Глава 21

Стелла сидела в кухне. Это была единственная комната во всем доме, которую она считала более или менее удобной. Как только рассвело, она вышла из гостевого домика и открыла заднюю дверь своим ключом. Первый раз за все время Стелла могла войти в главный дом тогда, когда этого хотела, и она чувствовала, что должна быть там ради Лоры. Чтобы хотя бы пожелать ей доброго утра, когда она проснется. У обоих ее детей браки сложились по своему неудачно, и она не могла избавиться от мысли, что причиной было то, как она их воспитала. Нужно было лучше скрывать свою боль. А Дэвид… Дэвид, если уж на то пошло, мог бы иметь чуть больше совести. Что толку в муже, который приносит тебе только огорчения?

В отличие от остальных комнат в доме, холодных и безрадостных, кухня была старомодно-уютной. Вся техника была новой, но шкафчики выглядели так, будто их сделали еще до войны и много раз покрывали краской. Создавалось впечатление, что эта кухня не менялась много-много лет, и Стелла невольно подумала, сколько раз ставились тарелки с едой на этот огромный сосновый стол. И сколько радостей и печалей было здесь пережито.

Она сама плохо спала ночью и совсем не удивилась, когда открылась дверь и появилась такая же изможденная Имоджен.

– Доброе утро, милая. Почему ты так рано встала?

Стелла кивнула на чайник со свежезаваренным чаем и пододвинула к Имоджен белую фарфоровую кружку. Она знала, что ее бывшая сноха предпочитает кофе, но у нее не было сил вставать и варить его.

– Доброе утро.

Имоджен слабо улыбнулась, пожала плечами и села за стол. Она явно была занята своими мыслями, но Стелле требовалось с кем-нибудь поговорить. Может быть, Имоджен знает, что творилось в жизни Лоры последние десять лет. Она пыталась пробиться к собственной дочери, но, как ей казалось, на пути всегда стоял Хьюго. Он был непреодолимым барьером… вот именно, был. Теперь его больше нет.

Лора всю жизнь была упрямой и не умела признавать поражение. С самого детства. Стелла вдруг вспомнила, как однажды Уилл привязал к дереву веревку, чтобы лазить. Лоре тогда было лет десять. У нее никак не получалось взобраться по веревке, но она так старалась. День за днем. Падала на землю каждые пять минут, обдирала руки и ноги, но не сдавалась. Никакие уговоры Стеллы не могли ее остановить. У нее на лице появлялось это выражение мрачной решимости, и она снова и снова хваталась за проклятую веревку. Примерно через неделю ей удалось взобраться на самый верх. И больше она о веревке не вспоминала. Она преодолела трудность, и этого оказалось достаточно.

Теперь Стелла надеялась узнать у Имоджен, почему ее упертая дочь вдруг решила отрезать все связи с внешним миром.

– Имоджен, я знаю, что вы с Лорой не виделись с тех самых пор, как ты и Уилл расстались, но… тебе, наверное, известно, что Лора не была счастлива с Хьюго. С самых первых дней их брака она как будто начала погружаться в какое-то болото. Со мной она говорить об этом не хотела, а когда вы разорвали отношения, у нее вообще никого не осталось. И без тебя она совсем пропала.

– Я знаю, Стелла. Я без нее тоже пропала.

И это действительно была правда. Стелле ужасно хотелось помочь обеим своим дочерям – Имоджен была ей все равно как дочь. И Уилл тоже страдал. Развод, конечно, дело непростое, но Лора вроде бы разводиться не собиралась. И тем не менее месяц за месяцем Стелла наблюдала, как она угасает, и это разрывало ей сердце. Они с Имоджен были нужны друг другу, как никогда. Почему они позволили какой-то ссоре встать между ними? Стелла не понимала этого, и она до смерти устала от скрытности обеих. И Уилл… Уилл был нисколько не лучше.

