Глава 11

Весь воскресный вечер, а потом и ночь Райдела переполняла ярость. Она вспыхнула, когда Честер накричал на него из-за того, что Колетта пряталась в ванной комнате. В тот момент Райдел, говоря словами классика, был «ослеплен гневом». Устроенная Честером сцена воскресила в памяти Райдела другую, давнюю, в кабинете отца. Он обвинял сына в соблазнении, хуже того, фактически в изнасиловании Агнес. И теперь Честер огульно обвинил Райдела в прелюбодеянии с Колеттой — его женой. Это было все равно что заново пережить старую душевную травму, страшную и мучительную, подобную моменту рождения, который, по мнению психиатров, столь ужасен, что природа заставляет человека забыть его. Райдел не пытался тогда спорить с отцом, но он не собирался молча сносить оскорбления Честера. Он ответил ударом на удар, воспользовавшись тем оружием, которое было в его распоряжении, — заявил, что сообщит о нем полиции. Час спустя, когда Райдел немного остыл, он понял всю бессмысленность своего гнева. Тем не менее он не собирался отказываться от намерения выдать Честера, даже при том, что имелась пара веских аргументов против. Во-первых, Райделу была неприятна роль доносчика, а во-вторых, вместе с Честером под ударом оказывалась и Колетта. Кроме того, сам Райдел предстал бы соучастником Честера, чего ему, естественно, не хотелось.

Он размышлял об этом всю ночь и совершенно не выспался. Единственное, что не вызывало в нем колебаний, — это желание вернуть пять тысяч. Но Колетта, конечно же, не возьмет их, а Честер откажется брать, зная, как эти деньги унижают Райдела.

Снова и снова перед глазами Райдела возникала сцена, когда Колетта выходила из ванной, и — в который раз! — его охватывал гнев. Усталость парализовала мозг Райдела. У него больше не было сил отгонять навязчивые видения, а если и удавалось, они возвращались вновь, и все начиналось сначала. Вот так же без конца прокручивалась в его сознании сцена в родительском доме. К нему подходила мать и, тщательно подбирая слова, мягко и растерянно говорила, что, по словам Агнес, он применил к ней силу. И совершенно не связанная с этим неприязнь Райдела к Честеру разгоралась снова. «Я посчитала, что твой отец должен знать об этом, — продолжала мать. — Он хочет переговорить с тобой в своем кабинете». Да, именно мать сообщила Райделу, что отец хочет видеть его. Он вспомнил это прошлым вечером. Именно мать сказала фразу «переговорить с тобой».

В его мыслях царил полный сумбур, и все же одно ему было ясно: Честер должен продолжать думать, что Райдел донесет на него, продолжать бояться, вне зависимости от того, сделает он это или нет. Вот почему Райдел был столь непреклонен, когда Колетта пыталась отговорить его. Он хотел заставить Честера запаниковать. В то, что Честер может покушаться на его жизнь, Райдел не верил. Он не отважится на еще одно убийство, будучи и так уже на грани паники. Вчера или позавчера Честер заявил, что не станет проявлять пленку, которая была у него в фотоаппарате. Очевидно, это снимки его и Колетты в Афинах или где-либо еще в Европе, решил Райдел. Нет, новое убийство Честеру совершенно ни к чему. Он спросил у Райдела о назначении янтарных четок, которые видел в руках у многих мужчин, праздно стоявших на углах улиц. Райдел объяснил, что четки покупают, чтобы, перебирая их, сохранять душевное равновесие. Честер завистливо посмотрел на одного из их обладателей, немало позабавив Райдела, потому что четки продавались в каждом газетном киоске.

Утром, едва открылась касса, Райдел купил билет на автобус в Ираклион, отходивший в девять часов. Без четверти восемь он позвонил в номер Макфарландов и переговорил с Колеттой, сообщив ей об автобусе. Колетта держалась сухо и сдержанно, так же как и он. Райдел оплатил свой счет и, взяв чемодан, отправился на автобусную станцию. По пути он купил газету. Не из-за Честера, а просто желая узнать новости. Пять тысяч долларов лежали в левом кармане его брюк. Райдел достиг площади без двадцати девять. Спустя десять минут прибыли на такси Честер и Колетта и сели в автобус.

