Первый отчет Эллиса приходит во вторник.

После полудня звонит человек с сильным акцентом турка-киприота, желающий поговорить с «леди на «мондео».

– Вы конверт забыть! – заявляет он. – Я его беречь! С ним все в порядке!

Турок одновременно горд и возмущен. Не представляю, зачем, говоря со мной по телефону, он произносит слова с этим жутким акцентом, ведь по-английски он говорит так же хорошо, как и я.

Я рада отвлечься от своих мыслей, хотя мне и предстоит непростое путешествие сначала на такси, потом на автобусе, метро и опять на автобусе – похоже на блуждание шизофреника по городу. Вопреки ожиданиям, картинки с камер видеонаблюдения, увиденные утром, постоянно стоят перед глазами.

Заброшенная улица и Йоханссон. Лишь на секунду, может, две ощущается скачок напряжения, затем оглядывается по сторонам, и вот уже из-за угла появляются три мужские фигуры. Недолгая потасовка – и Йоханссон замирает. Человек достает нож.

В кадре появляется четвертый мужчина. Подойдя к Йоханссону, он что-то вытаскивает из кармана его куртки, вертит в руках и убирает в свой карман, затем он приближается к нему почти вплотную и что-то говорит.

Это все? Вот так все закончится?

Мужчина разворачивается и уходит. Остальные следуют за ним. Вскоре появляются еще два человека. Один остается с Йоханссоном, второй нервно, почти в панике начинает носиться вдоль домов, заглядывать в ближайшие переулки.

На этом снятый материал заканчивается.

Когда я смотрела его в первый раз, от волнения так сильно сцепила руки, что ногти до боли впились в ладони.

Прокручиваю запись на начало. Опять передо мной Йоханс сон, незнакомый мужчина, он наклоняется и говорит – что? Это не удар. Важное сообщение? Угроза? Или поцелуй?

Еще раз, надо вглядеться внимательнее. Когда лицо появляется на экране крупным планом, я нажимаю паузу и открываю список участников Программы.

Найти его данные несложно: это ангельское лицо ни с кем не перепутаешь. Его зовут Брайс, специализируется на пытках. На снимке он улыбается.

Йоханссон называл это имя во время встречи в пабе в Уондсуэрте. Именно Брайса он избил в Программе, а Брайс – доверенное лицо Кийана.

Конверт я нахожу в знакомой мастерской в Харингее. Он без адреса и имени, спрятан в покрышке. Я открываю его, сидя на втором этаже красного автобуса, остановившегося на светофоре на Чаринг-Кросс-Роуд. В нем лишь флешка, и больше ничего.

Вернувшись домой, первым делом запускаю программу проверки безопасности, затем открываю единственный файл под названием «Девлин».

Информация о Марке Девлине, чью визитку я нашла в квартире Кэтрин Галлахер.

Быстро пробегаю глазами биографию. Мне уже известно о его идеальном детстве в богатой семье (прогулки на яхте, верховая езда; семья владела домом в Уэльсе), школа в Вестминстере, недолгое увлечение медициной, его хватило на два курса обучения в Эдинбурге, затем занялся наймом сотрудников. Уже четыре года он с успехом работает в собственной компании. Несколько фотографий с премьер, вернисажей в модных галереях; трижды он появлялся в оперном театре. На каждом снимке его держат под руку разные привлекательные девушки; Кэтрин среди них нет.

Далее запись допроса.

Сначала звучит голос Эллиса. В нем слышно нетерпение.

– Уже поздно, поэтому постараюсь быть кратким. Где вы познакомились с Кэтрин Галлахер?

Если бы я могла видеть лицо Девлина. Хмурится ли он? Озадачен? Смущен или шокирован?

– Итак, сэр. – «Сэр» лишь формальное обращение, без должного уважения.

– На конференции. – Голос спокойный, чуть хриплый. – В Праге два года назад. – Ничего, что бы вызвало интерес Эллиса. – У меня компания по найму персонала для медицинских учреждений; она же врач. – Пауза. – Мы стали общаться.