– Мне кажется, пришло уже время рассказать, что же тогда случилось. Что могло такого произойти, что не только вы с Уиллом развелись, но и Лора перестала с тобой разговаривать? И почему никто не потрудился рассказать мне правду? Я ни на секунду не поверила истории, которую вы для меня сочинили. Это полная ерунда.

Имоджен закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Эта привычка осталась у нее с детства. Она всегда так делала, когда нервничала или переживала.

– Господи, Стелла. Ты права. – Она взяла бывшую свекровь за руку. – Мы решили не говорить тебе правду. Уилл хотел тебя защитить. Он думал, что тебе будет больно узнать, какой я на самом деле ужасный человек… а я хотела, чтобы ты продолжала меня любить.

Стелла видела, что Имоджен борется со слезами, но подавила в себе порыв прижать ее к груди. Так Имоджен совсем раскиснет, и она никогда не узнает, что случилось. Она нежно сжала ее руку и помолчала, дожидаясь, пока Имоджен заговорит снова.

– Я думаю, Лора чувствовала себя в какой-то степени виноватой. Тогда она вообще винила себя за все, что происходит вокруг нее. Я бы сама тебе все рассказала, но долго надеялась, что Уилл ко мне вернется. Поэтому, конечно, ты все узнаешь, но сначала я сделаю себе кофе. Мне нужна доза кофеина для поддержки.

Стелле не хотелось, чтобы Имоджен прерывалась, и хотя она была совершенно измотана, и у нее почти не было сил двигаться, ради долгожданного рассказа она готова была сама сварить этот проклятый кофе.

– Сиди, Имоджен. И рассказывай. Я сама сделаю кофе и тосты нам обеим.

Она поставила чайник на огонь. Имоджен глубоко, со всхлипом, вздохнула и начала рассказывать. Она говорила очень тихо, как будто ей до сих пор было стыдно за то, что произошло много лет назад.

– Ты помнишь, что незадолго до того, как мы с Уиллом расстались, он начал искать работу в благотворительной организации? Из тех, что помогают развивающимся странам? Он считал, что сможет сделать людям много хорошего, а я… я готова была поехать с ним куда угодно. Был один проект, в котором он особенно хотел участвовать. Настолько, что даже попросил Лору поговорить с Хьюго – может быть, он захочет сделать пожертвование. Уилл думал, что если он поможет организации собрать немного денег, то ему будет легче стать членом команды.

Мы ждали звонка с новостями от Лоры, но нам неожиданно позвонил сам Хьюго. Он пригласил нас в гости в ближайшие выходные и сказал, что приезжает его старый школьный друг и он бы хотел нас познакомить. Мы поразились. С тех пор как они поженились, прошло несколько месяцев, и Хьюго ни разу не выразил желания с нами увидеться. И я всего пару раз встречалась с Лорой, да и то ненадолго и не здесь, а в их лондонском доме. И она никогда не была одна.

Стелла поставила перед Имоджен чашку с кофе. Та смотрела в никуда, погрузившись в воспоминания десятилетней давности.

– Так что приглашение свалилось нам как снег на голову, и мы очень обрадовались. Мы решили, что Хьюго постепенно признает, что мы – важная часть жизни Лоры. За день до того, как мы должны были приехать, Уиллу вдруг позвонили из ирландской компании, которая организовывала интересующий его проект. Им был нужен инженер, и они спросили Уилла, не может ли он прилететь на встречу утром в субботу. Мы даже не подумали, что это странно, утром в субботу. С проектами вроде этого возможно все, там совершенно нерегулируемый график. Уилл даже подумал, уж не сделал ли Хьюго благотворительный взнос, ничего нам не сказав. Какая ирония, как я потом поняла.

Конечно, он должен был лететь, но отменять приглашение Хьюго было уже поздно и некрасиво, особенно если все это состоялось благодаря ему. Поэтому я решила поехать одна. Ирландская компания все организовала, и в Хитроу его должен был ждать билет на ночной пятничный рейс. Он завез меня сюда и отправился прямо в аэропорт.

Имоджен обхватила чашку руками, как будто это был спасательный круг. Стелла поставила на стол тарелку с тостами и молча села напротив. Она понятия не имела, чем закончится эта история.

– Хьюго устроил роскошный обед с вечерними платьями и все такое. Его друг Себастиан оказался очень милым, но, на мой вкус, слишком льстивым. Хьюго все время подливал нам вина, и вечер неожиданно выдался очень приятным.

После того как официанты ушли, Хьюго вытащил бутылку бренди. Я сказала, что не хочу больше пить, и Лора тоже, но он настоял на том, чтобы мы выпили хоть что-нибудь. Я пыталась отказаться, но он пришел в негодование и заявил, что как хозяин будет глубоко оскорблен, если я ничего не попробую из напитков, которые он специально выбирал для сегодняшнего вечера. Разумеется, все это была полная чепуха, но в тот день Хьюго проявил чудеса дружелюбия, и я решила не спорить. И Лора тоже. Мы обе были навеселе, но уж точно не пьяны. Было уже довольно поздно, глубоко за полночь, потому что обед начался не раньше половины десятого. Хьюго сам смешал нам напитки, и это были, в общем, большие порции. И у Лоры, и у меня явно возникла одна и та же мысль: проще все выпить, чем вызвать неудовольствие его светлости.

Имоджен отодвинула чашку и сжала голову руками. Она не смотрела на Стеллу, просто разглядывала стол перед собой. Стелла почувствовала легкую панику. Должно быть, тогда произошло что-то действительно ужасное, куда хуже, чем она воображала. На мгновение она пожалела, что захотела узнать правду, открыть этот шкаф со скелетом. Имоджен заплакала, теперь уже по-настоящему; Стелла едва могла разобрать ее слова.

– Это последнее, что я помню. На следующее утро я проснулась в постели в гостевом домике. И я была не одна. Рядом со мной лежал Себастиан. Он был совершенно голым… и я тоже.

Она подняла голову, и Стеллу охватило смятение.

– Боже мой, Стелла. Поверь, это был самый худший момент во всей моей жизни. Оказалось, что меня разбудил стук в дверь, а потом я услышала, как кто-то бежит вверх по лестнице. Я только успела повернуться – и увидела, что в дверях стоит Уилл. Я никогда не забуду, какое у него было лицо. Я могла бы ожидать гнева, чего угодно, но у него в глазах было такое отчаяние, что у меня чуть не разорвалось сердце. Я поползла к нему по кровати, у меня не было сил встать, но он просто развернулся и вышел.

Имоджен уронила голову на руки и снова разрыдалась. Стелла была в шоке. При мысли, какую боль испытал ее сын, который был так влюблен в Имоджен, ее собственное сердце закололо так сильно, что она едва могла дышать. Она вспомнила, как больно было ей в первый раз, когда она узнала об измене Дэвида. Все как будто вернулось. Она всей кожей ощущала страдания Уилла. Почему он ей не сказал? Но в глубине души она знала ответ на этот вопрос. Стыд. Бедный мальчик. Она вдруг почувствовала отвращение к Имоджен.

– Ты хочешь сказать, что напилась до бесчувствия и улеглась с этим мужчиной – с незнакомцем – в постель?

Как ты могла, Имоджен? Как ты могла?

– Нет. Нет! Стелла, ты должна мне поверить. Я этого не делала. Сначала я подумала, что так и было, но понимаешь, в чем дело… я помню, что слегка захмелела, но совершенно не помню, чтобы была пьяна. То есть мы сидим рядом с Лорой и хихикаем, а в следующую секунду – бам! И я ничего не помню. Когда я в конце концов поговорила об этом с Лорой, она сказала, что с ней было то же самое. Хьюго уложил ее в постель, а потом сказал, что ему за нас стыдно.

Имоджен встала и взяла рулон бумажных салфеток, чтобы вытереть глаза и высморкаться. Всхлипывать она перестала, но слезы все еще катились у нее по щекам. Несмотря на ее объяснения, Стелла с трудом сдерживала гнев.

– А что там делал Уилл? Очевидно, ты ожидала его только на следующий день, иначе вела бы себя поприличнее и не разбила бы его жизнь на куски.

– Ты думаешь, я этого хотела? Уилл сказал, что он прилетел в Дублин в пятницу ночью, но там его ждало сообщение, что встреча отменяется и что ему заказан обратный билет на утро. У него не было багажа, поэтому сюда он добрался еще до восьми. Я спрашивала, по какой причине компания отменила встречу, но он сказал, что так об этом и не узнал. Это было совсем не главное, что интересовало его в тот момент, – так он сказал.

Себастиан тут же уехал, и я с ним даже не разговаривала. Лора, судя по всему, ничего не знала об этом друге своего мужа, и Хьюго, по ее словам, до этого ни разу о нем не упоминал. Потом она спрашивала Хьюго о Себастиане, но он сказал, что после случившегося ему неловко снова того приглашать.

Имоджен снова уселась за стол напротив Стеллы и вытерла лицо салфеткой.

– Я знаю, что ты обо мне думаешь, – она посмотрела Стелле в глаза, – но дай мне закончить, а потом уже сделаешь выводы. После той ночи Хьюго заявил Лоре, что я отвратительная пьяница и разбила ее брату сердце. И опозорила его перед Себастианом, хотя я так и не поняла, почему позор лежит на мне, а не на его так называемом друге. Но тем не менее он сказал, что больше не желает видеть меня в своем доме. К Уиллу, конечно, это не относится. И он взял с Лоры слово, что больше она со мной не увидится.

Я не знала, что случилось на самом деле, но чувствовала, что здесь что-то не так. Я люблю Уилла. Шесть месяцев спустя я лазила по Интернету, пытаясь найти кое-что полезное для нашей компании, и наткнулась на одну статью на сайте Би-би-си о препарате под названием «рогипнол». Сейчас все уже знают про «наркотик изнасилования», но тогда это было что-то новое и неслыханное. К тому времени в США уже было несколько случаев изнасилования, где был применен этот препарат, но в Британии это случилось в первый раз. Я уверена в том, что в ту ночь нам с Лорой в спиртное подмешали рогипнол. Это Стеллу все равно не убедило.

– Зачем Хьюго было подмешивать вам с Лорой наркотик? И в любом случае где он достал эту штуку?

– Разве я не говорила, что Себастиан был американец? В Штатах можно было легко найти этот препарат, в Мексике он продавался абсолютно легально. Я думаю, Себастиан привез его с собой. Должно быть, Хьюго обо всем договорился заранее. Он хотел скомпрометировать меня и запретить Лоре со мной общаться.

– Все равно не могу себе представить, зачем ему это было нужно, но к этому мы вернемся позже. Как можно было предугадать, что Уилл вернется именно в это время?

– Опять же сначала я думала, что это было несчастнейшее стечение обстоятельств. Но все сложилось как-то чересчур одно к одному. Я позвонила в ту самую компанию в Северной Ирландии. Они никогда не слышали о человеке, который разговаривал с Уиллом. Я позвонила и в British Airways, чтобы узнать, кто оплатил билеты, но там ничего не узнала. Хьюго знал, как много для Уилла значила та работа. И время совпало идеально.

Что ж, может быть, в этом и есть какая-то доля истины, подумала Стелла. Но тогда ее зять был еще большим чудовищем, чем она воображала. Она взяла с тарелки тост, густо намазала его джемом и отложила в сторону. Есть ей совсем расхотелось.

– Извини, Имоджен, но все это как-то слишком натянуто. Зачем ему это делать? И что сказала Лора о твоей странной теории?

– Лора тогда находилась под влиянием Хьюго. И она тоже не поверила мне насчет рогипнола. Сказала, чтобы я ей больше не звонила, а я была так расстроена, что и действительно больше не стала звонить. Я много раз пыталась объяснить все Уиллу, но и его не убедила, как и тебя. К тому времени я поняла, что могло заставить Хьюго проделать всю эту операцию. За несколько дней до того, как он пригласил нас на обед, я разговаривала с Лорой по телефону. Она буквально плакала в трубку – по-настоящему. Сказала, что ей обязательно нужно мне что-то рассказать. Я попыталась добиться от нее, что случилось, но она только всхлипывала и говорила, что не может сказать этого по телефону. Я предложила приехать прямо сейчас, но она уговорила меня подождать, пока не будет Хьюго – он должен был улететь в Париж через пару недель. Тогда она и собиралась мне все рассказать, и не только рассказать, но и что-то показать. Здесь, в Оксфордшире. Как раз когда мы обо всем договорились, она вдруг ахнула и прошептала: «Черт! Я больше не могу говорить! Господи, хоть бы он ничего не слышал!» И повесила трубку. В результате мы так и не встретились; подоспело это приглашение, а когда я приехала в Оксфордшир, нас с ней ни на минуту не оставляли наедине.

– Значит, ты думаешь, что Хьюго вас подслушал и ему не понравилось, что Лора хочет тебе что-то рассказать? – с сомнением спросила Стелла. – Или что у нее вообще есть близкая подруга, с которой она может поделиться? По-твоему, он разработал этот изощренный план, чтобы просто разбить вашу дружбу?

– Да, Стелла, так я и считаю. И его план сработал.

– И что Лора думает по этому поводу сейчас?

Ни Стелла, ни Имоджен не услышали, как в кухню вошла сама Лора. Судя по всему, она слушала их разговор уже несколько минут.

– Это правда, мама. Все до последнего слова. Ты не знаешь, на что был способен Хьюго. Это еще самое меньшее из его преступлений.

Бекки, которая тоже только что вошла в дом и была на полпути к кухне, остановилась как вкопанная. Она приехала всего пару минут назад и у входа столкнулась с миссис Беннет, которая, наклонившись в три погибели, оттирала ступеньки крыльца. Не желая ее отрывать, Бекки сказала, что вполне может найти дорогу до кухни сама и посмотреть, не проснулся ли кто из домочадцев.

Дверь, ведущая из коридора в основные помещения, была открыта и подперта старинной подставкой для зонтов. Произнеся слова, которые произвели такой эффект на Бекки, Лора закрыла за собой дверь кухни, и голоса говорящих стали более приглушенными. Бекки ужасно не нравилось подслушивать, но она напомнила себе, что прежде всего она офицер полиции и это нужно для расследования дела. Поэтому осторожно сделала несколько шагов по направлению к кухне и замерла. Лора, Стелла и Имоджен (их голоса Бекки запомнила еще вчера) разговаривали на повышенных тонах, и разобрать их слова было довольно легко. Стелла заговорила первой:

– Думаю, тебе известно, Лора, что мне никогда не нравился твой брак. Но ты мне вообще ничего не рассказывала. Ни одного слова против Хьюго за все эти годы. И теперь я наконец желаю знать, какого черта происходило в вашей семье. Что ты имеешь в виду – самое меньшее из его преступлений?

– Пожалуйста, мама, давай не будем сейчас об этом. Я знаю, что ты не любила Хьюго. Я могу сколько угодно разыгрывать перед всем миром роль безутешной вдовы, но не собираюсь притворяться перед тобой.

Имоджен что-то проговорила, но Бекки ее не расслышала.

– Нет, Имо, не перебивай меня. Она моя мать и должна знать, что я очень рада смерти Хьюго. Нет нужды копаться в прошлом, да я и не хочу этого делать. Но это факт, и давайте уже закончим с этой темой.

Снова вступила Стелла. Должно быть, она сидит лицом к двери, поняла Бекки, поэтому ее слышно лучше.

– И это все, что ты хочешь мне сказать? Что такого ты собиралась рассказать Имоджен, из-за чего Хьюго так встревожился? Почему ты ничего не сказала Уиллу? Лора, я не знаю, что мне думать.

– Мама, это совершенно не имеет значения. Все давно в прошлом, и я не хочу снова в это погружаться. Когда Имоджен позвонила мне и рассказала о рогипноле, я ей не поверила. Я не хотела и не могла ей поверить. Как бы я тогда смогла жить со своим мужем? Но потом заподозрила, что он использовал этот препарат и со мной, несколько раз. Этот или другой. Нет, не надо на меня так смотреть. Не для того, чтобы меня изнасиловать. Он делал это, когда хотел, чтобы я была послушной и безвольной. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что Имоджен была права. Я, конечно, очень перед ней виновата, и она это знает, но, когда наконец все осознала, было уже слишком поздно.

– А откуда, интересно, она это знает, если после того случая вы с ней не общались и не встречались? Вчера у вас не было времени как следует поговорить, к тому же вас все время прерывали. Я что-то пропустила, скажите мне на милость?

Возникла напряженная пауза. Бекки боялась пошевелиться, чтобы не выдать себя.

– Извини, Стелла. Мы сказали тебе неправду. Мы с Лорой поддерживали связь последние года полтора, с тех пор, как она во второй раз оказалась в этом ужасном месте. Мы не хотели, чтобы кто-то об этом знал, потому что тогда мог случайно узнать и Хьюго. Мы общались по Интернету – в больнице разрешалось им пользоваться. Они заблокировали электронную почту, но почему-то совершенно забыли, что связываться с людьми можно и через социальные сети.

Кажется, Стелла это тоже не совсем поняла, но Имоджен все равно продолжила:

– Я была уверена, что с Лорой все в порядке и у нее нет никакого расстройства. Но она сдалась и перестала бороться, и мне захотелось ее поддержать. Вновь пробудить к жизни того человека, которого этот подонок изо всех сил старался угробить.

В этих словах послышалась такая неприкрытая ненависть, что в кухне воцарилось молчание. Наконец Стелла заговорила снова.

– Имоджен, – торжественно произнесла она, – я хочу, чтобы ты сказала мне чистую правду. Это ты убила Хьюго?

Ответ Имоджен последовал буквально через доли секунды.

– Нет, Стелла. Честно и от всего сердца – это не я. Хотя я искренне желала ему смерти. Такой человек не заслуживает жизни на земле.

В этот момент Бекки уловила какое-то движение позади себя. Миссис Беннет, видимо, закончила с крыльцом и возвращалась обратно. К счастью, в коридоре было темно, и домработница ее не заметила, но еще пара секунд – и ее присутствие будет обнаружено. Бекки быстро толкнула дверь в кухню, беззаботно напевая какую-то мелодию, и изо всех сил постаралась изобразить удивление.

– О, да вы все уже встали. Так рано. Меня впустила миссис Беннет – надеюсь, все нормально? Как вам спалось?

Три пары глаз впились в нее. И Лора, и Имоджен, и Стелла, судя по всему, были немного шокированы, но Бекки сделала вид, будто ничего не замечает. За ее спиной возникла миссис Беннет.

– Доброе утро, леди Флетчер, миссис Кеннеди и миссис Кеннеди. А, сержант, я вижу, вы еще не налили себе чаю? Садитесь, сейчас я вам все подам. Может быть, кто-то еще хочет выпить чаю, пока я готовлю завтрак?

Стелла немного нахмурилась. От нее не укрылось это странное несоответствие – Бекки только что вошла в кухню, и за эти несколько секунд она никак не успела бы не то что налить себе чаю, но даже подойти к чайнику. Однако Бекки понадеялась, что на этот раз ее пронесет.

После чаепития с тостами – никто не мог заставить себя проглотить что-то еще, – которое прошло почти в полном молчании, дамы одна за другой нашли предлог удалиться из кухни. Конечно, подумала Бекки, все что угодно, лишь бы не оставаться в этой напряженной обстановке. Стелла явно не закончила разговор с Лорой и Имоджен, но Имоджен быстро извинилась и сказала, что хочет принять ванну. И банные процедуры, очевидно, будут продолжаться так долго, как это только возможно, хмыкнула про себя Бекки. Как бы ни были близки бывшие свекровь и сноха, Стелла точно не пошла бы за Имоджен в ванную, так что разговор откладывался.

Стелла с несчастным видом сказала, что идет в гостевой домик, чтобы переодеться. Она предложила Лоре присоединиться к ней и заодно поговорить, но Лора отказалась, сославшись на то, что ей нужно побеседовать с Бекки.

Стелла вышла. Лора повернулась к удивленной Бекки и улыбнулась:

– Извините, Бекки. На самом деле мне ничего такого не нужно. Дело в том, что мама твердо намерена вытянуть из меня все подробности моей жизни за последние десять лет, а это ну никак не пойдет на пользу расследованию. Она просто хочет удовлетворить свое любопытство. Если вы не возражаете, я пойду почитаю газеты. Я так полагаю, если бы в деле появились какие-то новости, вы бы мне уже сказали?

Бекки проводила ее взглядом. В деле Хьюго Флетчера были сплошные недомолвки и обман, и она не понимала, почему Том нянчится с этими женщинами и старается не наступать им на мозоли. Но он был абсолютно убежден в том, что при отсутствии неопровержимых доказательств жесткий допрос всего лишь поставит барьер между детективом и подозреваемым и тот никогда не расскажет правды. Том любил собирать маленькие «кусочки» доказательств и придерживать их до поры до времени, а потом, когда наступит нужный момент, использовать все сразу. Однако Бекки хотелось действовать, и она решила, что нужно сообщить Тому кое-какие сведения. Пусть он будет чем-то вооружен, когда прибудет в Оксфордшир.

Она достала из сумки мобильный, отошла подальше от дома, чтобы никто наверняка не услышал, и набрала его номер.

– Том, я тут услышала один крайне интересный разговор. В принципе, здесь есть о чем доложить, но мне пришла в голову одна мысль. Мы знаем, что Имоджен Кеннеди прилетела из Парижа, и проверили все рейсы из Лондона до Парижа в то утро. Но ведь никто не проверял списки пассажиров «Евростар»? Путь до Парижа занимает всего пару часов. Она могла все успеть.

Том явно проникся к ней уважением, и Бекки это было приятно. Но разумеется, он захотел узнать, что натолкнуло ее на эту мысль.

– Что? Нет, в общем, у меня нет особых причин ее подозревать, и я не слышала, чтобы она признавалась в убийстве. На самом деле даже наоборот. Стелла задала ей прямой вопрос, и Имоджен твердо все отрицала. Как жалко, я услышала только самую последнюю часть беседы. Интересно, что она рассказала Стелле прежде, чем та сделала такое предположение. Если вы раздобудете списки пассажиров и пришлете их мне, я с удовольствием просмотрю все сама. Пока леди все как одна изображают Грету Гарбо, мне совершенно нечем заняться, а я не хочу зря тратить время. У меня с собой ноутбук и 3G-модем, так что я могу выйти в Интернет и пошарить там. Хочу поискать информацию про рогипнол и почитать, легко ли было достать его в девяностые.

Конечно, Том задал логичный вопрос, и Бекки вздохнула:

– Я все объясню, когда вы приедете. А пока, думаю, вам будет интересно узнать кое-что еще. Имоджен и Лора поддерживали связь последние полгода или около того. Может быть, вам стоит спросить об этом Лору. Она более крепкий орешек, чем вы думаете, Том.