Звонил мобильный. Он лежал на столе и ждал, пока я его возьму.

Воображение все еще рисовало поле возле шоссе, и ответил я рассеянно:

– Алло?

Послышалось дыхание.

– Алло?

– Брет? – тихо спросил голос.

– Да. Кто это?

Пауза.

– Алло?

В трубке переплелись звуки ветра и помехи связи. Я оторвал трубку от уха и проверил входящий номер. Звонили с сотового Эйми Лайт.

– Кто это? – Я упал в кресло, но даже не заметил этого. Сердце мое стучало слишком быстро. Я решил, что смогу его утихомирить, если сожму кулак.

– Эйми?

– Нет.

Пауза. Помехи. Ветер.

Я наклонился и произнес имя:

– Клейтон?

– Это одно из моих имен. – Не голос – лед.

Я встал.

– Что это значит? Это Клейтон или нет?

– Я во всем. Я в каждом. – Пауза с помехами. – Даже в тебе.

От этого замечания страх принял повседневный, доброжелательный тон. Я не хотел вступать в конфликт с кем бы то ни было. Сыграю тупого.

Притворюсь, что разговариваю с кем-то другим. Я затрясся так сильно, что говорить ровным голосом стало практически невозможно.

– Где ты? – Я подошел к окну. – С тех пор как ты заходил в мой кабинет, я больше тебя не видел.

– Видел, видел. – Теперь голос звучал до странного глубоко.

Я помолчал.

– Нет… то есть где я мог тебя видеть?

– Ты получил рукопись?

– Да-да. Получил. Где ты? – Я зачем-то взял ручку, но она выскочила из трясущихся пальцев.

– Везде.

Это было произнесено таким жутким голосом, что мне пришлось собраться с мыслями, прежде чем вернуться к наигранно невежественной манере. Голос был рогат и покрыт чешуей. Этот голос возник из пламени. Он вызывал страх, разлагающий меня на составные.

– Подожди-ка, – сказал я. – Да, наверно, я тебя видел. Это ты был в нашем доме в воскресенье вечером?

– В «нашем» доме? – изобразил удивление голос. – Весьма интересная фраза, открытая для разнообразнейших интерпретаций.

Я опустил жалюзи. Снова сел в кресло и так же быстро поднялся. Я больше не мог сдерживаться. Решил подыграть. Голос мой зазвучал излишне напористо.

– Это… Патрик?

– Нас много.

– Так… и что ты делал той ночью в нашем доме? – спросил я как ни в чем не бывало. – Что ты делал в комнате моего сына?

– Не я приходил той ночью, Брет. Это было нечто другое.

– Тогда… что же?

– Нечто, что к нашему делу не относится.

– Вашему делу? Какому делу? Не понимаю.

– Ты прочел рукопись, Брет?

– С мальчиками это из-за вас происходит? – Я крепко зажмурился.

– С мальчиками?

Я перебил его вопрос новым вопросом. Голос был на грани, которую мог в любой момент переступить.

– Пропавшими мальчиками. Это вы…

Голос как будто не ждал этого вопроса. Казалось, голос предполагал, что я знаю, к чему ведет правда в данной ситуации.

– Нет, Брет. Ты снова ищешь не там. Где нужно.

– А где мне искать?

– Открой глаза. Перестань искать в темной комнате то, чего нет.

– Где мальчики? – спросил я. – Ты знаешь?

– Спроси у своего сына. Он знает.

Страх повернулся злобным бочком.

– Не верю.

– Это будет твое низвержение.

Писатель убежал. Он испугался и теперь прятался где-то и оттуда покрикивал.

– Что ты имеешь в виду? Мое низвержение? Ты мне угрожаешь?

– Я так понимаю, тебя навещал детектив Кимболл, – беспечно продолжал голос. – Он тебе обо мне рассказывал?

– Что с Эйми Лайт?

– Вот, уже теплее.

– Где она?

– В лучшем мире.

– Что ты с ней сделал?

– Нет, Брет. Правильный вопрос: что ты с ней сделал?

– Я с ней ничего не делал.

– Что ж, в этом ты прав: ты не спас ее.

– Что ты с ней сделал?

