Глава 29

Под вечер Минна и Фрейд сошли с поезда в Малойе. Платформа была пустынна, никто не попался на глаза, кроме юной девицы, облаченной в театральную версию местного костюма альпийской крестьянки, которая стояла у сувенирной тележки. Рядом с ней дремала седая пастушья собака.

Фрейд нетерпеливо зашагал по платформе, высматривая экипаж, а Минна подошла к девушке и принялась разглядывать открытки с ледниками, эдельвейсами и форелью крупным планом.

Они, вероятно, разминулись с группой офицеров местного гарнизона, которая реквизировала все пролетки для перевозки членов императорской семьи и ее окружения. Начальник станции сообщил, что императорская чета всегда останавливается в одной и той же гостинице — отеле «Швайцерхаус», а когда она выразила удивление, добавил, что царственные особы приезжают в это время года «ради нашего свежего воздуха и целительных вод горных источников». Другие транспортные средства будут доступны через несколько минут.

Минна устроилась на грубо сколоченной деревянной скамье, вдыхая струящийся с гор острый и чистый воздух, напоенный ароматом хвои и диких цветов. Перед тем как они сели в следующую пролетку, Минна заметила, что Фрейд подошел к девушке с сувенирами, купил несколько открыток и спрятал в карман.

В восьмом часу они прибыли к месту назначения — элегантному альпийскому курорту, окруженному садами с ухоженными тропинками. Солнце, которое иногда зависало в небе до десяти вечера, теперь пряталось за облаками, плывущими из-за ледников. Температура падала, и окна припорошил мелкий снежок, но в великолепном вестибюле в стиле модерн было тепло, он сиял изысканными люстрами и соблазнял гостеприимными диванами. Женщины в вечерних платьях и дорогих украшениях сидели в кожаных креслицах и беседовали на смеси французского и немецкого языков. Минне послышались звуки скрипок, долетевшие из гостиной. В рыжих волосах одной красавицы, обернутой в золотистый шелк, сверкала крошечная тиара, уютно угнездившаяся среди сплетения кудрявых локонов. Красавица протянула пробегавшему мимо официанту пустой бокал, давая понять, что его необходимо снова наполнить.

Минна не смогла удержаться и рассмеялась тихо, но с наслаждением. Она улыбнулась Фрейду, а тот сжал ее руку.

— Ты одобряешь мой выбор? — спросил он.

— Очень жаль, что ты не смог найти для нас хорошенькую гостиницу.

Швейцар внес их вещи, а администратор предложил им напитки и проводил к стойке. Вдруг Минна ощутила неловкость, от нервного напряжения у нее покалывало кончики пальцев, она опустила голову и уставилась на буковые паркетные половицы. Минна слышала, как Фрейд назвал свое имя, подчеркнув, что заказывал номер люкс с видом на горы. Она отвлеклась от созерцания паркета и молча наблюдала, как он записывает в регистрационную книгу в потертом кожаном переплете свое имя: «Д-р Зигм. Фрейд и фрау Фрейд».

Они под руку проследовали к лифту, прошли по коридору, юбка Минны мягко мела гладко отполированный паркет, еще чуть пахнущий пчелиным воском. Зигмунд провернул в замочной скважине большой медный ключ и открыл дверь. Комната была восхитительна. С просторным балконом, выходящим на горный пейзаж, высоким сводчатым потолком, узорными обоями, камином, парой мягких кресел, электрической люстрой. И еще там была кровать: резная, светлого полированного дерева, а над ней, словно свадебная фата, ниспадал полог из искусно задрапированных кружев ручной работы. По обе стороны стояли одинаковые прикроватные тумбочки, а в углу — письменный стол, уставленный серебряными подносами с сыром и шоколадом, а в серебряном ведерке со льдом ждала своего часа бутылка шампанского. С той минуты, как Фрейд поставил подпись в регистрационной книге, Минна перестала быть собой, она стала другой женщиной, на себя не похожей. Но это место позволяло легко забыть о двуличии.

Минна журила себя за эти мысли. Здесь она проводит медовый месяц, которого у нее никогда не будет, с мужчиной, за которого ей никогда не выйти замуж. Зачем думать о реальности — реальность все разрушает. Правда, у нее промелькнуло воспоминание о романе, она читала его еще девочкой, там героиня в конце книги победно сообщает: «И тогда, любезный читатель, я стала его женой».