— Доброе утро! — поздоровался Райдел с Колеттой со своего сиденья.

— Доброе утро! — раздался в ответ ее чистый, звонкий голос.

Макфарланды сели впереди Райдела через два-три ряда по другую сторону от прохода. Щетина Честера уже почти оформилась в негустую бородку, придававшую ему благообразный вид. Райдел заметил, что кое-кто из пассажиров поглядывал на Честера как на важную персону, возможно принимая его за ученого или профессора колледжа.

Райдел задремал вскоре после того, как они выехали из Ханья. Он погрузился в полусон, полный кошмарных видений. Это были не сны, а именно видения усталого, взбудораженного мозга. То ему чудилось, что Честер стреляет в него, то неожиданно набрасывается сзади на тихой безлюдной улочке в Ираклионе или в Афинах и душит, сжимая горло. Но между этими пугавшими его и заставлявшими вздрагивать картинами были и другие, приятные, успокаивающие, в которых он обнимал и целовал Колетту. И уже не впивался в руку подлокотник, на который он опирался, и не давила в колено металлическая спинка переднего сиденья. Он смотрел сквозь полузакрытые глаза на светловолосую, рыжеватую голову Колетты, сидевшей рядом с Честером, который так и не снял шляпы. Время от времени Колетта поворачивалась к мужу, говоря что-то, и Райдел мог видеть ее лицо. Но большей частью она отдыхала, откинув голову на спинку сиденья.

Подъезжая к Ретимнону, Райдел решил воспользоваться остановкой и провести эти пятнадцать минут с Колеттой: принести ей кофе или кока-колу и сэндвич из лучшего ресторанчика. Однако в Ретимноне он держался натянуто, кивнул ей в знак приветствия, закурил сигарету и повернулся спиной. Он выпил чашку сладкого кофе, вернулся в автобус и вновь занял свое место с ханьинской газетой в руках.

Небо затянуло, начал накрапывать мелкий дождик. Когда они подъезжали к Ираклиону, Райдел поискал глазами гору Ида, которую видел, покидая город. Но сквозь пелену тумана невозможно было ничего разглядеть. Автобус запрыгал на ухабах, снова выбрался на ровную дорогу и въехал в Ираклион. Он высадил пассажиров на той же немощеной площади. Оставалось уже немного времени до самолета, вылетавшего в Афины в половине четвертого, так что пора было ехать в аэропорт. Наверняка Честер собирается лететь сегодня и потребует, чтобы Райдел летел другим самолетом. Но Честеру будет не просто от него избавиться. Они даже могут вместе вернуться в Штаты. Райдел стоял на ираклионской площади, зажав чемодан между ног, и глядел, как Макфарланды забирают из автобуса свой багаж.

Честер окликнул такси.

Райдел подошел к ним.

— Едете в аэропорт? — спросил он Колетту.

— Нет. Честер хочет посмотреть Кносский дворец, — ответила она. — Не слишком жаркий денек для этого, не правда ли?

Колетта поежилась, держа руки в карманах пальто.

— Значит, вы остаетесь на ночь в Ираклионе?

— Видимо, да. Мы не успеем на самолет, если поедем в Кносс.

Честер пытался что-то объяснить водителю такси, показывая на свой багаж. Тот явно не понимал, но Райдел не собирался приходить на выручку.

— Честер хочет оставить где-нибудь чемоданы, пока мы будем осматривать дворец, — объяснила Колетта. — Наверное, просит отвезти нас в какую-нибудь гостиницу, кроме «Астир». Он не хочет туда возвращаться.

