Комары Шотландского нагорья (есть и другие виды, но пока сосредоточимся на главных злодеях) – это мелкие летучие насекомые, способные отравить человеку вечер, день, неделю и даже целый отпуск. По сути, это микроскопические вампиры: оплодотворенным самкам нужна кровь, чтобы произвести на свет потомство, и они предпочитают кровь крупных млекопитающих, особенно крупных млекопитающих почти без меха. Другими словами, нашу.

Это ничтожные хлипкие твари, неспособные летать быстрее шести миль в час: их сносит даже легкий ветерок, человек с успехом может от них убежать, да к тому же им вредит яркое солнце. Но несмотря на все слабости, они наносят мощный удар по туристическому бизнесу западной Шотландии, да и по уровню жизни большинства местного населения. Комары бы с радостью отравляли лето всей Шотландии, но им нравятся только те места, где осадков выпадает больше 1250 миллилитров в год, а в Шотландии это область, где преобладают западные воздушные потоки.

Плодятся они лучше всего в торфяной кислотной почве, где много стоячей воды, предпочитают спокойные пасмурные дни и приятные вечера, а появляются обычно в конце мая и бесчинствуют до начала сентября. Их тучи ненасытны. В старину горцы применяли особо жестокое наказание: провинившегося раздевали, привязывали на ночь к столбу и оставляли на съедение комарам. Каждый комариный укус лишает человека примерно одной десятимиллионной литра крови, так что даже после десяти тысяч укусов умереть от потери крови нереально, зато у жертвы якобы высоки шансы сойти с ума. Любой, кто хоть раз на несколько минут попадал под атаку комаров, особенно когда они лезут в глаза и в нос, прекрасно это поймет.

Есть, однако, два спасения: одно – для тех, кто приезжает в Хайленд всего на несколько дней, а другое – для всех остальных. Первое заключается в том, что главным раздражителем является не сам укус, а реакция организма, но для того, чтобы эта реакция выработалась, требуется два-три дня, так что если ты на побережье всего на пару дней, то, может, вообще этих чертей не заметишь. Второе – это изобретенный каким-то гением фумигатор, который действительно помогает. Это устройство выбрасывает углекислый газ, он приманивает комаров, которым чудится выдох большого сочного млекопитающего, а потом небольшой пылесос засасывает этих паразитов. В итоге можно очистить большой участок серьезно зараженной комарами местности и даже – предположительно, только предположительно – сделать так, чтобы постояльцы гостиниц и местные жители могли провести вечер на природе. Если все это работает на практике, а не только в управляемых условиях, то изобретатель или изобретательница заслуживает мультимиллионных вознаграждений и памятников везде – от Странрáра (Stranraer) до Áллапула (Ullapool).

Так или иначе, Гленфиннан – это комариный центр Шотландии. Как-то мы пошли поужинать и оставили окно открытым. Когда мы вернулись, в углах и на потолке сидело такое множество комаров, что казалось, будто кто-то взял баллончик и не торопять распылил по комнате черную краску. Мы застыли, как истуканы, но Айлин, предвосхитив изобретение нового антикомариного устройства, взяла пылесос и засосала этих кровопийц.

Между прочим, комары также подталкивают к алкоголю – разумеется, как к обезболивающему средству. Я даже слышал, что некоторые обтираются виски, используя его как репеллент, хотя тут нужно отметить несколько моментов: а) надеюсь, для этого используются только купажи, б) такие меры оправданы лишь в самом отчаянном положении и в) доказательств, что это помогает, почти нет.

Мы вернулись домой, в центр страны, между Айлой и Спейсайдом. Война продолжается. Буш и Блэр встретились в Кемп-Дэвиде , чтобы заверить мир, что дела идут прекрасно и гнусное оружие массового уничтожения будет найдено совсем скоро, буквально вот-вот.

