Глава 15
Клеа почувствовала, как Джордан крепче сжал ее. В наступившей тишине она слышала, как тревожно бьется его сердце.
Тротт прицелился в них из пистолета:
– Поставьте ее!
– Она не может идти, – возразил Джордан. – Она ударилась головой.
– Тогда ладно. Вы ее понесете.
– Куда?
Тротт махнул пистолетом в сторону дальнего конца коридора:
– В грузовой отсек.
Пистолет стал решающим доводом. Держа Клеа на руках, Джордан зашагал по коридору к грузовому отсеку, заваленному упаковочными ящиками.
– Десантный отряд знает, что я на борту, – предупредил Джордан. – Без меня они не улетят.
– Неужели? – Тротт задрал голову и прислушался к стрекоту вертолетных двигателей. – По-моему, сейчас они как раз улетают!
Все услышали, как вертолет, взревев, поднялся в воздух.
– Слишком поздно, мистер Тэвисток! – Тротт с сожалением покачал головой. – Вы находитесь в другом мире, где возможно все… Если нас спросят, мы ответим, что вас никогда не было на борту «Виллафьорда». А морякам придется попотеть, чтобы доказать обратное! – Тротт снова махнул пистолетом, показывая на один из ящиков: – Он большой. Там хватит места вам обоим. Вас ждет, можно сказать, уютный конец.
«Он пристрелит нас внутри», – догадалась Клеа. А что потом? Понятно что… Ящик сбросят в море. Они с Джорданом утонут вместе, и их трупы будут навечно замурованы в подводном гробу. Вдруг она поняла, что ей трудно дышать. От ужаса она утратила способность думать, действовать.
Когда Джордан заговорил, голос его показался ей до ужаса хладнокровным.
– Вас уже ждут в Неаполе, – сказал он. – Интерпол и итальянская полиция. Неужели вы думаете, что с ними справиться так же легко, как сбросить ящик за борт?
– За много лет мы наладили отличные контакты с полицией и властями Неаполя!
– Вам долго везло, но полоса везения закончилась. Вы хорошо переносите замкнутое пространство? Скоро вы в таком окажетесь. До конца своих дней!
– Хватит болтать! – рявкнул Тротт. – Поставьте ее! И снимите крышку с ящика. – Он схватил лом и по полу подтолкнул его к Джордану. – Быстрее! И чтобы без глупостей!
Джордан поставил Клеа на пол, но она сразу же осела на колени, ноги по-прежнему не слушались ее. Джордан тут же присел напротив, не сводя с нее настойчивого взгляда. Клеа поняла: он пытается что-то ей сказать без слов. Вот Джордан чуть наклонился к ней, и пола его бушлата распахнулась. Клеа заметила наплечную кобуру. У него есть пистолет!
Джордан стоял к Тротту спиной, и тот ничего не видел. Клеа быстро сунула руку под пиджак Джордана, выхватила пистолет из кобуры и прижала к груди.
– Оставьте ее! – приказал Тротт. – И скорее открывайте чертов ящик!
Джордан нагнулся к ней почти вплотную, прижавшись губами почти к самому ее уху.
– Прикройся мной как щитом, – прошептал он. – Целься ему в грудь!
Клеа в ужасе посмотрела на него:
– Нет!
Он больно схватил ее за плечо:
– Делай, как я сказал!
Их взгляды встретились. И то, что она увидела в его глазах, она запомнила на всю жизнь: «Ты должна жить, Клеа. Ради нас обоих…» Он еще раз пожал ей плечо – уже не так сильно. И улыбнулся.
– Давай же, снимай крышку! – пролаял Тротт.
Клеа положила палец на спусковой крючок. Она еще никогда никого не убивала. Если она промахнется, если промахнется хотя бы на чуть-чуть, Тротту хватит времени разрядить в Джордана всю обойму. Она должна попасть! Попасть и убить… Ради него!
