Глава 3
Побеги из мест лишения свободы бывшего СССР и России: продолжение следует?

Как уже отмечалось нами, формирование уголовного и пенитенциарного (тюремного) права началось в эпоху становления государственности Древней Руси.

Особую опасность в те времена представляли бродяги («лихие люди»), которые промышляли воровством и разбойными нападениями. Ответной реакцией государства стал закон, предоставляющий право любому человеку убить ночного вора, застигнутого на месте преступления, либо преступника, убившего хозяина возле его дома или во время кражи его имущества (ст. 21 Русской Правды).

Продолжалась традиция сурового отношения к ворам, разбойникам и рецидивистам и в Судебниках 1497 и 1550 гг.

Соборное уложение 1649 г. пошло по пути усиления уголовного наказания.

В Артикуле воинском 1715 г. поддерживались идеи мести преступнику и устрашения населения.

В дальнейшем в России наряду со смертной казнью, телесными наказаниями все шире начинают применяться меры по изоляции нарушителей от общества. Лишение свободы занимает первое место среди мер уголовного наказания.

По мнению исследователей, общая арестантская масса тех времен имела несколько ступеней, где верхнее положение занимали «иваны» – «авторитеты» уголовной среды, тюремные старожилы.

«Иван» – высший неформальный статус для осужденного, присваивали его тому, кто заслужил привилегированное место своим поведением и образом жизни. Нередко таких лиц называли «паханами», «сидельцами», а чаще всего «бродягами». Подобные личности, преимущественно неоднократно судимые, со стойкой антиобщественной установкой, становились властелинами тюремного мира, выступая в роли «законодателей», «судей» и «палачей».

Вторую ступень занимали «храпы». Ее представители возмущались всем, все признавали неправильным, незаконным, несправедливым, получая удовольствие от любого затерянного конфликта, при этом уходя в тень.

Третье сословие тогдашней тюрьмы – «жиганы», самая многоликая категория, в которую входили также лица, допустившие нарушения криминальных традиций и обычаев.

Последнюю ступень арестантской иерархии занимала «шпанка», над которыми издевались «иваны», запугивали и обирали «храпы», обкрадывали «жиганы».

Государство как могло боролось с преступностью в местах лишения свободы. Уложение о наказаниях предусматривало строгие меры наказания (каторжные работы сроком до двадцати лет) за побег из тюрьмы или иного места заключения и насильственное освобождение заключенных.

Тюремная администрация была вооружена холодным и огнестрельным оружием. Циркулярами Главного тюремного управления предписывалось использовать оружие при беспорядках и сопротивлении арестантов.

У царизма были и другие способы борьбы с нарушителями режима отбывания наказания.

Так, 21 сентября 1884 г. узник Шлиссельбургской крепости Егор Минаков был расстрелян по приговору суда за то, что 24 августа 1884 г. ударил тюремного доктора по лицу.

Егора Ивановича Минакова перевели в Шлиссельбургскую крепость 2 августа 1884 г. Его привезли в Шлиссельбург вместе с Ипполитом Мышкиным из Сибири за побег с карийской каторги.

Минаков был осужден в феврале 1879 г. за покушение на провокатора, проникшего в одесский народовольческий кружок.

В Шлиссельбургской крепости Минаков не мог смириться с особо ужесточенным режимом. Прежде всего Минаков требовал, чтобы ему выдавали книги нерелигиозного содержания. Не добившись выполнения своих требований, Минаков объявил голодовку.

Ослабленный организм не смог долго выдержать голод. Уже на шестой день Минакова стали преследовать галлюцинации. Ему казалось, что тюремный врач задался целью отравить его. В таком состоянии Минаков ударил врача по лицу…

Другой заключенный Шлиссельбургской крепости, Ипполит Мышкин, 24 декабря 1884 г. бросил в вошедшего в камеру смотрителя Соколова медную тарелку.

Военный суд за оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей приговорил Мышкина к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 26 января 1885 г.

Ипполит Никитич Мышкин был известным деятелем революционного народовольческого движения 70-х гг. XIX в.

Отданный в школу писарей, а затем в училище по подготовке телеграфистов, Мышкин часто испытывал притеснения из-за своего «низкого» происхождения. Но случай помог ему выдвинуться. На военной службе Мышкин, как лучший военный стенографист, был представлен Александру II.

Однако в 1870 г. Мышкин подал в отставку и вступил в организацию революционеров-народников.

У Мышкина возникла мысль об освобождении Н. Г. Чернышевского, приговоренного к семи годам каторжных работ и вечному поселению в Сибири. 12 июля 1875 г. перед вилюйским исправником предстал жандармский офицер, который, предъявив соответствующие документы, предложил выдать «государственного преступника Николая Чернышевского поручику Мещерскому» для перевозки его «на новое местожительство в Благовещенск».

Выдать Чернышевского отказались. Тогда Мышкин заявил, что поедет в Якутск за предписанием. В сопровождении двух казаков он отбыл в Якутск, однако по пути следования был задержан.

В Санкт-Петербурге в это время шло следствие по делу об участниках «хождения в народ». Привезенного из Сибири Мышкина присоединили к обвиняемым по этому делу и поместили в Дом предварительного заключения.

По приговору о «процессе 193-х» Мышкин получил десять лет каторги. Однако заключенный не желал смириться с перспективой длительного тюремного заключения.

В Новобелгородской каторжной тюрьме Мышкин выкопал из своей камеры подземный ход, и только случайность помешала побегу.

В мае 1881 г. Мышкина отправили в Сибирь. В Карийскую каторжную тюрьму он прибыл в конце 1881 г., а уже 1 февраля 1882 г. совершил оттуда побег. Задержан Мышкин был только во Владивостоке, откуда через Карийскую тюрьму отправлен в Шлиссельбургскую крепость.

Михаил Александрович Бакунин (1814–1876) являлся одним из теоретиков анархизма, идеологом революционного народничества. В 30-х гг. XIX в. он был участником революции 1848–1849 гг. (Париж, Дрезден, Прага).

В 1857 г. Бакунин находился в сибирской ссылке, а в 1861 г. бежал за границу.

На биографии Михаила Александровича Бакунина следует остановиться особо.

М. А. Бакунин родился 8 мая 1814 г. в Тверской области в богатой дворянской семье. Отец мечтал о военной карьере сына и в 1826 г. определил его в Артиллерийское училище в Санкт-Петербурге.

Однако жизнь гарнизонного офицера не привлекала Бакунина. В 1835 г. он подал в отставку и уехал в Москву. Здесь в кружке молодого философа Н. В. Станкевича, в который входил и В. Г. Белинский, он увлекся философскими науками.

Кружковское изучение философии было для Бакунина явно недостаточным, поэтому у него созрело желание окончить курс Берлинского университета.

К 1840 г. у Бакунина расстроилась дружба с Белинским и Огаревым. Получив от Герцена деньги для поездки за границу, Бакунин отправился в Берлин.

За границей Бакунин завел обширные знакомства в среде немецких революционных демократов (Г. Гервег, А. Руге, В. Вейтлинг).

Постоянные и долгие разговоры с Вейтлингом сыграли определенную роль в становлении мировоззрения Бакунина, поверившего «в революционность разбойников и воровских банд, которые вместе с «мужицким миром» могут якобы вести решительную борьбу против имущих классов.

Швейцарская полиция, арестовавшая Вейтминга, заинтересовалась и Бакуниным, распространявшим «вредные идеи».

Шеф жандармов Бенкендорф дал указание всем российским посольствам и представительствам за границей объявить Бакунину, чтобы он немедленно возвратился в Россию. Этому приказу Бакунин не подчинился.

Революционная волна второй половины 40-х гг. в Европе подняла на гребень и Бакунина. В дни французской революции 1848 г. его видели и на баррикадах, и в рабочих кварталах. Он выступал с речами и призывал к решительным действиям против правительства.

В 1849 г. в Германии (Дрезден) началось восстание. Бакунин принял участие в его проведении, став одним из руководителей сопротивления властям.

Восстание потерпело поражение, а Бакунин был судим Саксонским судом и приговорен к смертной казни, которая впоследствии была заменена вечным заключением в работном доме.

В Австрии 15 мая 1851 г. Бакунин был вновь осужден к смертной казни, которую император Австрии Франц-Иосиф заменил пожизненным заключением. Австрийское правительство согласилось выдать России «политического преступника Бакунина».

Закованного Бакунина из Австрии направили в Россию (Санкт-Петербург), где поместили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

По предложению царских властей Бакунин написал «чистосердечное признание», в котором раскаялся в своем участии в восстаниях и просил заменить ему пребывание в крепости каторжными работами в Сибири.

Весной 1854 г. Бакунин был переведен в Шлиссельбургскую крепость, коменданту которой предложено поместить его в «надлежащую камеру» и «иметь за ним бдительнейшее и строжайшее наблюдение…»

Император Александр II 19 февраля 1857 г. принял решение определить Бакунина на жительство в Сибирь (Кийский округ Томской области) и вскоре Бакунин был отправлен в Сибирь на поселение, однако из-за болезни оставлен в Томске, где провел около двух лет.

В 1861 г. Бакунину удалось бежать, сначала к берегам Японии, а затем в Сан-Франциско.

Следует отметить, что Бакунину на пароходе «Чуя» удалось добраться до Верхнеудинска, затем он двинулся в Читу, где революционер сел на пароход под названием «Гром» и отправился до Благовещенска. 2 июля 1861 г. пароход «Амур» доставил Бакунина к стенке Николаевской гавани.

В Николаевске капитан клипера «Стрелок» взял Бакунина на борт. Клипер вел на буксире американское торговое судно «Виккерс», дабы избежать мелей.

Бакунину удалось пересесть на судно «Виккерс», которое прибыло в Японию, и революционер оказался на свободе.

Слух о дерзком побеге Бакунина быстро распространился по Иркутску, хотя был приказ держать сие известие в строжайшей тайне.

Князь Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921) известен не только как географ и и геолог, но и как русский революционер.

В марте 1874 г. его выследила охранка и посадила в камеру № 53 Алексеевского равелина Петропавловской крепости Санкт-Петербурга.

В течение двух лет проводилось предварительное расследование уголовного дела Кропоткина, а о суде ничего не было слышно.

В начале 1876 г. Кропоткину наконец сообщили, что Третье отделение закончило предварительное расследование. Дело перешло судебным властям, и потому узника перевели в дом предварительного заключения – в тюрьму, примыкающую к зданию суда.

«Предварительная», как ее называли, – четырехэтажная тюрьма, выстроенная по типу французских и бельгийских тюрем. Ряды маленьких камер все имели выход к окну, выходящему во двор, и по двери, открывающейся на балкон. Балконы же различных этажей были соединены железными лестницами.

Находясь в «предвариловке», Кропоткин заболел, и его перевели в находившийся на окраине Петербурга Николаевский военный госпиталь, в котором имелась тюрьма для военнослужащих, заболевших во время нахождения под следствием.

В госпитале Кропоткин стал быстро поправляться, здесь же он узнал, что отсюда будет нетрудно сбежать.

В один из дней Кропоткину, которому разрешили прогулки, удалось с помощью товарищей сбежать из тюремного госпиталя, а затем скрыться за границу.

В XX в. термин «терроризм» стал неотъемлемой частью политического лексикона современников. Идея террора сделалась программной для партии социалистов-революционеров России, в которой для осуществления террористических акций была создана Боевая организация.

Начало террористической деятельности эсеров совпало с подъемом революционного движения в России. В этих условиях и появился летом 1903 г. в рядах эсеров Борис Викторович Савинков (1879–1925), который принимал весьма активное участие в убийстве министра внутренних дел, шефа отдельного корпуса жандармов В. К. Плеве (1846–1904), великого князя Сергея Александровича, покушении на убийство московского генерал-губернатора, организатора разгрома декабрьского вооруженного восстания Ф. В. Дубасова (1845–1912) и министра внутренних дел Российской империи П. Н. Дурново (1845–1915).

