6
Черная коробка
~~~
Когда Джеймс вошел в парк, было пятнадцать минут одиннадцатого. Он дважды сверился по часам, чтобы убедиться. Сегодня я не позволю времени ускользнуть, твердил про себя Джеймс, сегодня реальности не удастся меня одурачить.
День выдался серый и дождливый, небо затянули низкие облака. Джеймс шагал по дорожке к большому белому зданию. Снаружи оно нисколько не изменилось с тех пор, как Джеймс видел его в последний раз: пять этажей, несколько сотен метров в ширину, почти без окон.
У стойки администратора Джеймс заявил, что пришел поговорить с доктором Ланарком.
— Ваше имя? — властно скомандовала женщина за стойкой.
— Джеймс Пэдью, — ответил он.
Женщина кивнула, набрала что-то на клавиатуре компьютера и проговорила в наушник:
— Доктор Ланарк, к вам Джеймс Пэдью. — Пауза, затем женщина сказала: — Хорошо, доктор Ланарк, я пришлю его вам прямо сейчас.
Легкость, с которой ему удалось проникнуть в здание, изумила Джеймса. Он не успел решить, действительно ли ему хочется разговаривать с Ланарком. Хочет ли он знать правду. Следуя инструкциям администраторши, он вызвал лифт. Как и в прошлый раз, Джеймс нажал самую нижнюю кнопку. Когда двери открылись, он очутился в пустом белом коридоре с дверями без табличек по обеим сторонам. Джеймс был приятно поражен: он решил, что эти белые коридоры ему привиделись. Коридор мягко закруглялся, и Джеймса начало преследовать неприятное ощущение, будто он идет слегка под уклон. Он остановился — нет, показалось, но когда снова зашагал вперед, прежние ощущения вернулись.
Кругом никого, лишь гудение вентиляционной системы. Джеймс принялся считать двери: одна, две, три, четыре… Продолжая считать, Джеймс со страхом спрашивал себя: каков реальный размер этого здания? Ему стало казаться, что раньше, когда он только вышел из лифта, лампы горели ярче, а сейчас они медленно гасли, понемногу превращаясь в ночники.
Наконец он услышал впереди чей-то голос, остановился перед полуоткрытой дверью и осторожно постучался.
— Войдите, — раздался голос.
И Джеймс вошел в знакомый роскошный кабинет. Его обрадовало, что он нисколько не изменился с прошлого раза: тот же большой камин, три кожаных кресла вокруг низкого деревянного столика, и даже на столе стоял такой же хрустальный графин с янтарной жидкостью и три пустых стакана. Тревожило другое — он не помнил, чтобы дверь в кабинет открывалась прямо из коридора. Хозяин кабинета поднял глаза, и Джеймс узнал бледное лицо с непримечательными чертами.
— А, это вы, мистер Пэдью… Помните меня?
— Смутно, — вдохнул Джеймс. — Доктор Ланарк?
— Так меня звали когда-то, — покровительственно улыбнулся доктор. — Разумеется, это имя — совсем не то, что я есть на самом деле, — не более чем имя Джеймс Пэдью можно применить к вам. Не стоит так доверяться именам. Однако лицо мое вы вспомнили, не так ли?
— Вспомнил. Я почти уверен, что когда-то вы преподавали в университете, а недавно я видел вас во сне. Вас тогда было двое.
— Неужели? — Доктор Ланарк выглядел довольным. Затем он обратился к бумагам на столе. — Итак, как давно вы бросили принимать препарат?
— Я… я точно не помню. Наверное, несколько месяцев назад.
— Гм. Думаю, вам пришлось пережить множество неприятных минут.
Подлаживаясь к холодному деловому тону Ланарка, Джеймс сухо кивнул.
— Вы страдали от галлюцинаций?
— Кажется, да.
— Видений?
— Пару раз.
Доктор что-то пробормотал себе под нос.
— Этого и следовало ожидать. Итак, вы помните, что случилось?
До этой минуты Джеймс отвечал на вопросы спокойно, словно они относились к кому-то другому, но тут встревожился. Вот он, момент истины. Помнит ли он? Горло словно сжали ледяные пальцы.