Его губы коснулись ее лба, и она впитала их тепло, прекрасно понимая: в следующий раз, когда она коснется этих губ, они могут нести ледяной холод смерти.
– Может, вас поторопить? – Тротт поднял руку с пистолетом и выстрелил.
Клеа почувствовала, как Джордан дернулся от боли, услышала его стон. Он схватился за бедро. Клеа в ужасе смотрела на ярко-красные капли, которые падали на пол. В голове колыхалась какая-то красная пелена. Она прищурилась. Нерешительность как рукой сняло.
Обеими руками подняв пистолет, она прицелилась и выстрелила. Пуля угодила Тротту точно в грудь. Он, пошатываясь, попятился назад. На лице застыло удивление. Шатаясь, как пьяный, он выпустил пистолет, который с грохотом упал на пол. Тротт тоже упал, потянулся к пистолету, но руки его уже не слушались. Некоторое время его пальцы то сжимались, то разжимались, словно пытались добраться до пистолета. Потом он затих.
– Уходи отсюда, – сказал Джордан.
– Я тебя не брошу.
– Я не могу уйти, и точка. Моя нога…
– Молчи! – крикнула Клеа.
Кое-как она встала, доковыляла до Тротта и схватила его пистолет.
– Все равно нам с корабля не выбраться! Они наверняка слышали выстрелы и будут здесь с минуты на минуту, вся шайка. Нам лучше держаться вместе. – На негнущихся ногах она вернулась к нему.
Джордан скорчился на полу в луже собственной крови. Она нежно взяла его лицо в руки и прильнула к нему в страстном поцелуе. Его губы уже коченели. Плача, она села и положила его голову себе на колени. «Все кончено! – подумала она, услышав топот многих ног в коридоре. – Теперь нам остается одно: сражаться до последнего. И надеяться, что смерть наступит быстро».
Она нагнулась к нему и прошептала:
– Я люблю тебя.
Шаги приближались.
Чувствуя странное спокойствие, Клеа подняла пистолет и прицелилась в дверной проем…
И замерла. На нее, удивленно моргая, смотрел человек в морской форме. За ним стояли еще трое – тоже в форме. Одним из них был Ричард Вулф.
Ричард ворвался в отсек и увидел Джордана и лужу крови. Повернувшись, он закричал:
– Верните вертолет немедленно! Пусть пришлют санитарный вертолет!
– Есть, сэр! – Один из моряков подбежал к аппарату внутренней связи.
Клеа по-прежнему крепко сжимала в руке пистолет, правда, в дверь уже не целилась. Пис толет оставался последней материальной привязкой к реальности. Клеа боялась, что если она сейчас его выпустит, то окажется в каком-нибудь параллельном мире…
– Дайте. Я его возьму.
Она, ничего не понимая, в ошеломлении посмотрела на Ричарда. Тот почти ласково улыбнулся ей и протянул руку. Она без звука отдала ему пистолет. Он кивнул и тихо сказал:
– Умница.
Через пятнадцать минут со стоящего рядом корабля ВМС Великобритании прилетел санитарный вертолет. К тому времени у Клеа более или менее восстановилось кровообращение, и она уже могла стоять на ногах, пусть и неуверенно. Голова по-прежнему раскалывалась; один из медиков отвел ее в сторону и попытался осмотреть, но она только отмахнулась. Все ее внимание было сосредоточено на Джордане. Ему поставили капельницу, положили на носилки… Клеа протиснулась в кабину подъемника и вместе с ним поднялась на палубу.
И только когда Джордана понесли к вертолету, а кто-то отвел ее в сторону, она поняла, что его от нее увозят, и ужаснулась. Если она потеряет его из виду сейчас, то больше никогда в жизни не увидит! Вырвавшись, она понеслась к вертолету. Путь ей преградила чья-то сильная рука.
Рука Ричарда Вулфа.
– Пустите! – закричала она, стараясь вырваться.
– Его переправят в больницу. Там о нем позаботятся.