Этого не было в других документах.

Эллис не упускает ни одной детали.

– И как долго продолжалось ваше общение?

– Мы иногда встречались, около месяца, наверное, раз пять или шесть.

– Вы не против того, чтобы рассказать, как все закончилось?

– Мы оба много работаем… Все само собой завершилось. Я не думал, что это кому-то известно. – Скрытый вопрос: «Как вы узнали?»

Эллис его игнорирует.

– Вы поссорились?

– Нет.

– Вы знали, что у нее депрессия?

– Нет.

– Она посещала психоаналитика.

Пауза.

– Я не знал. – Кажется, сказано искренне.

– Вы не думали обратиться в полицию, когда она пропала?

– Мы не виделись уже несколько месяцев.

– Вы уверены? Даже мельком? Например, на конференции?

– Совершенно уверен.

– Каким она была человеком?

– Образованным, умным, амбициозным, преданная делу.

– У вас были на нее профессиональные виды, мистер Девлин? Наряду с…

– Нет.

– Вы никогда не предлагали ей стать вашим клиентом?

– Нет.

– Вы обсуждали ее проблемы, события на работе, например?

– Нет. Во время последней нашей встречи у нее все было хорошо. Вы говорили, у нее была депрессия. Полагаете, она…

– У вас были опасения за ее жизнь?

Впервые Девлин, кажется, шокирован.

– Нет, разумеется, нет. С какой стати?

Я буквально вижу, как Эллис смотрит на него равнодушным взглядом и произносит будничным тоном:

– Это обычные вопросы в подобных случаях, сэр. Такова моя работа.

– Итак, Прага. Развлечение для врачей. Он рад прибрать к рукам таланты, она великолепна и честолюбива. У них роман. Они возвращаются в Лондон, где связь продолжается. – Эллис фыркает. – «Образованна, умна, амбициозна, предана делу». Бог мой. Похоже на цитаты из анкеты, верно? Может, они больше трахались, чем разговаривали. – Пауза, и Эллис продолжает: – Это не он. Да, да, я знаю правила, прежде всего проверяют друзей и близких. Нет, он к этому не причастен.

– Почему?

– Вы на что намекаете? Они трахаются, он ей надоедает, а через одиннадцать месяцев Девлин решает отомстить из ревности?

– Его слова помогают определить временные рамки, их отношения попадают под них.

– Послушайте, его девушка пропала без вести, но он не скрывает, что у них были отношения. Он знает, что тем самым включает себя в круг подозреваемых. Именно поэтому Девлин и молчал все это время, не хотел навредить себе. Кроме того, существуют три записи телефонных разговоров, я все проверил. Частые звонки двухгодичной давности с его мобильного на ее и наоборот. Начинаются сразу после Праги и прекращаются через месяц, потом ничего, никаких разговоров ни с мобильного, ни с рабочего или домашнего. Да, я понимаю, то, что он не признается, не означает, что не думает. И вот еще что: зачем она сказала, что заболела ее мать?

– Может, решила таким образом от него избавиться?

– Зачем? Он издевался над ней? Охотился, искал? Оставлял сообщения на автоответчике или забрасывал письмами? Вы думаете, нашли того, кого искали? Нет и нет. Все неверно. Только послушайте, как он о ней говорил. Такое впечатление, что Девлин отвечает на вопросы о почти незнакомом ему человеке.

Последняя фраза долго крутится в моей голове уже после того, как разговор с Эллисом закончен.

Эллис не самый лучший коп, но он умен. Я доверяю его интуиции, несмотря на то что ему неизвестна вся правда.

Встаю, готовлю кофе, смотрю в окно и возвращаюсь к столу. Надо еще раз прослушать запись допроса Девлина.

«Образованна, умна, амбициозна, предана делу».

