Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Как я себя ненавижу!» — в отчаянии воскликнула Шэрон, уставившись в стенку. Сидя за рабочим столом, она вдруг сообразила, что пропустила встречу, начавшуюся час назад. Шэрон была уверена, что она назначена на завтра, но сейчас, случайно заглянув в ежедневник, вдруг увидела: нет, все-таки на сегодня.
Мысли ее путались. «Почему я не посмотрела в ежедневник, придя на работу? Почему я каждый день даю себе обещание с утра заглядывать в ежедневник — и все впустую? Почему я всегда знаю, что надо делать, но никогда этого не делаю? Может, меня преследует страх неудачи? Может, меня инстинктивно тянет к саморазрушению? Не стараюсь ли я всегда попадать в неприятности, чтобы угодить матери? Может, я боюсь превзойти ее? Почему мне так и не помогла вся эта психотерапия, на которую я потратила столько денег? Есть ли вообще надежда? Может, я обречена жить так, как я живу, и постоянно наступать на одни и те же грабли?»
Эйвери, одна из коллег Шэрон и ее близкая подруга, зайдя в кабинет, обнаружила ее в сильнейшем волнении.
«Что случилось, милая?» — спросила Эйвери.
Шэрон в ответ тяжело вздохнула.
«Лучше тебе не знать. Я неудачница, и этим все сказано. Я только что пропустила встречу с группой Тони, и думаю, что для них мой проступок окажется последней каплей. То, что могло стать золотым шансом, обернется провалом доброй старушки Шэрон. Я так устала быть собой».
«Шэрон, радость моя, ты же самый талантливый человек в редакции. Хотелось бы мне иметь хотя бы половину твоих способностей».
«Я тебя очень люблю, Эйвери, но ты не знаешь, как я устала слушать о том, что у меня масса нераскрытых талантов. Что толку иметь таланты и не уметь их реализовать? Как было бы хорошо родиться тупой, как чурбан. Тогда мне не пришлось бы пытаться делать то, на что я и так не способна».
«Знаешь что, — ответила на эту тираду Эйвери, — мне сейчас надо сделать пару вещей, но я приду за тобой ровно в пять, и мы пойдем выпить по паре мохито. Не вздумай сказать “нет”!»
«Спасибо, Эйвери. Теперь мне, по крайней мере, будет чего ждать».
В отличие от людей, описанных мною в пяти предыдущих главах, в случае с Шэрон речь идет не о СОДВ, а об истинном синдроме дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Я включил данный случай в книгу, потому что этот синдром встречается чаще, чем принято думать. В США им страдают по меньшей мере пять миллионов взрослых людей, причем в 80% случаев синдром у них остается недиагностированным. Лечение взрослых больных с СДВГ очень часто производит удивительно благоприятный эффект, меняя их жизнь к лучшему.
Тридцатидевятилетняя Шэрон много лет проработала старшим редактором в крупном женском журнале. Она довольно успешно продвигалась по карьерной лестнице, но не смогла достичь руководящих должностей из-за проблем с планированием, определением приоритетов и недостаточного упорства в достижении поставленных целей. Если бы не ее несомненные способности и таланты, то руководство давно бы уже нашло повод от нее избавиться.
Люди, страдающие СДВГ, описанным в этой главе, скорее всего, согласятся со следующими утверждениями:
Шэрон находила весьма болезненную отраду в том, что постоянно ругала себя за ошибки и упущения. Внутренний голос не скупился на весьма оскорбительные эпитеты. Наиболее изощренные проклятия она адресовала не посторонним людям или обстоятельствам, а самой себе, называя себя неудачницей, дурой и слабачкой. Какими бы ошибочными ни были такие характеристики применительно к ней — а Шэрон сама лучше других понимала, что все это не имеет к ней никакого отношения, — она тем не менее испытывала какое-то странное облегчение, осыпая себя ругательствами. Так ей было легче, чем жить, не понимая, почему она никак не может с толком распорядиться своими недюжинными талантами.