Честер действительно спрашивал о месте, куда можно на время сдать багаж, потому что водитель кричал в ответ по-гречески: «Камеры хранения здесь нет!» Райдел предоставил им самим разбираться. Наконец они заговорили о гостинице «Корона», которая, вспомнил Райдел, была всего лишь в трех кварталах, за ираклионским музеем. Честер сделал знак Колетте, чтобы та садилась в машину.

Она сконфуженно посмотрела на Райдела и сказала:

— Пока! — словно они расставались ненадолго.

«Так оно и есть», — подумал Райдел и, взяв свой чемодан, зашагал к «Короне».

Это было вычурное здание неопределенного грязновато-желтого цвета, выдержанное в дурном вкусе американских фильмов 30-х годов. На крыльце Райдел столкнулся с Честером и Колеттой, выходившими из гостиницы. Их такси стояло у тротуара. Честер холодно посмотрел на Райдела впервые за весь день.

— Не возражаете, если я съезжу с вами в Кносс? — спросил Райдел. — Я тоже хочу посмотреть дворец.

— Возражаю и хочу, чтобы вы оставили нас в покое, — ответил Честер. Возле такси он обернулся: — В противном случае я обращусь к полицейскому.

— Вы обратитесь к полицейскому? — с сомнением переспросил Райдел.

Честер отвернулся и полез в машину, в которой уже сидела Колетта.

Райдел торопливо огляделся в поисках такси. И, не заметив ни одного, решил поискать на площади напротив ираклионского музея, в квартале от гостиницы. Он обнаружил там два такси. Лишь в одном был водитель, который охотно согласился отправиться в Кносс.

Они выехали из города той же дорогой, которой ехал автобус. Но вскоре свернули налево. Такси Честера не было видно. Райдел разглядывал пейзаж. Он помнил изображение Кносса в кабинете отца. Старую фотографию с руинами дворца на заднем плане, которая не могла в детстве удовлетворить его любопытство. «А где же Лабиринт?» — спрашивал он отца, и, вздыхая, тот объяснял, что дворец имеет четыре этажа, но большая его часть не видна на снимке, потому что скрыта за холмом. Райдел помнил холм: темный, поросший травой, на склоне его, словно черные восклицательные знаки, стояло несколько кипарисов. По склону тянулась тропинка. На переднем плане были видны две овцы и черный ослик. Теперь Райдел искал похожий холм. «А там действительно был Лабиринт?» — спрашивал он отца. Детское сознание не могло постичь тонкую, едва уловимую грань между правдой и вымыслом. Райдел все понял позднее. Понял, что именно запутанная система смежных комнат дворца послужила основой для легенды о Лабиринте. А танец быка, исполнявшийся молодыми людьми, породил легенду о страшном огнедышащем быке Минотавре, якобы обитавшем в глубинах Лабиринта.

По-прежнему моросил дождик.

— Кносс, — сказал водитель, кивнув в сторону проволочного забора, вдоль которого они ехали.

Не было видно ни одной постройки.

— А где же дворец? — спросил Райдел.

— За холмом.

Они остановились на полукруглой, посыпанной гравием площадке возле кассы. Райдел заметил фигуры Честера и Колетты, поднимавшихся по склону холма в сторону кипарисов. Чуть дальше были видны колонны и крыша дворца. Райдел узнал этот холм: все как на фотографии. Он расплатился с водителем, дав хорошие чаевые, и тот предложил подождать его. Но так как Честер, судя по всему, отпустил свое такси, Райдел сказал водителю, чтобы он не ждал.

— Здесь ведь ходят автобусы?

— Да, каждый час.

Райдел помахал ему на прощание и направился к кассе. Кассир сидел в пальто и шляпе, закутавшись до глаз в шарф, и дремал.

— Эна, паракало, — сказал Райдел, протягивая деньги. И, получив маленький входной билетик, спросил: — Сегодня, наверное, не много посетителей?

Кассир издал нечленораздельное, похожее на итальянское восклицание, что-то вроде: «Вах!» — и поднял руки, как бы говоря, что только идиотам может прийти в голову в такой день тащиться сюда.

