J
Неделя за неделей
Вы когда-нибудь пытались достать пальцами рук до пальцев вытянутых ног? А перетрудить при этом спину вам не случалось? Вот так же — перетянутым — я себя ощущаю в медленно волокущиеся дни и недели ожидания. Я жду, когда Джокер выйдет из тени.
Что должно произойти в моей хибаре? В доме 26 по Шиппинг-стрит?
Кто ко мне заявится?
Седьмого февраля кто-то стучится в дверь. И я на подгибающихся ногах бегу открывать. Наверняка это они.
Ничего подобного. Это Одри.
Она заходит и говорит:
— Что-то в последнее время тебя совсем не видно, Эд. Марв сказал, что звонил, но тебя не было дома.
— Я работал.
— И?
— И ждал.
Она садится на диван и спрашивает:
— Ждал чего?
Не спеша я подымаюсь и иду к комоду в спальне. Извлекаю оттуда все четыре карты. Возвращаюсь к Одри и принимаюсь их перебирать.
— Буби, — говорю. — Готово.
И отбрасываю карту на пол, глядя, как она кружится в воздухе.
— Крести — тоже готово.
Карта улетает на ковер.
— Пики, черви — все сделано.
— А теперь-то что?
У меня лицо белее мела, да и в целом я неважно выгляжу. Одри все это видит.
И я извлекаю из кармана Джокера.
— Вот, — сообщаю.
И принимаюсь умолять ее. Со слезами на глазах.
— Пожалуйста, Одри, пожалуйста, скажи, что это была ты. Что это ты посылала мне карты! — прошу я ее. — Скажи, что ты просто хотела, чтобы я помог людям и…
— И? И что, Эд?
Я прикрываю глаза:
— И изменился к лучшему. Стал… достойнее. Чего-нибудь.
Слова, одно за другим, падают на пол, к картам. И тут губы Одри растягиваются в улыбке. Она улыбается, а я жду ее чистосердечного признания.
— Ну же! — не выдерживаю я. — Скажи, что…
Она пасует.
И говорит правду.
Одри роняет слова, будто в сомнамбулическом сне.
— Нет, Эд, — медленно произносит она. — Это была не я. — Тут она качает головой и смотрит мне в глаза: — Прости, Эд. Прости. Мне бы хотелось, чтобы ты был прав, но…
Фраза повисает в воздухе неоконченной.
Назад: J Смех
Дальше: J Конец, который не конец