Писательница Байрон Кейти, рассуждая о том, что привязывает нас к жизни, предложила каждому задать себе освобождающий вопрос: «Кем бы ты был без этих мыслей?» Но Шэрон не могла представить себя без всех внутренних укоров, что-де она никуда не годная, неадекватная личность. Она поставила себе моральный диагноз и не желала от него отказываться. Без самоуничижения она чувствовала себя неполноценной. Она не могла отделаться от этих мыслей, потому что, не будь их, она осталась бы вообще безо всяких объяснений. Самокритика образовывала своеобразный скелет, на котором держалось все существо Шэрон, все ее внутреннее «я».
В данный момент Шэрон была очень подавлена. Это состояние случалось у нее довольно часто, причем с удручающей регулярностью. Почему она ничего не может довести до успешного конца? Почему ей так фатально не везет в жизни? Когда она училась в школе, ей прочили карьеру писательницы — но она отказалась от мечты, так как надо было зарабатывать на жизнь. Карьеру в редакции журнала она сочла достойным компромиссом.
В том состоянии, в каком пребывала Шэрон, работать она не могла. Чувство стыда и отвращения к себе окатывало ее жаркими волнами, причиняя душевные и даже физические страдания. Но Шэрон отличалась недюжинной силой и выносливостью. Как дворняжки умеют выживать, так и Шэрон умела бороться за свое место в жизни. Всю жизнь борьба составляла смысл ее существования. Когда надо было действовать, внутренний голос умолкал. Она просто действовала. Под словами — там, где словам не место, — возникал позыв к титанической деятельности, и он никогда не позволял Шэрон сдаваться и опускать руки. Так, преодолевая подавленность, она продолжала бороться.
Шэрон появилась на свет на двенадцать недель раньше положенного срока. С самого рождения ей, таким образом, пришлось бороться за жизнь. Дуглас, отец Шэрон, не чаял в ней души, но мама все время соперничала с дочерью. От матери и трех старших братьев Шэрон узнала, что бороться ей пришлось с самого рождения. «Это потому что ты рыжая, — говорил отец. — Вот почему ты такая непоседа».
Шэрон была папиной любимицей и нежеланным ребенком для матери, Илейн. Та и сама когда-то росла и воспитывалась под бдительным оком суровой холодной родительницы. Илейн смогла полюбить сыновей, но всегда чувствовала, что рождение дочери пробудит самые худшие черты, те же, что были и у ее матери.
Так и получилось. Илейн соперничала с маленькой Шэрон за внимание Дугласа. Когда тот возился с дочкой, Илейн впадала либо в ярость, либо в хандру — иногда эти состояния возникали одновременно. К счастью, Дуглас так и не поддался на ее капризы и не охладел к дочери, сохранив самые тесные отношения с ней. Тем не менее Илейн изо всех сил, на каждом шагу старалась осложнить жизнь Шэрон. Мать приводила в ярость мысль о том, что у девочки будет счастливое детство, которого сама Илейн была лишена.
Служили ли тому причиной рыжие волосы, как думал ее папа, или бойцовские гены, но Шэрон действительно требовалось много энергии не только для того, чтобы защищаться от матери, но и чтобы получить образование и с толком им распорядиться. Родители многого ждали от своих четверых детей, но их ожидания не шли ни в какое сравнение с притязаниями самой Шэрон. Она хотела быть первой во всем, превзойти всех соперников, быть впереди в любом деле.
Учеба давалась девочке нелегко. Ей не только приходилось противостоять едким замечаниям матери, но и бороться с рассеянностью внимания. Обычно она смотрела в окно и думала о своем, когда учительница вызывала ее к доске, и Шэрон испытывала сильное унижение и смущение от того, что не могла как следует ответить на вопрос. Но девочка не сдавалась, она лишь становилась более настойчивой. Она просила у друзей конспекты, она обращалась к ним и к учителям за помощью и объяснениями, она грызла гранит науки, когда ее сверстники играли, и всячески старалась преуспеть. Надо сказать, у нее это получалось — училась она на «отлично». Если Шэрон получала «четверку», она не отставала от учителя, но просила не исправить ей отметку, а еще раз объяснить материал.