Эллис прав, больше похоже на анкетные данные. Странно говорить так о человеке, с которым ты спал, хотя, возможно, это были отношения, основанные на страсти и ни на чем больше – вспыхнули быстро и так же быстро перегорели, искры гаснут, за считаные недели остается пепел. Так бывает, я знаю по личному опыту.

Или, может, он просто непостоянный человек. Любит женщин, но избегает привязанности. Вспоминаю о фотографиях, на которых он запечатлен в сопровождении разных девиц. Мне знаком этот тип мужчин.

Прокручиваю запись назад и включаю сначала: «Образованна, умна, амбициозна…» Нет, что-то не так. Так характеризуют мужчину – умный, амбициозный, – он сам обладает этими качествами, которые помогли ему добиться теперешнего положения. И тон его холоден, словно он сделал шаг назад и держит Кэтрин на расстоянии вытянутой руки, он не хочет вспоминать о ней.

Эллис: «Вы знали, что у нее депрессия?» Девлин: «Нет». «Она посещала психоаналитика». Пауза, прежде чем Девлин отвечает: «Я не знал». Готова поклясться, что в эти доли секунды в голове Марка Девлина все кусочки встали на свои места. Нечто для него непонятное обрело смысл. И это касается Кэтрин Галлахер.

Однако он не рассказал об этом Эллису. Мужчины такого типа не любят откровенничать с въедливыми полицейскими.

Может, он захочет поговорить со мной?

Девлин бывает в тех же местах, что и Шарлотта Элтон. Возможно, он заочно со мной знаком.

Но как он отреагирует, если Шарлотта станет задавать вопросы о Кэтрин на следующий день после допроса в полиции? Шарлотта Элтон – моя легенда. Нельзя рисковать, ввязываясь в сомнительные аферы.

И тем не менее к тому времени, как под моим окном появляются спешащие в бары служащие, Шарлотта Элтон уже довольно долго выбирает платье для вечера. Она уже решила, что проведет его не дома.

Выставка под названием «Украшения плоти» в модной галерее в Ист-Энде. Любой пришедший сюда в надежде на острые эмоции был бы разочарован. В витринах представлены разнообразные предметы роскоши, изготовленные из плоти животных: сумки, гаджеты, часы и обувь. Многие витрины представляют собой стеклянные холодильники, но не все, отчего в воздухе иногда появляется запах гниющей пищи. Творец этих шедевров, полноватый и бледный молодой человек, стоит в стороне с бокалом пива, время от времени становясь объектом внимания критиков и журналистов. Между собравшимися бесшумно снуют официанты с подносами еды и выпивки, но мало кто рискует прикоснуться к канапе. Я беру бокал вина, которое совсем не планировала пить; это вызвало необходимость что-то держать в руке и чем-то себя занять. Здесь же присутствуют несколько знакомых Шарлотты – среди них юрист, на этот раз под руку с женой-политиком с ярко накрашенными губами. Проходя мимо, он произносит несколько слов, которые я не слушаю. Все мое внимание приковано к двери, поэтому пару я замечаю, как только она появляется на пороге.

Каждый мужчина и большинство женщин прежде всего разглядывают девушку: шатенка с длинными волосами, невероятной длины ноги, красота без усилий. Но я вижу только ее кавалера, потому что это Марк Девлин.

Серые глаза, бледная кожа потомка кельтов, один из тех типов, что отлично выглядят в творении итальянских портных за две тысячи фунтов. Его волосы не такие темные, какими казались на фотографиях, но насыщенного рыжевато-коричневого оттенка. Он кивком подзывает официанта и предлагает бокал своей спутнице, затем подводит ее к группе людей искусства. Похоже, Девлин знаком и с журналистами, и с критиками, и с коллекционерами. Я отворачиваюсь, решив пропустить процедуру знакомства.

Я звонила сегодня организаторам мероприятия, чтобы удостовериться, что интересующий меня человек включен в список гостей. Мой вопрос не вызвал подозрений, они решили, что я его секретарь.

Еще один звонок – и имя Шарлотты Элтон также в списке гостей.

