3
На следующий день Исияма отправился в универмаг за покупками. Он не знал, как нужно одеться на работу, поэтому выбрал самый броский костюм от Армани и упросил продавщиц, чтобы те за час подогнали ему по длине брюки. Когда стало смеркаться, он отправился в «Скотто» по адресу, который дала ему Кадзуко. Клуб был еще закрыт, но перед входом мужик в белой рубашке с закатанными рукавами подметал асфальт.
— Меня зовут Исияма.
— А, хозяин говорил о вас. Я менеджер Мияо.
Мияо отработал несколько лет управляющим в одном из баров сети «Хоккэ-я», пока Кадзуко не поручила ему «Скотто». Взгляд у него был холодный, опасный. Вдобавок Мияо, похоже, любил позлословить. Исияма не особо верил в себя как в товар, но Мияо он, похоже, с первого взгляда понравился.
— Хозяин про вас сказал: «Мужчина что надо». Правду сказал.
— Не думаю, что справлюсь. Уверенности в себе совсем нет.
— Да все будет хорошо. У хозяина глаз наметанный, и правда не соврал. Здесь достойные мужчины не работают. Достойные мужчины работают на достойных работах. Ну сами посудите.
Мияо показал на фотографии хостов, расклеенные на стене. Половину стены занимали фотографии молодых парней лет двадцати с небольшим. Светлые франтоватые костюмы, крашеные волосы: блондины, шатены с рыжим отливом. Загар, приобретенный в салонах, лица как у знаменитостей шоу-бизнеса, псевдонимы, напоминающие имена молодежных идолов, — Такуя, Цуёси. На другой стороне висели фотографии мужчин лет сорока и старше, до шестидесяти: неброские костюмы, подчеркнутая изысканность. Чем больше мужчина тужился поднять себе цену, тем сильнее бросалась в глаза его внутренняя пустота.
Глядя на фото мужчины лет пятидесяти с подрисованными карандашом бровями, Мияо с явной издевкой прошептал:
— Глянь-ка на него, отвратный тип. Но зарабатывает неплохо. Говорят, бывший аферист. Лицом не вышел, берет умом. У молодежи в голове пусто, они ни во что его не ставят, думают, что могут своим внешним видом взять. Болваны! Сколько ни работай, эти идиоты всеравно больше базовой зарплаты заработать не могут. Достойные мужчины занимаются достойной работой.
— А это недостойная работа?
— Нет, конечно. Разве может быть достойной работа, где главное — найти правильную женщину? Важно разглядеть, какая из женщин сколько денег сможет спустить. Вот и вся работа. Молода ли женщина, красива ли — это тут совершенно ни при чем. В клубе критерий один: есть у нее деньги или нет. Один-единственный. Женщины это тоже знают, потому и швыряются деньгами направо и налево, выставляют себя напоказ. И если женщина постарается, то хост начинает ее обхаживать. Женщины для того сюда и приходят.
Этот мир был ему совершенно незнаком. Он совсем не был уверен, что способен разглядеть «правильную» женщину. Но сейчас другого выбора у него не было.
— А как заставить женщин тратить деньги?
— Самый лучший способ, Исияма-сан, очень простой. Основа основ человеческих взаимоотношений. Завоевать женское сердце, притвориться, что она тебе небезразлична, сделать ей что-то приятное. Стоит женщине почувствовать, что ты хочешь денег, и все пропало. Нужно так повернуть, чтобы женщина сама, по своей воле захотела потратить деньги. И еще. Спать с ней нельзя. Переспишь — она тебя, сам не знаю почему, начинает ни во что не ставить.
— Да ты что, неужели?
— Женщины алчные. Стоит им разок переспать с мужиком, сразу бросают. И уходят к другому хосту. В этом их отличие от мужчин, которые встречаются с женщинами-хостес.
— А почему бросают?
— У женщин ведь как — они мужчину хотят не потому, что хотят с ним переспать. — Разговор с Исиямой, похоже, нравился Мияо; суровость во взгляде исчезла, тон стал непринужденным. — Женщине нужно твое сердце. Ей хочется, чтобы с ней были нежными, хочется думать, что ее хотят, ей рады. Тот аферист, о котором я говорил, он-то это хорошо усвоил. Ему вот и «порше» купили, и часы от «Пьяже». Вот это я понимаю!