Кроме того, Шэрон самозабвенно занималась спортом. Она бегала кроссы и получала от них большую радость. Зимой она плавала в бассейне. Она хотела пойти еще и на дайвинг, но командный дух победил, и она осталась в плавании. Она занималась этим спортом, просто для того чтобы доказать всем и себе самой, что она может переносить физические нагрузки. Неприятные ощущения превратились в удовольствие по достижении определенного уровня натренированности. Переносить тяготы Шэрон научилась в противостоянии с матерью и была ей благодарна за это.
В десятом классе жизнь Шэрон перевернул учитель английского языка и литературы мистер Элиот. Он открыл перед девочкой богатейший мир прозы и поэзии, начав со стихов Эмили Дикинсон. Шэрон невероятно нравились эти короткие, но емкие строчки. «I heard a fly buzz when I died…» Литература восхищала и завораживала Шэрон, как ни один другой школьный предмет… Стихотворение Дикинсон о змее навеки запечатлелось в мозгу девочки: «But never met this fellow, / Attended or alone /Without the tighter breathing, / And zero at the bone». Какое совершенное высказывание, удивлялась Шэрон, какое совершенное! Но потом она задумалась о том, что может означать фраза, откуда она взялась. Ей отчаянно захотелось узнать об этом — Шэрон надеялась, что со временем подобные строчки начнут приходить в голову и ей самой.
С помощью мистера Элиота девочка узнала, откуда они приходят. «Такие образы рождаются в подсознании, в воображении, — говорил мистер Элиот. — У тебя очень богатое воображение, постарайся довериться ему».
«Что вы хотите сказать?» — спросила Шэрон.
«Ты очень упорный и настойчивый человек. Это прекрасно, но иногда тебе надо немного отпустить вожжи, и тогда твой ум сильно удивит тебя. Уверяю тебя, что и сама Эмили Дикинсон очень удивилась, когда ей в голову пришло выражение “ничтожество костей”».
С той поры Шэрон увлеклась новой игрой, у нее появилась новая спортплощадка, на которой она упражнялась с воображением, образами и словами. Сначала она писала стихи, подражая Дикинсон, но постепенно выработала собственный стиль, свою оригинальную поэтическую манеру. Писала она и прозу и вообще была превосходно одаренной и интересной рассказчицей. Со временем Шэрон обрела свой голос и стала писать, уже не имитируя чужие стихи и не вдохновляясь ими. Она всей душой ждала окончания школы и поступления в колледж, чтобы с головой окунуться в литературу.
Однако из-за трудностей с сосредоточенностью на экзаменах Шэрон не смогла набрать достаточно баллов для поступления в престижный колледж, на что она очень надеялась. Впрочем, благодаря высоким школьным оценкам и положительным рекомендациям она заинтересовала несколько вполне приличных учебных заведений и выбрала Колледж Хобарта и Уильяма Смита, расположенный на севере штата Нью-Йорк. Там она с увлечением принялась изучать литературу и писать. Правда, она сразу заметила, что ей очень трудно развивать сюжет, чтобы превратить его во что-то существенное. Она стала редактором литературного журнала колледжа, но сама редко публиковалась в нем.
Мать постоянно критиковала Шэрон, призывая ее быть более практичной: «Мы не можем всю жизнь тебя содержать, у нас нет денег, чтобы кормить неудачливую писательницу». Шэрон понимала, что мать высохнет от зависти, если дочери будет сопутствовать литературный успех, но какое-то зерно истины в словах Илейн содержалось. Меньше всего Шэрон хотелось доставить матери такое удовольствие: видеть, как дочь просит у родителей денег. Однако надо было подумать о заработке, и Шэрон выбрала профессию, в которой вполне могла преуспеть, — профессию редактора.
