутствие Сильвана уже лишило ее боевого настроя и сосредоточенности и все мысли разбежались в разные стороны. Может, ей нанять какого-нибудь знаменитого блогера для распространения позитивного образа «Шоколада Кори»? Наверное. Реклама – обычное дело. Никто не кусает руку, которая кормит.
– Полагаю, что компании «Шоколад Кори» следовало бы с большей выгодой использовать рекламные возможности кулинарных блогеров, – заявила Кэйд, льстиво улыбнувшись. – Вы же, надеюсь, не против размещения рекламных объявлений на своем сайте?
– Интересная мысль, – отозвался Кристоф. – Как раз вчера по этому поводу со мной связывались представители компании «Марс».
Коварные подхалимы. Кэйд представила их самодовольные лица, когда они придумывали новый рекламный ход.
– Но, по-моему, в таком случае может возникнуть конфликт интересов, – заметил он. – Я предпочел бы размещать рекламу от небольших фирм. В основном я сотрудничаю с ними.
Кэйд устало откинулась на спинку стула, мысленно признавая поражение. Неужели в этой стране ничего не решается с помощью денег?
Повисло напряженное молчание. Мужчины обменялись разочарованными взглядами. Но ни один из них, похоже, не собирался признать поражение и уйти. Появился официант с двойным эспрессо для Сильвана. Тот хмуро посмотрел на него, словно предпочел бы не взбадриваться, а отоспаться, однако взял чашечку и выпил кофе одним глотком.
– Tu as aimé ton chocolat? – обратился Сильван к Кэйд.
– Она очень вкусная, – медленно произнесла она. – Хотя и горькая.
– Тебе захотелось бы после первой конфетки съесть вторую?
«По-моему, из твоих рук я готова съесть все, что угодно», – мысленно признала она.
– В качестве дополнительной дегустации? Да, я попробовала бы еще одну. Но потом мне захотелось бы чего-нибудь послаще.
– Так вы создали новый сорт конфет? – оживился Кристоф. – Из горького шоколада? Какая прелесть. А можно мне попробовать?
Сильван забарабанил пальцами по столу с такой скоростью и силой, что казалось, хотел бы, чтобы под рукой оказался не стол, а тупая башка навязчивого Кристофа.
– Я не собираюсь продавать их в магазине.
– Моя мечта попробовать экспериментальный сорт конфет! Вы говорите, они горьковаты? С горьким шоколадом? Не могли бы вы оказать мне такую любезность?
«Неужели он сделал их специально для меня? – удивилась Кэйд. – Единственную партию, исключительно для меня?» Она внимательно посмотрела на лицо Сильвана. Только что он фактически сообщил журналистам, что она одержимая, богатая бедняжка. Но потом достал для нее молоко.
Что же теперь думать о нем?
Сильван не собирался преследовать Кэйд или даже говорить с ней. Он прождал ее целую ночь, а она не соизволила явиться. Нет, он не станет ни перед кем унижаться. К тому же он действительно смертельно устал. Провел бессонную ночь и накануне спал всего четыре часа.
Но потом Кристоф взял ее под локоток с таким видом, словно сбылась его самая заветная фантазия, и Сильван увидел, как за спиной блогера скрываются на боковой улочке эти стройные ножки в черных кружевных легинсах и кожаных сапогах. Кристоф привел свою спутницу в кофейню. Да и сейчас он пребывал в таком воодушевлении, что Сильвану захотелось осадить его. Грубо осадить. Если он поддастся этому желанию, то, конечно, позднее будет чувствовать себя так, словно пнул беспомощного щенка.
– Разве вы устали строчить статейки для вашего блога?
– Нет, я даже захватил с собой планшет, – с готовностью сообщил Кристоф. – Фактически мы могли бы прямо сейчас снять небольшое интервью, если хотите. У меня есть и встроенная веб-камера.
– То есть вы записываете меня? – воскликнула Кэйд.
Сильван сомневался, что этот блогер станет снимать ее без разрешения. А поскольку он не нес на своих плечах бремя ответственности за миллиардные доходы, то не испытал такого страха, как Кэйд. Но и слова не сказал в защиту Кристофа. Лучше уж пусть она относится к этому болтуну с подозрением. Как к навязчиво-оживленному скользкому журналисту, своровавшему чужую мечту.
