Глава 2
В третий раз пропустив поворот к чертову городу, Джоли поняла, что доберется туда намного позже, чем хотела. Сент-Мер. Сколько городков с таким названием существует на Лазурном Берегу и на скольких дорогах, ведущих в эти городки, идут дорожные работы?
Пожалуй, один. Да и арендованный авто оказался слишком широким для старых узких улиц, вымощенных булыжником. Добро бы еще ей дали машину с автоматической коробкой передач, как она заказала! Так нет, машина была снабжена механической коробкой, и Джоли все время боялась неправильно передвинуть рычаг и закончить свой путь, упершись в стену.
– Не думаю, что при такой езде смогу вернуться раньше завтрашнего утра, – пожаловалась она старшей сестре по телефону. – Придется напрячься, чтобы успеть на последний поезд. Прикрой меня.
– Неужели? И как же я сделаю это? – спросила Эстель.
– Не знаю! – прокричала Джоли, отчаянно пытаясь съехать задним ходом по почти вертикальному склону размером с кусочек спагетти, чтобы пропустить встречную машину. – Скажи, что я заболела и боюсь его заразить. Можешь придумать что-нибудь еще!
Только в половину первого ей наконец удалось протиснуть машину по узкому винтовому пандусу. Он спускался к окруженной платанами тенистой парковке, расположенной под крепостной стеной, окружавшей старую часть города. Джоли с трудом поднялась по крутой лестнице на вымощенную булыжником площадку к ресторану Габриэля Деланжа.
На нее повеял легкий бриз, наполненный нежным, ускользающим ароматом жасмина, ветви которого в изобилии украшали выгоревшие на солнце стены. В центре тихой тенистой площади – фонтан, по водной глади которого мелкими волнами рябила вода. В нем странно сочетались средневековье с модерном: ангел в центре бассейна с водой выглядел стилизованным, угловатым. Джоли опустила руку в струи воды, источаемые золотой розой, которую ангел держал в руке. На маленькой табличке было написано: Fontaine Delange.
Ишь ты, уже обзавелся городским фонтаном, названным в его честь? Впрочем, почему бы и нет? Во Франции всего 26 трехзвездочных ресторанов, в мире – 80. Благодаря Габриэлю Деланжу этот городок теперь нанесен на карту!
Свой ресторан Aux Anges Габриэль открыл в домике, где когда-то отжимали оливковое масло, – в отреставрированной оливковой мельнице, возвышавшейся над площадкой, террасами из беспорядочно сложенных древних камней. Джоли захотелось сесть за столик под маленьким зонтиком на уютной террасе – высоко-высоко – и наслаждаться видом и изысканными блюдами, выжидая, пока не закончится время ленча и в кухнях не наступит тишина. Но столики, конечно, заказывают за много месяцев вперед. В любом другом ресторане она могла бы воспользоваться именем отца или собственной нарождающейся известностью как кулинарной писательницы, но здесь фамилия Манон уж точно не даст ей никаких поблажек.
Запахи, тепло, мирно журчащая вода в фонтане, старый истертый камень – все, казалось, проникало ей в душу и снимало с нее тяжесть, принося освобождение и радость. «Повремени. Все будет хорошо. Отцу ничего не грозит. У него есть еще две дочери, и день без тебя он проживет. Не спеши, вдохни этот жаркий, благовонный, бодрящий воздух», – подумала Джоли. С каждым вдохом ей становилось все легче и легче. Запахи больницы исчезали из ее памяти вместе с постоянным давящим отчаянием отцовской квартиры, от которого, казалось, было так же невозможно избавиться, как и от смога в воздухе Парижа.
Джоли прошла мимо художественной галереи и еще одного ресторана, в котором были рады обслужить простачков, приехавших в ресторан Aux Anges без предварительной записи. Маленькая auberge выходила на площадку, лозы винограда карабкались по каменным стенам, красные герани яркими пятнами алели на балконах.
Она повернула на другую улицу, затем еще на одну, пока не попала в потайной узкий переулочек, затененный домами, будто склоняющимися друг к другу для поцелуя. Выстиранное белье висело между балконами. Жасмин рос везде, и крошечные белые цветки касались ее лица, отдавая свой изысканный аромат.
Из открытых окон и задней двери ресторана Aux Anges струился жар, доносились шум ножей и кастрюль, крики людей, ощущалась какофония запахов: оливковое масло, лаванда, орехи, мясо, карамель… Кухонные звуки и запахи всегда вызывали у Джоли воспоминания о лете, Франции и общении с отцом.
Когда она приблизилась к открытой двери, то еще лучше расслышала слова, которые миллион раз су-шеф выкрикивал в кухнях отца.
– Service! J’ai dit service, merde, сейчас все угробите. SERVICE, S’IL VOUS PLAÎT!
– Быстрей не можем, merde – putain, поберегись!
Тарелки водопадом. Возмущенные вопли. Взаимные оскорбления, эхом отражающиеся от каменных стен.
Она заглянула в дверь, не в силах удержаться. Ребенком и подростком Джоли чувствовала себя как малыш, стоящий перед кондитерской лавкой. Запертая в офисе отца, она смотрела на восхитительное и вместе с тем пугающее действо – кухню. Кухня – отдельная вселенная, неизведанная жизнь, где царила безумная скорость и творились великие кулинарные чудеса. Шедевры, созданные гением шеф-повара и руками его помощников, мгновенно отсылали гостям на съедение.
Cквозь футуристический лес из стали и мрамора Джоли удалось рассмотреть человек пятнадцать в белом и черном. Казалось, орут всего четверо – два шеф-повара в белых куртках и два официанта в черных фраках, – разделенные широкой стойкой и высокой полкой из блестящей стали. Сквозь проем между ними элегантные тарелки скользили в руки официантов. Те сразу же – в идеале пауза должна быть меньше секунды – несли их в обеденный зал клиенту, сделавшему заказ. Волна глубокой ностальгии захлестнула Джоли.