Это, конечно, было не то, о чем она мечтала, но все же карьера ее началась довольно успешно. Все руководители и старшие коллеги видели в Шэрон то, что первым разглядел в ней мистер Элиот: большой талант, стремление и воображение. Она понимала, что не похожа на большинство людей, но сама была не в силах объяснить эту разницу, а другие не могли ее понять. Когда друзья и коллеги говорили: «Шэрон, ты такая талантливая, почему ты не откроешь бизнес, чтобы реализовать свои возможности?» — она не знала, как объяснить им, что она просто не в состоянии это сделать. От растерянности, от необходимости сказать хоть что-то она все чаще брала ответы из черного списка самообвинений.
Когда один из братьев спросил: «Почему у тебя не складываются отношения с парнями? Неужели все они настолько плохи?» — Шэрон не смогла внятно объяснить, что все дело в ней, в ее неспособности нормально общаться с людьми. Она сказала: «Просто я эгоистка». При всей ошибочности такого ответа это все же был ответ. Правда, Шэрон часто находила и верные ответы, но касались они не ее, а других людей и событий. Она обладала особым даром — благословением и проклятием одновременно — видеть то, что скрыто от окружающих. Она могла за секунду проникнуть в чужую душу, в мгновение ока раскрыть обман; она понимала, что думает человек, просто взглянув на него, или моментально ставила диагноз происходившему на рабочей встрече (в переводе с греческого «диагноз» означает «взгляд насквозь»). Шэрон действительно видела все насквозь: и людей, и мотивы их поступков. Было такое впечатление, что у нее не глаза, а рентген. Такая проницательность могла бы ей помочь, но чаще лишь усугубляла изоляцию, потому что Шэрон не умела простым языком изложить то, что видела. Она носила внутри себя столько эмоций и прозрений, что это просто изматывало ее.
Она пыталась найти отдушину в работе редактора — деятельности сугубо конкретной и практической, позволяющей подавить переполнявшие Шэрон мысли и чувства. Но, даже редактируя текст, она то и дело улавливала в нем лживые интонации. Шэрон видела, как автор из предложения в предложение пытается манипулировать сознанием читателя, и порой, пробегая глазами текст, не могла удержаться от негодующих восклицаний. Иногда ей приходилось даже крепко вцепляться в столешницу, чтобы усмирить кипящий ум. Впрочем, как Шэрон ни пыталась брать себя в руки, ее внимание продолжало напоминать младенца на пикнике. Оно направлялось туда, куда ему вздумается, невзирая на опасности и окрики. Контролировать внимание было не трудно, а попросту невозможно.
В глубине души Шэрон понимала, что, если бы ей только удалось найти ключ к своему вниманию, она смогла бы наконец начать писать романы и рассказы, жившие в ее душе, научилась бы поддерживать долговременные и искренние отношения с мужчинами. Она осуществила бы свою давнюю мечту — родить ребенка и стать ему идеальной матерью, каковой сама была лишена.
Но внимание ускользало из-под контроля, и из-за этого Шэрон постоянно испытывала чувство жгучего стыда. Она не сдавалась, день за днем усаживаясь за стол, но каждый раз не знала, что выйдет из нынешней затеи.
Будучи одной из миллионов взрослых, страдающих недиагностированным синдромом дефицита внимания и гиперактивности, Шэрон имела возможность изменить свою жизнь к лучшему. Нет другого такого заболевания, касающегося ментального состояния человека, которое так хорошо поддавалось бы коррекции, но, как я уже говорил, по меньшей мере 80% взрослых, страдающих СДВГ, даже не подозревают об этом. Они мучаются и, как Шэрон, не могут реализовать свой мощный потенциал. Некоторые из них попадают в серьезные неприятности. Тюрьмы переполнены взрослыми людьми с СДВГ, они толпами стоят в очередях на бирже труда, многие из них — алкоголики и наркоманы, они часто попадают в ДТП, постоянно испытывают тревогу, и их оттесняют на обочину жизни.