– Я хочу быть с ним! Я нужна ему!
Ричард уверенно взял ее за плечи:
– Вы скоро его увидите, Клеа, обещаю! Но теперь вы нужны нам. Вы должны многое нам рассказать. О Ван Уэлдоне. Об этом корабле.
Другие слова заглушил рев вертолетных двигателей. Клеа в отчаянии следила, как вертолет взлетает в темноту и исчезает, словно унесенный порывом ветра.
Мысленно она взмолилась: «Только бы с ним ничего не случилось! Большего я не прошу… Пусть с ним ничего не случится!»
Ответом ей стал лишь шум ветра и плеск волн.
– Мисс Райс! – негромко окликнул ее Ричард.
Клеа посмотрела на него сквозь слезы.
– Я все вам расскажу, мистер Вулф, – ска зала она и неожиданно для себя усмехнулась: – Даже правду!
Она снова увидела Джордана только через два дня. Ей сказали, что он потерял много крови, но операция прошла успешно, без осложнений. Больше ей ничего и не нужно было знать.
Ричард Вулф отвез ее на конспиративную квартиру МИ-6 в пригороде Лондона. Ее поселили в симпатичном каменном домике с палисадником за белой оградой. Клеа этот красивый домик казался тюрьмой. Впечатление усиливали три агента в штатском, охранявшие домик со всех сторон.
Ричард объяснил, что такие меры предосторожности необходимы. Скорее всего, за ее голову по-прежнему обещана награда, поэтому перевозить ее с места на место опасно. До тех пор, пока арест Ван Уэлдона не станет достоянием гласности, Клеа придется держаться подальше от посторонних глаз.
И подальше от Джордана.
Клеа не поверила Ричарду. Она догадывалась, почему их с Джорданом разлучили, и догадка ее совсем не удивляла. Она так и думала, что в конечном счете аристократическая родня одержит верх. Клеа не та женщина, которую с радостью примут в семью. Особенно в такую, где все так гордятся своей безупречной репутацией. И не важно, какие чувства они с Джорданом испытывают друг к другу. Ее прошлое встало между ними непреодолимой преградой.
Для Тэвистоков сейчас важно только одно: благополучие Джордана. И в этом она не может их винить.
И все же она презирала родственников Джордана, потому что они вздумали ограничить ее свободу. Целых два дня она терпела свою симпатичную маленькую тюрьму. Бродила по саду, смотрела в экран телевизора, без всякого интереса листала журналы. На второй день заточения она поняла, что с нее хватит.
Она собрала рюкзак, вышла и объявила охраннику у парадного входа:
– Хочу уйти.
– Боюсь, это невозможно, – ответил тот.
– Интересно, что вы станете делать, если я сбегу, – выстрелите мне в спину?
– Мне приказано обеспечивать вашу безопасность. Вы не можете уйти отсюда.
– Еще как смогу! Смотрите внимательно!
Она забросила рюкзак за плечо и уже выходила из калитки, когда по дорожке к дому подъехал черный лимузин. Он затормозил прямо перед ней. Клеа замерла на месте. Шофер вылез из машины, обошел ее с другой стороны и распахнул заднюю дверцу.
Из лимузина вышел пожилой мужчина. Несмотря на тучность и лысину, выглядел он неплохо, а костюм, сшитый на заказ у дорогого портного, он носил с небрежной элегантностью.
Старик долго молча смотрел на Клеа.
– Так, значит, это вы и есть, – сказал он наконец и протянул ей руку: – Я Хью Тэвисток, дядя Джордана.
Клеа мигом прикусила язык и молча пожала старику руку. Его пожатие оказалось твердым, взгляд – суровым. «Как у Джордана», – подумала она.
– Мисс Райс, нам с вами надо о многом поговорить, – начал Хью. – Будьте добры, сядьте, пожалуйста, в машину.
– Если честно, я как раз собиралась уйти отсюда.