Поворачиваюсь и продолжаю наблюдать. Девлин и его девушка осматривают работы. Я также медленно перехожу от одной витрины к другой и вскоре, будто случайно, задеваю плечом Марка. До меня долетают последние фразы их разговора. Он делает все, чтобы развлечь девушку, но она капризна и раздраженна. Это их первое свидание или уже второе? Девлин плохо ее знает. Пригласив ее сюда, он был уверен, что она сочтет это мероприятие любопытным и увлекательным, ей же все это кажется, по меньшей мере, странным. Марк расстроен. Вскоре они уйдут. У меня мало времени.

Я выхожу в фойе и беру телефон.

– Привет, милый.

Робби соображает быстро.

– Серебристый «ауди» в пятидесяти метрах от твоей машины, от входа налево.

– Прекрасно, спасибо, милый.

– Ты уверена? – интересуется Робби.

– Не в первый раз.

– Но это было давно.

Я возвращаюсь в зал. Девушка Марка со скучающим лицом направляется в дамскую комнату. Девлин стоит один у разлагающейся сумки Луи Витон. Я подхожу ближе и останавливаюсь у него за спиной. Напряженным взглядом смотрю ему в затылок, а когда он поворачивается, произношу, придав лицу ироничное выражение, таким тоном, словно мы знакомы много лет:

– Не лучшее место для свидания. – И затем, выдержав паузу: – Она очень красивая. Наверняка вегетарианка.

Марк смотрит на меня с любопытством.

– Вы, как я понимаю, нет.

Смеюсь в ответ. Марк воспринимает это как поощрение к действию.

– Кажется, мы раньше встречались.

В этот момент открывается дверь дамской комнаты, и появляется девушка Марка.

– Я, пожалуй… – говорит он.

– Разумеется, – киваю я и бросаю взгляд на часы. – Желаю хорошо провести оставшийся вечер.

Обмен фразами между случайными знакомыми, не больше нескольких секунд, но это все, чего я хотела добиться.

Подхожу к компании друзей Шарлотты, извиняюсь и ставлю почти полный бокал вина на поднос. Направляясь к выходу, я прохожу мимо Марка и его спутницы. Они стоят у дверей, тоже собираясь уходить. Он открывает мне дверь. Наши взгляды встречаются, и я улыбаюсь в знак благодарности. Девушка даже не смотрит в мою сторону. Она недовольно хмурится, между ними определенно возникло напряжение. Пока дверь за мной медленно закрывается, успеваю уловить произнесенное ею слово «скука» и выхожу в фойе.

Накинув пальто, набираю номер и слышу голос Робби уже на улице.

– Все в порядке?

– В порядке. – Голос у него недовольный, но я отсоединяюсь.

Впереди, вдоль улицы, череда модных баров и клубов – громкая музыка вырывается из часто открывающихся дверей, в окнах сверкают огни, – но я предпочитаю остаться здесь, в тишине. Пронизывающий ветер несется мимо зданий конца девятнадцатого века, с расположенными в них бутиками и рекламными агентствами. От галереи до машины надо пройти несколько метров. За спиной слышится звук открываемой двери. Повернувшись вполоборота, замечаю Марка и девушку. Она берет его под руку, и они направляются в противоположную от меня сторону. Он пытается развеселить ее, но она не поддается, отчего ему приходится предпринимать новые, более активные попытки. Какие у нее планы на оставшееся время? Поужинать в дорогом ресторане, где она будет продолжать дуться, а он замаливать грехи, потом, если она соизволит его простить, они отправятся к нему, где он и дальше будет вынужден во всем ей угождать?

Наконец я подхожу к своему «мерседесу». Ладони становятся мокрыми, сердце бьется все сильнее.

Девлин с девушкой останавливаются под уличным фонарем рядом с серебристым автомобилем. Он достает ключи и улыбается, но спутница его по-прежнему хмурится.

Кажется, я уже слышу скрип шин.