Фрейд откупорил шампанское и наполнил фужеры. Он проглотил его одним махом, как пиво, морщась от пузырьков, а потом достал из вализы флакончик с кокаином. И поманил Минну к себе.

— Опять? — спросила она.

— Это афродизиак.

— А разве все это — нет?

Зигмунд снисходительно улыбнулся и сам натер ноздри ей, потом себе, а затем повторил процедуру для обоих. Он наблюдал, как Минна подошла к балкону, отворила двери и вышла. Двинулся за ней и сгреб ее, дрожащую от горного воздуха, в охапку. Отзвуки романтического венского вальса долетали из гостиной снизу. Минна почувствовала первый, уже знакомый прилив.

— Тут холодно, — сказал Зигмунд, растирая ей плечи, — давай вернемся внутрь.

Минна двинулась за ним следом, на минутку задержавшись у камина, а затем зажгла свечу у кровати. Он снова протянул ей пузырек с кокаином, и она опять смочила настойкой ноздри, глубоко потянула носом, потерла виски и несколько раз чихнула.

Минна мысленно вернулась к тому, что было с ней несколько дней назад. Безнадежность. Уныние. А теперь кокаин струился по ее организму, и она чувствовала одно только ликование. Минна не знала, то ли это кокаин виноват, то ли богатые апартаменты. Но обстановка была самой романтической, самой захватывающей в ее жизни. В дешевой меблированной комнате есть свое очарование, однако…

Она взбила подушки на кровати и уже собиралась лечь, как вдруг заметила на кромке подола юбки большое коричневое пятно.

Что это? Грязь? Минна ощутила, что вспотела. Одежда была тяжелая и громоздкая, покрытая поездной сажей. Минна казалась себе тюком с нестираным бельем.

— Может, хочешь поужинать?

— Нет, я не голодна. — И она направилась в ванную.

Зигмунд услышал шум воды.

— Минна, что ты там делаешь?

— Я не слышу тебя — вода заглушает…

— Ты принимаешь ванну?

— Еще нет…

Полочка над ванной была уставлена дорогими солями для ванн, пудрами, наборами мыла, там же висели пушистые турецкие полотенца, расшитые золотой монограммой в виде буквы С.

Пока наполнялась ванна, Минна вдыхала сладкий аромат лаванды и розы и не заметила, что Зигмунд стоит позади и созерцает, как она всыпает соль, наливает масло, раздевается донага и влезает в ванну, и как тяжелые пряди волос обрушиваются на ее влажные плечи.

«Господи! — думала она, погружаясь в теплые воды. — Омой меня от грехов моих».

Позже, лежа в его объятиях, Минна спросила:

— А что было бы, если бы мы поженились?

— Я знаю, какая это была бы жизнь.

— Расскажи мне.

— Хочешь знать правду?

— Конечно.

— Однажды я написал об этом эссе.

— Что-то не припоминаю.

— «Цивилизованная» сексуальная мораль и современные нервные заболевания». Слово «цивилизованная» — в кавычках.

— И каков же твой вывод?

— Полноценные сексуальные взаимоотношения в браке длятся всего несколько лет. А потом на плечи жены тяжким грузом ложатся домашние хлопоты, дети, хозяйство и прочее, а страсть исчезает. Вдобавок методы контрацепции убивают желание.

Минна возмущенно вскинула брови. Значит, Зигмунд использует свой брак с ее сестрой в качестве универсального примера.

— Мой вывод таков: духовное разочарование и телесные ограничения — могила для большинства браков, и мужу остается только смутное воспоминание о том, как все было когда-то. Мало того…

— Зигмунд, хватит! Это был не академический вопрос.

— А что же ты хотела услышать от меня?

— Нечто иное. Приятное, лестное… Скажи, что ты боготворил бы меня.

Он улыбнулся и взглянул на нее, лежащую рядом. После ванны ее кожа была теплой и сияющей.

— Уж как я бы тебя боготворил, — поддразнивал он, скользя рукой вниз по ее спине, — я бы за тебя — в огонь и в воду, я бы взобрался на…

— Ладно, — засмеялась Минна, — довольно. Не обращай внимания.

А после, зарывшись в подушки, она слушала громкое, зловещее завывание вьюги, и не было этому зову ни конца, ни края.