– Вы не хотите его видеть?
– Кого? Джордана?!
Хью кивнул:
– До больницы путь неблизкий. Мне кажется, в дороге мы с вами за это время успеем как следует познакомиться.
Клеа пытливо посмотрела на дядю Джордана, гадая, чего от него ждать, но выражение его лица оказалось непроницаемым. Человек-загадка!
Она села в лимузин.
Вначале они долго молчали, сидя бок о бок. За окнами мелькал сельский пейзаж. Осень уже тронула листву яркими красками.
«О чем нам с ним разговаривать? – думала Клеа. – Я чужая в его мире, а он – в моем».
– Кажется, мой племянник испытывает к вам глубокую привязанность, – начал Хью.
– Ваш племянник хороший, – ответила Клеа, посмотрела в окно и тихо добавила: – Очень хороший.
– Я и сам так считаю.
– Он заслуживает… – Клеа сглотнула слезы, – только лучшего!
– Правильно.
– Поэтому… – Она вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза: – Со мной трудностей не возникнет. Поймите меня правильно, лорд Ловат. У меня нет никаких претензий. Я ни на что не надеюсь. Хочу только… – она отвернулась, – чтобы он был счастлив. Я сделаю все, что для этого потребуется. Даже если мне придется просто исчезнуть.
– Вы любите его. – Дядя Джордана не спрашивал, а утверждал.
На сей раз Клеа не удалось сдержать слез. Они медленно, тихо текли по ее щекам.
Он со вздохом поерзал на сиденье:
– Что ж, прецеденты уже имеются…
– О чем вы?
– Моего племянника любили многие женщины.
– И я их понимаю.
– Но ни одна из них не была похожа на вас. Вы хоть понимаете, что вам почти в одиночку удалось изобличить Виктора Ван Уэлдона и обрубить щупальца его преступной империи?
Она пожала плечами. Какое это теперь имеет значение? Все стало совершенно несущественным. Клеа невнимательно выслушала рассказ сэра Хью о том, что случилось после инспекции «Виллафьорда». Оливер и Вероника Кэрнкросс арестованы. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами возбуждено уголовное дело по факту гибели «Макса Хавелаара». На складе компании «Печенье Кэрнкросс» обнаружена партия ракет класса «земля – воздух». К сожалению, Виктор Ван Уэлдон вряд ли доживет до суда. И все же справедливость восторжествует. Правда, последнее слово останется за Всевышним…
Закончив рассказ, Хью покосился на Клеа и сказал:
– Мисс Райс, вы оказали нам всем неоценимую услугу. Должен вас поздравить.
Она промолчала.
К ее удивлению, старик вдруг расплылся в улыбке:
– В свое время я знавал многих героев… Но ни один из них не отнесся к похвале так равнодушно.
Клеа покачала головой:
– Я устала, лорд Ловат. И хочу только одного – вернуться домой.
– В Америку?
Она пожала плечами:
– Наверное, мой дом там… Хотя теперь я уже не знаю.
– А как же Джордан? Я думал, вы его любите.
– Вы ведь сами сказали, что прецеденты уже имелись. Женщины то и дело влюбляются в вашего племянника.
– Зато Джордан никогда еще не влюблялся… До недавнего времени.
Клеа молча воззрилась на него.
– Последние несколько дней, – продолжал Хью, – мой обычно добродушный племянник просто невыносим. Он настроен агрессивно. Изводит врачей и медсестер, дважды выдирал у себя трубку капельницы и отнял инвалидное кресло у другого пациента. Мы объяснили ему, что сейчас еще рано привозить вас в гости. Понимаете, за вашу голову была обещана крупная сумма, и перевозить вас куда-то было бы рискованно. Но теперь заказ аннулирован…
– Правда?
– И вас наконец можно к нему отвезти. Посмотрим, удастся ли вам вернуть ему хорошее настроение.
– Думаете, у меня получится?
– Во всяком случае, Ричард Вулф так считает.
– А что говорит Джордан?
– Почти ничего. Правда, он всегда был молчуном… – Спокойные голубые глаза Хью пытливо смотрели на нее. – Сначала ему нужно поговорить с вами.
Клеа с горечью усмехнулась:
– Представляю, как вам сейчас тяжело! Такая, как я, – и ваш племянник. Вам придется прятать меня в шкафу…
– Если бы даже я так поступил, – спокойно возразил сэр Хью, – вы бы встретились там с половиной моих предков!
– Не понимаю! – Клеа покачала головой.
– У нас, Тэвистоков, давняя традиция выбирать себе самых… неподходящих спутниц жизни. На протяжении нескольких веков мы женились на цыганках, куртизанках… парочка случайных янки тоже попадается. – Он улыбнулся.
Впервые она заметила в его глазах теплоту.
– Вы удивитесь, когда узнаете!
– И вы… впустите в свою семью такую, как я?
– Мисс Райс, решение принимаю не я. Решать Джордану. Я согласен на все, лишь бы он был счастлив.
Клеа задумалась. Как можно заранее сказать, будет он счастлив или нет? Месяц, год Джордан, возможно, и будет находить радость в ее объятиях. Но потом он вспомнит о ее прошлом… и настоящем!
Она обняла стоящий на коленях рюкзак. Ей вдруг ужасно захотелось сбежать – куда угодно, хоть на край света. Именно так ей удавалось выжить последние несколько недель. Она все время куда-то бежала и стремительно исчезала. Правда, так же стремительно она обрывала и свои романтические отношения. Но теперь ей не избежать встречи с Джорданом. Нельзя лгать самой себе. Придется выложить все карты на стол и не кривить душой. Она многим обязана Джордану и ради него должна сказать правду – пусть и жестокую…
К тому времени, как они добрались до больницы, мучительные раздумья почти вогнали Клеа в ступор. На лифте она поднималась молча. Когда они вышли на седьмом этаже и зашагали к палате Джордана, ей показалось, что она готова к неизбежному прощанию. Она хладнокровно вошла в палату…
И вся ее решимость мигом растворилась.
Джордан в повседневном домашнем костюме Тэвистоков – серые брюки, белая рубашка – стоял у окна, крепко сжимая костыли. Услышав скрип двери, он неуклюже обернулся и увидел ее. Он еще не успел привыкнуть к костылям и невольно пошатнулся. Но его взгляд не отрывался от ее лица.
Их оставили наедине.
Клеа стояла на пороге. Больше всего на свете ей хотелось броситься к Джордану, и в то же время она боялась подойти.
– Вижу, ты выжил, – вот все, что ей удалось сказать.
Он пытливо заглянул ей в глаза, ища, но не находя того, что искал.
– Я все время пытался тебя увидеть.
– Твой дядя мне говорил. Они боялись перевозить куда-то нас обоих. – Клеа улыбнулась. – Но теперь Ван Уэлдон умер. И мы можем снова вернуться к нормальной жизни!
– И ты вернешься?
– Что же мне еще делать?
– Остаться со мной. – Он стоял очень тихо и не сводил с нее глаз. Ждал от нее ответа.
Клеа первая отвела глаза в сторону:
– Остаться? Имеешь в виду… здесь, в Англии?
– Я имею в виду – со мной. Где бы то ни было.
Она рассмеялась:
– Довольно туманное предложение!
– Я выражаюсь совсем не туманно. Ты просто не хочешь признать очевидного.
– Очевидного?
– Мы с тобой вместе прошли огонь и воду. Мы небезразличны друг другу… По крайней мере, ты мне небезразлична. И я не позволю тебе убежать!
Она покачала головой и рассмеялась – невесело рассмеялась. Сердце у нее екнуло и подскочило куда-то в горло.
– Как я могу быть тебе небезразлична? Ты даже не знаешь точно, кто я такая!
– Я знаю, кто ты.