К счастью, благодаря упорству и прирожденному таланту Шэрон такая судьба миновала ее. Она неплохо приспособилась к жизни в сравнении с миллионами тех, кому СДВГ основательно испортил существование. Но в целом Шэрон так и не смогла раскрыть свои таланты и знала об этом. Ее ждали депрессия и отчаяние, их наступление было лишь вопросом времени, и тогда Шэрон уже не смогла бы вести дальше относительно нормальную жизнь.
По целому ряду причин люди — и даже многие врачи — мало знают об СДВГ, а кто-то и вовсе не слышал, что этот синдром бывает и у взрослых. Некоторые медики считают, что СДВГ встречается только у очень активных мальчиков. В результате повального невежества миллионы взрослых людей не способны реализовать свои возможности и не получают помощи, в которой отчаянно нуждаются. При адекватном подходе и соответствующем лечении взрослые, страдающие этим синдромом, достигают очень больших успехов. Среди таких людей есть и лауреаты Нобелевской и Пулитцеровской премий, и начавшие свое дело с нуля миллиардеры, и многие другие выдающиеся люди.
СДВГ интересен как своими положительными, так и отрицательными сторонами (табл. 6.1). Лечение имеет целью сохранить преимущества и как можно надежнее подавить эффекты отрицательных сторон.
Таблица 6.1. Положительные и отрицательные стороны СДВГ
| Положительные стороны | Отрицательные стороны |
| Склонность к творчеству | Склонность отвлекаться на побочные темы |
| Хорошая интуиция | Трудности с обоснованием собственного мнения |
| Способность к наивысшей сосредоточенности на интересном предмете | Повышенная отвлекаемость, если предмет неинтересен |
| Страстность и самоотверженность в интересной работе | Несоблюдение сроков сдачи работ, склонность к задержкам и опозданиям |
| Привычка действовать быстро, не теряя времени даром | Импульсивность, склонность к принятию необдуманных решений |
| Постоянный поиск чего-то нового, свежих источников вдохновения и стимулов | Стремление к новым источникам стимуляции может приводить к неприятностям, например к рискованному поведению или увлечению алкоголем и наркотиками |
| Энергичность | Наблюдаемая иногда неспособность спокойно усидеть на месте и внимательно выслушать собеседника |
| Способность легко вдохновляться и вдохновлять других | Трудности с окончанием работы и с поддержанием долговременных отношений |
Я начал работать со взрослыми, страдающими СДВГ, с 1981 года, то есть с того момента, когда впервые узнал о синдроме. Я и сам страдал им — а еще дислексией. Я понял, что при правильном подходе эти заболевания можно обратить на пользу больного. Потому-то я считаю себя специалистом, не только лечащим болезни, но и помогающим людям раскрывать их дарования и таланты.
При правильной и своевременной постановке диагноза Шэрон смогла бы раскрыть свои дарования и положить конец десятилетиям разочарований и самобичевания, которому она беспрерывно себя подвергала. Она и миллионы ей подобных находятся буквально в одном шаге от новой, лучшей жизни. Люди, страдающие СДВГ, губят себя не из-за подсознательного внутреннего конфликта, а из-за устройства своего мозга. Они становятся жертвами физиологических недостатков и не могут добраться до своих талантов.
Помимо больных, страдающих СДВГ, есть еще миллионы людей, которые не добиваются заслуженного успеха из-за того, что не могут как следует распорядиться своими способностями. Несколько лет назад я написал детский рассказ, озаглавленный «Прогулка с мозгом под дождем», где постоянно повторяется фраза: «Нет одинаковых мозгов, нет самых лучших мозгов, каждый идет по жизни своим путем». Из-за недостатков системы образования, из-за малочисленности специалистов, способных научить распоряжаться ментальными ресурсами, большинство людей за всю жизнь так и не осваивают это умение. Они, как правило, не терпят фиаско и как-то держатся на плаву, но не полностью реализуют свой потенциал.
Первым шагом в лечении Шэрон стала реструктуризация ее страдания. Женщина запуталась в непроходимых дебрях заблуждений, откуда ее надо было немедленно вытащить. Обладая большими талантами, она не могла успешно работать не из-за отсутствия прилежания или дисциплины, а из-за того, что страдала недиагностированным СДВГ. Советовать ей больше стараться было все равно что советовать близорукому человеку сильнее щуриться.