Находясь в Севастополе, Савинков 14 мая 1906 г. был арестован и помещен в главную крепостную гауптвахту, которая охранялась ротой пехоты и делилась на три отделения: общее, офицерское и секретное.

Савинкову, находящемуся под следствием и ожидавшему суда и сурового приговора, удалось подкупить жандарма. Переодевшись солдатом, эсер при содействии вольноопределяющего 51-го литовского полка В. М. Сулятицкого беспрепятственно покинул гауптвахту и оказался на свободе.

Григорий Иванович Котовский (1881–1925), организатор вооруженного выступления молдавских крестьян, известный герой Гражданской войны, прославленный командир кавалерийской бригады, дивизии и корпуса, член ВЦИК.

Школу жизни Котовский проходил в тюремных централах, на этапах и на каторжных работах.

В феврале 1913 г. Котовский совершил смелый побег с каторги.

Сначала Котовский и его товарищ собирали продукты, спички и компас, а накануне побега подпилили ножные кандалы.

Находясь на работе, сотоварищи спрятались под валун, а затем быстро побежали в сторону тайги. В это время раздались выстрелы охраны.

Товарищ Котовского был смертельно ранен, но Григорий Иванович не оставил его в беде.

Только тогда, когда друг умер, Котовский продолжил свой путь по тайге.

Побег Котовского поднял на ноги всех тюремщиков, на поиски важного политического преступника были подняты сельские старосты и казаки. Однако революционер прокладывал свой путь по нехоженой тайге, через буреломы, крутые склоны сопок, там, где не ступала нога человека.

В конце концов Котовскому через несколько недель трудного пути удалось выйти к железной дороге, где его фактически спас от смерти путевой обходчик.

Спустя несколько месяцев после побега, когда с подложным паспортом Котовский направлялся в Европейскую часть России, жандармы недалеко от Сызрани устроили облаву. Котовский был задержан, однако физическая сила и сообразительность революционера помогли и на этот раз вырваться из ловушки.

Борис Петрович Жадановский в 1905 г. окончил Николаевское инженерное училище в Санкт-Петербурге и в чине подпоручика отбыл по месту службы в Киев.

Здесь молодой офицер познакомился с членами Киевского комитета РСДРП, по заданию которого стал вести пропаганду среди солдат.

Царское правительство все чаще использовало армию как политическую карательную силу.

Военная организация РСДРП в Киеве установила связь с небольшой группой революционно настроенных офицеров, среди которых был и Б. П. Жадановский.

17 ноября 1905 г. третья рота 5-го понтонного батальона подняла восстание, а на следующий день прошла массовая демонстрация.

Впереди восставших солдат в колонне с шашкой наголо шел подпоручик Борис Жадановский.

На Брест-Литовском шоссе восставших встретили верные правительству войска, которые открыли огонь на поражение.

Восстание было разгромлено, более 200 человек погибло.

19 ноября 1905 г. в Киеве было введено военное положение.

Приговором Киевского военно-окружного суда от 17 августа 1906 г. три участника восстания были осуждены к смертной казни, замененной им впоследствии пожизненной каторгой, 27 осуждены к каторге на разные сроки, 63 человека были направлены в дисциплинарные батальоны.

Раненому Жадановскому с помощью товарищей удалось скрыться от полиции, однако впоследствии он был задержан.

2 сентября 1906 г. состоялся суд. Жадановский был лишен всех прав состояния, дворянства, чина подпоручика и приговорен к смертной казни «через расстреляние».

Командующий Киевским военным округом заменил Жадановскому расстрел бессрочной каторгой.

После приговора Жадановский был переведен в киевскую Лукьяновскую тюрьму. 28 ноября 1906 г. он был отправлен из Киева в Смоленск.

В ночь на 29 ноября 1906 г. арестант бежал из тюремного вагона. Перепилив решетку в окне, он выпрыгнул на полном ходу поезда.

Жадановскому удалось дойти до ближайшей деревни, где его выдал хозяин дома, куда беглец обратился за помощью, и передал сбежавшего сельскому старосте и приставу.

По этапу Жадановский был направлен в Шлиссельбургскую крепость, откуда в июле 1912 г. заключенный отправился в Орловский централ.

Февральская революция 1917 г. «сократила» бессрочную каторгу Б. П. Жадановского. Заболевший туберкулезом революционер после освобождения направляется в Ялту, где становится товарищем председателя Ялтинского горисполкома.

Весной 1918 г. военное положение в Крыму стало угрожающим. Из бывших политкаторжан был создан Социалистический отряд, который возглавил Б. П. Жадановский.

27 апреля 1918 г. в бою с белогвардейцами Б. П. Жадановский погиб.

Общая численность заключенных в тюрьмах России в 1898 г. составляла 83 209 чел., в 1990 г. – 180 206 чел., в 1913 г. – 12 418 чел., на 1 января 1917 г. – 152 052 чел.

Из тюрем России в 1917 г. было совершено 1352 побега (1914 г. – 1123,1913 г. – 1169,1912 г. – 1026,1911 г. – 1272).

После Октябрьской революции 1917 г. деятельность карательных органов началась с сокращения тюрем.

К 1 января 1921 г. закрывается 144 пенитенциарных учреждений и вместо 550 тюрем, находившихся в царской России на территории, вошедшей впоследствии в состав РСФСР, на 1 января 1921 г. осталось 273 места лишения свободы.

Вместе с тем, для первых лет Советской власти характерным был разгул преступности, в первую очередь бандитизма.

Только в 1922 г. в РСФСР было возбуждено 2097 уголовных дел о бандитизме. Появились профессиональные убийцы, бандиты и разбойники, каких не знала дореволюционная Россия. К ним можно отнести маньяка Мишку Культяпого (причастен к 78 убийствам), садистов Петрова-Комарова (признался в 29 убийствах), Котова-Смирнова (совершил 116 убийств), главарей банд Карла Юргенсона и Леньки Пантелеева.

Именно Ленька Пантелеев стал на долгие годы суперзвездой уголовного мира не только Петрограда, а всей страны.

До Октябрьской революции Пантелеев работал в питерских типографиях и законов не нарушал. После Октябрьской революции вступил добровольцем в Красную Армию и воевал на Нарвском фронте. После демобилизации Пантелеев поступил на службу в ЧК, однако был заподозрен в употреблении наркотиков, участии в незаконных обысках и из «органов» уволен.

Свой первый налет отставной чекист совершил 4 марта 1922 г., ограбив квартиру меховщика Богачева, что в доме 30 по Казанской улице.

8 марта 1922 г. Пантелеев совершил уже новое ограбление – квартиру врача.

Затем Пантелеев организовал банду, состоявшую из десяти человек (Варкулевич, Гавриков, Белов, Рейнтон, Лысенков и др.), и нападения на богатые квартиры и зажиточных граждан стали совершаться постоянно.

Летом 1922 г. Пантелеев, Гавриков и Белов, переодевшись матросами, совершили налет на квартиру известного врача Левина. Хозяйка квартиры и ее жиличка были связаны, а наиболее ценное имущество хозяев – похищено.

9 июля Пантелеев с подельниками совершают налет на квартиру ювелира из Гостиного двора Аникеева. Бандиты, представившись сотрудниками ГПУ, предъявляют хозяину подложный ордер на обыск.

Аналогичным образом бандиты 14 июля 1922 г. ограбили квартиру доктора Ишенса в Толмачевском переулке.

25 августа 1922 г. на Марсовом поле Пантелеев и Гавриков ограбили трех пассажиров пролетки, раздев двух мужчин и одну женщину.

1 сентября 1922 г. Пантелеев на улице Толмачева у клуба «Сплендид-Палас» раздевает супружескую пару Николаевых.

Пантелеев грабит исключительно зажиточных граждан – «буржуев», пользуется успехом у женщин, красиво одевается, поэтому в «околобандитских кругах» к нему прилипает кличка Фартовый.

4 сентября 1922 г. в полдень Пантелеев и Гавриков остановили на углу Морской улицы и Почтамптского переулка артельщика пожарного телеграфа Мануйлова, переносившего чемодан с деньгами, который бандиты отобрали, и направились в магазин, что на углу Невского проспекта и улицы Желябова, чтобы купить себе новую обувь.

В магазине Пантелеева опознал начальник 3-го отделения милиции Барзай, который попытался задержать бандита, но был убит. Однако оказавшейся неподалеку группе чекистов удалось после ожесточенной перестрелки задержать бандитов живыми.

Началось предварительное расследование уголовного дела по обвинению Пантелеева и членов его банды в убийствах, разбойных нападениях и грабежах. В начале ноября 1922 г. дело передали для рассмотрения в суд.

Однако в ночь с 10 на 11 ноября 1922 г. (День милиции) во всей тюрьме, где находилась банда Пантелеева, вдруг погасло электричество.

Пантелеев, Гавриков, Гейнтон и Лысенков вышли из камер и спокойно спустились по винтовой лестнице с четвертого этажа, затем миновали главный пост, прошли в комнату для свиданий, выбили там стекло в окне, выскочили во двор, потом перелезли двухсаженную стену и скрылись никем не замеченными.

В Петербурге все население узнало, что бандит Пантелеев оказался на свободе, и его имя приобретает все более весомый ареол неуловимого для властей преступника.

Банда Пантелеева, оказавшись на свободе, снова начинает раздевать на улицах зажиточных граждан. В ресторанах и притонах Пантелеева всегда сопровождают два телохранителя.

9 февраля 1922 г. Пантелеев и Гавриков попадают в засаду у ресторана «Донон». Однако бандиту вновь удалось уйти от преследователей.

Правоохранительные органы, получив информацию о том, что Пантелеев намеревается скрыться за границу, устроили засады во всех местах, где он мог появиться.

По агентурным данным, в ночь с 12 на 13 февраля 1923 г. Пантелеев должен был присутствовать на «сходняке» по адресу Литовский проспект, дом 10. Однако бандит там так и не появился.

«Фартовый» явился к своей любовнице-проститутке некой Мицкевич, проживавшей в доме 38 по Можайской улице, где и был убит. Его подельника Мишку Корявого удалось взять живым.

Труп Пантелеева был выставлен властями для всеобщего обозрения для того, чтобы петроградцы убедились, что знаменитого бандита уже нет в живых.

Следует отметить, что в 20-е гг. XX в. преступники всех категорий содержались все вместе во вновь созданных местах заключения.

Однако в результате объективной оценки отрицательной роли в местах заключения группировок «авторитетов» преступного мира в уголовном и исправительно-трудовом законодательстве был предусмотрен ряд специально-предупредительных мер по нейтрализации их влияния на других осужденных.

Для определения меры наказания и вида ИТУ большое значение имели следующие обстоятельства: совершено ли преступление рецидивистом, бандитом (лицом, совершившим особо тяжкое преступление) или впервые оступившимся человеком, вследствие случайного стечения обстоятельств.

Руководящий принцип того времени, лежащий в основе распределения заключенных по видам исправительно-трудовых учреждений, можно сформулировать следующим образом: все случайно совершившие преступления трудовые элементы направляются в колонии и облегченного типа исправительные учреждения; вместе с тем, все упорные правонарушители (рецидивисты), нуждающиеся в более длительной изоляции, соединенной с мерами исправительно-трудового воздействия, – помещаются в исправительные дома и изоляторы.

Самых злостных нарушителей режима, отрицательно влияющих на других осужденных, к тому же склонных к побегу, помещали в одиночные камеры либо специальные общие камеры, находящиеся под особым наблюдением, либо отправляли в изоляторы специального назначения.