– Нет, разумеется, нет, – опешив, возразил Кристоф. – Но если бы вы только согласились дать эксклюзивное интервью для моего блога, то могли бы сделать меня очень счастливым человеком.
Черт побери, с какой радости Кэйд Кори осчастливливать этого пройдоху?
– Как вам удается получать десятки миллиардов долларов на одних «Плитках Кори»? – спросил Сильван, перехватывая инициативу у Кристофа.
Ночью, коротая время в ожидании Кэйд, чем он только не занимался, и в том числе ознакомился с доходами компании «Шоколад Кори». Когда он набрал в «Гугле» ее фамилию, она появилась в бесконечном множестве статей, и среди них попадались ссылки на разнообразные пожертвования и участие в благотворительных приемах. И сама Кэйд, похоже, серьезно относилась к своей роли в семейной компании. Настолько серьезно, что была упомянута в пятидесяти тысячах ссылок в поисковой системе «Гугла». Потом Сильван впервые в жизни решил поискать там свое имя и обнаружил, что ссылки на него перевалили за двести пятьдесят тысяч. После такой информации ему с трудом удалось не загордиться. В его понимании, естественный порядок вещей не должен вызывать самодовольства.
– Мне непонятно, – продолжил он, – ведь это означает, что люди покупают у вас сладости на десятки миллиардов в год. На земле живет всего пять миллиардов людей. Большинство из них знает, что бывает и более вкусный шоколад.
Кэйд возмущенно посмотрела на него. Уже хорошо. По крайней мере ее внимание переключилось с Кристофа на него.
– У нас много дополнительной продукции, помимо шоколадных сладостей.
– Вот как, – кивнул Сильван. – Тогда понятно.
Он заметил, как Кэйд стиснула свои белые зубки. Испытывала ли она сейчас то же разочарование, какое испытал он за прошедшую ночь? Едва ли.
– Но мы действительно продаем их миллиардами. Например, наши шоколадные плитки считаются самыми популярными в США. Миллионы и миллионы американцев могут за год съесть их по нескольку сотен.
– В Америке живут странные люди, – вставил Кристоф с умным видом человека, повторяющего общепринятое мнение. – Здесь, у нас, ваши плитки даже не назвали бы шоколадными, если бы несколько лет назад этот дурацкий Европейский союз не принял известный закон.
– В состав «Шоколада Кори» не входит никаких посторонних растительных жиров, – объяснила Кэйд. – Только масло-какао. И в нашей стране они всегда считались шоколадными. Кстати, мы возражали против принятия закона, согласно которому допускается использование других растительных жиров. А если бы ваши европейцы могли позволить себе купить что-то стоящее, то и сегодня под маркой шоколада не допускалось бы использование других растительных жиров.
– А у вас есть при себе образец? – спросил Кристоф. – По-моему, я пробовал их только в детстве.
Кэйд открыла свою сумочку и достала одну плитку.
Сильван посочувствовал ей. Он бы не стал хвалиться «Шоколадом Кори». И Сильван попытался бы сейчас отвлечь Кристофа, чтобы спасти ее, если бы она не ограбила прошлой ночью его лабораторию. Если бы Кэйд появилась вчера ночью там, то они, возможно, еще нежились бы в теплой постели. Он на всякий случай застелил дома кровать чистыми накрахмаленными простынями. Сильван вспомнил, с какой надеждой менял эти простыни накануне, и уже решил, что теперь дерзкая воровка получит то, что заслужила. Она делала миллиарды на этом продукте и сумеет защитить его в прессе.
Кэйд взяла стакан и, закрыв глаза, большими глотками выпила молоко.
– Обертка мне нравится, – произнес Кристоф. – И всегда нравилась. Золотисто-коричневый цвет, простой шрифт, четкая именная печать. Ее претенциозность заключается в отсутствии претензий. Она не показная, а естественная. Вы, Сильван, делаете подобное, только в более утонченном варианте.
Этот парень становится невыносимым! Никогда в жизни Сильван не окажет больше никакой поддержки кулинарным блогерам.