Я смотрю на Блэра и ненавижу его самодовольную рожу, всегда готовую поцеловать задницу Буша, как раньше ненавидел только Тэтчер. А Дубья видится мне просто грустным мудачком с перепуганными глазами, папенькиным сынком, который сам ни на что не способен, который всю свою никчемную жизнь рассчитывал, что его протолкнут на очередную, хотя бы самую презренную, должность, и который, похоже, начинает просыпаться и понимать, что если самое могущественное государство на Земле (причем самое могущественное типа за всю историю, чувак) дает власть такому, как он, то мир, наверное, сходит с ума. Дубья – это самое ужасное, что только может быть, по крайней мере, на таком уровне власти и влияния. Несгибаемый, стопроцентный, беспросветный середняк, случайно забравшийся на самую вершину.

Ладно. Хватит об этом. Мне предстоит новый этап сбора информации о виски. Нужно встретиться с друзьями, поездить на машинах, изучить новые дороги, завести новые знакомства, осмотреть дистиллерии, выпить и повеселиться, а еще купить бутылочку в каждой вискикурне на своем пути. Так что нельзя зацикливаться на том, что мои налоги помогают каким-то уродам вести войну. Черт возьми, надо будет в следующий раз попробовать убедить налогового инспектора, что купленный виски остро необходим для написания книги, а потому должен быть отнесен к производственным расходам. (У меня была мысль записать эти расходы на счет издательства, но стоило мне об этом заикнуться, как редактор Оливер слегка побледнел, так что лучше я попробую договориться с ребятами из налоговой.)

Этот этап исследовательского путешествия мы решили пройти на BMW M5. Мне всегда нравились большие и быстрые машины. BMW пятой серии – это довольно крупные автомобили (не так давно они бы считались просто крупными), а M5 в своей линейке – самая быстрая. Эта модель обладает всеми качествами пятой серии, такими как хороший дизайн, хорошая сборка, хорошая динамика, очень надежный двигатель со всеми наворотами, которые уже стали привычными в новых машинах, но в M5 все интереснее, потому что под капот спрятан чумовой пятилитровый восьмицилиндровый двигатель, в котором 400 лошадей. Да, мощь имеет оборотную сторону, но все равно такой движок трудно не любить. Ну, по крайней мере, пока не понадобятся тормоза, которые в М5 такие же мощные.

M5 была первым автомобилем, с которым мне хватило терпения детализировать комплектацию, заказать и получить готовую машину. Думаю, я просто привык покупать подержанные тачки, а в этом деле медлить нельзя – сегодня машина продается, а завтра уже нет. Когда же у меня появились деньги на новую машину (то есть когда их стало слишком много – потому что люди, которые тратят с умом, наверное, всегда покупают подержанные), а особенно когда появились деньги на машину высокого класса, которую не всегда можно забрать сразу, я не хотел ждать год в очереди и обычно либо брал демонстрационный вариант, либо выкупал заказ, от которого кто-то отказался.

Именно таким образом я купил «Порше 911», у которого был, как до сих пор утверждает Энн, оранжевый салон. Я возражаю, что это цвет обожженной глины, но его броскость сыграла свою роль, когда было решено обменять «Порше» на M5. Мы заказали черный вариант с черно-синим кожаным салоном и тонированными задним и боковыми стеклами. Окна, правда, стали ошибкой: они оказались темнее, чем мы ожидали, так что машина смахивала на гангстерскую, но это пустяки, ведь за рулем темного стекла не видно.

M5 не скупится на скорость и бесстрашно мчит вперед, ревя мотором. Вписывается в повороты, как гоночный болид, а потом рвется навстречу горизонту, как мягко, но сочно мурлыкающее цунами вращающего момента.

И я, как вы, наверное, уже поняли – фанат этой машины.