Затем указанных лиц стали переводить в штрафные разряды, где устраивался еще более строгий режим и принудительные работы такого рода, как уборка выгребных ям, отхожих мест, которые по субкультурным нормам «авторитеты» ни в коем случае не должны были выполнять. Но если такой «отказник» не желал выполнить требования администрации, то его переводили на уменьшенный паек, а в лицевой счет в полном размере вписывались расходы на его содержание в местах лишения свободы.

В 30-е гг. сформировалась обширная сеть исправительно-трудовых лагерей общесоюзного значения, к которым относились следующие: Северная группа лагерей, Беломоро-Балтийский, Сибирский, Казитлаг, Карагандинский, Дальжелстрой, Темниковский, Дмитровский. Продолжали создавать и новые, печально известные лагеря: Ивдельлаг, Севураллаг, Севжелдорлаг – 1937 г., Печорский – 1938 г., Северодвинский – 1940 г., Березняковский – 1942 г.

Тогда же, по мнению исследователей, сложилась четкая единая трехуровневая структура преступных группировок.

На высшем уровне – «вор» («пахан») – абсолютный лидер; на среднем уровне «привычный вор» – авторитет; на нижнем – «шестерки» и прочие исполнители «воровского братства».

По сложившемуся обычаю признать «вора» могли только на основании решения «сходки» («съезда»). При этом кандидат проходил суровое испытание в знании «закона». Только после этого два-три «авторитета» давали ему рекомендации и поручались перед воровским сообществом, что принимаемый «имеет определенные качества и заслуги», что у него «поведение и стремления только воровские».

Следующая после «воров» группа в иерархии осужденных стала называться «мужики», на практике это были надежные, хозяйственные люди, умевшие хорошо работать, что они и делали в местах лишения свободы.

Третью ступень в иерархии заключенных занимали «фрайера». К ним относились спекулянты, коммерсанты и иные лица, осужденные за незаконную «предпринимательскую деятельность». Последним отводились весьма скромные роли исполнителей поручений «воров», они чаще всего становились жертвами обманов в карточной игре, нередко в их отношении «ворами» совершались вымогательства, грабежи и насилия различного рода.

Необходимо заметить, что в особенно сложном положении в 30—40-е г. XX в. оказались осужденные по политическим мотивам из числа интеллигенции. Их называли «троцкистами», «оппортунистами» и «фашистами». Для «воров» эти лица оставались «начальниками», попавшими в беду, и поэтому «авторитеты» относились к ним с нескрываемой неприязнью и злобой.

Итак, в 30-е гг. XX в. жизнь осужденных в местах лишения свободы СССР подчинялась «воровскому закону». «Воры» стали «царями» преступного мира, остальные же заключенные рассматривались по восходящей к «авторитетам» линии, и эта ситуация просуществовала вплоть до 1941 г.

В начале Великой Отечественной войны, в соответствии с Указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля 1941 г. и 24 ноября 1941 г. из мест лишения свободы было освобождено порядка 25 % заключенных, которые были направлены на фронт. Среди них оказались и «воры». Кроме того, в военный период в результате усиливавшегося давления администрации, отдельные «воры» вынуждены были работать. Все это считалось серьезным отступлением от воровского закона.

С начала войны «изменников» из «воровского мира» стали называть «суками».

В послевоенные годы в СССР наблюдался рост преступности. Значительное число «воров», участников войны, вернулись к своей прежней преступной деятельности.

Оказавшись в исправительно-трудовых лагерях, эти лица не были, мягко говоря, приняты в свои ряды «воров», так как они, по мнению рецидивистов, оставшихся во время Великой Отечественной войны в лагерях и тюрьмах, грубо нарушили уголовные традиции и обычаи.

Между «ворами» и «суками» началась настоящая война, жертвами которой стали тысячи заключенных.

Зачастую работники исправительно-трудовых учреждений не могли пресечь массовые беспорядки, погромы и поджоги в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ).

Особо опасная обстановка в ИТЛ требовала принятия особых, беспрецедентных мер: во второй половине 50-х гг. XX в. проводится комплексная работа по нейтрализации негативного влияния «авторитетов» на остальных заключенных ИТЛ.

В результате мер, принятых администрацией ИТЛ, преступность осужденных в отдельных исправительно-трудовых лагерях за 1956–1958 гг. сократилась более чем на 40 %, число массовых беспорядков – в 3 раза, а побеги – на 43 %.

Необходимо заметить, что изменения в уголовном, уголовно-процессуальном и исправительно-трудовом законодательствах СССР и РСФСР, усиление борьбы с «уголовно-бандитствующими группировками» в местах лишения свободы заставили профессиональных преступников изменить свои принципы и вынудили их избрать новую тактику поведения. От активной антиобщественной и преступной деятельности «авторитеты» криминального мира отказались.

Большинство «воров» (3 % от общего количества осужденных к лишению свободы) оказались в исправительно-трудовых колониях особого режима и тюрьмах.

К середине 60-х гг. XX в. обряд присвоения «воровского звания» стал приводиться только в тюрьме.

Руководители МВД СССР требовали от начальников ИТК обязательного трудоустройства всех осужденных. Основным показателем деятельности ИТК оставалось выполнение плана. На местах принимались решения о выводе особо опасных рецидивистов на производственные объекты.

В новых условиях в ИТК особого режима и тюрьмах произошли существенные преобразования в порядке формирования и в структуре группировок хранителей тюремной субкультуры. «Воры» и иные лица с криминальным опытом соединились в одно сообщество: поэтому понятие «вор в законе» с одной стороны трансформировалось, а с другой – приобрело совершенно иную криминальную окраску.

Нельзя не заметить, что длительное время о преступности лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, а также следственно арестованных, находившихся в следственных изоляторах по всему Советскому Союзу, люди знали только понаслышке.

Статистика о количестве заключенных и общем числе совершенных ими преступлений являлась секретной. О преступлениях, совершавшихся в самих колониях, изоляторах и тюрьмах, почти совсем ничего не было известно. А такие преступления совершались, совершаются и будут совершаться.

Так, в 1979 г. совершено 3265 преступлений данной категории, в 1980 г. – 3724, в 1981 г. – 5580, в 1982 г. – 3832, в 1983 г. – 4418, в 1984 г. – 5542, в 1985 г. – 5580, в 1986 г. – 5359, в 1987 г. – 3510, в 1988 г. – 2606.

Рост преступности в местах лишения свободы, как видим, пришелся на 1983–1986 гг., то есть на тот период, когда в целом уровень преступности в СССР был наиболее высоким.

Удельный вес побегов в общем числе совершаемых в местах лишения свободы преступлений колебался от 8–9 % до 20–21 %.

Так, только в 1989–1991 гг. Ленинградским городским судом были осуждены за особо тяжкие преступления, совершенные в исправительно-трудовых колониях и следственных изоляторах, 22 преступника.

Все они, как правило, были уже неоднократно судимы. Преступления совершались мужчинами в возрасте от 20 до 35 лет как в отношении своих «собратьев по несчастью» – сокамерников и осужденных, отбывающих наказание в ИТК, – так и администрации исправительно-трудовых учреждений.

Например, шестерым следственно арестованным, содержащимся в одной из камер «Крестов», удалось изготовить спиртосодержащий напиток.

В ночь под Новый 1989 г. брага была выпита «верховодами» камеры Валерием Мальцевым (1955 г.р.) и Николаем Лихачевым (1954 г.р.). Этим субъектам терять было нечего: Лихачев был судим три раза, последним приговором был осужден к десяти годам лишения свободы за умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего.

Мальцев, имевший три судимости за изнасилование и кражи, провел в местах лишения свободы свыше десяти лет.

В ту новогоднюю ночь Мальцев и Лихачев напали на сокамерника М., которого зверски избили. Когда М., потеряв сознание, упал, рецидивисты схватили простыню и стали его душить. Подавив сопротивление М., преступники совершили с ним акты мужеложства, а затем задушили. Соучастники избили двух других сокамерников, пригрозив, что если они сообщат об убийстве администрации следственного изолятора, то их ждет та же участь, что и погибшего.

Приговором Ленинградского городского суда от 25 июля 1989 г. Лихачев был осужден к пятнадцати годам лишения свободы с отбыванием первых пяти лет в тюрьме, а оставшейся части наказания – в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Мальцев приговорен к восьми годам лишения свободы. Приговор вступил в законную силу 19 сентября 1989 г.

Руководством ГУВД по Ленинграду и области по данному чрезвычайному происшествию в «Крестах» было проведено служебное расследование, окончившееся изданием приказа, на основании которого за проявленную безответственность в работе по контролю над поведением следственно арестованных к дисциплинарной ответственности привлечены шесть сотрудников следственного изолятора.

Однако, не прошло и двух лет, как в городской суд вновь поступило аналогичное дело.

Находившиеся в «Крестах» рецидивисты Геннадий Антонов (1961 г.р.) и Николай Андреев (1967 г.р.) в ночь на 28 апреля 1990 г. в течение нескольких часов избивали своего сокамерника С, заставляли его танцевать ламбаду и совершали с ним насильственные акты мужеложства. Глумясь над С, преступники привязали его за руки к нарам и били кулаками, ногами и деревянным бруском до наступления смерти.

Ленинградским городским судом 23 мая 1991 г. Антонов и Андреев по совокупности совершенных ими особо тяжких преступлений были приговорены к исключительной мере наказания – смертной казни.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационную жалобу осужденного Андреева, имевшего до последнего осуждения неотбытый срок наказания в виде тринадцати с половиной лет лишения свободы за разбойное нападение, изменила приговор городского суда, назначив убийце наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы.

Указом Президента РФ осужденный к расстрелу Антонов был помилован. Смертная казнь заменена убийце пожизненным лишением свободы.

Особо опасный рецидивист Икрамов отбывал в колонии десятилетний срок за убийство.

В один из вечеров в компании осужденных Икрамов выпил бутылку водки. С пьяных глаз рецидивисту померещилось, что кто-то украл у него часы. Взяв нож, Икрамов начал искать пропажу. Двум спящим сотоварищам, которых Икрамов заподозрил в краже, он нанес тяжелые ранения.

Спасаться от расправы осужденных Икрамову пришлось у администрации колонии.

Преступник был приговорен судом к пятнадцати годам лишения свободы.

Осужденные за изнасилование и кражи двадцатилетние Константин Зотов и Алексей Дмитриев имели на двоих тридцатилетний срок лишения свободы.

Ранним утром осужденные пришли в кабинет мастеров, расположенный на территории промышленной зоны исправительно-трудовой колонии, якобы для решения вопроса о переводе в другой отряд.

Направляясь к своему непосредственному начальнику, осужденные взяли с собой не заявления с просьбой о переводе, а, как впоследствии было указано в приговоре суда, «металлические предметы, имеющие форму четырехугольных напильников».

Капитан внутренней службы Н. разъяснил осужденным порядок перевода, уточнив, что данный вопрос не может быть им решен окончательно. Зотову и Дмитриеву результаты разговора явно не понравились. Они напали на капитана Н., которому нанесли металлическими болванками несколько ударов по голове. После такого «собеседования» потерпевший оказался в больнице, а Зотов и Дмитриев – на скамье подсудимых в городском суде, где получили соответственно тринадцать и восемь лет лишения свободы.

Владимиру Макарову, Игорю Шалыгину и Олегу Тюрину, отбывавшим наказание в исправительно-трудовой колонии, не было и тридцати лет, однако в их «послужном» списке уже имелись судимости за злостное хулиганство, кражи, грабежи и убийство.

В один из майских дней 1990 г. преступники, находившиеся в состоянии опьянения, сговорились о захвате заложников – учителей школы, расположенной на территории ИТК.

Ворвавшись в кабинет завуча, соучастники захватили в заложники трех учительниц и потребовали у администрации колонии выдать им огнестрельное оружие, а также автомобиль для беспрепятственного выезда за территорию ИТК. В случае невыполнения их требований преступники угрожали убить одну из заложниц.

