В ту ночь он не работал: стоило ему спуститься в 17:30 в кабинет, Кэтрин отправила его обратно в комнату. В три часа ночи его разбудили крики снизу, но к тому моменту, как он спустился, все уже закончилось, пациента привязали, а Винни убрал за ним…

Винни так взглянул на Йоханссона, словно тот пришел доставить им еще больше проблем. А Дрил уставился на него ничего не выражающими глазами, скорее всего, его больше интересовала рана на его спине.

– Ты нам не нужен. Отправляйся в постель, – сказала Кейт.

Через полчаса приходит Райли и выкуривает половину сигареты, сидя на кровати Дрила.

– Она тебе рассказала? – спрашивает Йоханссон.

Райли затягивается и сбрасывает пепел на пол.

– Не она. Брайс. Он только об этом и кричит на каждом углу.

– И что говорит?

– Сначала он тебя пометил, потом получит целиком.

Пометил. Он его пометил.

Уже под утро в комнату врывается огромный мужчина с лицом боксера.

– Мистер Кийан желает поговорить, – сообщает он.

Кийан сидит в гостиной в своем обычном кресле, сложив руки на колени.

Он все знает. Разумеется, он обо всем знает.

– У вас случились… разногласия с мистером Брайсом. Не хотите пожаловаться?

– Нет.

– Он уверен, что Райан Джексон, убивший двоих, совсем другой человек. Брайс ходит по Программе с вашей карточкой, вам ведь это известно? Причина в том, что никто не знает вас или вашего имени. У вас нет прошлого в этом мире, полагаете, это устраивает Брайса? Думаете, он пожмет плечами и отступит? Вы его унизили, оскорбили и вдобавок оставили жить. Я делаю все, что могу, мистер Джексон, но даже я не способен сдерживать его вечно. – Кийан наклоняется вперед. – Что будете делать?

Йоханссон молчит.

– Думаете, сможете его игнорировать?

Повисает тишина, слышно лишь, как тикают часы.

Взгляд Кийана напряженный, холодный, пристальный.

– У вас проблемы, мистер Джексон. Не хотите узнать какие? Могу рассказать. – Он наклоняет голову набок. – Эмоции – не ожидали, что так будет. Думаете, можете быть прощены за Брайса, но он по-прежнему будет стремиться вас уничтожить. Вы, мистер Рациональность, все и всегда контролируете. Считаете, это и есть сила. Полагаете таким образом выжить в этом месте. Что ж, представьте, что вы ошибаетесь. То, что вы считаете силой, всего лишь слабость. Вы не можете ненавидеть Брайса, а он вас ненавидит. Он мечтает причинить вам адскую боль и будет делать все, чтобы рано или поздно достичь цели. Полагаете, это делает его слабее вас? Вы правда так думаете?

Пора заканчивать.

В воскресенье, впервые после появления в Программе, Йоханссон не вышел на прогулку. Он лежал, прислушиваясь к дыханию спящих, старался не обращать внимания на боль в спине, думать не о ране, а лишь о том, что ждет его в будущем. Он многократно прокручивал в голове всевозможные варианты развития событий, даже таская и привязывая на следующую ночь раненых, вновь переосмысливал ситуацию, стараясь учесть даже самые неожиданные и невероятные повороты.

Ему больше ничего не остается, как выполнить задание.

Посещать склад больше не требуется. Йоханссон уже все разведал, повторять попытку не стоит. Повторение порождает привычки, а этого надо избежать, особенно когда за тобой следят. Сегодня закат принес с собой туман, размывающий все изображения, люди казались словно вылепленными из глины. Идеальный момент, чтобы оторваться от хвоста. Два человека в панике бегают по улицам. Что ж, он ничем не может им помочь.

Итак, он на месте.

Стоит в главном помещении и смотрит на разбитое окно.

Еще раз. Измерь расстояние шагами.

Необходимо все закончить, пока клиника закрыта.

Сначала прийти сюда. Вывести из строя камеры. (Йоханс сон знал, что они следят за ним, поэтому старался не поднимать глаза.) Затем вернуться в лагерь. Кейт будет в клинике, рядом со своими инструментами, или ходить из угла в угол наверху в комнате, пересчитывая, сколько жизней она спасла.

Она должна пойти с ним по собственной инициативе.

Он скажет ей, что кто-то просит ее о помощи, придумает такой случай, чтобы никто другой, кроме нее, не мог помочь. Женщина. Перепуганная женщина из участников Программы, прячущаяся на заброшенном складе, боясь преследователей… Кейт будет собирать вещи, интересоваться деталями: куда ее ранили? Сильное ли кровотечение? Есть ли кто-то рядом? Сможет ли этот человек остановить кровь? Она будет говорить быстро, по-деловому. Она ему доверяет. Ей в голову не придет, что он лжет.

Кейт выйдет из клиники и быстро пойдет рядом с ним. О пустяках она говорить не будет, если вопросов не возникнет, она будет молчать и думать об очередном пациенте, которого должна спасти.

За ними обязательно последует хвост. От него надо оторваться. Предстоит убедить ее, что от хвоста необходимо избавиться.

С этим Йоханссон справится.

Он будет рядом, и это ее успокоит. Они доберутся до места, и он пропустит ее вперед. Внезапно положит руку на плечо: «Подожди».

У нее не возникнет чувства разочарования, предательства, не будет страха и боли. Все закончится быстро. Она ничего даже не поймет.

Затем Йоханссон спрячет тело, чтобы ее никто не нашел.