Всему виной – дома на колесах. До сих пор вспоминаю, с каким унынием я раньше смотрел на маячивший вдалеке на знакомой дороге трейлер и понимал, что впереди не будет безопасной возможности для обгона и мне придется с полчаса тащиться за этой белесой громадиной. Я злился, но уже свыкся с тем, что такое бывает, и обреченно пристраивался за качающимися на заднем окне занавесками, наблюдая, как какой-нибудь бедолага на «Форде» пытается обойти фургон на повороте. Такие ситуации давали мне время – о, много-много времени – поразмышлять над удивительной и даже обманчивой природой названий домов на колесах. У них всегда самые неуместные названия: «Тайфун», «Пират». При том что они должны, конечно, именоваться «Чашечка теплого чая», или «Набор для пикника из пледа и термоса», или «Хорошая погода, не так ли? Мы с Реджиналдом решили съездить поиграть в гольф, если не будет дождя, не хочешь присоединиться?». Так ведь нет: обычно это «Богема», или «Супер Ниндзя-диверсант», или как-то так.

То есть время на такие размышления у меня появлялось из-за того, что машины, которые я тогда мог себе позволить, были дико медленными и мне приходилось дожидаться длинной прямой, чтобы только подумать об обгоне этого недотепы.

Нынче все по-другому. Сейчас я проношусь мимо их кремово-белых задниц, протяжно рыча мотором и победно маша рукой. При виде трейлера я думаю: «Ха-ха! Добыча!»

И после этой тирады скажу, что у M5 есть тягово-сцепное устройство.

Правда, оно служит не для того, чтобы цеплять дом на колеса, а для того, чтобы цеплять лодки. Для прохождения нового этапа путешествия по дистиллериям я хотел заручиться помощью моих друзей из Гленфиннана – Лэса и Айлин. Поскольку уже наступил апрель, зимовка в огромном амбаре, полном ее сородичей, все равно заканчивается, и лодку нужно отвезти на Лох-Шил, где она всегда проводит лето, так что я совмещаю решение двух задач.

У нас лодка «Оркни 520». Каюта небольшая, и в случае дождя (смотри выше) в нее с трудом втиснутся четыре человека, палуба намного просторнее, мощность движка лошадей тридцать, есть даже эхолот. Большинство, наверное, на подобной лодке рыбачит, но мы не из таких. Мы зовем ее Лодка. Какое-то время она была Новой Лодкой, а та, что сейчас обозначается как Старая Лодка, была просто Лодкой, но теперь та, что была Лодкой, стала Старой Лодкой, а та, что была Новой Лодкой – просто Лодкой. Надеюсь, это понятно.

Старая Лодка – это «Дрэском Логгер», которую я давным-давно купил у одного полицейского в Глазго. Суденышко было более маневренным и темпераментным, но уже немолодым; в итоге несколько лет назад, когда мы купили «Оркни», старый «Логгер» вышел на пенсию, а прошлым летом я отвез его в Корнуолл своему двоюродному брату, с которым, надеюсь, у «Логгера» в очередной раз началась новая жизнь.

Самым прекрасным в «Логгере» было то, что при маленьком (ну очень маленьком) двигателе на ней можно было передвигаться на весельной тяге (хотя таким способом далеко не уплывешь), а еще у нее есть две мачты и три паруса. И не какие-нибудь хиленькие, жиденькие беленькие паруса – нет, мужественные паруса из дубленой кожи; они выглядели так, будто их сначала вымочили в краске, которую использовали на Форт-Бридж, и только потом подставили ветрам.

Ни паруса, ни весла, ни мотор не позволяют судну сильно разогнаться, но зато в нем чувствуется прочность и надежность, ходить на нем интересно просто потому, что лодки – это интересно. На нем даже можно без особого риска отправляться в море в одиночку, потому что у него незакрепленная шкаторина. Это значит, что внизу главного паруса нет огромного куска дерева, так что сбить себя с палубы немного сложнее, чем на обычной парусной лодке.

Под этими мужественными парусами мы провели много замечательных сезонов на Лох-Шил (Loch Shiel), но «Оркни» намного практичнее и быстрее добирается до нужной точки. Мы с Лэсом много лет ждали, пока моторчик «Логгера» раскочегаривался и начинал двигать лодку, так что «Оркни» для нас вообще как скоростной катер, правда, кататься на водных лыжах мы пока не пробовали. А еще мы пока не говорили о «Доходчивом мореходстве от Лэса и Иэна» – видеопособии, которое разрушает миф о сложности морской терминологии.