– Я бы обратился к тексту той гнусной книжонки, что ты написал.

– Я не замешан в том, что случилось с Эйми Лайт. Я вешаю трубку.

– Зато я могу это сделать. – Голос понизился, став при этом яснее. – Я могу тебя замещать.

Раны все открывались.

– Что это значит? Как ты это сделаешь?

– Что ж, ты был ее наставник. Она – молодая любезная студентка. Кроме того, весьма привлекательная. – Голос замолк, что-то обдумывая. – Может, Эйми Лайт хотела чего-то большего от своего знаменитого учителя, по которому писала диссертацию. – Голос опять смолк. – Может быть, ты ее как-то огорчил. Возможно, тому есть несколько мейлов в подтверждение. Может быть, Эйми Лайт оставила след, скажем, записочку-другую. И, предположим, в записках этих содержится намек на то, что она ждала, когда же ты выполнишь свое обещание. Давай представим, что есть такая возможность, что она собиралась рассказать твоей звездной жене…

– Кто это, мать твою?

– …О ваших отношениях. – Голос вздохнул и заговорил торопливо. – Хотя, когда я спросил о вашем «романе», она вроде бы говорила, что между вами ничего такого не было. Я, конечно, заклеил ей рот скотчем, вдобавок она уже потеряла много крови, тем не менее мне стало совершенно очевидно, что вы так и не трахнулись. Может, ты разозлился на Эйми Лайт, что она тебе не дала. Писателю, всегда получавшему все по первому требованию, сложно было пережить отказ, вот тебя и переклинило. – Голос помолчал. – Я так понял, что ты не известил власти о тонкостях своих отношений с покойной.

– Потому что я не связан ни с чем противозако…

– Да связан, связан.

– Как?

Разговор этот заходил дальше, чем я даже мог себе вообразить: по ту сторону силы.

– Трое свидетелей видели тебя возле ее дома в день, когда ее расчлененное тело было найдено в весьма неопрятной комнатушке мотеля «Орсик». И что же ты там делал, Брет?

– У меня есть алиби…

– На самом деле – нет.

– Каким образом…

– Ты имеешь в виду ту ночь, когда ты бродил вокруг «своего» дома, размышляя о прошлом? Все спали. Ты был один. После того как ты вернулся из Бакли, тебя никто не видел до тех пор, пока ты не проскочил мимо Марты в свой кабинет, чтобы посмотреть приложения. Времени у тебя было предостаточно. Кстати, как тебе понравилось видео? Как же долго ты его не замечал. Я уже много лет хотел тебе его показать.

Я перескочил на Эйми:

– Они даже не знают, что это ее тело.

– А я пошлю им голову. Она у меня.

– Это все шутка. Ты ненастоящий. Тебя не существует.

– Если ты так уверен, что ж ты со мной разговариваешь?

На это мне нечего было сказать, кроме:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты кое-что понял про себя. Я хочу, чтобы ты задумался над своей жизнью. Я хочу, чтобы ты осознал все те ужасы, которые натворил. Я хочу, чтобы ты лицом к лицу встретился со стихийным бедствием, имя которому Брет Истон Эллис.

– Ты убиваешь людей и говоришь мне…

– Как я могу кого-то убить, если я ненастоящий, Брет? – ухмыльнулся голос. Не голос, а головоломка. – Ты снова потерялся, – вздохнул голос. – Опять Брет не врубается.

– Если ты хотя бы приблизишься к моей семье, я убью тебя.

– Твоя семья меня особо не интересует. Кроме того, я не думаю, что ты уже понял, как от меня избавиться, рано еще.

– Как я могу с этим справиться, если тебя не существует?

– Ты рукопись прочитал? – снова спросил голос.

Я был на грани истерики. Засунул в рот кулак и прикусил его.

– Давай поиграем, Брет.

– Не собираюсь…

– Игра называется «Угадай, кто следующий».

– Тебя нет.

И тут внезапно голос принялся мурлыкать песенку, которую я узнал сразу – «На солнечной стороне улицы», – потом песенку заглушил рев, и линия разъединилась.

Положив телефон на стол, я заметил бутылку водки, которой не было, когда я вошел в комнату.

Писателю не пришлось уговаривать меня выпить.