Переговоры с преступниками продолжались несколько часов. Им был предоставлен спецавтомобиль, на котором они выехали с территории колонии, а затем с помощью сотрудников ИТК благополучно прибыли… в «Кресты».

В ходе предварительного расследования уголовного дела Макарову, Шалыгину и Тюрину было предъявлено обвинение по ст. 77 УК РСФСР.

Согласно действовавшему в то время Уголовному кодексу РСФСР, действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений (ст. 77 УК РСФСР), могли быть совершены в форме нападения на администрацию (дежурных помощников начальников колоний и лиц контролерского состава; военнослужащих внутренних войск, несущих службу по конвоированию; лиц, осуществляющих в местах лишения свободы общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, медицинское обслуживание и др.).

Санкция ч. 2 ст. 77 УК РСФСР за совершение вышеуказанных преступных действий при отягчающих обстоятельствах предусматривала лишение свободы от восьми до пятнадцать лет или смертную казнь.

Именно по ч. 2 ст. 771 УК РСФСР приговором Ленинградского городского суда от 30 января 1991 г. Макаров и Шалыгин были осуждены к девяти годам лишения свободы каждый. Тюрин – к восьми годам колонии.

По мнению исследователей, удельный вес побегов в структуре преступности в местах лишения свободы в 1975 г. составил 28,3 % (1-е место), в 1987 г. – 15,8 % (2-е место после тяжких насильственных преступлений), в 1988 г. – 22,9 % (840 побегов – 1-е место), 1989 г. – 27,3 % (1488 побегов – 1-е место), в 1994 г. побеги составили 16,3 % (453), в 1995 г. – 14,85 % (377).

Таким образом, побеги, стабильно занимая первое место в структуре преступности в следственных изоляторах, колониях и тюрьмах Российской Федерации, составили третью часть преступлений, совершенных, как говорится, «в местах не столь отдаленных».

Совершают побеги и уклонения от наказаний в целом лица, как правило, судимые неоднократно, чаще всего за тяжкие преступления (кражи, корыстно-насильственные преступления), приговоренные к длительным срокам лишения свободы (пять и более лет), не имеющие семей.

Способы побегов обычно делят на непосредственное преодоление основного ограждения (40 %), оборудование тайников (25,5 %), применение транспорта для «тарана» (10,6 %), подкоп (6,4 %), использование подземных и воздушных коммуникаций (6,4 %), проход через КПП (6,4 %), разбор стен и перекрытий зданий исправительных учреждений (4,3 %) и др. (0,4 %).

Ученые А. В. Старков и С. Ф. Милюков, исследовавшие 117 уголовных дел о побегах, выделили такой способ, как использование любого вида транспорта (автомашина, гужевой, автопогрузчик, железнодорожный, трубопровод, летательные аппараты, в том числе и самодельного производства – от «крыльев», планеров, механических и т. п.). Подобный прием применяется в 42,7 % случаев.

О различных способах побегов, например, красноречиво свидетельствует обзор «О недостатках в работе по предупреждению побегов из следственных изоляторов», подготовленный Министерством внутренних дел СССР (МВД СССР) и направленный начальникам управлений исправительных дел МВД союзных республик в ноябре 1990 г.

Как отмечается в обзоре, оперативная обстановка в следственных изоляторах СССР вызывает тревогу. В общей структуре преступлений в 1989–1990 гг. значительно выделяется рост побегов – на 49 %.

Особенно заметно увеличение общего количества побегов из следственных изоляторов (СИЗО) УВД Сахалинского, Московского, Нижегородского, Иркутского облисполкомов, ГУВД Ленинградского облгорисполкома. МВД Дагестанской АССР, Грузинской и Узбекской ССР.

Почти половина побегов совершается по предварительному сговору группой лиц. Из них наибольшее число бежавших находилось в СИЗО городов Зугдиди (17 чел.), Краснодара (15 чел.), Оренбурга (9 чел.).

МВД СССР проанализировало причины побегов, совершенных в 1989–1990 гг. из следственных изоляторов страны, и пришло к следующим выводам.

Лица, заключенные под стражу, совершали побеги из камер (в 58 % случаев), из других помещений, где они кратковременно содержались (прогулочных дворов, бань, учебно-производственных мастерских, палат медсанчасти СИЗО или лечебных учреждений органов здравоохранения (в 17,9 % случаев); из-под конвоя (сопровождения) на территории СИЗО или за его пределами (16,1 % случаев); с хозяйственных работ (8 % случаев).

Так, в марте 1989 г. из СИЗО г. Новороссийска из камеры, где содержалось 12 следственно арестованных, перепилив ножовочным полотном оконную решетку, бежали два рецидивиста. Как было установлено результатами служебной проверки, ножовочное полотно хранилось в камере шесть суток, но не было обнаружено охраной.

Помимо ножовочных полотен для перепиливания оконных решеток, преступники использовали напильники или надфили, струны гитары, кусочки наждачной бумаги и другие «подручные средства».

В некоторых СИЗО побег был совершен посредством выламывания оконной решетки или разгибания ее прутьев. При этом жалюзи и металлические короба, которыми закрыты окна камер, не стали серьезной помехой для преступников.

Другой способ побега из камеры СИЗО как указывается в обзоре, был связан с разбором стены, потолка или пола.

Для этой цели преступниками использовались различные предметы, позволяющие создать необходимые усилия для разрушения стен и перекрытий.

Как показывала практика, в этих целях использовались детали металлических кроватей, кронштейны, на которых крепились умывальники или отопительные батареи, заточенные супинаторы и др.

Так, в СИЗО г. Гурьева, после разбора стены толщиной 45 см сбежали из-под стражи 5 следственно арестованных.

С помощью металлической пластины и трубы, оторванных от койки, преступники проделали отверстие в стене размером 40x30 см, разогнули прутья решетки, опоясывающей режимный двор, после чего вышли на его территорию и совершили побег.

Как указывается в обзоре, мысль о побеге не всегда долго вынашивалась следственно арестованными.

Так, в июле 1989 г. на крыше режимного корпуса СИЗО г. Пскова производился ремонт кровли.

После сильного дождя в одной из камер СИЗО протек потолок. В камере находилось 10 ранее судимых следственно арестованных, заключенных под стражу. Один из лиц, содержащихся в камере, палкой от швабры ткнул в то место, откуда капала вода, и неожиданно пробил сквозное отверстие. Его расширили, и 4 следственно арестованных совершили побег.

Аналогичным образом в 1990 г. был совершен побег следственно арестованных из СИЗО г. Астрахани.

Бетонное потолочное перекрытие также не являлось абсолютно надежным препятствием для побега.

Так, в СИЗО г. Иркутска следственно арестованные ухитрились сделать отверстие в стене под потолком, через которое обошли такое перекрытие, пробив лаз на чердак.

В камерах, расположенных на нижних этажах, объектом следственно арестованных, задумавших побег, нередко становятся полы, разобрав которые можно совершить побег через подкоп или путем разбора стены, расположенной под полом.

Оперативная обстановка в исправительно-трудовых колониях Российской Федерации в 1991 г. оставалась сложной.

Удельный вес побегов в структуре преступности по ИТК России составил 30 %. Только в шести субъектах России не было допущено побегов из мест лишения свободы.

Одна треть побегов совершена из-под охраны. Наиболее распространенными из них были побеги, совершенные путем преодоления основного заграждения колонии.

Продолжали иметь место случаи халатного несения службы войсковыми караулами по охране ИТК.

Более того, в 1991 г. оперативными аппаратами ИТУ установлено 11 случаев (1990 г. – 14) отпуска военнослужащими осужденных из-под охраны за вознаграждение. Общее их число составило 24 чел.

Так, в ИТК № 2 строгого режима Иркутской области трое осужденных, предварительно сговорившись с часовым, перебросили ему отравленные спиртные напитки, от употребления которых он скончался. Воспользовавшись ситуацией, осужденные совершили побег.

Оперативные сотрудники ИТК зачастую не располагали достоверной информацией о готовившихся побегах осужденных. Вместе с тем, значительное число побегов готовилось длительное время и весьма квалифицированно.

Все побеги через подкоп и на «таран» совершались с тщательной предварительной подготовкой. Всего было совершено 6 побегов путем подкопов (ИТК строгого режима Алтайского края, Амурской области, Нижегородской области, Томской области, Удмуртской республики и Чечено-Ингушской республики).

Так, в ИТК № 4 Республики Удмуртия группа из трех осужденных длительное время готовилась к совершению побега. Воспользовавшись отсутствием должного надзора, осужденные прорыли подземный тоннель длиной более 12 метров и ночью покинули территорию колонии.

Двое осужденных, бежавших из колонии, до момента их задержания совершили грабеж. Некий Островский, после совершения успешного побега, угрожая заточкой, завладел автомобилем «москвич», захватив в качестве заложницы женщину-водителя.

Готовясь к побегу, рецидивист Островский изготовил, кроме заточки, еще и макет автомата системы Калашникова, который успешно применил при нападении на часового КПП.

В двух случаях побеги были совершены путем пролома стен административных зданий колоний (Смоленская и Псковская области).

В частности, в ИТК строгого режима УВД Псковской области двое осужденных, выведенных в составе бригады для уборки, после ремонта помещений комнат свиданий, воспользовавшись отсутствием надзора, совершили побег через взломанное ими окно.

В четырех случаях побеги были совершены «на таран». Так, из ИТК усиленного режима Иркутской области совершили побег 2 осужденных; из ИТК строгого режима Магаданской области сбежало 2 осужденных; из ИТК строгого режима Приморского края – 6 чел.; из ИТК строгого режима Свердловской области – 2 осужденных.

В двадцати восьми субъектах Российской Федерации совершен 51 групповой побег из-под охраны с участием 130 осужденных. Более трех групповых побегов из-под охраны совершены в Амурской и Иркутской областях, а также в Хабаровском крае.

Осенью 1991 г. по исправительно-трудовым колониям и следственным изоляторам России прошла волна массовых беспорядков.

Как считают исследователи, география бунтов была весьма обширна: Москва, Владивосток, Грозный, Красноярск, Мордовия, Башкортостан, Удмуртия, Владимирская, Тамбовская, Челябинская, Читинская, Архангельская, Тульская области.

Так, 6 октября 1991 г. в Красноярской ИТК № 6 строгого режима возник стихийный бунт более чем двухтысячного контингента. К бунту привел «беспредел», царивший в колонии, когда заключенные вооружались друг против друга. Вооружаться же их заставили анархия в «зоне», террор против всех. Около 400 осужденных даже не питались в столовой, боясь зайти в нее. Там хозяйничали так называемые «авторитеты» с обслугой. В больницу все время везли покалеченных в бесконечных «разборках». В ноябре 1991 г. во время бунта в колонии наступило полное безвластие, так как ситуацию не контролировала не только администрация ИТК, но и группа осужденных, придерживающихся воровских традиций.

Однако в ИТК № 6 все окончилось без кровопролития. Через 40 дней в колонии был наведен должный порядок.

Однако в следственном изоляторе (СИЗО) Грозного не обошлось без кровопролития. В октябре 1991 г. около 600 человек, содержащихся в СИЗО, взломали двери камер. Охрана применила оружие на поражение, в результате чего двое следственно арестованных были убиты, многие ранены, а 30 арестованным удалось бежать.

12 октября 1991 г. 600 осужденных ИТК строгого режима поселка Кулеватово Тамбовской области объявили голодовку, потребовав встречи с членом Верховного Совета РСФСР Л. Кудиновой. После ее переговоров с представителями осужденных администрация ИТК вынуждена была удовлетворить 15 из 17 требований (невыполненными остались лишь требования политического характера).

В 1992 г. из исправительно-трудовых учреждений (включая ИВС, СИЗО, ИТК и тюрьмы) совершено 1106 побегов, в том числе 187 – групповых.

Всего из числа подготовляемых побегов было предотвращено 3720, или 77 %.