Райдел поднял воротник пальто, взял чемодан, но, подумав секунду, спросил у кассира, можно ли оставить у него ненадолго чемодан. Грек ответил утвердительно.

— А впрочем, он не тяжелый. Пожалуй, я пойду с ним, — сказал Райдел. Он не доверял кассиру.

Райдел зашагал вверх по склону холма. Мало-помалу показывался весь дворцовый комплекс. Слева — плоская открытая площадка, вымощенная камнем и похожая на дворик или сцену, за которой начинался спуск, а справа — сам дворец, выглядевший как нагромождение огромных коробок, с наружными лестницами без перил и открытыми террасами, которые поддерживались темно-красными колоннами — знаменитый терракотовый цвет Крита.

Райдел прошел в дверь, едва не задев головой о притолоку. Пол был земляной, но сухой. Из комнаты выходили еще две двери. Райдел направился к той, что была справа. В следующей комнате оказалось три двери. Возле стены стояли два копья. Райдел поежился, представив, как они вонзаются в тело человека. Поставил чемодан, подумал и перенес его в угол комнаты, подальше от прохода. Судя по всему, кроме него, Честера и Колетты, больше во дворце никого не было, даже смотрителя. Впрочем, и неудивительно. Был январь, понедельник, и шел дождь.

Райдел подошел к следующей двери — собственно, дверей не было, были лишь пустые дверные проемы — и прислушался. Откуда-то сверху доносился голос Колетты. Он поднял голову. Ему была видна только часть наружной каменной лестницы и прямоугольный выступ террасы или крыши, за которым открывалось серое небо. Он осторожно поднялся по ступенькам наружной лестницы, прижимаясь к стене здания, потому что справа от него зияла пустота. Лестница привела в зал, фреска в котором заставила его затаить дыхание. На ней было изображено несколько танцоров с тонкими талиями, плясавших вокруг величественного быка и крутивших над его рогами сальто.

— Честер! — послышался голос Колетты. Она по-прежнему была где-то наверху.

Улыбнувшись, Райдел поднялся на следующий этаж, над которым оказалась еще одна терраса, где, держась за колонну, стоял Честер. Его силуэт четко выделялся на фоне неба. Райдел помахал ему рукой, но тот с явным раздражением отвернулся. Райдел поднялся по лестнице на террасу. Колетта стояла в десяти ярдах от него под каменным портиком и разглядывала несколько больших ваз, выставленных в ряд. Справа по террасе, опустив голову, бродил Честер. Райдел направился к нему. Честер углубился в темный коридор, по обе стороны которого в полу были выдолблены емкости около четырех футов глубиной. В них, Райдел помнил по рассказам отца, хранили масло и вино. Заметив Райдела, Честер тут же повернул назад, словно боялся, что тот столкнет его. Райдел отступил к стене, давая ему проход, хотя места было достаточно, чтобы разойтись, не задевая друг друга.

— Занятно, не правда ли? — заметил он. — Наверное, здесь была кладовая.

— Помещение для слуг, — поправил Честер.

Райдел улыбнулся, вспомнив отца.

— А, Райдел! Привет! — окликнула его Колетта. — Ну, как тебе здесь?

Райдел направился прямо к ней, радуясь звуку ее голоса и возможности быть с ней.

— Потрясающе! Теперь я понимаю, что подразумевалось под Лабиринтом. Не могу представить, как можно организовать экскурсию по этому дворцу. В каждую комнату выходят три другие.

— Спустимся по главной лестнице. — Она взяла его за руку, ощутив, так же как и он, внезапное волнение.

Они остановились у фрески, на которой было изображено несколько женщин в нарядных платьях, с обнаженной грудью, оживленно разговаривающих между собой, словно в театральной ложе.

— Посмотри на этих грудастых. Кажется, это известная фреска, — рассмеялась Колетта.

— Возможно. Пошли. Вот главная лестница. Видишь желобы для дождевой воды? Отец рассказывал мне о них. Они выгибаются, замедляя течение воды, чтобы она не выплескивалась на ступеньки. Целая гидравлическая система, хотя и примитивная.