– Connard! – взвыл кто-то.
– C’est toi, le connard, putain!
Кто-то огромный выпрямился между стойкой и дверью и заслонил ругающихся своими широкими плечами. Густые длинные волосы шикарного темно-каштанового цвета с золотыми нитями, похожие на расплавленную темную карамель, падали на куртку шеф-повара с воротником bleu, blanc, rouge, что служило отличительным знаком Meilleur Ouvrier de France. Кроме того, цвета bleu, blanc, rouge означали, что этим шеф-поваром мог быть только один человек, тот самый, который ей нужен. Конечно, он больше не был худым. Джоли часто представляла себе, как он заполняет собой пространство кухни, и теперь наяву видела это. Он был атлетически сложен и абсолютно уверен в себе.
Его рычание, сначала тихое, стало нарастать, нарастать, пока, наконец, не заполнило кухню и не выплеснулось на улицу, как рев огромного медведя. Джоли даже сжала голову руками, чтобы удержать волосы. В ушах у нее зазвенело, и ей захотелось как-нибудь выцарапать звук из них.
Когда рев замер, наступила мертвая тишина. Джоли схватилась за край каменной стены рядом с дверью, ощущая приятное покалывание во всем теле. Ее кожа покрылась предательскими мурашками, словно жаждала, чтобы кто-нибудь ее растер, и посильнее. Соски затвердели.
Габриэль Деланж, похожий на льва, который только что подверг наказанию своих детенышей, повернулся и… увидел Джоли.
Ее сердце застучало так, будто она оказалась в саванне без винтовки. Боевая часть ее духа побуждала ее пересечь небольшое пространство, разделявшее их, погрузить руки в эти густые волосы, рывком притянуть Габриэля к себе и целовать его в губы, пока он не прекратит орать.
Что будет ему уроком.
А рациональное женское начало побуждало ее поднять руку повыше и опереться на дверь, обезоружив противника соблазнительными формами и выставив свое хрупкое девичье тело на «растерзание».
Пытаясь побороть оба побуждения, она ухватилась за камень дверного проема так сильно, что оцарапала ладонь.
Габриэль же стоял и молча смотрел на нее. Живая картина за его спиной начала двигаться: petits commis, официанты, су-шефы вернулись к своим делам. Стычка завершилась. Один начал собирать упавшие тарелки. Другой снял подготовленные тарелки со стены, где специальные штифты удерживали их друг над другом, не давая им соприкасаться, и начал создавать на одной из них еще одно волшебное произведение.
Джоли попыталась собраться и вспомнить цель своего визита, которая была сугубо официальная. Утром она специально надела брюки, которые должны были всем своим видом выражать «поговорим об этом профессионально». И маленькие сандалии, намекавшие – «но это дружеский визит». Если учесть, как сейчас выглядели ее соски, она бы предпочла, чтобы ее любимая блузка пережила ту единственную попытку съесть плитку шоколада, которую Джоли предприняла в машине, пока, потерявшись, в течение нескольких часов блуждала по дорогам. Но нет… Светлая шелковая блуза была изрядно помята и немного просвечивала в месте замытого пятнышка. Увы, делать было нечего!
Брови Габриэля чуть приподнялись, когда его взгляд скользнул по ней. Любопытен. Возможно, заинтригован. Немного насторожен.
– Вы опоздали, – процедил он сквозь зубы.
– У меня были проблемы с машиной, – оправдалась она. Это лучше, чем правдивый рассказ о том, что она полдня нарезала круги по Sainte-Mère, Sainte-Mère-Centre и Sainte-Mère-Vieux-Village, безнадежно потерявшись. Стоп, а откуда он знает, что она опоздала? Ведь это неожиданный визит. – Извините. Я понимаю, что время сейчас неподходящее.
– Bon, allez. – Он сунул ей белый сверток. Прочную текстуру она узнала немедленно: куртка шеф-повара. За ней последовал тяжелый профессиональный фартук. Его взгляд снова пробежал по ней. – Где ваши туфли?
– Я…
– Если вы капнете горячей карамелью на накрашенные ноготки на ногах, я не хочу об этом слышать. Ни звука! Это понятно? Вы пришли сюда работать, но совсем не позаботились об обуви. А по словам Аурелии, вы прошли практику у Даниэля Лорье.
– Хм…
В уголках синих, как морская лазурь, глаз появилось напряжение.
– Звучит не оптимистично. Похоже, вы приписали себе некоторые заслуги, чтобы получить шанс на работу. Parfait. И в первый же день вы на нее опоздали. Это все, что мне нужно знать. Переодевайтесь и отправляйтесь помогать Томасу с грейпфрутами.
Возможно, ей следовало бы сразу выложить ему правду.
Но… у нее было два адских месяца, и… она украдкой заглянула в кухню Габриэля Деланжа… это было немного нечестно с ее стороны.
И теперь ей вдруг представился уникальный шанс узнать его кухню изнутри: поработать там во время обеда и притвориться, что она – часть этого особого мира кулинарии. Она не в офисе. И не просто будет смотреть на осторожные, упрощенные до предела демонстрации шеф-повара. Да, она по-настоящему станет частью этого мира.
Последние два месяца она имела дело с больницами, страхом и горем, и вдруг Габриэль Деланж просто протянул ей счастье на блюдечке с голубой каемочкой. Что же делать писательнице, охваченной страстью к кулинарии?
Уж во всяком случае, не мучиться от угрызений совести и не углубляться в вопросы этики, а действовать – в этом Джоли нисколько не сомневалась.