Исияме ничего этого было не нужно. Его волновало, как выжить. Он, подобно Касуми, мог думать только об одном.
— А что за клиентки сюда приходят?
— Почти все они так или иначе связаны с питейным и шоу-бизнесом. Это ведь одно и то же. Сначала они у себя на работе прислуживают мужчинам, а после работы хотят, чтобы мужчины прислуживали им. Рано приходят те, кто работает в борделях. Они считаются хорошими клиентками — деньгами сорят без меры.
Почему эти женщины любят сорить деньгами, Исияма не спросил — и так понятно. Исияма для себя решил, что именно на этих женщин ему и надо рассчитывать.
— Кстати, про костюм. Хороший выбор. Это ведь «Армани», так? Тех, кто одет в «Эмпорио», женщины держат за идиотов. Даже соплячки всякие. Купишь одежду дороже и лучше — продашь себя дороже. Дай женщине понять, что ты предпочитаешь дорогую одежду — такой уж у тебя вкус, — и она тебя полюбит. А уже потом засыплет дорогими вещами.
Исияма дотронулся до запястья: часы он продал, на запястье ничего не было. Мияо моментально смекнул, что к чему, и рассмеялся.
— Сделай так, чтобы заполучить, что хочешь: можно «Ролекс», можно «Патэк». Все в твоих руках. Возможно, и войдешь во вкус.
— Ну, поглядим.
Ему все еще претила сама идея обманывать молодых женщин.
— Исияма-сан, это не обман. Это игра. Что-то типа игры. Женщина тоже в курсе правил. Глупые мужчины в этой игре проигрывают, сколько бы ни старались, глупые женщины всего лишь сорят деньгами. И сколько бы они ими ни сорили, их ни во что не ставят.
— Мияо-сан, а вы сами этим тоже занимаетесь?
— Нет, — натянуто улыбнулся Мияо. — К таким ушлым типам, как я, женщины не приближаются. Точно вам говорю, что-что, а интуиция у женщин на высоте. Они же все время с клиентами-мужчинами работают. А у вас получится.
— Почему?
Мияо внимательно посмотрел Исияме в лицо, будто пытаясь разгадать для себя эту загадку.
— Могу только сказать, что такого типа хостов, как вы, в этом клубе нет. На вас посмотришь, и кажется: такой мужчина может работать и на другой, «нормальной» работе, быть вместе с «нормальной» женщиной. Клиентки наши сразу заинтересуются. Кстати, Исияма-сан, какой вы псевдоним возьмете?
Мияо принес рабочий график. В нем были отмечены выручка от продаж и прогулы.
— Я как-то об этом не задумывался. Решайте сами.
— Под настоящим именем работать — плохая идея. Как насчет Рюхэя?
Исияма горько усмехнулся. Мияо, похоже, кое-что знал об Исияме, но то, что для прозвища он выбрал имя его сына, было случайным совпадением.
В восемь тридцать стали подтягиваться коллеги Исиямы. Его представили собравшимся — всего человек сорок. Затем объявили, кто сколько выручил в предыдущий вечер. Первое место досталось смазливому молодому парнишке, лидировавшему с большим отрывом, второе место получил бывший аферист. Подошло время открытия клуба — девять часов. Помещение располагалось в подземном этаже. Винтовая лестница, ведущая вниз, была покрыта красным ковром, перила обвивал отливающий золотом плющ. Оставалось только ждать, когда по этой лестнице начнут спускаться гости. Мужчины выстроились в ряд, с минуты на минуту ожидая появления гостей. Раздались шаги — по лестнице спускались первые посетительницы. Все хосты склонились в приветствии. Когда Исияма поднял глаза, то ощутил, как все вокруг разом оживились. Глаза у хостов заблестели в поисках легкой добычи. Раньше Исияме казалось удивительным, что женщины приходят в такие места развлечься и потратить деньги. Молодая женщина вполне могла бы просто пойти в бар где-нибудь поблизости и наверняка оказаться в центре мужского внимания. Но, почувствовав эту жадность охотничьих псов, исходящую от хостов, он, как ему показалось, понял, в чем тут дело. Женщины хотели стать добычей. Хотели насладиться ощущением, что ты желанна как добыча, что тебя готовы обхаживать. Как Мияо и говорил, посетительницы, похоже, были сотрудницами борделей: все как одна в ярких мини-платьях, сильно накрашены, выражения лиц какие-то опустошенные.