Весьма важной проблемой являлась преступность несовершеннолетних осужденных, находящихся в местах лишения свободы.

Поэтому МВД РФ 30 апреля 1992 г. было направлено всем руководителям воспитательно-трудовых колоний субъектов Российской Федерации информационное письмо «О состоянии и мерах профилактики побегов несовершеннолетних осужденных из воспитательно-трудовых колоний».

Как отмечалось в информационном письме, за последнее время в воспитательно-трудовых колониях осложнилась оперативная обстановка, связанная с побегами несовершеннолетних осужденных. В структуре преступлений они составляют от 33 до 45 %.

Так, в 1989 г. зарегистрировано 70 побегов, в 1990 г. – 78, в 1991 г. – 75 побегов.

В 1991 г. совершены групповые побеги несовершеннолетних осужденных в Грязовецком ВТК УВД Вологодской области (27 чел.), в Омской ВТК УВД Омской области (2 чел.). В 1992 г. совершены побеги осужденных из Южно-Сахалинской ВТК УВД Сахалинской области (трижды), Алексинской ВТК УВД Тульской области, Пермской ВТК УВД Пермской области, Новосибирской ВТК УВД Новосибирской области, Биробиджанской ВТК УВД Еврейской автономной области.

Как показали результаты служебных проверок, причинами побегов несовершеннолетних осужденных являлись следующие: конфликты с другими осужденными – 21,5 %; «давление со стороны других осужденных» – 3,7 %; тоска по дому – 13,3 %; нежелание отбывать наказание в данной колонии – 23,6 %; стремление оказаться на свободе – 6,7 %; благоприятно сложившиеся обстоятельства для побега – 12 %.

Половина побегов совершено несовершеннолетними осужденными группой в составе 2–3 человек, остальные побеги – одиночные. Интенсивность побегов тесно связана с временами года. Наибольшее их количество совершено в весенне-летний период (60 %). В течение суток побеги совершались также с соблюдением некоторых закономерностей. Так, ночью совершалось до 40 % всех побегов. Во время нахождения за территорией воспитательно-трудовой колонии совершалось до 10 % побегов, из жилой и производственной зон – до 31 %.

Основными условиями, способствовавшими совершению побегов несовершеннолетних осужденных явились: неисправность инженерно-технических средств охраны – 15,1 %; недобросовестное несение службы контролерским составом – 18,6 %; направление на хозяйственные работы за территорию колонии слабо изученных осужденных, оказавшихся склонными к побегу, – 9,3 %; отсутствие контроля за осужденными со стороны воспитателей – 25,6 %; перепоручение контролерами своих обязанностей – 2,3 %.

Весьма тревожным в то время оставалось положение дел с предупреждением побегов из СИЗО и тюрем.

Так, в 1991 г. в СИЗО и тюрьмах России было зарегистрировано 231 преступление, в структуре которых преобладали побеги (из них 43 % – групповые).

Особенно большое количество побегов было совершено из СИЗО ГУВД Московской области, г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области, УВД Иркутской, Сахалинской, Саратовской, Тюменской областей, Краснодарского, Алтайского и Приморского краев. На долю этих девяти субъектов РФ пришлось 34 % побегов от общего их количества по всей территории России.

Лица, заключенные под стражу продолжали совершать побеги из камер (22 %). Способы были различны, в том числе через окна путем перепиливания, отгибания или взламывания оконных решеток. Эти побеги, как правило, совершались в ранние утренние часы или ночное время.

Примером вопиющей халатности, как указано в обзоре, является групповой побег из следственного изолятора в г. Сергиев-Посад Московской области.

31 марта 1992 г. примерно в 7 час. 15 мин. утра из камеры, расположенной на третьем этаже режимного корпуса, в которой содержалось 12 человек, совершили побег из-под стражи следственно арестованные Вахрушев, Беляев и Середкин.

Побегу предшествовала тщательная подготовка, организатором которой был Середкин. Во время нахождения в ИВС г. Сергиев-Посад он написал и отправил через неустановленное лицо письмо своей жене.

В этом письме Середкин сообщил супруге, что собирается совершить побег, для чего просил в одной из продуктовых передач прислать ножовочное полотно по металлу, а также деньги, при этом он пояснил, как это сделать, чтобы при досмотре запрещенные предметы не были обнаружены.

Прибыв в СИЗО, Середкин рассказал о своем решении совершить побег сокамерникам Вахрушеву и Беляеву, последние поддержали организатора в его намерении. После договоренности о побеге соучастники стали изучать систему охраны и режим работы сотрудников учреждения. В ходе наблюдения ими было установлено, что обыски в камере производятся формально. Каждый вторник в 7 час. утра контролер, который нес службу на тропе отряда, покидал свой пост, и после его ухода наружная охрана следственного изолятора никем не осуществлялась.

28 марта 1992 г. Середкин вместе с другими продуктами получил от жены в хлебе домашней выпечки три куска ножовочного полотна по металлу и деньги. Вместе с Вахрушевым вечером того же дня они приступили к выпиливанию части решетки. В обязанность третьего подельника – Беляева входило загораживание дверного глазка. Распиливание решетки производилось соучастниками в течение трех суток, в основном, в вечернее время.

В ночь с 29 на 30 марта 1992 г. контролер внутреннего поста услышала в одной из камер скрежет по металлу, о чем доложила своему руководству. Ответственный дежурный к этому сообщению отнесся безответственно и никаких мер к проверке сообщения своей подчиненной не принял.

Утром 31 марта 1992 г. следственно арестованные Вахрушев, Середкин и Беляев, воспользовавшись отсутствием контролера на тропе наряда и постовой вышке, сняли часть выпиленной оконной решетки, отогнули перепиленные металлические пластины жалюзей и спустились по связанным простыням на тропу наряда. Никем не обнаруженные соучастники преодолели два рубежа охраны и с помощью крючка, изготовленного из оторванной у кровати металлической полосы, поднялись на крышу постовой вышки, а затем спрыгнули за пределы следственного изолятора.

Как указывалось в обзоре, осуществляя побег путем подмены сокамерников, следственно арестованные использовали имеющиеся нарушения при размещении по камерам различных категорий следственно арестованных, а также ненадлежащее, формальное отношение сотрудников дежурной службы при приеме следственно арестованных и осужденных в учреждение или отправке их на этап.

Так, 31 марта 1992 г. в следственном изоляторе (СИЗО) в г. Рязани, в нарушение Положения о предварительном заключении под стражу, содержалась различная категория следственно арестованных, следовавших транзитом, в том числе лица, ранее судимые, а также осужденные условно, с направлением на стройки народного хозяйства.

31 января 1992 г. по взаимной договоренности вместо условно-осужденного Колодинкого для отправки в спецкомендатуру вышел Лазарев, осужденный за разбойное нападение и покушение на умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах, к десяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

Рецидивист Лазарев без тщательной проверки был передан сотруднику спецкомендатуры для сопровождения его «к месту отбытия наказания». Во время следования в пешем порядке убийца и разбойник Лазарев от конвоира сбежал.

Особой опасностью отличались побеги, совершенные с нападением на представителей администрации или их захвата в качестве заложников.

Притупление бдительности сотрудников следственного изолятора (СИЗО) г. Нальчика, их необоснованная доверчивость к заключенным под стражу, несоблюдение требований инструкций, предусматривающих порядок открывания дверей камер и захода в них сотрудников, позволили 25 следственно арестованным напасть на трех контролеров и беспрепятственно забрать ключи от камер.

После этого осужденные открыли камеры в режимном корпусе, откуда выпустили всех сокамерников.

Они вооружились задвижками от дверей и кусками арматуры, вырвали входную дверь режимного корпуса, двойные металлические ворота, ведущие в хозяйственный двор, и в количестве 450 человек устремились на преодоление основного заграждения следственного изолятора. По бежавшим был открыт огонь. Один осужденный был убит, а пятеро получили пулевые ранения. Основная масса заключенных была водворена в камеры, однако 14 осужденным удалось преодолеть основное ограждение и совершить побег.

Как показывает практика, осужденные из числа хозяйственной обслуги, выполняющие различные работы на всей территории СИЗО, ИТК и тюрем, нередко остаются без охраны или надзора. Возможность свободного передвижения по территории учреждений с проникновением в самые труднодоступные и укромные места, бесконтрольное пользование различными инструментами открывают перед осужденными из числа хозяйственной обслуги широкий спектр возможностей для побега.

При выводе осужденных хозяйственной обслуги для работы на внешних объектах за пределами СИЗО, ИТК и тюрем охрана их осуществляется с грубейшими нарушениями требований законодательства и ведомственных инструкций.

Так, 13 января 1992 г. контролер тюрьмы в г. Тулуне (Иркутская область) в дневное время вывел за пределы учреждения 2 осужденных хозяйственной обслуги для очистки канализационных колодцев. Затем контролер Н. вместе с осужденными приобрели самогон и на квартире сестры одного из осужденных распили его. После того, как контролер Н. уснул, один из осужденных совершил побег.

В 1991–1992 гг. совершались побеги заключенных под стражу из помещений лечебных учреждений органов здравоохранения (9 % от общего числа всех побегов).

Например, 1 апреля 1992 г. несовершеннолетний Иванов из следственного изолятора г. Ярославля был вывезен в городскую больницу с подозрением на аппендицит, где предполагаемый врачами СИЗО диагноз не подтвердился.

В нарушении требований инструкции МВД РФ на пост для охраны Иванова в палате больницы был выставлен один контролер, вместо положенных двух. Воспользовавшись халатным отношением контролера к исполнению своих служебных обязанностей, следственно арестованный Иванов через туалетную комнату совершил побег.

Руководство Главного управления исполнения наказаний МВД РФ проанализировало причины побегов и других преступлений в следственных изоляторах и тюрьмах. В качестве объективных причин их совершения названы следующие: 1) переполнение учреждений сверх установленного лимита мест; 2) плохое техническое состояние зданий и помещений, предназначенных для содержания спецконтингента; 3) значительный некомплект контролерского состава и большой процент женщин среди контролеров; 4) несовершенство задействованных в охране инженерно-технических средств.

Однако, как справедливо отметил в своем информационном письме отдел СИЗО и тюрем ГУИН МВД РФ, главным фактором борьбы с побегами из СИЗО и тюрем является правильная организация работы и умелое руководство коллективами сотрудников исправительных учреждений, высокая требовательность и постоянный контроль за работой подчиненных. Ссылки на объективные обстоятельства нужны тем, кто не обладает необходимыми качествами руководителя, не владеет оперативной обстановкой, не проявляет подлинной заинтересованности в улучшении работы учреждения.

По мнению исследователей, в первой половине 90-х гг. XX в. в целом в России в исправительно-трудовых учреждениях совершалось от 3,5 до 5 тыс. побегов в год. В структуре преступности по всем исправительно-трудовым учреждениям в середине 90-х гг. на первом месте находились уклонения от отбывания наказания, затем – побеги, на третьем месте – различные виды обращения с наркотическими веществами, умышленные тяжкие телесные повреждения и, наконец, сопротивление представителям администрации.

Следует отметить, что 1995 г. ознаменовался значительным числом побегов, имевших большой общественный резонанс.

Так, в ночь на 2 июля 1995 г. из жилой зоны ИТК № 18 строгого режима МВД Республики Татарстан через подкоп длиною десять метров совершили побег девять осужденных, отсутствие которых было обнаружено администрацией колонии только спустя девять часов.

Из СИЗО № 1 ГУВД г. Москва 5 июля 1995 г. в 0 час. 20 мин. совершил побег особо опасный преступник А. В. Солоник.

Побег был совершен с помощью младшего инспектора охраны и надзора сержанта внутренней службы М., который скрылся вместе с преступником.

В Икшанской ВТК ГУВД Московской области 12 июля 1995 г. трое осужденных, перепилив ножовочным полотном разделительную решетку этапной комнаты, куда они были помещены за употребление спиртных напитков, прошли через незакрытую дверь КПП в запертую зону и совершили побег.

14 июля 1995 г. в 3 часа ночи в СИЗО № 1 Костромской области трое заключенных под стражу разобрали потолочное перекрытие камеры, проникли на крышу режимного корпуса и совершили побег с помощью заранее изготовленной веревки.

17 июля 1995 г. около 0 час. 30 мин. младший инспектор отдела режима и охраны СИЗО № 2 Кемеровской области рядовая внутренней службы Б., по предварительному сговору с двумя осужденными за убийство, открыла камеру и выпустила их в прогулочные дворики, откуда они с помощью изготовленной из матраца веревки совершили побег.

В 80-х – первой половине 90-х гг. XX в. в структуре преступности в территориальных исправительно-трудовых учреждениях России произошли кардинальные изменения. На них повлияли различные тенденции насильственной и корыстной преступности в целом. Если в 1988 г. наибольший вес в структуре пенитенциарной преступности занимало хулиганство (25,5 %), то в 1995 г. оно переместилось на шестое место (3,66 %), а первое заняло уклонение от отбывания наказания (39,6 %). Побеги же, как и в 1983 г. (15,5 %), в 1995 г. занимали второе место (14,85 %).

В 1996 г. судами Российской Федерации за совершение преступлений осуждено 1111,1 тыс. чел., что на 20,2 % больше по сравнению с 1994 г. В Санкт-Петербурге в 1996 г. осуждено 23 116 чел. (1995 г. – 19 571).

В структуре судимости по объекту преступных посягательств доминирующими, как и ранее, оставались преступления против собственности.

В России за преступления данной категории в 1996 г. были осуждены 625,4 тыс. чел. (1995 г. – 535,6). В Санкт-Петербурге из числа осужденных за преступления в 1996 г. признаны виновными в кражах, грабежах, разбойных нападениях, мошеннических действиях и вымогательстве (рэкете) 43 %. За умышленные убийства в Российской Федерации в 1996 г. осуждены 18,5 тыс. чел., в Санкт-Петербурге – 400 чел. Удельный вес ранее судимых в России составил 33 %, в Санкт-Петербурге – 27 %. В состоянии опьянения совершили преступления в России 47,4 % осужденных (в Санкт-Петербурге – 38 %). Не имели постоянного источника дохода в России 46,9 % осужденных (в Санкт-Петербурге – 45 %). К лишению свободы в Российской Федерации в 1996 г. осуждено свыше 374 тыс. чел., в Санкт-Петербурге – 8 тыс. чел.

В 1995–1997 гг. продолжился процесс реформирования уголовно-исполнительной системы, завершена передача функций охраны исправительных учреждений от МВД РФ Министерству юстиции РФ (МЮ РФ).

В 1996 г. количество преступлений в местах лишения свободы по сравнению с предыдущим годом сократилось почти на 20 %. Стало меньше побегов (на 26 %), умышленных убийств (на 17 %). В 1997 г. преступность в местах лишения свободы сократилась на 32,7 %. Отмечено снижение убийств (на 45 %), побегов (на 31,7 %). Вместе с тем, обстановка в исправительных учреждениях продолжала оставаться сложной. В колониях, тюрьмах, следственных изоляторах в силу ненадлежащей изоляции осужденных и следственно арестованных и отсутствия должного надзора за их поведением совершалось немало преступлений (в 1997 г. – 2008 преступлений, среди них – 46 убийств, 129 фактов причинения тяжкого вреда здоровью, 314 побегов). Каждое пятое преступление совершено осужденными, находившимися в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Переполнение следственных изоляторов на 1 января 1998 г. в среднем по Российской Федерации составило 52,7 %.

Так, сильно переполненным оказался и следственный изолятор № 1 («Кресты») г. Санкт-Петербурга, что нередко приводило к совершению следственно арестованными правонарушений и преступлений в камерах.

Гражданин Республики Узбекистан Джанагир Тулаганов был арестован по обвинению в краже и грабеже, совершенных в Санкт-Петербурге, и помещен в «Кресты». В камеру, где пребывал Тулаганов, в один из дней поместили некого О. По словам сокамерников, О. стал сразу же «качать права», заявив, что он из дагестанской преступной группировки, т. е. «в авторитете». Сокамерники пояснили О., что он «как новый человек в камере» из-за отсутствия спальных мест на всех следственно арестованных будет спать под нарами, дожидаясь, когда освободиться место для ночлега. О. не согласился на такие условия. Когда Тулаганова увели в баню, О. занял его спальное место. Возвратившись в камеру, Тулаганов предложил О. покинуть «чужую территорию», но в ответ услышал брань. В результате конфликта возникла драка, в ходе которой Тулаганов до смерти избил О.

Другой пример. Двадцатилетний Владимир Абрамов, обвиняемый в убийстве, был помещен в «Кресты». Вместе с Абрамовым в камере находился рецидивист К., привлеченный к уголовной ответственности за разбойное нападение. По показаниям сокамерников, К. устроил им «полный беспредел»: заставлял стирать свои вещи, готовить еду, беспричинно избивал, склонял к мужеложству. Наконец, терпение у Абрамова, которому доставалось больше всех, лопнуло. В четыре часа утра, когда все сокамерники спали, он, используя два ножа, зарезал К. и сдался администрации следственного изолятора.

Приговором Санкт-Петербургского городского суда Абрамов был осужден к двенадцати годам лишения свободы.

Темир Турсынбеков, обвиняемый в хулиганстве и краже, находился в одной из камер «Крестов». С сокамерниками у Турсынбекова отношения не сложились. Ночью обвиняемый, вооруженный ножом-заточкой, нанес своему обидчику С. тяжелое ранение. Преступник осужден к трем годам лишения свободы.

Ранее судимые Широкопитов, Жигарев и Григалашвили, будучи арестованными и находясь в «Крестах», в ходе ссоры со своим сокамерником К. кулаками и ногами избили потерпевшего, который впоследствии умер. Кроме того, преступники постоянно избивали сокамерников Ш. и Б., требуя от них денег. Рецидивисты осуждены к длительным срокам лишения свободы.

Не возникает сомнения, что общественная опасность побега из места лишения свободы лица, отбывающего наказание, а равно побега из-под ареста или из-под стражи лица, находящегося в предварительном заключении, обуславливается тем, что при этом прерывается исполнение приговора, постановления (определения) суда, постановления органа предварительного расследования об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, дезорганизуется деятельность исправительного учреждения или правоохранительного органа в связи с отвлечением сил и средств для поиска и задержания бежавшего, создается опасность совершения этим лицом нового преступления, порождается сомнение у законопослушных граждан в способности в специально созданных на то органах обеспечить надежную изоляцию преступников от общества.

Как справедливо сообщалось в Указании Главного управления исполнения наказаний МЮ РФ «Об активизации борьбы с побегами осужденных» от 30 октября 1998 г. № 18/2-418, «побеговая активность» осужденных в исправительных колониях продолжает оставаться высокой.

Так, 22 сентября 1998 г. из производственной зоны ИТК № 8 УИН по Владимирской области допущен побег через подкоп длиною 27 (!) метров осужденных за тяжкие преступления Мальханова и Соловьева. Чрезвычайное происшествие явилось прямым следствием неудовлетворительной организации режима содержания осужденных.

В результате халатного отношения к выполнению служебных обязанностей сотрудников колоний допущено три побега осужденных из-под охраны в УИН по Приморскому краю.

10 августа 1998 г. из ИТК № 22, укрывшись в 200-литровой бочке, совершил побег осужденный Рытов. При расследовании обстоятельств побега было установлено, что преступление Рытовым готовилось заранее, совместно с осужденным Рабец. До направления в колонию, Рытов, находясь под следствием и пребывая в изоляторе временного содержания, уже пытался совершить побег, однако на соответствующий учет, как склонный к побегу, администрацией колонии поставлен не был. Более того, Рытову было разрешено круглосуточно находиться на территории производственной зоны, выполняя обязанности завхоза вместо отпущенного в отпуск осужденного Рабец.

10 августа 1998 г. осужденный Рабец предложил начальнику отдела безопасности привезти в колонию бензин, для чего попросил дать ему две бочки. В одной из них и спрятался Рытов. Вывоз бочек за территорию колонии был произведен в ночное время, их досмотр должным образом не осуществлялся, что позволило осужденному Рытову совершить побег и скрыться. Не вернулся из отпуска и осужденный Рабец.

6 октября 1998 г. в 21 час. 05 мин. путем преодоления «на рывок» основного ограждения из жилой зоны ИТК № 27 совершил побег осужденный Голота. При совершении преступления им использовались заранее приготовленная доска и металлическая пластина длиною 60 см. В целях пресечения побега часовыми двух постов было применено огнестрельное оружие (израсходовано 26 патронов). Однако это не помешало Голоте благополучно скрыться в лесном массиве.

В ночь с 12 на 13 октября 1998 г. из ИТК № 48 совершил побег осужденный Червов. Для преодоления заграждения колонии он использовал… телогрейку и рукавицы. Несмотря на то, что побег совершался на виду у часового поста, оружие на поражение последним не применялось «из-за низкой морально-психологической подготовленности».

За последнее десятилетие XX в. преступность в России выросла на 38 %. Более того, рост особо тяжких преступлений опережал рост преступности в целом.

Судами Российской Федерации в 1999 г. с вынесением приговора рассмотрено 968,6 тыс. уголовных дел, что на 11,9 % больше, чем в 1998 г. Общее количество осужденных по сравнению с 1998 г. выросло с 1119,4 тыс. до 1263,7 тыс. человек или на 12,9 %.

Рост числа осужденных отмечался за кражи, вымогательства (рэкет), грабеж и разбой.

Доля осужденных к лишению свободы возросло с 360,5 тыс. до 403,1 тыс. чел., или на 11,8 %.

Судами Санкт-Петербурга в 2000 г. с вынесением приговора рассмотрено 22 772 уголовных дела (1999 г. – 21 675). Признаны виновными в совершении преступлений 27 471 лицо (1999 г. – 25 984). 29 % от общего числа осужденных в 2000 г. приговорены к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительных колониях (1999 г. – 33 %).

Портрет преступника Санкт-Петербурга 2000 г. выглядел следующим образом. 58 % осужденных не имели постоянного источника дохода (1999 г. – 56 %), 28 % – ранее судимы (1999 г. – 26 %), 26 % совершили преступления в состоянии опьянения (1999 г. – 27 %). Из числа осужденных 22 % – женщины, 10 % – несовершеннолетние.

Общее количество уголовно наказуемых деяний, совершенных в исправительных учреждениях и следственных изоляторах Российской Федерации в 2000 г. составило 403 преступления (1999 г. – 587; 1998 г. – 651), из них 382 – совершено в исправительных учреждениях (1999 г. – 561, 1998 г. – 615), 21 – в следственных изоляторах (1999 г. – 26, 1998 г. – 36).

В последние годы для правоохранительных органов особой проблемой стали нарушения законности в деятельности органов внутренних дел по обеспечению охраны лиц, содержащихся под стражей.

Так, двадцатичетырехлетний Олег Цветков в 1995 г. был осужден за кражу и грабеж к четырем годам и шести месяцам лишения свободы.

В декабре 1997 г. Цветкова по Указу Президента РФ «О помиловании» освободили из исправительной колонии.

Приехав из Вологодской области в Санкт-Петербург, Цветков продолжил свою преступную деятельность. В апреле 1998 г. Цветкова арестовали за вооруженный разбой и поместили в следственный изолятор.

22 января 1999 г. обвиняемый Цветков был доставлен в Федеральный суд Московского района, где должно было слушаться его уголовное дело.