Наша совместная работа началась с просвещения. Я порекомендовал Шэрон прочесть мою книгу «Рожденные отвлеченными» (Delivered from Distraction), где много написано о самом синдроме дефицита внимания и гиперактивности. Шэрон с радостью ухватилась за предоставленную возможность. Впрочем, не будь она таким любителем чтения, я бы порекомендовал ей прочесть только первую главу — она так и называется: «Краткое содержание: прочтите эту главу, если не можете осилить всю книгу целиком». Когда Шэрон поняла, что такое СДВГ и какие положительные качества присущи людям, подверженным синдрому, — творчество, отвага, оригинальность, стойкость и энергия, — мы начали раскрывать эти качества.
Также я прописал Шэрон медикаментозное лечение. Помимо него, для устранения негативных эффектов синдрома дефицита внимания и гиперактивности используют физические упражнения, правильное питание, медитацию, позитивное общение, обучение управлению эмоциями и структурированию работы, чем занимаются квалифицированные инструкторы.
Как и все взрослые, страдающие нераспознанным СДВГ, Шэрон просто не знала, что недуг, так сильно мешавший ей в жизни, очень легко поддается лечению. У нее было такое впечатление, что она всю жизнь ездила на телеге с квадратными колесами. Беда ее жизни заключалась в том, что ей пришлось отказаться от заветной мечты, причем вполне достижимой. К счастью, лечение немедленно помогло Шэрон.
После этого у нее появилась возможность подумать обо всем, что происходило с ней до нашей встречи. Прирожденный боец, она поначалу страшно разозлилась из-за того, что диагноз был поставлен так поздно, но этот гнев лишь подстегнул ее в желании восполнить потери и воплотить мечты, о которых она еще не успела забыть. Прием лекарств оказался самой простой частью лечения. Они чрезвычайно быстро помогли Шэрон сосредоточиться. Квадратные колеса стали круглыми. Но это было только начало. Всю жизнь Шэрон прожила с негативным отношением к себе. Она с детства страдала, несмотря на всю свою отвагу, целеустремленность и стойкость.
Ощущение собственной неполноценности, знакомое всем, кто с детства осознал свою непохожесть на других, может оказаться травмирующим. Один из моих друзей, Дэвид Нилмен, — основатель компании JetBlue Airways. Этот человек страдает СДВГ. В тот день, когда JetBlue родилась на свет, Нилмен в течение нескольких часов стал миллионером. Он рассказывал мне: «Ты думаешь, что, возвращаясь в тот вечер домой, я торжествовал? Черта с два. Я чувствовал себя тем же неудачником, который ничего не понимал в школе».
У нас нет лекарств, способных улучшить представление человека о самом себе. Работая с Шэрон, я делал то, что делаю со всеми взрослыми людьми, которым ставлю диагноз и назначаю лечение. Я сидел с ней в кабинете, слушал, вникал, старался разделить с нею ее переживания и постепенно освобождал от вскрывающегося яда внутреннего конфликта. Шэрон сильно волновалась, начав новую жизнь — ту самую, с круглыми колесами. Но еще она была растеряна и озлоблена. Почему потребовалось так много времени, чтобы все это выяснить? Почему никто не заметил, чем она болеет, в школе? Почему мать вечно ругала ее, вместо того чтобы помогать?
Для того чтобы справиться с проблемами такого рода, требуется время. Однако Шэрон взяла себя в руки, в ней снова проснулась мечта стать писателем, пробудилась вера в собственные силы. Она начала писать. Это никогда не поздно. Самому старшему из моих пациентов было восемьдесят шесть лет. Он пришел ко мне, потому что всю жизнь хотел написать книгу. После постановки диагноза и прохождения курса лечения он смог наконец к ней приступить.
Для того чтобы помочь Шэрон, я разработал следующий план лечения.
Войти с помощью соц. сетей: