46

— Ты что, упал с велосипеда? — спросила Энджела Макнил, прижимая к груди тоненькую папочку.

Эрик Уитли, сидевший в своем похожем на склеп офисе, пребывал в нервно-возбужденном настроении. Сегодня все шло не так. Все. Он собирался прийти раньше обычного, чтобы и уйти немного раньше, но вместо этого, впервые за все время работы в этой бухгалтерской фирме, опоздал.

И вот теперь его отрывают от ланча. Эрик Уитли терпеть не мог, когда ему мешали есть. Прием пищи он считал делом личным и даже интимным.

Сэндвич с тунцом и тонко порезанным помидором на кусочке цельнозернового хлеба, уже надкушенный, лежал на вскрытой упаковке. Рядом — батончик «твикс», яблоко и бутылка газированной воды. Тут же газета, брайтонский «Аргус», с броским заголовком на первой странице «Брайтон сходит с ума по Гее!».

— Нет, не упал. Я никогда еще не падал с велосипеда. По крайней мере, очень давно.

Эта женщина появилась здесь недавно. Профессиональный бухгалтер, овдовевшая два года назад, она уже некоторое время пыталась подружиться с Эриком, единственным в фирме мужчиной. Ничего привлекательного в нем не было, но она чувствовала, что он тоже одинок. Может быть, они сошлись бы, ходили иногда в театр, на концерты. Но как же трудно понять Эрика Уитли! Из коротких разговоров с ним Энджела Макнил знала, что он не женат и подружки у него вроде бы тоже нет. Гей? Нет, не похоже. Она провела пальцем по щеке, там, где у него красовалась царапина.

— Что случилось?

— Кот, — коротко объяснил Эрик Уитли.

Она улыбнулась.

— У тебя есть кот? И у меня тоже!

Эрик снова взглянул на сэндвич. Хотя бы ушла поскорее — он пропустил завтрак и очень проголодался.

— Да, есть.

— А что за кот? Какой породы?

— Той, что царапается.

— Ты такой забавный! — Она усмехнулась, протиснулась между каталожным шкафом и письменным столом и положила папку на стол. — Мистер Филайн просил узнать, не сможешь ли ты составить месячный отчет по «Роусон текнолоджи». Нужно как можно скорее. Сегодня успеешь?

«Все что угодно, только бы ты оставила меня в покое», — подумал Эрик Уитли и кивнул:

— Да.

И все равно она не уходила.

— Тебе камерная музыка нравится? В воскресенье в Соборе концерт, и подруга дала мне несколько билетов. Я к тому, что если ты ничем таким не занят…

— Не нравится. Но за предложение спасибо.

Она посмотрела на газету.

— Только не говори, что ты поклонник Геи Лафайет?

Он помолчал, думая, как ответить так, чтобы поскорее от нее избавиться.

— Вообще-то да. Я большой ее поклонник.

— Серьезно? И я тоже.

Он едва не застонал от досады.

— Ну вот. Кто бы мог подумать, да?

Она посмотрела на него уже другими глазами:

— Ну и ну. А ведь ты, Эрик Уитли, та еще темная лошадка!

Его уже распирало от раздражения. Да как же, черт возьми, избавиться от этой проклятой женщины! Он натужно улыбнулся:

— Грешки ведь за каждым водятся, да?

— Да, точно. Это ты верно сказал. Грешки за каждым водятся. За каждым, да?

Он поднес палец к губам:

— Только никому не говори.

— Не скажу. Обещаю. Это будет наш секрет.

Она вышла из его клетушки, а он с удовольствием вернулся к сэндвичу, не забывая и про газету. На пятой странице в глаза бросился заголовок: «Суссекское убийство в „Криминальном дозоре“».

Эрик Уитли медленно и внимательно прочел всю заметку и, закончив ланч, вернулся к первой странице. Грешки!

Он улыбнулся.