– Я ведь много раз лгала тебе. Обманывала тебя!
– Знаю.
– Я лгала тебе в главном… Бессовестно лгала!
– Ты говорила и правду.
– Только когда другого выхода не осталось! Джордан, я сидела в тюрьме! Я преступница, и все мои родственники преступники! Скорее всего, и у моих детей тоже будут преступные наклонности!
– Значит… их будет непросто воспитывать.
– А как насчет этого?! – Она достала из рюкзака золотые часы и помахала ими перед его носом. – Я ведь их украла, украла! Взяла вещь, которой, как я точно знала, ты дорожишь. Джордан, я стащила их нарочно. Чтобы доказать тебе, что ты идиот, потому что доверяешь мне.
– Нет, Клеа, – тихо сказал он. – Ты украла часы не поэтому.
– Да? Почему же?
– Потому что ты меня боишься.
– Я? Боюсь?! Я боюсь?
– Ты боишься, что я тебя полюблю. И сама боишься полюбить меня. Боишься, что все рухнет, когда я решу, что ты безнадежно испорчена.
– Ну да, – ответила она. – Допустим, ты догадался. Но согласись, я рассуждаю здраво! Лучше с самого начала не питать никаких иллюзий! Возможно, сейчас тебя ко мне влечет, но рано или поздно ты вспомнишь, кто я такая.
– Я и так знаю, кто ты такая. И знаю, как мне повезло, что я нашел тебя!
– Повезло? – Клеа покачала головой и горько рассмеялась. – Повезло?! – Она покачала перед его лицом часами на цепочке. – Ты не забыл, что я воровка? Я все краду… И часы украла!
Джордан схватил ее за запястье и тихо сказал:
– Ты украла только одно – мое сердце.
Клеа долго молча смотрела на него. Внутренний голос требовал вырваться, отвернуться, но оказалось, что ее взгляд так же захвачен в плен, как и рука.
– Нет, Клеа! – сказал он. – На этот раз ты не убежишь. И не отступишь, даже если привыкла так поступать… Когда тебе плохо, ты убегаешь и спасаешься. А сейчас… Неужели ты сама не понимаешь? Сейчас я предлагаю тебе нечто другое. Я предлагаю тебе место, где ты можешь спастись!
Она перестала вырываться и затихла. Джордан медленно выпустил ее руку. Они долго стояли, глядя друг другу в глаза, но не притрагиваясь друг к другу и не произнося ни слова. Теперь ее удерживал только его взгляд.
Его взгляд и ее сердце.
Мысли вихрем проносились у нее в голове: «Столько раз я пыталась убежать от тебя! А на самом деле я бежала от себя самой. Не от тебя… Никогда я не бежала от тебя».
Джордан нежно погладил ее по лицу и поймал кончиком пальца первую слезинку, сбежавшую по щеке.
– Клеа, я не хочу тебя принуждать… Не смог бы, даже если бы захотел. Сам я для себя уже все решил. Пора и тебе на что-то решиться.
Сквозь пелену слез, из-за которой все казалось размытым пятном, она заметила его нерешительный взгляд. Взгляд, полный надежды.
– Я… хочу тебе верить, – прошептала она.
– Поверишь. Может, не сейчас, даже не через год и не через десять лет. Но когда-нибудь, Клеа, ты мне обязательно поверишь! – Он наклонился вперед вместе с костылями и прижался губами к ее губам. – И тогда, – прошептал он, – тогда, мисс Райс, с вашими побегами будет покончено!
Клеа посмотрела на него сквозь слезы, как на чудо, и подумала: «Ах, Джордан… По-моему, с побегами уже покончено!»
Она обвила его шею руками; еще один поцелуй как будто скрепил их слова прочной печатью. Отпрянув от него, она увидела, что он улыбается.
Улыбается лукаво, словно вор, похитивший ее сердце. Да, он украл ее сердце, которое навек останется у него!
notes