При посадке в спецавтомобиль для этапирования обвиняемых Цветков напал на конвоира В., которого избил и завладел его табельным оружием. С целью совершения побега рецидивист произвел выстрел из пистолета В., но не попал. Преступнику удалось скрыться. Цветков приехал в г. Всеволожск Ленинградской области к своему другу, который убедил сбежавшего сдаться работникам правоохранительных органов.

Данный случай не является единичным.

Так, 12 июля 1990 г. в 16 час. 30 мин. в самом центре Москвы из автозака совершили побег семеро преступников, из которых пятеро числились по разряду «особо опасных». На счету К. Кима и А. Смердова было изнасилование, а также восемь разбойных нападений. Двое других беглецов – К. Павлюченков и И. Козловский числились по разряду «рядовых» преступников.

В ходе расследования обстоятельств побега было установлено, что перед побегом рецидивисты распивали спиртные напитки вместе со своей охраной.

Спецавтомобиль, в нарушение всех инструкций, уклонился от своего маршрута и въехал в подворотню. Солдат охраны пошел в магазин покупать спиртные напитки. Окончилась эта история тем, что рецидивисты, завладев пистолетами своих охранников, разбежались в разные стороны. Благодаря усилиям работников правоохранительных органов сбежавшие из-под конвоя вскоре были задержаны и понесли заслуженное наказание.

Генеральной прокуратурой РФ всем прокурорам субъектов РФ 26 сентября 2001 г. за № 16-26-2001 было направлено информационное письмо «О нарушениях законности в деятельности органов внутренних дел по обеспечению охраны лиц, содержащихся под стражей».

В данном информационном письме справедливо обращалось внимание на то, что результаты анализа состояния законности в деятельности органов внутренних дел по обеспечению охраны лиц, содержащихся под стражей, свидетельствуют о наличии в ней существенных недостатков и упущений.

По сведениям ГУООП МВД РФ, в 2000 г. зарегистрировано 75 побегов подозреваемых и обвиняемых во время их охраны и конвоирования силами милиции. В I полугодии 2001 г. совершен 31 побег.

За 2000 г. и I полугодие 2001 г. было зарегистрировано 5 побегов в Свердловской области; по 4 – в Республике Дагестан, Удмуртской Республике, Оренбургской области и Корякском автономном округе; по 3 – в Краснодарском крае, Пензенской, Кировской, Камчатской, Волгоградской, Московской, Астраханской областях. В Москве, Республике Хакасия, Ленинградской и ряде других областей – по 2 побега.

В 57 случаях побеги совершены из помещений изоляторов временного содержания органов внутренних дел (ИВС); 16 – из автозаков и иных служебных автомашин; 24 – из-под охраны милиции во время нахождения в медицинских учреждениях; 4 – из помещения судов; 5 – во время проведения следственных действий.

Однако статистические сведения, представленные МВД РФ, как было установлено Генеральной прокуратурой РФ, не соответствуют данным, поступившим из прокуратур субъектов РФ, и положением дел на местах.

Так, в 2000 г. – I полугодии 2001 г. в Республике Дагестан, Удмуртской Республике, Пензенской, Иркутской и Ленинградской областях фактически было совершено по 5 побегов.

Основными условиями, способствовавшими совершению побегов подозреваемых и обвиняемых из-под стражи являлись:

1. Нерешенные вопросы реконструкции старых и строительства новых ИВС, их слабая техническая укрепленность.

Так, значительной части побегов из ИВС способствовала ветхость помещений, не отвечающих требованиям ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Например, 21 мая 2001 г. из ИВС Гатчинского РОВД (Ленинградская область) постройки 1868 г. (!) путем пролома стены совершен побег 14 лиц, содержавшихся под стражей.

Из ИВС Кулиновского РОВД (Республика Дагестан) 17 июня 2001 г. совершили побег трое арестованных, причем двое из них были взяты под стражу за совершение убийств.

Пол в этом ИВС был земляной, деревянное покрытие – ветхое. Для совершения побега арестованным не понадобились какие-либо специальные приспособления.

Аналогичные неудовлетворительные условия содержания задержанных по подозрению преступлений способствовали совершению 12 июня 2001 г. побега из ИВС г. Белова Кемеровской области 3 лиц, содержавшихся под стражей.

2. Физический износ и неукомплектованность специальных авто мобилей, для перевозки следственно арестованных.

Значительная часть побегов, совершенных при перевозке лиц, содержавшихся под стражей, из-за недостаточного количества автозаков происходит при использовании для этой цели служебного автотранспорта, не предназначенного для конвоирования следственно арестованных. Имевшиеся же автозаки физически изношены и неукомплектованы. При этом в Москве и иных субъектах РФ нормы перевозки следственно арестованных в суды превышаются в 3–3,5 раза.

3. Отсутствие надлежащей организации и контроля за охраной лиц, заключенных под стражу.

Так, 1 июня 2001 г. из Тужинской больницы (Кировская обл.) сбежал находившийся на лечении следственно арестованный Лебедев.

Условием, способствовавшим побегу, явилось то обстоятельство, что для его охраны был выделен лишь один милиционер, который на непродолжительное время отлучился из палаты, где находился следственно арестованный, который совершил побег и скрылся от правоохранительных органов.

Вследствие отсутствия контроля за несением службы сотрудниками охранно-конвойного подразделения милиции, которые «уединились» и распивали спиртные напитки, в ночь на 21 мая 2001 г. из ИВС Волосовского РОВД (Ленинградская область) совершили побег 6 лиц, содержавшихся под стражей.

В Иркутской области совершен побег из лечебного учреждения арестованных, находившихся под охраной пьяных милиционеров.

По данным фактам в отношении сотрудников милиции были возбуждены уголовные дела.

В 4 из 5 случаев побега арестованных во время проведения следственных действий вне ИВС, эти лица выдавались сотрудниками органов предварительного расследования без выделения наряда охранно-конвойных подразделений ОВД. При этом использовался служебный автотранспорт, не предназначенный для перевозки заключенных.

4. Ненадлежащее исполнение сотрудниками ИВС и охранно-конвойных подразделений ОВД своих служебных обязанностей, приводящие к тягчайшим последствиям.

Так, 5 сентября 2000 г. дежурный по ИВС ПОМ Тигильского РОВД (Корякский автономный округ) Ш. вывел из камеры обвиняемого Муравьева и стал распивать с ним спиртные напитки.

В ходе ссоры обвиняемый Муравьев отобрал у милиционера ключи от ИВС и комнаты для хранения оружия и боеприпасов, завладел автоматом и двумя пистолетами, застрелил Ш. и выпустил 8 задержанных.

Впоследствии преступник застрелил жителя поселка, второго ранил, а затем, захватив двух заложниц, скрылся вместе с ними на похищенной автомашине. В течение суток Муравьев был задержан, заложницы освобождены, а оружие – изъято.

Приговором суда рецидивист Муравьев был осужден к двадцати годам лишения свободы.

23 марта 2000 г. содержащийся под стражей Сахвадзе, по предварительному сговору с сокамерником Барбакадзе, был вместо последнего доставлен в суд, где и был освобожден в связи с вынесением приговора о наказании, не связанным с лишением свободы.

Проверка показала, что сотрудники конвойной службы милиции приняли из ИВС подсудимого, не сопоставив его личного дела со сведениями о личности конвоируемого в суд, а также не обратили внимание на его «неадекватное поведение в суде».

5. Большинство залов судебных заседаний надлежащим образом не оборудованы для содержания подсудимых. Некоторые подсудимые, доставленные конвоем милиции в суд, воспользовавшись тем, что скамья подсудимых не ограждена решетками, выпрыгивали в окна либо пытались совершить побег, применив физическое насилие к сотрудникам милиции.

6. Упущения в подборе кадров сотрудников ИВС и охранно-конвойных служб (вплоть до случаев преступного сговора сотрудников милиции с лицами, содержащимися под стражей).

Так, в 2000 г. из ИВС г. Волгограда совершила побег гражданка Оглы, заключенная под стражу за совершение преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков в особо крупных размерах.

В ходе расследования уголовного дела, возбужденного по факту ненадлежащего исполнения сотрудниками милиции своих служебных обязанностей, прокуратурой установлено, что арестованную Оглы вывел из ИВС милиционер конвойной службы М., который отвез ее на личном автомобиле в кафе, а после застолья – отпустил на свободу.

В ночь на 16 мая 2000 г. дежурный по ИВС Тигильского РОВД (Корякский автономный округ) Кадников с целью приобретения для него спиртных напитков освободил из-под стражи двух арестованных, которые в результате принятых оперативным дежурным РОВД мер розыска вскоре были задержаны.

Приговором суда бывший милиционер Кадников осужден к двум годам лишения свободы.

В начале XXI в. Россию потрясли побеги заключенных, имеющие большой общественный резонанс. Об этом свидетельствует правоприменительная практика.

Из спецдонесения прокурора Ульяновской области в Генеральную прокуратуру РФ от 18 января 2002 г. № 17-08-02: «Довожу до Вашего сведения, что 17.01.2002 из учреждения ЮИ-78/2 УИН МЮ РФ по Ульяновской области, расположенного в г. Новоульяновске, был совершен побег 14 осужденных к особому (!) режиму отбывания наказания. Точное время побега не установлено…»

В ходе служебной проверки было установлено, что в УИН МЮ РФ по Ульяновской области, на территории учреждения ЮИ № 78/2 строгого режима был создан изолированный участок для содержания особо опасных рецидивистов (с лимитом наполнения – 250 чел.).

По имеющейся информации, осужденные с целью побега начали рыть подкоп в октябре 2001 г., который производился в ночное время.

Оторванными уголками кроватей преступники вскрыли плитку размером 50x50 см. «Нелегально приобретенным молотком» рецидивистами в бетонном перекрытии было выдолблено отверстие. Затем произведен подкоп под фундамент здания, а в дальнейшем на глубине 2 метров, протяженностью 17 метров (непосредственно за маскировочным ограждением) совершен выход на поверхность земли.

Подкоп рылся алюминиевой посудой с использованием самодельной плитки для подогрева грунта. Для освещения подкопа использовалось электричество. Грунт сливался через канализацию, либо высыпался через окно камеры под стену здания, а затем разравнивался на территории прогулочного дворика.

Выбравшись из подкопа, осужденные под прикрытием маскировочного ограждения прошли вдоль него на 30–40 метров, удаляясь от часового наблюдательной вышки. Затем рецидивисты с использованием белых простыней проползли на территорию завода железобетонных изделий и под прикрытием построек вышли за его пределы.

Впоследствии бежавшие из-под стражи осужденные, преодолев 23 км от колонии, разделились на группы и разошлись в разные стороны.

18 января 2002 г. в 6 час. утра при подъеме осужденных было обнаружено их отсутствие. На спальных местах находились «муляжи, прикрытые одеялами». Личный состав колонии был поднят по тревоге.

Принятыми мерами розыска все сбежавшие особо опасные рецидивисты были задержаны 21 января 2002 г.

Зам. Генерального прокурора РФ в своем письме за № 17-2000-2002 от 24 февраля 2002 г. обоснованно обратил внимание всех прокуроров субъектов РФ, что основным условием, способствовавшим совершению группового побега особо опасных рецидивистов из ИК № 2 УИН МЮ РФ по Ульяновской области, явилось халатное отношение работников уголовно-исполнительной системы области к исполнению своих служебных обязанностей и предложил обратить особое внимание на необходимость активизации прокурорского надзора за исполнением требований закона по обеспечению изоляции и охраны осужденных, подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, принятия решительных мер реагирования по фактам выявленных нарушений.

Учреждение ИЗ-77/2 (СИЗО № 2) УИН МЮ РФ по Москве (Бутырская тюрьма) размещается в двух кирпичных зданиях, из которых основное – постройки XVIII в. и до настоящего времени не подвергалось капительному ремонту.