Женщины махали хостам ручкой или тыкали в них пальцем. Энергично суетясь между столиками, хосты выкрикивали «Добро пожаловать!», с профессиональной вежливостью приветствуя гостей. В мгновение ока были приготовлены столы, несколько хостов окружили посетительниц. В клубе стало оживленно. Исияма стоял и ждал распоряжений Мияо. От столика в центре зала доносились возбужденные крики, слышались кокетливые женские голоса. Праздновали день рождения. Девица откупоривала бутылку розового шампанского «Дом Периньон». Вокруг собралось человек пять-шесть симпатичных хостов. Исияма наблюдал за происходящим краем глаза. «Потянет тысяч на триста», — подумал он. Один из хостов крикнул «Шампанское!», показывая всем бутылку. Видимо, хотел таким образом подогреть в других посетительницах дух соревнования. Ловкий ход. Правда, посетительницы, приходящие сюда, на своем рабочем месте поступали точно так же. На первый взгляд зрелище казалось праздничным и пышным, однако в воздухе витало ощущение какой-то пустоты.
— Давай раскрутим эту уродину, — раздался шепот молодого парня.
Парню было лет девятнадцать, он, как и Исияма, был здесь новеньким. Никаких достоинств у парня, кроме его молодости, не было, вел он себя грубо, что вряд ли могло нравиться женщинам. Впрочем, в этом он походил на других молодых хостов. Что касается заботы о посетительницах, то скорее не хосты, невнимательные в своем высокомерии, а сами женщины подлаживались под них. Зрелище наводило на Исияму тоску. Исияма не мог согласиться с тем, что сказал ему Мияо: ни гости, ни хосты совсем не следовали правилам игры. «Что за никчемное занятие, — подумал Исияма. — Чем работать здесь, может быть, лучше жить в бараке с рабочими».
— Рюхэй! Вас заказали!
Удивленный Исияма обернулся, услышав свой псевдоним. В него тыкала рукой девица лет двадцати с небольшим. Это была Мана. В ушах сережки от «Шанель», на выкрашенных в рыжий цвет волосах обруч от «Фэнди». Было что-то жалкое в том, как она с ног до головы украшена дизайнерскими вещами: одежда, сумка, обувь. Так вот, значит, какая она, его «легкая добыча»! Исияма уставился на рот девицы, который был закрыт, но при этом можно было разглядеть передние зубы.
— Меня зовут Рюхэй. Спасибо, что вы меня заказали.
Исияма сам от себя не ожидал, но со всеми обязанностями хоста, кроме танцев, он справлялся легко: приготовить женщине напиток, дать прикурить, разложить салфетку на ее коленях, убедительно кивать, слушая женские разговоры, улыбаться, нежно заботиться о ней. В чем же заключалась собственно работа? Если Исияма понравился женщине, но она не заказала бутылку спиртного, это означало, что в клубе она не потратилась, что плохо скажется на показателях Исиямы. Работая дизайнером, он в некоторой степени мог прогнозировать, что должен делать, дабы получить желаемый результат. Хосту же полагалось просто быть самим собой, и результат был совершенно непредсказуем. Получалось, что он полностью отдавал себя на суд другого человека. От страха внутри у него похолодело. Эти ощущения были ему в новинку.
— Это твой первый вызов?
Девица говорила, запинаясь. Явно недостаточно опытная. Два передних зуба сильно выдаются вперед. Щеки — круглые. Похожа на глупенькую мышку, но кожа упругая и блестящая. Руки и ноги красивые, длинные. «Такой необязательно приходить сюда, чтобы развлечься с парнями», — подумал Исияма. Но в девушке чувствовались робость и неуверенность в себе, что портило все впечатление.