Через несколько часов придут ремонтники, чтобы починить камеры, но его уже давно здесь не будет.

Он снова и снова перебирает все в голове. Необходимо вместе с ней пережить тревогу, увидеть вспышку предчувствия в уголке глаза. На него давит ощущение, что он не учел какую-то мелочь. Что же это? Что не так? Камеры? Время? История с пациенткой? Кейт может заподозрить, что это ловушка?

От Карлы по-прежнему нет вестей. Ничего о клиенте. Но Филдинг сказал, что они пришли с рекомендациями. Это просто месть. Холодная и хорошо просчитанная.

Он тоже будет начеку.

Туман становится все плотнее – на расстоянии четырех метров ничего не видно, – Йоханссон всматривается до рези в глазах, воздух кажется зернистым, и в массе этих зернышек перемещаются люди. Головная боль сдавливает голову и затягивается узлом в затылке. Рана на спине становится горячей и даже набухает. Брайс прав, он проигрывает, допускает ошибки. Однако сегодня Брайс не нападет, даже если сможет найти его в тумане. Ему надо, чтобы Джексон еще помучился, покрывался холодным потом, оглядываясь, чтобы помнил каждую секунду ощущения, будто палец проникает в рану на спине…

Стоит Йоханссону выйти на дорогу, как впереди вырастают две мужские фигуры. Из-за игры света они кажутся непомерно большими, отчего он вздрагивает, но в следующую секунду приходит в себя и понимает, что это просто люди, следующие правилам и прячущие взгляд. Йоханссон знает правила, поэтому опускает голову, и они проходят мимо.

В конце улицы он находит телефон-автомат. Соединение и сонное бормотание Филдинга:

– Угу?

Йоханссон представляет, как тот тянется к своему «Ролексу», всегда лежащему на прикроватной тумбочке.

– Не разбудил? – спрашивает он, и Филдинг тихо чертыхается.

Слышны шумы на заднем плане, Филдинг встает и выходит в другую комнату. Слова разлетаются с эхом. Где он? В ванной? В коридоре?

– Да, сынок.

– Все в порядке.

– Уверен?

– Да.

Тишина. Филдинг пытается понять, не лжет ли он. Йоханссон ждет.

– Тогда ладно, – звучит наконец из трубки.

Йоханссон с облегчением вздыхает.

На очереди Карла. Он найдет другой таксофон. Все телефоны прослушиваются, не стоит рисковать.

Йоханссон выходит из будки, влажность пропитывает одежду, добираясь до кожи. Становится холодно.

Слева приближается патрульный автомобиль, свет фар разрезает туман, на крыше сегодня разместился дополнительный охранник. Он кажется Йоханссону нервным и напряженным.

Справа появляется мужчина с пакетом в руке и идет в его сторону. Йоханссон привычно опускает глаза, когда тот подходит ближе, но незнакомец почему-то не отводит глаз, а останавливается и смотрит в упор.

Двухметровый мужчина возвышается над ним, не говоря ни слова. Программа значительно сократила его вес, оставив лишь обтянутый кожей костяк, но руки по-прежнему сильные, под рваными манжетами видны жилистые запястья. На изможденном лице седая щетина трехдневной давности, поредевшие волосы давно не стрижены, но это, несомненно, он.

Восемь лет мгновенно исчезают в пространстве, Йоханссон опять возвращается в тот летний вечер в большом доме с видом на реку.

«Что ты можешь? Все, что надо».

Чарли Росс. Чарли Росс, скончавшийся через три месяца после пересечения границы Программы. Его останки были переданы вдове для дальнейшей кремации.

Однако Чарли Росс только что стоял перед ним.

Туман становится плотнее и заполняет улицы, переулки, скрывает расстояние между зданиями. Йоханссон передвигается осторожно, не забывая следить за шагами идущего впереди Росса и оборачиваться, чтобы не пропустить появление хвоста.

По улицам слоняются люди. Они косятся на него, но он не реагирует, и они не считают нужным к нему приближаться.

Чарли Росс переходит дорогу на перекрестке, и Йоханссон сворачивает за угол.

Навстречу движется еще один патруль. Йоханссон проходит слишком близко от них, и охранник впивается в него напряженным взглядом. Опустив глаза, Йоханссон старается не смотреть на патруль, а лишь боковым зрением следит за высокой фигурой на противоположной стороне.

Росс сворачивает за угол. Йоханссон следует за ним. Они выходят на улицу, и Йоханссон замедляет шаг, позволяя Россу скрыться за углом.

Затем он переходит на бег и сокращает расстояние.

Остановившись, оглядывается по сторонам – он никогда не был здесь раньше.

Здания окутаны туманом и плохо различимы. Слышны крики, затем громкие рыдания. Мужчина переваливается через подоконник и плачет, свесив голову вниз.

Чарли Росс исчез.

Единственный человек, который способен его узнать и не забыл его связь с делом Терри Канлиффа, находится сейчас в Программе. Как это произошло? Ошибка? Или совпадение и вместо Росса был кремирован человек с такой же ДНК? Сейчас это уже не имеет значения. Важно лишь то, что Чарли Росс жив. Чарли Росс может его опознать, и на его милость надеяться не приходится. Только не после того, что он сделал с Терри Канлиффом.

Росс был врагом Кийана, и если он находится в Программе, то лишь с разрешения Кийана, по его соизволению, благодаря терпимости, которая может закончиться в любую секунду. Но теперь Росс может сделать для Кийана то, что не позволила сделать Карла восемь лет назад: принести в жертву жизнь четвертого человека, отправленного к Терри Канлиффу.