После утренних событий Элли просто необходимо было уйти из дома. Она достала из кладовки четыре сумки для продуктов из экологически чистых материалов и отправилась в супермаркет. Шопинг помог Элли отвлечься – так же, как и мысли о том, какой роскошный семейный ужин она устроит, когда постоянные дежурства наконец закончатся. Но, вернувшись домой, Элли обнаружила, что все куда-то подевались, и снова забеспокоилась.

Припарковавшись у крыльца, Элли посмотрела на часы. Наверное, Макс снова куда-то повел детей – его машины не было видно, да и автомобиля Лео тоже. Куда все сбежали?

Взяв одну из сумок и дойдя до кухонной двери, Элли с удивлением обнаружила, что она слегка открыта. Значит, дома кто-то есть?..

Втащив все четыре сумки и поставив их на пол, Элли замерла и прислушалась. Тишина. Опять Макс забыл закрыть дверь. Ну сколько раз надо повторять?..

А вдруг это не Макс? Вдруг он снова проник в дом, пока никого нет? Опять. Элли не знала, как поступить. Встретиться с ним лицом к лицу и поставить вопрос ребром? Но кто знает, чем это может кончиться? Если они дома одни, Элли прекрасно знала, чего захочет этот человек. Ну уж нет, ни за что. Она никогда не думала, что он может быть опасен, однако после утреннего разговора ее одолевали сомнения.

Наверное, лучше всего посидеть в машине и подождать, пока кто-нибудь вернется. Нет, так не годится. Она должна узнать наверняка. Элли не хотела, чтобы он видел ее или понял, что она здесь. Но ей нужна была уверенность. Если кто-то и мог проникнуть в дом незамеченным, то только он.

Сняв туфли, Элли тихонько прокралась из кухни в коридор. Некоторое время стояла неподвижно, но не услышала ни звука. В доме никого не было. Только тут Элли поняла, что от напряжения затаила дыхание, и, с облегчением выдохнув, направилась обратно на кухню.

И тут что-то стукнуло. Где-то позади, но не на первом этаже, а наверху. Кажется, упал какой-то предмет или закрылась дверь. Элли была на сто процентов уверена, что ей не показалось. В доме посторонний.

Нельзя поддаваться панике, но Элли испугалась всерьез. Ну зачем, зачем он это делает? Меньше всего ей хотелось оставаться наедине с ним в пустом доме.

И снова этот стук… Прежде чем Элли смогла сделать хоть шаг, скрипнула верхняя ступенька лестницы. Элли уже знала, кого сейчас увидит. До кухни она добежать не успеет, придется прятаться в гостиной – другого выхода нет.

Элли бесшумно приоткрыла дверь и скользнула внутрь. Распластавшись по стене, задержала дыхание. О боже, только бы он ее не нашел… Вот он спустился по лестнице. Элли слышала звук его дыхания, знакомый тихий смех… Элли поняла – этот человек знает, что она здесь. Но как, как?..

Дверь гостиной начала медленно открываться, Элли принялась шарить руками за спиной в поисках оружия и нащупала оловянный подсвечник.

Картину, висевшую над камином, закрывало стекло, и в нем Элли увидела мужскую фигуру, на которую падал свет из окна в коридоре. Черты лица различить было невозможно, но эти широкие плечи ни с чем не спутаешь.

И тут снова раздался этот смех. Он нашел ее.

Распахнув дверь, Элли метнулась к нему. Страх неожиданно сменился яростью. Она кинулась на него, и он попятился в коридор, шутливо вскинув руки, точно сдавался.

– Ах ты, гад! Что ты делаешь в моем доме? Нет, на этот раз ты зашел слишком далеко! Так и знала, что это ты побывал здесь в воскресенье и рылся в моих вещах! Придурок! Знаешь, что скажет Макс, если застанет тебя здесь?! – закричала Элли.