— Колетта! — послышался откуда-то сверху голос Честера.

— Я здесь, внизу! — ответила она. — На главной лестнице!

Но минуту спустя они уже были перед комнатой, обозначенной как «купальня царицы». Вошли, тихо ступая.

— Если это ванна, то она слишком маленькая, — заметила Колетта, рассматривая каменное сооружение, стоявшее в углублении на полу.

— Может, люди тогда были меньше?

Колетта рассмеялась.

— Кажется, мы единственные посетители дворца. Правда, здорово?

Они поцеловались. На мгновение тела их слились. Потом Колетта схватила его за руку и потянула в следующую комнату.

— Посмотри на этот стул, — показала она на высеченный из камня стул с высокой прямой спинкой.

— Это трон, — пояснил Райдел. — Трон царя Миноса.

— Правда? — спросила Колетта завороженно. Она осторожно села на него и, улыбаясь, подняла голову. — А здесь удобно.

К стене были прислонены большие щиты и копья.

— Колетта! — послышался из соседней комнаты голос Честера.

Он возник в дверном проеме. Лицо его пылало от гнева. Рука сжимала путеводитель.

— Господи, здесь можно запросто заблудиться!

— Но вы же не заблудились, — заметил Райдел ехидно.

Честер побагровел.

— Успокойся, Чес, — сказала Колетта мягко. — Двери здесь не запираются, так что нас не закроют.

— Я уже все посмотрел, что хотел. Если ты готова…

— Нет, еще рано. Думаю, я не видела и половины всего. Я постоянно открываю для себя новые комнаты.

Райделу хотелось еще побыть с Колеттой, но, чтобы не раздражать Честера, он оставил их и направился дальше. Задержался ненадолго у сосуда, обозначенного как «ластральная ванна», которая была чуть меньше ванны царицы. Внезапно ему захотелось уйти. Райдел быстро прошел в дверь налево, в наиболее вероятном направлении главной лестницы. Миновал две комнаты и, свернув пару раз, спустился на террасу первого этажа. Мелкий дождь снова окропил его лицо. Райдел шел медленно, стараясь взять себя в руки. Прямо перед ним была дорожка, которая вела ко дворцу и по которой будут возвращаться Честер и Колетта. Он ждал, когда они появятся. Но вдруг вспомнил о своем чемодане. Обошел дворец, разыскал дверь, через которую входил, и, взяв чемодан, стал ждать снаружи.

— Честер, — послышался издалека голос Колетты. — Честер, где ты?

— А где ты? — послышалось в ответ.

Райдел улыбнулся. Похоже, Честер играет с ней в прятки.

— Честер, в какой ты комнате? Ты выше? Я спускаюсь.

Честер не ответил.

Подождав немного, Райдел крикнул:

— Выход здесь! Слышишь, Колетта?!

— Да, но… Крикни еще. Я пойду на голос.

Райдел поставил чемодан на землю и, обогнув угол дворца, прошел на боковую террасу, посчитав, что так короче. Возле двери остановился и крикнул:

— Сюда, Колетта! Слышишь?

— Да! — отозвалась она весело. — Спасибо!

Райдел заглянул в две другие двери, которые вели из комнаты, и снова крикнул:

— Сюда!

Вышел на террасу. Прошел до угла, посмотрел, нет ли Честера, и вернулся на середину террасы.

Колетта показалась в проеме двери, возле которой он только что стоял. Она бежала к нему, улыбаясь.

Вдруг — шорох? тень? шестое чувство? — что-то заставило его поднять глаза и тут же почти инстинктивно отскочить в сторону и пригнуться.

Раздался глухой удар, похожий на раскаты грома, грохот бьющихся друг о друга камней.

Райдел поднялся. Его трясло.

— Dio mio, — прошептал он. — Dio mio, dio mio, — повторял он снова и снова.

Колетта лежала в крови, лицом вниз. Голова у нее была разбита. По обе стороны валялись два огромных обломка каменной вазы, покачивавшихся, точно уродливые колыбели с неровными краями. Райдел поднял голову и увидел Честера. Тот смотрел вниз, перегнувшись через низкий парапет террасы двумя этажами выше.

— Грязный ублюдок! — прошептал Райдел дрожащим голосом.

Честер издал стон, похожий то ли на вой, то ли на визг собаки.

Райдел метнулся к лестнице слева. Но, пробежав половину пролета, внезапно почувствовал слабость в ногах и повалился, схватившись за ступени. Голова кружилась. Он поднял глаза и увидел Честера: тот медленно спускался вниз по лестнице.

Райдел с усилием приподнялся. Честер приблизился, сжимая кулаки, готовый ударить.

Райдел бросился на него, вцепился обеими руками в ноги. Честер потерял равновесие и полетел вниз, увлекая Райдела. Оба упали на террасу с высоты шести-восьми футов. Райдел не ушибся. Честер, видимо оглушенный, сидел, обхватив голову руками. Райдел тяжело дышал, пытаясь прийти в себя и все еще чувствуя слабость. Посмотрел на Колетту.

— Она мертва, — сказал он Честеру.

Райдел отполз в сторону. Подогнув под себя ноги, он встал на колени и закрыл лицо руками. Его тошнило. Он хотел подняться, но не мог.

Честер стоял перед ним.

— Это ты виноват, что она мертва, — прошипел он. — Ты.

Пошатываясь, подошел к Колетте, опустился перед ней на колени и протянул руку, чтобы коснуться ее плеча.

Райдел глядел настороженно, так, словно Честер мог причинить ей боль, хотя уже видел ее голову. Встал.

Честер обернулся к нему:

— Тебе это так не сойдет! Сволочь!

Он одернул рукава своего пальто. Видимо, машинально. Жест хорошо одетого господина, приводящего в порядок свои манжеты перед тем, как уйти.

Райдел почувствовал себя уверенней. Он шагнул к Честеру.

Тот поднялся и пошел прочь. В конце террасы он повернул налево. Райдел кинулся за ним.

— Вы что же, собираетесь оставить ее?

Честер шел по дорожке в направлении выхода.

— Эй! — окликнул его Райдел.

Честер не обернулся. Его темная фигура растаяла за пеленой дождя.

Райдел бросился вдогонку, споткнулся о свой чемодан, машинально схватил его, но через несколько шагов поставил на землю и кинулся назад на террасу.

— Колетта! Колетта! — закричал он и тронул ее за плечо.

Рука Колетты с обручальным кольцом на пальце не была повреждена и казалась живой. Вокруг ее головы красным ореолом расплылась лужа крови, размытая дождем. Райдел слизнул с губ дождевые капли, решительно встал, кинулся к чемодану и затем вслед за Честером.

Его нигде не было видно.

— Здесь не отъезжало такси? — спросил Райдел кассира, дремавшего в будке у входа.

— Что? — Грек сидел в глубине будки, стенки которой закрывали его как шоры.

— Кто-нибудь отъезжал сейчас на такси?

— Нет. Никто не отъезжал. Я бы видел. Много еще там осталось? — Он кивнул в сторону дворца. — Мы закрываемся через двадцать минут.

Райдел не ответил и поспешил прочь. Он вдруг подумал, что, когда найдут Колетту, кассир вспомнит только его лицо и опишет полиции. Но это показалось ему несущественным. Райдел дошел до поворота. Еще не стемнело, и дорога просматривалась достаточно далеко. Честера на ней не было. Райдел огляделся. Через дорогу напротив входа в музей стоял туристический центр, одно из субсидированных правительством заведений, — комплекс ресторана и гостиницы. Вряд ли Честер осмелится пойти туда. Желтые огни низкого здания пробивались сквозь пелену дождя. Нет, скорее всего, Честер прячется сейчас где-нибудь за кустами, а может, ему повезло и он сел в автобус или даже в такси. Райдел натянуто улыбнулся. Время еще есть.