Кэйд молчала. Ее рука лежала на столе, а кончики пальцев еще касались края этой бумажной обертки. Сильван отодвинул от нее батончик. И в первый момент ее пальцы невольно потянулись за ним, но потом она убрала их.
Кристоф аккуратно открыл обертку, стараясь не порвать бумагу или золотистую фольгу. Отломав квадратик с оттиском изящной буквы К, он положил его в рот. Кэйд взглянула на Сильвана. Думал ли он когда-нибудь, что состязание с назойливым кулинарным блогером за женское внимание дойдет до такого – до поедания «Плиток Кори»? Кристоф отломил следующий квадратик с буквой О и попробовал его.
– Ничего не понимаю, – поморщился он. – Почему эти плитки так любят? У меня осталось ощущение какого-то кисло-сладкого невразумительного вкуса.
– Если бы швейцарские шоколадники позволили моему прадеду стащить секрет их молочного шоколада несколько десятилетий назад, то нам не пришлось бы изобретать его самим. А теперь наш рецепт под самой строгой охраной.
– Почему? – удивился Сильван. – Кому может взбрести в голову украсть его? Вам же удалось выяснить, как делать правильный молочный шоколад.
Его очень возбуждало, когда Кэйд вот так смотрела на него, стильная, роскошная, уверенная в себе. Но в ее глазах прыгали оттенки гнева.
«Давай, – подумал он, – перегнись через стол и схвати меня за горло. Мы можем начать близкий бой в любое удобное для тебя время».
Воображение разыгралось, Сильван представил, как Кэйд борется с ним, его руки скользят по ее телу в попытках сдержать натиск, сейчас она навалится на него, опрокинет на спину, а сама окажется сверху…
– Людям они нравятся, – заявила она. – Благодаря им они чувствуют… уверенность. Счастье.
– Звучит высокопарно, – улыбнулся Кристоф. – Но вы правы: никаких посторонних растительных жиров.
Какого черта этот тип не может просто убраться отсюда, шел бы себе домой! Вместо того чтобы нагло пытаться присвоить фантазии Сильвана. Тогда и сам Сильван ушел бы домой. И не торчал бы здесь, добиваясь любви женщины, которая прошлой ночью даже не соизволила тайно проникнуть в его лабораторию.
Сильван как бы невзначай резким движением отодвинул от ног Кэйд ноги Кристофа. Через прижатые к икрам джинсы он ощутил теплую кожу сапог, и мысли его вновь унеслись в мир сладостных фантазий.
– А каково ваше профессиональное мнение? – обратился Кристоф к Сильвану.
Ему захотелось своих новых конфет с горьким шоколадом, чтобы очистить язык от жалкого кисловато-молочного вкуса, – таково было профессиональное мнение. Но ему также хотелось бороться и играть с Кэйд Кори на чистых простынях, или на холодном мраморе в его лаборатории, или в ее квартире, или в любом другом угодном ей месте. Поэтому он попытался реанимировать свои дипломатические способности.
– Эта шоколадная плитка массового производства с минимальным содержанием какао предназначена для детей. – Сильван пожал плечами. – А вы ожидали чего-то иного?
Он не понял, почему его высказывание заслужило обжигающий взгляд. Неужели Кейд ожидала, что он выскажется о «Плитках Кори» с восхищением?
– Для детей и американцев, – поправил его Кристоф.
Сильван развел руками, не желая вдаваться ни в какие тонкости, определяя развитие, вкусы и осведомленность этих двух групп. Он вел крепкий бизнес с туристами, эмигрантами и контингентом богатых американцев, которым раз в неделю доставлялись его конфеты в герметичной упаковке, хотя полагал, что их умение оценить качество продукта следовало скорее отнести к исключениям из правил.
Кэйд Кори, безусловно, тоже представляла собой некое исключение: он желал обладать ею и удерживать в качестве награды. Сильван чувствовал, что в нем вновь ожили пламенные и безрассудные времена юношеских увлечений. Хотя его увлечения раньше заканчивались печально. Всем его пассиям нравились сексуальные игры и шоколадные изыски, но женщины всегда, испокон веков, вели себя непредсказуемо.
Где Кэйд пропадала прошлой ночью? Почему не пришла?