— Кое-что помню.
— Не хотите отвечать? Предпочитаете не вспоминать?
— Пожалуй, да.
— Вы понимаете, что совсем скоро у вас не останется выбора?
— А что, если я…
— Боюсь, слишком поздно. Конечно, я могу дать вам более сильную дозу, но риск слишком велик. Вы можете забыть не только те три года. А если мы попытаемся стереть вашу память, вы, скорее всего, забудете последние десять лет.
Джеймс вспомнил об Ингрид и покачал головой.
— Нет, я не могу.
— Понимаю. Когда вы осознали, что забыли эти три года, вы испытали шок?
— Да, хотя все равно я как будто помнил, но сами воспоминания словно выскальзывали…
— Да что вы говорите! — С пугающим воодушевлением доктор принялся яростно строчить в записной книжке. — Ребятам из технического отдела это понравится.
Джеймс промолчал.
Закончив писать, Ланарк сурово уставился на Джеймса.
— Конечно, вы понимаете, что утратили воспоминания только на время. Ваш препарат — всего лишь ингибитор, он не обладает способностью стирать память. Раньше мы уже обсуждали с вами эти вопросы… а кстати, вы помните наши беседы?
— Частично, — вздохнул Джеймс, разглядывая кабинет. — Ведь это происходило не здесь?
— Нет, мы встречались в другом помещении. Вы были там совсем недавно. — На лице доктора появилась ехидная улыбочка.
В мозгу Джеймса зашевелилось подозрение.
— Вы хотите сказать…
— «Аренда Харрисона». Наши партнеры. С тех пор как мы с вами беседовали в их офисе, финансовое положение нашей Ассоциации изменилось в лучшую сторону. Что с вами, мистер Пэдью? Да вы позеленели!
Ланарк не шутил. Джеймса мутило. Воспоминания одно за другим возвращались к жизни при звуках голоса доктора, его словах и лукавых намеках.
— Мне нехорошо, — выдавил он.
Доктор плеснул в стакан коньяка и протянул его Джеймсу вместе с треугольной серой таблеткой.
— Что это?
— Таблетка успокоит вас. Боюсь, следующие несколько дней могут оказаться весьма травматическими для вашей психики, мистер Пэдью. Это средство поможет заглушить страхи и уменьшить тошноту.
Джеймс подозрительно покосился на таблетку, но, поразмыслив, решил последовать совету Ланарка. Таблетку он запил коньяком. Через несколько секунд в груди потеплело, разум прояснился. Джеймс вздохнул, закрыл глаза, а когда открыл их, в кабинете стало заметно темнее. На низеньком столике стояли две свечи. Джеймсу почудилось, что время снова ускользнуло от него. Интересно, сейчас день или ночь? Он подошел к окну, закрытому жалюзи, и потянул за шнурок. Дощечки жалюзи поползли вверх. Под ними не было окна! Неужели те самые жалюзи? Джеймс попытался вернуть дощечки в горизонтальное положение, но механизм заело.
— Вы не сможете выглянуть из окна, — раздался женский голос, — потому что вам и раньше это не удавалось.
Джеймс обернулся. Доктор Льюис сидела в кресле рядом с доктором Ланарком, дерзко закинув ногу на ногу. Почему-то созерцание чулок доктора Льюис заставило Джеймса вспомнить о подсобном помещении в одном австралийском почтовом отделении.
— Не понимаю, — признался Джеймс.
— Да уж, вы и в бытность студентом не блистали дарованиями, — саркастически хмыкнула Льюис.
— То, что мы показываем вам, есть отражения прошлого, — объяснил доктор Ланарк. — Если вы не выглядывали из окна в прошлом, то вам и сегодня это не удастся.
— А что там, за окном?
Доктор Льюис нетерпеливо вздохнула.
— И чего вам дался этот вид из окна?
— Не знаю, — пожал плечами Джеймс. — Наверное, я хочу его увидеть именно потому, что это невозможно.
— Мы не можем сказать вам, что за окном, — вмешался доктор Ланарк, — именно потому, что вы неспособны увидеть это сами.