Я делаю шаг на мостовую прямо навстречу мчащемуся автомобилю.

Стоящие в тридцати метрах Девлин с девушкой поворачивают голову.

Дальнейшее скрыто от меня черной завесой. Издалека слышится крик, скрип тормозов, и вот я уже навзничь лежу на асфальте.

Пока я делаю попытку сесть, ко мне подбегает Марк.

Он что-то говорит. Спрашивает, в порядке ли я. В ушах все еще стоит звон.

– Все нормально, – лепечу я дрожащим голосом. Теряю квалификацию, подпустила машину слишком близко.

– Он вас задел?

– Нет. Помогите мне встать.

– Точно? Вы так бледны.

Протягиваю руку. Ладонь покрыта дорожной грязью.

– Прошу вас.

Он берет меня за руку и помогает подняться. Теперь ему не уйти.

– Он чуть вас не переехал.

Таков и был мой план. Но внезапно Марк оказывается слишком близко, мир вокруг стремительно вертится. Я хватаюсь за Девлина. Адреналин сильно ударил в голову, сердце бешено колотится, вечерняя иллюминация кажется ярче, а черные тени корчатся, словно живые.

Кажется, он понимает все по моему лицу.

– Вам надо сесть. Хотите воды? Я могу…

– Поверьте, со мной все нормально.

Мне помогает подошедшая девушка. На меня она даже не смотрит. Сейчас ее красота совсем не такая, как в галерее, она стала холодной от охватившей ее ярости.

– Ты мог погибнуть, – говорит она, но не мне, а Марку.

Только сейчас я замечаю, что произошло с моей машиной. Боковое зеркало висит на проводах, напоминая сломанную руку. Я отталкиваю Девлина и подхожу к машине, невольно слыша, как за спиной его спутница произносит слово «глупец». Я осторожно прикасаюсь к кузову, как к раненому человеку. Да, сегодня слишком близко.

– Это ваша машина? – спрашивает Марк.

– Ничего страшного.

– Не думаю, что вам стоит садиться за руль.

– Все в порядке, – отвечаю я и начинаю трястись в ознобе. Что это? Последствия шока?

– Позвольте, я вас довезу.

– Благодарю, я возьму кеб.

– Поймите, я не могу бросить вас в таком состоянии, – неожиданно говорит Девлин, и между нами возникает легкое интимное притяжение, словно он ждет от меня приглашение остаться на ночь.

Стук каблучков по тротуару заставляет нас обоих повернуться. Девушка спешит к «ауди». Машина мигает фарами, значит, он дал ей ключи. Вскоре за лобовым стеклом появляется напряженное лицо девушки. На нас она даже не смотрит.

Марк Девлин провожает глазами автомобиль, вздыхает и качает головой, улыбаясь своим мыслям. В его улыбке есть и самоирония, и легкая издевка. Он поворачивается ко мне, и улыбка меняется, становясь похожей на заговорщицкую, словно мы вместе подстроили какую-то проказу. Нет, мы сейчас скорее похожи на детей, любителей похулиганить, которым все сходит с рук.

– Мне надо выпить, – уверенно произношу я.

– Я даже не знаю вашего имени.

– Шарлотта. – Через стол протягиваю руку. – Шарлотта Элтон.

Ладонь его мягкая и теплая, а кончики пальцев холодные из-за льда в бокале.

– Марк Девлин. Знаете, я точно где-то вас видел. Наша встреча не случайна.

Возможно, в опере. Постарается ли он это выяснить? Шарлотта Элтон на первый взгляд ненастойчива, элегантна, она никогда не выглядит вызывающе, старается не привлекать к себе внимания, ее сложно запомнить. По какой причине он ее не забыл?

Я пожимаю плечами:

– Не скажу, что я частый гость на подобных мероприятиях. – Пауза. – Я испортила вам вечер.

Марк улыбается. Опять эта кривая усмешка, когда задействована лишь одна сторона лица.

– Да, он был таким приятным.