– Людям они нравятся, – заметила она. – Они пишут нам хвалебные письма. В нашем офисе есть стена почета со своеобразным коллажем, где означены наши знаменитые почитатели.
– Неужели? – взволнованно произнес Сильван. – Мне тоже пишут письма, причем с теми же хвалебными отзывами.
Зачастую с подписью знаменитостей, включая французского и американского президентов и разнообразных кинозвезд со всех континентов. Он с улыбкой зачитывал их в лаборатории и хранил. Но ему никогда не приходило в голову, что можно устроить рекламный стенд, вывесив подобные похвальные отзывы. Такая реклама, видимо, нужна тем, кто отчаянно нуждается в подтверждении своих достоинств. Уму непостижимо, как массовая продукция «Плиток Кори» и его изысканные конфеты могли заслужить одинаковую оценку? Впрочем, в мире полно дегустаторов с идиотскими вкусами.
– Приятно, что между вами, в сущности, много общего, – усмехнулся Кристоф.
Сильван, повернувшись, сердито взглянул на него. Заметив его возмущение, Кэйд склонила голову и уставилась на свои руки, лежавшие на столе. Сильван изумился. Она выглядела… усталой… Печальной. Неужели он опять оскорбил ее?
Похоже, он только и делал, что вызывал ее возмущение, которое в определенном смысле его возбуждало. Но уже дважды ударило по уязвимому месту.
– Мне пора где-нибудь позавтракать. – Кейд взяла сумочку. – Кристоф, приятно было познакомиться с вами. – Она вручила ему свою визитку.
Сильван напрягся. Неужели она запросто раздает свои личные телефоны и адрес электронной почты? Да еще и Кристофу?
У него самого даже не было ее визитки, ведь он выгнал Кэйд в первый же день из лаборатории. Надо запомнить: не следует раздражаться и выгонять красотку до того, как она сообщила вам номер своего сотового телефона. Иначе потом можно всю жизнь сожалеть об этом. Например, прошлой ночью возникла бы неловкость, если бы Сильван позвонил ее секретарю, чтобы выяснить, почему она – черт побери – не желает больше тайно вламываться в его лабораторию.
Мужчины встали вслед за Кэйд. Буквально за секунду, пока она тянулась за своей курткой, Сильван оценил ее экипировку – серый свитер, облегающий стройное тело, тонкую шею, так уязвимо открытую и подчеркнутую голубыми серьгами, вызывающие черные кружевные легинсы и высокие сапоги, напряжение и гибкость мышц, когда Кэйд натянула кожаную куртку, оставив мужскому взгляду лишь стройные ножки.
Она обменялась рукопожатием – уверенным и крепким, как у всех американцев – с Кристофом и лишь кивнула Сильвану. Ну, естественно, могла ли она позволить себе большее? Рукопожатие выглядело бы фальшиво, а уж поцелуй в губы – грубейшей наглостью. Подобно дилемме общения – «ты» или «вы». Кем же они стали друг для друга? Ему отчасти нравилась такая дилемма. Она возбуждала. Забавно ходить по краю обрыва. Но Сильван сомневался, что ему захочется долго пребывать в подобной неопределенности.
– Потрясающе, – прошептал Кристоф, наблюдая за Кэйд.
Сильван стрельнул в него яростным взглядом, но журналист пялился вовсе не на ножки. Он рассматривал визитку Кэйд, обхватив ее руками и держа перед собой так, что Сильвану не удалось увидеть номер телефона.
– Когда я сочинял первое объявление в своем блоге, то даже не мечтал о такой удаче.
Внезапно Сильван расхохотался. Если бы не Кэйд Кори, то он мог бы наладить дружеские отношения с этим парнем.
– И я не мечтал о том же, когда изобретал первый рецепт своего шоколада.
Его первая попытка оказалась неудачной. Зато к третьей попытке он точно знал, чего должен добиться в жизни. И упорно шел к своей цели.
Кэйд Кори покинула кофейню, направившись в сторону дома. Сильван строго предупредил Кристофа:
– Не вздумайте следить за мной!
Кулинарный блогер рассмеялся.
– Сильван, я обожаю ваши конфеты не меньше других. Но следить я буду лишь за ней.
– Вы отлично поняли, что я имею в виду! – бросил тот, направившись к двери.

 

Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18