— Да, сегодня мой первый день.
— А раньше чем занимался? Какой-то ты не такой.
Разговор поддержал молодой хост, которого дали Исияме в помощники:
— Рюхэй-сан странная личность. Говорит, что работал дизайнером. Вот я, например, автомехаником работал.
Как бы между прочим, парень тоже старался произвести на Ману впечатление. У Маны было молодое, красивое тело, так что если уж выбирать, у кого на содержании тебе быть, то, несомненно, среди хостов Мана должна была пользоваться популярностью.
— Я тебя не спрашивала, — резко одернула Мана парня.
Тот, дурачась, засмеялся, но взгляд его был недобрым, угрожающим. Когда клиентка отвергала хоста, всегда был риск, что хост может отомстить ей, если его мужское достоинство задето. Исияма подумал, что нужно спасти Ману от этого мальчишки. Она была его, Исиямы, добычей.
— А где? Ты в Саппоро работал? — Мана положила руку ему на бедро.
После месяцев физической работы костюм — он купил размер, который привык носить раньше, — был ему в обтяжку.
— В Токио.
— А зачем приехал в Саппоро? Почему работаешь хостом? — кокетливо поинтересовалась Мана, опершись локтями Исияме на бедро.
К этому времени хосты, которых подсадили к ним за столик, уже успели выклянчить у Маны бренди и дорогие коктейли. Исияме стало ее жалко. Он не знал, чем девчонка занимается, но подумал, что не стоит бросаться заработанными деньгами в таком месте.
— Подумал, что это интересная работа.
— Интересная? Ты так думаешь? Клянчить у женщин угощение — это интересно? — язвительно бросила Мана, злобно уставившись на хостов.
Все приуныли. Эта девица не знала правил. Исияме стало ее ужасно жалко.
— Что тут скажешь. Я первый раз на такой работе, и мне кажется, что это может быть забавным.
— Неужели? — Мана недоверчиво посмотрела на Исияму. — Ничего тут интересного.
— Если не нравится, зачем ходишь?
— Это верно.
Вздрогнув, Мана обвела взглядом вокруг. У нее было такое лицо, будто она заметила, что находится посреди джунглей, а у нее нет ни воды, ни пищи.
— А чем, ты думаешь, я занимаюсь?
— Не знаю.
Хосты захихикали. Мана опять нарушала правила: жаловалась на жизнь, что было запрещено в этой игре.
— Я в борделе стриптиз показываю. Члены облизываю. Каждый день штук по шестьдесят. А бывает, что и до ста в день доходит. Только осточертело мне все это. Осточертело. Ты вот знаешь, сколько это стоит?
— Не знаю.
— Один член — три тысячи иен. Мне там приходилось бывать, — засмеялся бывший механик.
— Скажешь тоже, три тысячи! Дешевле. Две тысячи иен. Две тысячи. А за твой, крошечный, так и вообще иен пятьсот.
— Обижаешь.
— За шестьдесят членов — сто двадцать тысяч. Если сюда приходить, то все отберут да еще и не хватит. Вы у меня все отбираете!
Мана, по всей видимости плохо переносившая алкоголь, повисла на Исияме.
— Расточительство какое, — отозвался он.
— Вот и я говорю. Расточительство.
Исияма приготовил для Маны еще один стакан бренди, разбавленный водой, поправил подол задравшейся короткой юбчонки.
— А тебе сколько лет? — спросила Мана.
— Мне сорок четыре.
— А мне двадцать три. Больше двадцати лет разница. У тебя кто-нибудь есть?
— Нет, — покачал головой Исияма.
— Ладно, мне уже пора. Дай мне номер своего мобильного.
Просьба прозвучала так неожиданно, что Исияма удивился. Он протянул ей визитку клуба.
— Пожалуйста, звони по этому телефону.
— Хорошо.
Заплатив сто десять тысяч, Мана ушла. Интересно, сколько из этой суммы достанется ему за этот вызов, — в раздумье склонил голову Исияма, пытаясь подсчитать, когда ему удастся вернуть долг в триста тысяч Кадзуко. Мияо, поглядывавший за всем происходящим издалека, подмигнул Исияме.