Он лишь улыбнулся и, подойдя к Элли, взял ее за руки и втолкнул обратно в гостиную. Он с легкостью удерживал оба ее запястья в своей мускулистой руке, потом поднял их над ее головой, а свободной рукой провел по ее боку от шеи до бедра. Элли уже собиралась закричать, как вдруг с лестничной площадки донесся голос, которого она уж никак не ожидала услышать.

– Элли, почему ты кричишь на Шона?

Макс… О нет… Что она натворила?.. Вдруг муж слышал ее слова? На некоторое время у Элли отнялся язык. Неужели она выдала себя? Шон лишь улыбнулся и, выпустив ее руки, подтолкнул в спину. Они вышли обратно в коридор.

Макс стоял, опершись на перила. Вид у него был и озадаченный, и сердитый одновременно. Элли окончательно утратила дар речи. Шон продолжал усмехаться.

– Все нормально, Макс. Кажется, ненароком испугал нашу мисс Скарлетт. Чуть подсвечником меня не пришибла. Должно быть, решила, что в дом забрались воры.

Макс остался недоволен объяснением:

– Воры?! Элли, что за фантазии? Я попросил Шона поменять замки, чтобы ты успокоилась, а заодно он помог мне отнести наверх новый ящик для игрушек.

Не удержавшись, Элли оглянулась через плечо и метнула в сторону Шона сердитый взгляд. Наверняка стоит и ухмыляется. Можно подумать, проблема решена. Он просто сделает для себя еще один ключ, и ничего не изменится.

Однако Элли быстро взяла себя в руки и растянула губы в некоем подобии улыбки.

– Просто перед домом не было машин, вот я и решила, что никого нет…

– Мы припарковались у боковой стены. Сама же все время твердишь, чтобы ставил машину там. Лео уехала, а детей удостоил редкой привилегии – полчаса посмотреть мультики по домашнему кинотеатру, чтобы под ногами не путались. В общем, сейчас спущусь. А ты пока принеси Шону что-нибудь выпить, загладь свою вину. Чуть не оглушила бедолагу.

Макс скрылся из вида, а Элли бессильно закрыла глаза, охваченная невероятным облегчением. Она совсем забыла, что не одна.

– Не волнуйся, Элли, я сейчас уйду. Не надо мне ничего приносить. – С лица Шона исчезла улыбка. – Не могу видеть вас вместе. Особенно после того, что было вчера вечером. Учти, я недоволен. – Шон сжал ее запястье. – Я серьезно, Элли. Очень недоволен.

Он выпустил ее, и Элли принялась яростно тереть руку, будто пытаясь уничтожить малейшие следы прикосновения Шона.

– Ладно, я пошел. Но, если что, ты знаешь, где меня найти. Жду в любое время.

Он повернулся к двери, потом остановился:

– Кстати, пока Макс не видел, я кое-что переставил. Мне хочется, чтобы подарок, который я купил, стоял в твоей ванной, там, где ты раздеваешься, лежишь в ванне, принимаешь душ… За этим я его и принес. Не переставляй его больше, Элли.

Теперь я снова могу слышать. И чувствовать. Все тело болит, особенно ноги. Наверное, оттого, что била ими в дверь. Нет, это было тогда. Давно. Что-то все перепуталось…

Я ждала Хлою. Точно! Я и забыла. Она должна была приехать с мамой и забрать меня.

Но случилось совсем другое…

Хлои в машине не оказалось, но ничего плохого я не заподозрила. Мне объяснили, что планы пришлось изменить. И вообще, я была так рада, что ни о чем плохом не думала. Конечно, удивилась, когда меня попросили надеть на глаза повязку, но мне сказали – это нужно для того, чтобы не испортить сюрприз. Теперь-то я понимаю. Я не должна была видеть, куда меня везут, чтобы потом не могла рассказать, что это за место.

Мы зашли в дом и стали ждать Хлою. Я спрашивала: «Где Хлоя? Когда она придет?»

«Скоро. А пока мы ее ждем, почему бы нам не поболтать, не познакомиться поближе?»

И правда – почему нет? Но мне не терпелось увидеть Хлою.