Как указал в информации (за № 17.05.02 от 28.03.2002, адресованной в Генеральную прокуратуру РФ) зам. прокурора Москвы, стены и потолки большинства общих камер тюрьмы поражены грибком. По мнению специалистов, уничтожить грибок практически невозможно. В камерах существенно повышены температура и влажность воздуха, ощущается недостаток кислорода.

В СИЗО № 2 (Бутырская тюрьма) на 4 марта 2002 г. содержались 3895 арестованных при лимите наполнения 2190 чел.

Условия содержания спецконтингента, материально-бытовое обеспечение и др. не соответствуют предъявляемым требованиям.

В СИЗО № 2 были допущены чрезвычайные происшествия, вызвавшие широкий общественный резонанс.

Так, 5 сентября 2001 г. из камеры № 76 режимного корпуса № 2 осужденные к пожизненному лишению свободы Безотчество, Куликов и Железогло путем разбора кирпичной кладки пола камеры совершили побег, проникнув через отверстие в полу в подвальное помещение учреждения и выбрались за пределы тюрьмы на поверхность рядом с Домом культуры ГУВД (!) в Москве.

Причинами побега, как было установлено предварительным расследованием уголовного дела, явилось ненадлежащее исполнение своих обязанностей должностными лицами следственного изолятора.

В день побега специальный пост во втором корпусном отделении, где содержались осужденные к пожизненному лишению свободы, выставлен не был, наблюдение за поведением особо опасных преступников в течение смены практически не осуществлялось. При приеме-сдаче дежурства в ночь с 4 на 5 сентября 2001 г. принимающий и сдающий смены отсутствовали, технический осмотр камеры № 76 не проводился. Со стороны руководства следственного изолятора контроль за проведением обысков и технических осмотров камер должным образом не осуществлялся.

По факту побега Безотчество, Куликова и Железогло 5 сентября 2001 г. прокуратурой Москвы было возбуждено уголовное дело. 1 февраля 2002 г. уголовное дело по обвинению Железогло и Куликова по обвинению их в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 313 УК РФ, направлено в суд. Дело по обвинению Безотчество 5 февраля 2002 г. приостановлено в связи с розыском обвиняемого.

По факту ненадлежащего исполнения сотрудниками СИЗО № 2 должностных обязанностей прокуратурой Центрального административного округа Москвы 19 декабря 2001 г. было возбуждено уголовное дело.

Однако, не прошло и месяца, как из Бутырской тюрьмы был совершен новый побег.

1 сентября 2001 г. из СИЗО № 2, воспользовавшись халатностью сотрудников охраны и при полном их попустительстве, совершен побег еще одним подследственным при подготовке его к свиданию с родственниками.

Так, арестованный Виноградов 1 октября 2001 г. был выведен начальником корпусного отделения из камеры в общий сборный бокс группы свиданий. Через некоторое время, воспользовавшись халатностью охраны, Виноградов проник в помещение КПП, относящееся к наружным постам и предназначенное для прохода лиц, пребывавших на кратковременные свидания с арестованными.

Предъявив удостоверение неустановленного образца красного цвета, Виноградов заявил, что прибыл из ГУИН МЮ РФ с проверкой и попросил младшего инспектора X. выпустить его за пределы учреждения.

X., в нарушении должностных инструкций об организации работы по охране, надзору и конвоированию лиц, содержащихся в следственных изоляторах, нарушила требования контрольно-пропускного режима и выпустила через КПП заключенного Виноградова.

По факту побега обвиняемого Виноградова прокуратурой Москвы 1 октября 2001 г. было возбуждено уголовное дело. Задержанному рецидивисту было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 313, ч. 2 ст. 317, ч. 2 ст. 222, ч. 2 ст. 291 УК РФ, а его уголовное дело направлено в суд.

Проверка показала, что ЧП в СИЗО № 2 произошло в результате неудовлетворительной организации контроля за арестованными, нарушений должностных обязанностей, непринятия мер реагирования на оперативную информацию, недостатков в подборе и расстановке кадров, непринятия необходимых мер руководством следственного изолятора и УИН по МЮ РФ по Москве по полному укомплектованию личного состава учреждения, а также слабой технической оснащенности учреждения.

По факту ненадлежащего исполнения сотрудниками СИЗО № 2 своих обязанностей прокуратурой ЮВАО Москвы 18 января 2001 г. было возбуждено уголовное дело.

Восемь дней потребовалось сотрудникам правоохранительных органов Российской Федерации для того, чтобы поймать вырвавшихся на свободу матерых преступников.

1 марта 2002 г. в 17 час. 10 мин. утра случайные свидетели, оказавшиеся вечером на углу улиц Мира и Октябрьской в г. Краснодаре, видели, как из остановившегося автозака выскочили несколько человек и принялись избивать конвоира. Один из преступников выхватил из кармана пистолет и выстрелил в старшего конвоя. Семеро рецидивистов в мгновение ока разбежались в разные стороны.

Но спустя всего несколько минут к деморализованным конвоирам подошел молодой парень и привел одного из только что сбежавших. 24-летний Армен Балудян поймал осужденного за убийства и грабежи Голицина, который, спрыгнув с крыши, угодил… в кошелку с яйцами, которую несла с базара живущая в том же районе женщина.

6 марта 2002 г. в поселке Псекупский в Адыгее были задержаны трое сбежавших: Шупляк, Хисимов и Коровин.

Преступники прятались в заброшенном доме и не пожелали сдаваться – Шупляк расстрелял две обоймы в сотрудников СОБРа из захваченного у конвоиров пистолета.

8 ночь на 8 марта 2002 г. на окраине Ставрополя был задержан рецидивист Жестаков. Оказавшись в краевом центре, он заявил по дельникам, что поедет в Чечню «наниматься в боевики». Эти слова не понравились местному криминальному авторитету, который заявил: «Мы – урки, но мы – патриоты». И Жестакова выгнали на улицу.

Впоследствии рецидивист Жестаков, расстреляв по злобе двоих встречных граждан, захватил такси. Водителю автомобиля, везшего особо опасного преступника, повезло. На автозаправочной станции, где он остановился, дежурили двое отважных студентов. Когда пистолет рецидивиста дал осечку, студенты задержали Жестакова.

К вечеру того же дня в котельной краснодарской поликлиники схватили самого опасного из числа сбежавших рецидивистов – Жукова.

9 марта 2002 г. в Армавире был задержан последний из рецидивистов – Балыкин. У сотрудников уголовного розыска имелась информация, что он встречается с девушкой по имени Алена. Сотрудниками милиции были проверены все Алены, живущие в Армавире. И, наконец, рецидивист Балыкин был задержан. Капкан захлопнулся!

Таких дерзких преступлений в Санкт-Петербурге не было давно. 12 мая 2003 г. из зала федерального суда Василеостровского района сбежало двое подсудимых.

В этот день в суде слушалось уголовное дело неких Савко и Заводского, которые являлись гражданами Республики Беларусь.

Савко и Заводский обвинялись в разбойном нападении. С применением ножа, по версии предварительного следствия, они отобрали у потерпевшего несколько сотен тысяч рублей.

После совершенного разбойного нападения соучастники были задержаны, арестованы и пребывали в следственном изоляторе № 1 («Кресты»).

12 мая 2003 г. было проведено судебное заседание. Судья удалился в совещательную комнату для вынесения судебного решения. Однако Савко и Заводский не стали дожидаться приговора суда.

Когда один из конвоиров начал надевать на них наручники, соучастники набросились на него и выхватили из кобуры табельное оружие (пистолет системы Макарова).

Далее события развивались следующим образом. Подельники навели оружие на второго конвоира и на присутствующих в зале, а затем выбежали из зала судебного заседания.

Они сбежали из-под стражи без особых проблем, так как зал, где слушалось их уголовное дело, располагался рядом с выходом на улицу; это позволило рецидивистам скрыться.

В конце концов преступники были задержаны. На их поиск и задержание были задействованы сотрудники не только Российской Федерации, но и Республики Беларусь.

Промышлять кражами Александр Калинин (20 лет) стал два года назад. Орудовал преступник в родном городе Новосиль Орловской области. Именно здесь он залезал в дома, в основном через форточки. В последний раз Калинина, который уже был условно судим, поймали с поличным. Приговором суда Калинин был осужден к шести годам лишения свободы.

В тюрьму рецидивисту не хотелось. Находясь в изоляторе временного содержания, он составил план побега, который с легкостью воплотил в жизнь.

Во дворе районного отдела внутренних дел Калинин попросился в туалет. Ничего не подозревавший конвоир, отстегнув наручники, отпустил осужденного по нужде.

Туалет представлял собой строение в углу двора с двумя отделениями, помеченными буквами «М» и «Ж». Яма для нечистот под ними была общая.

Оказавшись за закрытой дверью, Калинин, недолго думая, нырнул через дырку в полу прямо… в отхожее место. Оттуда он перебрался в женское отделение. Затем через окно вылез в соседний с районы внутренним отделом гаражный комплекс и скрылся.

Задержали рецидивиста Калинина только на третьи сутки. Беглец скрывался у своей бабушки. Там его и задержали – уже умытого и переодетого.

Двое арестованных – Александр Гончаров (26 лет) и Вадим Науменко (18 лет) совершили 26 июня 2004 г. побег из изолятора временного содержания (ИВС) Лужского районного отдела внутренних дел Ленинградской области.

Арестанты разобрали вентиляционную решетку и сквозь отверстие бежали из изолятора. На розыск беглецов был ориентирован весь личный состав Лужского ОВД.

В ночь на 28 июня 2004 г. один из беглецов – Владимир Науменко был задержан в г. Луге у д. 22 по улице Кирова. Его подельник, Александр Гончаров, также был задержан усилиями сотрудников милиции.

Прокуратура Лужского района Ленинградской области возбудила в отношении Гончарова и Науменко уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 313 УК ГФ (побег из-под ареста).

30 июля 2004 г. обвиняемый Н. автозаком был доставлен во двор здания федерального суда Кировского района Санкт-Петербурга, где должен был решаться вопрос о продлении ему срока содержания под стражей.

Н. обвинялся в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего.

При переводе из спецавтомобиля в конвойное помещение суда Н. оттолкнул одного из конвойных и бросился бежать. Однако сотрудники конвойной службы в течение нескольких минут настигли беглеца и задержали. Н. оказал им активное сопротивление. Заостренным осколком стекла обвиняемый нанес конвоирам несколько ранений. Кроме того, при личном досмотре Н. в обуви у него были обнаружены два бритвенных лезвия.

В отношении Н. возбуждено еще одно уголовное дело. Теперь ему придется нести ответственность не только за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, но и за покушение на побег, а также причинение насилия в отношении представителя власти.

Двадцатилетний Денис Никитин 11 августа 2004 г. совершил дерзкий побег из медчасти следственного изолятора № 4 Санкт-Петербурга.

Несмотря на довольно молодой возраст, Никитин был неоднократно судим за дезертирство и кражи.

В очередной раз рецидивист был арестован 19 мая 2004 г. Ему предъявили обвинение в краже. Никитин был помещен в следственный изолятор.

Вечером 10 августа Никитин еще был на вечерней поверке. Его отсутствие в палате обнаружили 11 августа в 12 час. 45 мин. Вместо «больного» под одеялом на кровати лежала тряпичная кукла.

14 августа 2004 г. беглец был задержан работниками правоохранительных органов.

В ходе расследования обстоятельств побега установлено, что Никитин из металлической детали кровати изготовил отмычку, которая подошла ко всем встретившимся беглецу на пути к свободе дверям.

Затем Никитин спустился во внутренний дворик и пошел к двухэтажной постройке. Рецидивист забрался на чердак, спустился на карниз, накинул куртку на колючую проволоку и, спрыгнув на землю, оказался на свободе.

Хронику побегов из изоляторов временного содержания (ИВС), следственных изоляторов (СИЗО), исправительных колоний и тюрем России можно продолжать до бесконечности.

Итак, побеги заключенных из мест лишения свободы в России продолжаются…