— Молодец! Так, глядишь, в десятку лучших попадешь.
— Думаешь?
Он и сам не знал, хотел ли оказаться когда-нибудь в этой самой десятке. Сюда приходили незрелые молодые женщины, такие, как Мана, женщины, которым причинили боль, женщины, которых эксплуатировали. Хосты украдкой злословили по их поводу, но дело они свое знали, и клиентки уходили довольными. Исияма не упрекал за это женщин. А раз так, то, по крайней мере, он сам собирался сделать все, что в его силах. Исияма проводил Ману к выходу и не успел еще вернуться обратно, когда в клубе зазвонил телефон.
— Вам Рюхэя? Подождите секундочку.
Исияма подошел к телефону — звонила Мана.
— Послушай, когда работать закончишь, может, встретимся?
— Хорошо, только я освобожусь часа в три ночи.
— Приходи ко мне. Только обязательно приходи. А то я себе вены вскрою.
— Хорошо.
— Я буду тебя на улице ждать.
После закрытия клуба еще час ушел на уборку. Когда Исияма освободился, часы показывали уже четыре тридцать. Летнее небо начинало светлеть. Перекинув через руку пиджак, Исияма вышел через черный ход на улицу и увидел, как у одной из машин зажглись фары, будто подавая ему сигнал. В красном «БМВ», как и обещала, его ждала Мана.
— Извини, что заставил тебя ждать.
— Ничего. Всегда так.
Получалось, что Мана поступала так не впервые. Девушка открыла дверь, Исияма забрался на соседнее с водителем сиденье. Хотя на улице было прохладно, в машине вовсю работал кондиционер; Исияма покрылся гусиной кожей. Незнакомая певица сладким голосом пела о безответной любви.
— Моя квартира тут совсем рядом.
— Ничего, если мы туда поедем?
— Ага. Нормально. Квартира огромная.
Исияму не интересовало, как живет Мана. Он догадывался, что ничего, превосходящего его воображение, ему там не увидеть. Но Исияме передалось чувство одиночества и неустроенности, исходящее от Маны, и он не смог ей отказать.
Квартира Маны не была такой уж просторной, но в ней чувствовалась какая-то заброшенность, от которой она казалась больше. Неудобно расположенные в ряд три маленькие комнаты, в каждой мебель расставлена так, будто делал это кто-то впопыхах, повсюду разбросаны одежда и всякая мелочовка. Мана уселась перед огромным телевизором и неловко обняла Исияму. Окна не были зашторены, и было видно, как между зданиями поднимается солнце. Исияма смотрел, как солнечные лучи освещают лицо прижавшейся к нему девушки. Бледное, будто у поблекшего цветка, нездоровое лицо.
— Ляжешь со мной? Я спать хочу.
Мана взяла Исияму за руку и повела его в спальню. В комнате стояла двуспальная кровать, занимавшая почти всю ее площадь. Вокруг кровати были разбросаны еженедельные женские журналы. Исияма уложил Ману и задернул шторы. Нашел вешалку и повесил на нее свой единственный рабочий реквизит — костюм, снял рубашку. Мана лежала в том самом платье от «Фэнди», в котором она приходила в клуб и которое ей совершенно не шло. Платье было помято. Девушка лежала молча, глядя в потолок. Как только Исияма лег, она тут же оказалась у него в объятиях. Подумав про себя, что платье еще больше помнется, Исияма протянул руку, чтобы расстегнуть молнию, но Мана стала сопротивляться.
— Я не такая, чтобы сразу с тобой спать. Я не какая-нибудь дешевка.
— Извини.
Мана заглянула Исияме в глаза и повторила:
— Я не какая-нибудь дешевка.
— Хорошо, я понял.
— Да что ты понял? Ты же хост.
Исияма не знал, что на это ответить, и погладил девушку по пересушенным, секущимся волосам.
— Прости, я просто секс не люблю. Ты, пожалуйста, не спи, пока я не засну.
— Хорошо.
Мана заснула не сразу. За окном пробуждался город. Прислушиваясь, Исияма лежал, обняв Ману и стараясь не шевелиться. Проснулся он после полудня оттого, что кто-то сжимал его мужское достоинство. Прикосновения девушки были механическими, будто делала она это из чувства долга. Исияме стало ее жалко. Он отстранил руку Маны.
— Успокойся, не надо этого делать.
— Почему? — Мана заглянула Исияме в лицо, будто ребенок, которого только что отругали. — Я твоя должница.
— Ничего ты мне не должна. Ты же секс не любишь.
Исияма поднялся с кровати и стал собираться. Кадзуко обещала ему помочь снять квартиру. Мана наблюдала за его сборами — растрепанные волосы закрывали лицо.
— Я вчера про секс сказала тебе неправду. Обними меня!
— Может, лучше займешься этим с молодыми парнями?
Исияма сказал это вовсе не потому, что собирался следовать совету Мияо — не спать с клиентками клуба. Просто девушка не казалась ему привлекательной. Мана проникновенно произнесла:
— Я тебе неприятна?
— Да нет же. — Исияма привлек Ману к себе. — Не поэтому.
— Тогда оставайся у меня насовсем.
Поднявшись, Исияма натянул через голову футболку и повернулся к Мане:
— О чем это ты?
— Живи со мной. Тебе делать ничего не надо. И из клуба уходи, я буду зарабатывать.
— Ты же не хочешь там работать.
— Не хочу, но к работе в офисе я не приспособлена. И эта сойдет.
На лице Исиямы было написано сомнение. Мана стала отчаянно умолять его остаться.
— Я тебя очень прошу! А то смотри, порежу себе вены.
— На мне долг висит. Человек мне помог, надо вернуть.
— Сколько? — Кровь прилила к лицу Маны, искаженному тревогой. Если вопрос был только в деньгах, Мана не готова была уступать. — Я заплачу за тебя.
— Триста тысяч.
Интересно, что сказало бы это дитя, если бы он признался, что на самом деле должен двести миллионов. Возможно, стала бы настаивать, что вернет и такую сумму. Для нее в жизни все можно было измерить деньгами. Исияма почувствовал что-то похожее на уважение. Он бы так не смог. Мана соскочила с кровати, прибежала обратно в комнату, неся роскошную сумку от «Фэнди». Извлекла из сумки пухлый кошелек и стала отсчитывать купюры.
— Вот. Триста тысяч. Иди верни, скажи, пусть подавятся, скажи, что у них не выйдет помыкать тобой за такую ничтожную сумму.
Исияма горько усмехнулся, сомневаясь, стоит ли брать деньги.
— А что я буду делать, если останусь?
— Ну, хотя бы играть в патинко.
— Это я что же, альфонсом буду, получается?
Забеспокоившись, что ее слова задели его, Мана погрузилась в молчание. На самом деле Исияме было на это наплевать. Он будет делать то, чего никогда не делал. На этот раз — пусть его содержит женщина. Это тоже может оказаться забавным. Мана резко подняла на него взгляд.
— Ты будешь защищать мои тылы.
Видимо, решила, что если перефразировать ее слова, Исияме станет легче. Исияма печально улыбнулся, эта наивная попытка показалась ему ужасно милой.
— Тылы защищать?
— Я терпеть не могу, когда ко мне презрительно относятся. Ты будешь жить со мной, только я хочу, чтобы ты стал на якудзу похож. И мне повеселее будет. А то сейчас ты уж больно стильно выглядишь, со мной плохо сочетаешься. Я себя неловко чувствую.
Исияма неожиданно вспомнил кое о чем. Когда он учился в старших классах и ходил в театральный кружок, приятель из кружка попросил его помочь с декорациями. Исияма нарисовал декорации. Это был интересный опыт. Он понял, что удачные декорации меняют выражения лицу актеров. Если изобразить безмолвный темный лес, то у артистов лица становились беспокойными, если нарисовать заснеженную равнину, то казалось, что актерам холодно. Исияма так увлекся, что уже подумывал, не стать ли ему художником-декоратором. Вот об этом моменте своей жизни он сейчас и вспомнил. Если Мана изменится благодаря его присутствию рядом, этого ему будет достаточно. Он решил, что будет исполнять роль, о которой его просила Мана. Исияма решил попробовать с ней пожить.