Не помню, когда я поняла, что Хлоя не придет, но сразу забеспокоилась. Нет, что-то тут не так. Странная какая-то ситуация. Я попросила отвезти меня домой. Спросила адрес и сказала, что могу позвонить родителям, чтобы они меня забрали.

Зря я это сделала. Телефон выхватили у меня из рук и швырнули в стену так, что он треснул.

«Никуда ты не пойдешь, пока я тебе не разрешу».

Сначала – вспышка гнева, потом дрожащая рука погладила меня по волосам. Это было еще хуже, чем злость.

«Не трогайте меня!» – взвизгнула я.

«Что ты такое говоришь, девочка моя? Уж мне-то точно можно тебя трогать. Вот, видишь? И совсем не больно, правда? Можно я тебя поцелую?»

Губы коснулись моей щеки. Они были сухие, потрескавшиеся. Меня поцеловали несколько раз. От омерзения меня затошнило. Потом меня обняли и прижали к себе. От футболки пахло потом, на ней были влажные пятна. Это было ужасно, но сопротивляться я не могла – мне было слишком страшно.

«А теперь, Эбби, я тебе кое-что расскажу. Только это секрет».

Я сидела и слушала. И тут я все поняла. Даже раньше, чем рассказ закончился. Я вспомнила этот голос.

Я очень испугалась и закричала. Надо же было попасть в такую беду! Но потом увидела пояс от халата и умолкла. Глядела, как он покачивается у меня перед носом, и понимала, что будет, если не стану слушаться.

«Почему ты так себя ведешь, Эбби? Можно подумать, будто ты меня ненавидишь! Мы ведь могли бы стать хорошими друзьями. Всего-то и надо было – пообещать, что не выдашь секрет – и все, иди спокойно…»

«Я хочу с тобой дружить», – сказала я, плача.

Раздался неприятный смех – еще один звук из прошлого.

«Врешь. Думаешь, я не могу отличить, когда ты врешь?»

Я упрашивала, умоляла не связывать меня. Пообещала не двигаться с места. Даже туфли сняла, чтобы показать, что никуда не собираюсь. Куда я побегу без туфель? Но больше всего я боялась скотча. Из-за него умирают. От страха не могла выговорить ни слова. Вспомнила, как научилась сидеть тихо, точно мышка. Тсс. Не двигаться. Не шуметь. Ни звука. Видишь, я все помню! Что-что, а это я могу.

А потом все происходило очень быстро. Зазвонил телефон. Не мой. На секунду эти дикие глаза перестали следить за мной и посмотрели в другую сторону. Другого шанса не будет, ведь теперь я все знала. Знала слишком много, а значит, мне не позволят уйти просто так.

Я сидела недалеко от задней двери. Оставалось надеяться, что она не заперта. Я схватила стакан с кока-колой – ею меня угостили, когда я только приехала. Тогда мы еще были приветливы друг с другом. Но я не стала пить – ждала Хлою. Я вскочила со стула, схватилась за дверную ручку и, обернувшись, плеснула кока-колу в испуганное лицо у меня за спиной. После такого способность видеть вернется не сразу. Мой план сработал. Я выскочила за дверь и побежала.

После сцены с Шоном Элли рада была сбежать из дома. Еле-еле высидела обед, хотя трепетала при мысли, что Макс едва не узнал правду. Муж, конечно, отнесся к случившемуся как к забавному недоразумению и смеялся над шуткой про мисс Скарлетт и подсвечник, однако Элли трудно было к нему присоединиться. Она понимала: как бы там ни было, Макса слегка удивила ее реакция. А хуже всего то, что Элли не знала, чего ждать от Шона, но понимала: инцидент не исчерпан. И последствия непредсказуемы.