— Значит, я не узнаю от вас ничего нового? Ничего, чего бы не знал раньше?
— Вовсе нет. То, что происходило с вами в действительности, и то, что вы помните, — это разные вещи, — возразил более терпеливый Ланарк.
Доктор Льюис недовольно пробормотала, что не желает тратить свое драгоценное время попусту. Джеймс решил, что она злится, потому что он не ответил на ее звонок. Доктор Льюис сидела напротив Джеймса, задрав ногу так, что он мог видеть резинку ее чулок.
— Ближе к делу, мистер Пэдью. Мы не собираемся просидеть тут целый день.
Джеймс не ответил, потому что внезапно вспомнил, как доктор Льюис сосет его пенис. Воспоминание было на удивление ярким: Джеймс ощущал ее слегка курчавые волосы на своем животе, видел, как алые губы скользят по эрегированному члену. Он моргнул. Доктор Льюис, поджав тонкие губы, выжидательно смотрела на него. Очевидно, она о чем-то спросила, но Джеймс не расслышал.
— Простите, я на минуту отвлекся… — начал он и осекся.
Доктор Льюис подняла бровь. Джеймс покраснел.
— Мистер Пэдью, ваши сексуальные фантазии меня не тревожат, но мы никогда не разойдемся, если вы не сможете собраться с мыслями.
— Простите, — пристыженно повторил Джеймс.
— Мы здесь для того, чтобы помочь вам, — сказал Ланарк. — Подумайте, может быть, вы хотите о чем-нибудь нас спросить.
Джеймс задумался. Ланарк прав. Прошедшие восемь месяцев его жизнь была серией вопросов без ответов. Он приехал в Г., отчаянно надеясь найти правду о своем прошлом. Он был так одержим идеей заполнить пробелы в памяти, что бросил все: свою девушку, работу, друзей. Ради прошлого он отказался от будущего. Неделями он только и думал о том, как найти разгадку тайны, спрятанной в лабиринте его мозга, ключ, открывающий черную коробку. И вот теперь желание знать правду, словно провернувшись на оси, обратилось к нему своей темной стороной. Надежда (теперь Джеймс знал это точно) неотделима от страха. Он больше не хотел знать. Не хотел вспоминать.
— Я ничего не хочу знать.
Доктор Ланарк улыбнулся и вздохнул.
— Я называю это желанием забыть или, как в вашем случае, желанием не вспоминать. Удивительно, что для такого сильного и распространенного чувства до сих пор не придумали названия. Его испытывают большинство людей. Мы забываем, потому что хотим этого, нуждаемся в этом. Забывание происходит автоматически, оно так же естественно и необходимо для человека, как выдыхание или мочеиспускание. Только вообразите себе, что вы этого не делаете! Но иногда происходит сбой. В жизни человека случается что-то значительное, трагическое, незабываемое, и он начинает видеть настоящее и будущее в искаженном свете. Он уже не смотрит на мир через окно, а словно разглядывает его в кривом ярмарочном зеркале. Зеркало искажает, увеличивает, превращает обыденное в ужасное. И человек уже не может видеть вперед или вокруг, а только назад. Мы с доктором Льюис основали нашу Ассоциацию, чтобы помочь несчастным мятущимся душам. Мы помогаем облегчить забывание тем, для кого этот процесс перестал быть естественным.
— Впечатляет, — подавил зевок Джеймс, — но какое отношение все это имеет ко мне?
— Вы — наш первый клиент.
— Пациент, — поправила доктор Льюис.
— Вы собирались свести счеты с жизнью, поэтому можно сказать, что мы спасли вас. Не то чтобы мы ждали от вас каких-то особых проявлений благодарности…
— Доктор Льюис, будьте снисходительны, он ничего не помнит!
— Но сейчас-то он вспомнил!
Доктор Ланарк подозрительно покосился на Джеймса.
— Вспомнили?
Джеймс кивнул.
— Вспоминаю… — Внезапно на него накатила волна ужаса. — Не хочу я ничего вспоминать!
Доктор Льюис подняла глаза к потолку.
