Треск радиопомех прекратился. Лимузин едет в тишине по федеральной дороге номер 70. Надпись на указателе сообщает, что расстояние до денверского аэропорта восемнадцать километров. Паркс смотрит в зеркало заднего обзора. Кроссман глядит перед собой невидящими глазами, его лицо осунулось. Он не произнес ни слова с тех пор, как прервалась связь с денверским монастырем.

Тишину нарушает телефонный звонок. Кроссман нажимает кнопку приема и слушает, не говоря ни слова. Затем он выключает эту кнопку, кашляет, чтобы прочистить горло, и говорит:

— Десять коронеров уже находятся на месте, собирают остатки трупов и пытаются понять, что произошло. Они уже нашли останки, соответствующие четырнадцати телам. Я говорю «соответствующие» потому, что моим коронерам не удается сложить из них целые трупы. У них есть концы рук, ладони, пальцы и какие-то, черт бы их побрал, клочки ног. Но им не удается узнать, от чьих тел были отделены эти куски мяса. Поэтому у меня есть к вам вопрос, и простите меня за его прямоту. Что там произошло?

В ответ — тишина. Отец Карцо пристально смотрит в глаза директора ФБР.

— Мистер Кроссман, вы верите в Бога?

— Только по воскресеньям. Почему вы это спросили?

— Потому что мы имеем дело с действием сил, которые наш разум не в силах понять, когда пытается объяснить их логически.

На губах Кроссмана появляется ледяная улыбка. Он вынимает из кармана конверт и кладет его на столик перед священником.

— О’кей, отец. Раз вы хотите играть так, то вот два билета в первый класс до Женевы, которые вы у меня просили. Самолет компании «Люфтганза» вылетает из Стейплтона в восемнадцать часов. У вас едва хватает времени, чтобы убедить меня позволить вам лететь вместе с моей сотрудницей. Когда это время кончится, вы сядете или в этот самолет, или в тюрьму. То есть либо вы спокойно улетите этим рейсом, либо я арестую вас за попытку препятствовать расследованию, которое проводит ФБР.

Тишина. Затем звучит голос Карцо:

— Уже несколько месяцев мы сталкиваемся со случаями одержимости сатанинскими силами. Эти случаи происходят с такой необычной частотой, что мы боимся, как бы это не оказалось началом исполнения одного из самых старых христианских пророчеств.

— Если вы хотите говорить со мной о возвращении Сатаны, то я могу дать вам его адрес. Сатана работает на Уолл-стрит и каждое лето занимается серфингом в Калифорнии.

— Не шутите с такими вещами, мистер Кроссман! Зверь существует, и ваши агенты только что своими глазами видели доказательства этого. Но Сатана может принимать много обликов. И так же, как Бог, он больше всего любит использовать людей для достижения своих целей.

— Это пророчество связано с тем евангелием, которое Церковь потеряла в Средние века?

— Мы знаем, что в Ватикане существует тайное общество кардиналов. Эта ложа называется братство Черного дыма Сатаны. Потерянное евангелие принадлежит им, и они пойдут на все, чтобы его вернуть.

— Что написано в этой книге?

— Ложь, которую папы скрывают уже много веков, а братья Черного дыма хотят открыть перед всеми, чтобы уничтожить христианство. Эти кардиналы — фанатики-сатанисты. Власть их не интересует. Они хотят лишь одного — создать хаос. Мы думаем, что они попытаются использовать удобный случай и на соборе взять власть над Церковью в свои руки.

— Вы можете назвать мне чье-нибудь имя?

— Вы можете мне поклясться, что моя информация не выйдет за стены этого лимузина?

— Вы что, шутите? Или вы думаете, что я имею право сохранить такую информацию для себя одного? Но я гарантирую вам, что она никогда не станет публичной.

Карцо вынимает из кармана своей сутаны конверт с письмом, которое зашифровано кодом тамплиеров. Немного помедлив, он отдает его Кроссману. Директор ФБР разворачивает листок и несколько секунд скользит взглядом по строкам, потом просматривает фотографии и поднимает на священника вопросительный взгляд.

— Это письмо отправлено неделю назад. Его послал кардинал, которого власти Ватикана внедрили в братство Черного дыма. Он зашифровал письмо кодом, основанным на геометрических символах.

— И что дальше?

— Этот кардинал пишет здесь о крушении самолета «Катэй Пасифик — 7890».

— Рейса Балтимор — Рим?

— Да. И указывает название шотландской газеты — «Эдинбург ивнинг ньюс». Именно ее читает старик на фотографии. И номер выпущен на следующий день после крушения.

— Я все еще не понимаю, к чему вы клоните.

— Конечно, понимаете, мистер Кроссман.

Пальцы директора ФБР стучат по клавиатуре переносного компьютера, который он только что открыл. Он входит в базу данных ФБР и выводит на экран список пассажиров, погибших при этом крушении. Потом он снова поднимает глаза на Карцо:

— Вы шутите?

— Разве я похож на человека, который шутит?

— Вы хотите мне сказать, что ваше братство Черного дыма позволило себе такую роскошь — уничтожить самолет в небе, чтобы избавиться от нескольких кардиналов, летевших на собор?

— Это были не просто кардиналы, мистер Кроссман. В этой катастрофе погиб цвет Ватикана. Погибшие были верны папе, а таких мало, можете мне поверить. Но мое внимание в первую очередь привлекло то, что среди них был кардинал Мигель Луис Сентенарио. Участники собора предпочитали его всем остальным возможным преемникам главы Церкви, поэтому считалось, что он, скорее всего, станет следующим папой.

— Это значит, что братство Черного дыма организовало эту катастрофу, чтобы избавиться от единственного претендента на трон святого Петра, который мог бы выиграть выборы?

— И кандидат братства Черного дыма теперь единственный, кто может быть выдвинут на конклаве.

Тишина.

— А кто этот старик на фотографии?

— Кардинал-камерлинг Кампини.

— Камерлинг получает полную власть над Ватиканом, когда папа умирает? Вы понимаете, что это значит?

— Нужно еще, чтобы его святейшество скончался и Святой престол освободился.

— В таком случае, отец, я должен с прискорбием сообщить вам, что папа скончался вчера в двенадцать часов дня по римскому времени. Если то, что вы рассказали об этом братстве, — правда и его члены действительно взорвали самолет «Катэй Пасифик», на котором летел вероятный преемник папы, значит, у братьев Черного дыма теперь развязаны руки и ничто не мешает им выбрать одного из своих главой Церкви. А поскольку кардиналы христианского мира уже съехались на собор, собрать их на конклав будет чистой формальностью.

Карцо закрывает глаза, борясь с приступом головокружения, а Кроссман в это время нажимает кнопку вызова на телефоне «горячей линии». В пустоте звучат несколько гудков, и наконец ему отвечает голос:

— Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли. Я вас слушаю.

— Говорит Стюарт Кроссман. Соедините меня с директором ЦРУ.

— Мистер Вудвард сейчас ловит рыбу где-то в Аризоне.

— Простите, что вы сказали?

— У него сегодня выходной, мистер Кроссман.

— Так скажите ему, чтобы он бросил удочку и как можно скорее вышел на связь со мной.

— Не прерывайте разговор, я переключаю вас на его мобильный телефон.

Раздается треск, а потом издалека доносится голос Стэнли Вудварда:

— Что происходит, Стюарт?

— Поступил сигнал о проблеме категории «Эйч».

— Попытка государственного переворота? Где? В Африке? Или в Южной Америке?

— В Ватикане.

Тишина.

— Ты что, прикалываешься надо мной?

— Стэн, поторопись вернуться: это дело срочное.