Элли рассчитывала на легкую неделю – всего три короткие смены в больнице, а все остальное время можно посвятить Максу и детям. Но вместо этого приходилось ездить на работу каждый день и крутиться как белка в колесе. Впрочем, это и к лучшему. Элли было жаль бедную Эбби, к тому же появился законный повод поменьше бывать дома. Вчера Макс так старался ее порадовать, что Элли чуть было не рассказала ему все. Но потом увидела в саду Шона, и ее охватил страх. Вдобавок теперь Элли одолели сомнения относительно измены Макса. Если он правда встречается с Аланной и даже строит с ней совместные планы, почему устроил для жены романтический вечер? Как все запуталось…

Вздохнув с досадой, Элли плечом толкнула дверь отделения реанимации и интенсивной терапии. Сейчас о своих делах думать некогда. Элли была благодарна, что ей позволили и дальше ухаживать за Эбби. Этим она и займется – нужды пациентки прежде всего. Посмотрев в сторону кровати, Элли не удивилась, увидев Кейт на обычном месте. Но Элли заметила и кое-что другое – исчез один из аппаратов в изножье кровати, а это определенно хороший знак. Сестра, которую Элли должна была сменить, заметила ее и направилась к посту.

– Отличные новости, Элли. Эбби отключили от аппарата искусственной вентиляции легких, и реакции у девочки хорошие. Глаза пока не открывала, зато реагирует на боль и дышит сама. Кейт и Брайан от нее не отходят – дежурят по очереди. Но я беспокоюсь за Кейт. Ничего не ест и все время повторяет, что они с Брайаном не уберегли Эбби. Сегодня утром было два экстренных случая, поэтому поговорить с ней не успела. Может, ты попробуешь? Скажи, чтобы перестала себя казнить.

Подойдя к кровати, Элли обратила внимание, как Кейт теребит носовой платок дрожащей рукой. Кажется, это уже не нервы, а переутомление, решила Элли. Она положила руку на плечо Кейт и приветливо улыбнулась.

– Рада видеть, что искусственная вентиляция легких Эбби больше не требуется. Вы, должно быть, просто счастливы. Но учтите – вам следует побольше спать и не забывать про еду, – тихо произнесла она. – Когда Эбби очнется, ей нужна будет сильная мама, которая сможет позаботиться о ней. Картина благоприятная, так что самое время подумать о себе.

– Когда Эбби очнется, она разговаривать со мной не захочет, – ответила Кейт.

– Ну что за вздор? – удивилась Эбби. – Конечно же захочет! Вы ведь ее мама! С чего вообще вам в голову приходят такие мысли?

– Я ее подвела! Обещала, что с нами Эбби может ничего не бояться, но мы не уберегли ее. После того, что произошло с Джессикой, мы дали обещание… Уверяли: мы не допустим, чтобы с ней случилось что-то плохое. А теперь – посмотрите на нее… И за что ребенку такие испытания?..

Элли притихла. Кто такая Джессика, она не знала, но подозревала, что вопросы лучше не задавать. Кейт подняла глаза.

– Джессика – младшая сестра Эбби. Мы стараемся никому не рассказывать историю нашей девочки. В конце концов, это право Эбби – решать, когда и чем именно она готова будет поделиться. Но сейчас мне просто необходимо выговориться, а вы никому не скажете, я знаю…

– Можете мне доверять, Кейт. Не бойтесь, ваш секрет в безопасности, – ответила Элли.

Кейт сидела, судорожно сжимая и разжимая лежащие на коленях руки. Не поднимая глаз, она произнесла:

– Джессике тогда было всего два года, а Эбби – четыре. Представляете, второе имя Джессики – Хлоя! Из-за этого вдвойне неприятно… Эбби увидела имя сестры, и оно сразу ее расположило… Но ведь никто не мог об этом знать, правда? Столько лет прошло… Все уже и думать забыли…

Элли взяла Кейт за руку.

– Может, не стоит бередить старую рану? Вы, конечно, говорите, что прошло много лет, но я вижу, что вам слишком тяжело говорить об этом. Не знала, что у вас была вторая дочь.

Кейт озадаченно нахмурилась, потом слабо улыбнулась сквозь слезы.

– Нет, нет. Джессика – не наша дочь. Эбби – приемный ребенок. Я думала, вы в курсе. Об этом же, наверное, и в карточке написано…

– Даже не подозревала. Никогда бы не подумала, что Эбби удочеренная. Ни одни родители не смогли бы заботиться о своем ребенке лучше.

– Мы взяли Эбби совсем маленькой девочкой, для нас она как родная дочь. У меня бесплодие, вот мы и решили взять ребенка. Нам повезло – так в нашем доме появилась Эбби. Бедная девочка… Она была в ужасном состоянии и очень боялась темноты. До сих пор от страха не избавилась. Мы никому не рассказывали, что Эбби приемная, и сама она держала это в секрете… Но Хлоя… Хлоя написала, что ее тоже удочерили, и это их сразу сблизило. Хлоя была первой, кому Эбби решилась открыться. Вот почему они так подружились. Проклятый сайт… Эбби ведь до сих пор скучает по Джессике.

Кейт достала из сумки маленький фотоальбом.

– Это Джессика, – сказала она. – На всякий случай принесла фотографии, вдруг окажется, что Эбби потеряла память… Сомневалась, стоит ли брать снимки Джесс, но Эбби очень часто говорит о сестренке, вот я и решила, что это поможет. Насколько мы знаем, это единственная ее фотография.

Увидев двух маленьких девочек на старом снимке, Элли была потрясена до глубины души. У обеих явное истощение, одежда грязная и потрепанная, уголки рта опущены вниз. Видимо, старшая – Эбби, но, поскольку Элли ни разу не видела девочку без синяков на лице, сказать наверняка было трудно. Младшая была одета в сарафанчик с узорами, слишком большой и с порванным подолом. Сарафанчик едва не сваливался, обнажая костлявое плечико. На старшей девочке были шортики и футболка – эта одежда смотрелась чуть лучше, но ненамного. Элли обратила внимание, что одна рука ребенка находится под странным углом к телу, и у обеих на запястьях синяки.

Кейт внимательно следила за реакцией Элли.

– Соседка сфотографировала. Она тревожилась за девочек. Собиралась проявить пленку и обратиться в органы опеки, но не успела. Джессика умерла, а Эбби забрали у матери.

– Бедные дети. – Голос Элли дрожал, когда она смотрела на этих маленьких несчастных существ. – Что случилось?

– Их мать была проституткой. Она снимала комнату, и, похоже, дети отпугивали клиентов. Когда эта женщина… работала, она запирала девочек в чулане, связывала их и заклеивала рот.

Элли едва сдерживала слезы. Да как это можно?..

– Джессика умерла, – продолжила Кейт. – А соседка – та самая, которая сделала снимок, – подоспела как раз вовремя. Сумела увести Эбби и не отпускала от себя, пока не вызвала полицию. Мать сбежала, но скоро ее поймали и отправили в тюрьму за непредумышленное убийство и жестокое обращение с детьми. Но срок был небольшой. Представляете – родителям, из-за которых умерли дети, дают от восьми до десяти лет! А на половине срока ее освободили условно-досрочно. Кто знает, может, она вышла замуж и родила еще детей. Своими руками бы ее задушила, если бы встретила. Эта женщина назвала собственных дочерей «маленькими ошибками»!

От потрясения Элли утратила дар речи. Впрочем, слова сейчас были не нужны. Все равно такую жестокость невозможно описать. А Элли думала, что у нее было тяжелое детство – не говоря уже про детство Лео. Даже Фионе пришлось немало вынести из-за равнодушия родителей. Но все их проблемы, вместе взятые, меркли на фоне рассказа Кейт. Подумать только – после всех этих страданий на Эбби обрушились новые…

Элли еще раз посмотрела на фотографию несчастных детей. Взглянула на Эбби, но не заметила никакого сходства. Однако, как ни странно, ее упорно притягивало лицо Джессики. И не только потому, что бедная девочка умерла. Почему-то выражение лица ребенка показалось Элли смутно знакомым. Нет, должно быть, она ошиблась. Сколько Элли ни пыталась вспомнить, где могла его видеть, – бесполезно. Наверное, показалось.