— Доктор Ланарк уже сказал, что выбора у вас нет. Вы сами захотели ингибиторы, мы советовали просто стереть…
— Дорогая моя, не стоит начинать все сначала, — перебил доктор Ланарк, мягко похлопав доктора Льюис по ляжке. — Дело в том, мистер Пэдью, что, хотите вы или нет, через несколько недель, дней, а возможно, и часов вас затопят воспоминания. Сейчас вы словно пловец, которого вынесло на берег, но от усталости он не в силах отползти на безопасное расстояние. Пловец просто ждет, когда его захлестнет очередная волна, а она подбирается все ближе, уж вы мне поверьте! Скоро, совсем скоро волны памяти накроют вас с головой и унесут ваше бессильное тело в море, где вы погрузитесь в бесконечные темные глубины, опускаясь все ниже и ниже…
— Остановитесь! — воскликнул Джеймс. — Я понял! Что я должен делать?
— Вы должны подготовиться.
— Но как?
— Прежде всего найдите темное и тихое местечко, где вас никто не побеспокоит. Вы должны сосредоточиться, поэтому лучше, если там не будет ни телефона, ни радио, ни телевизора.
Джеймс подумал о подвале и кивнул.
— Я знаю такое местечко.
— Вот и славно. Вам понадобятся блокнот и несколько ручек, а также еда и питье примерно на неделю, а возможно, и дольше.
— Хорошо.
— Когда вы там обоснуетесь, постарайтесь очистить свой мозг и только тогда открывайте черную коробку. Жизненно важно, чтобы вы сделали это до того, как воспоминания вернутся. Вы должны понять, что воспоминания будут похожи на хаос — мрачный, тревожный хаос, в котором вы поначалу не сможете выделить никакого связного сюжета. Такова цена за долговременное угнетение памяти. Это похоже на дамбу: достаточно крошечной течи, и вся конструкция может рухнуть.
— Мы вас предупреждали, — вставила доктор Льюис.
От разговоров у Джеймса пересохло в горле. Он потянулся за стаканом. Теплая волна, пробежавшая по телу после глотка коньяка, успокоила его.
— Эта черная коробка. Вы хотите сказать, я должен прочесть свои дневники?
— Необязательно.
— Тогда что я…
Однако доктор Ланарк уже смотрел на часы, а доктор Льюис нетерпеливо мялась у двери.
— Вы должны извинить нас, мистер Пэдью, — вздохнул Ланарк, — важное совещание с шефом.
— Шефом?
— Нашим шефом, мистер Пэдью. Не только моим и доктора Льюис, но и вашим тоже.
— Хм… я и не знал, что у меня есть шеф.
— А в чьем доме вы прожили почти весь прошлый год?
Джеймс напрягся.
— Мужчина в черном пальто? Он стоит за всем этим?
Оба доктора смотрели на Джеймса словно на идиота.
— Он не делает из этого секрета, — пожала плечами доктор Льюис. — Для человека, который строит из себя частного детектива, вы не слишком быстро соображаете.
— Кто он?
Доктор Ланарк молча смотрел на Джеймса, в мерцающем свете свечей выражение его лица было трудно прочесть.
— Постойте, я угадаю… Вы не можете мне сказать, потому что я не знал этого раньше, и соответственно…
— Нет, не поэтому. Просто вы вряд ли поверите мне.
— Попробуйте!
— Он сам откроется вам, когда поймет, что вы готовы.
— Но почему не сейчас? — крикнул Джеймс. — Пусть выйдет, покажется…
Он был зол и устал от этих игрищ. Однако когда доктор Ланарк отрицательно замотал головой, Джеймс испытал облегчение.
Ланарк показал Джеймсу аварийный выход и в обмен на сотню фунтов наличными дал маленький серебристый ключ, который Джеймс засунул в карман. Они пожали друг другу руки. Джеймс открыл дверь и оказался на задах здания, в парке. Небо потемнело, и на землю упали первые капли. Он повернулся, чтобы задать доктору вопрос, но дверь уже закрылась.
На часах было пятнадцать минут девятого. Время все-таки ускользнуло от него. Джеймс устало побрел через парк к автобусной остановке. Я стоял у окна и молча смотрел ему вслед.