– Надеюсь, ваша девушка просто поехала домой.

– Не припомню, чтобы она говорила мне адрес.

– А телефон?

– Над этим вопросом я как раз работал.

– Но ведь у вас в машине есть маячок? – неуверенно спрашиваю я.

Уголок рта застывает.

– Если она не врежется в первый столб.

– Вы видели, что произошло? – спрашиваю я. – На улице.

– Вас чуть не переехала машина.

– Она сказала, что вас могли убить.

– Правда? Мне показалось, она сказала это вам. – На секунду улыбка становится откровенно фальшивой, затем лицо принимает серьезное выражение. – Могу я пригласить вас на ужин? Вы не против?

Я озадаченно смотрю на свои ладони.

– Думаю, лучше не сегодня.

– Хорошо, в другой день. – Губы растягиваются в улыбке, на этот раз у него лицо заговорщика. Похоже, у Марка Девлина большой ассортимент улыбок, и у каждой свое значение. Я начинаю их коллекционировать. Он смотрит на меня и наклоняется вперед. – Можно узнать номер вашего телефона?

Я пишу номер Шарлотты на салфетке – цифры выходят неровные и немного размытые – и протягиваю ему с такой улыбкой, словно этот жест должен его осчастливить.

Впрочем, я не думаю, что он позвонит. Следующий ход мой.

На улице я зябко кутаюсь в пальто и машу проезжающему кебу.

– Королевский оперный театр! – внезапно восклицает он. – Нас представили друг другу, вы, скорее всего, забыли. – И после паузы добавляет, почти мечтательно: – На «Гибели богов» вы были в зеленом платье. Спокойной ночи, мисс Элтон.

Я знаю, что он бывает в опере. У него определенно замечательная память на лица. Марк сказал это лишь для того, чтобы я поняла, что он меня заметил, выделил из толпы, что я особенная.

Но это было в тот вечер, когда вернулся Йоханссон. Простое совпадение? Мне так не кажется. Возможно, это предзнаменование, от которого меня бросает в озноб.

Закрыв дверцу кеба, я набираю номер Робби.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Проклятье, там, на дороге, была лужа бензина!

– Со мной все нормально.

– А этот парень идиот. – Робби больше ничего не говорит.

Приходится ждать возвращения домой. Только тогда, просмотрев камеры наружного наблюдения галереи, я понимаю, что произошло.

Вот Марк и девушка поворачиваются. Автомобиль, пролетевший мимо меня так, как и было задумано, направляется к ним. Марк Девлин выходит на проезжую часть и поднимает руки.

Машина сворачивает в последнюю секунду. Ее заносит влево, потом вправо, но она не останавливается. На следующем перекрестке автомобиль резко тормозит, сворачивает и скрывается из вида.

Девлин остается стоять на мостовой, шокированный своим поступком, совершенным по инерции. Лицо его словно окаменело, оно не выражает ни одной эмоции. Ты мог погибнуть. Что это? Бравада? Уверенность в себе? Мне не понять. Внезапно он начинает моргать, словно выходит из транса, и поворачивается в ту сторону, где лежу я.

Раздается звонок рабочего телефона. Отвечаю после второго сигнала.

– Карла? – Это Крейги. Разумеется, только ему придет в голову звонить в такое время. Неужели ему уже донесли о том, что сегодня произошло? Но его голос не кажется мне строгим, скорее обескураженным. – Помнишь квартиру Лейдлоу в Илинге? Они ее нашли.

Современное кирпичное здание в форме буквы «П», построенное в семидесятых, на углу тихой зеленой улочки. На домофоне два десятка кнопок. В 7:21 утра в среду, когда я подъезжаю к дому, молодая женщина в темных брюках и дорогом пальто придерживает входную дверь, а мужчина в джинсах и грубых ботинках ставит большой черный ящик на площадку минивэна, подогнанного прямо к подъезду. У мужчины сильные руки, он может быть, например, плотником. Девушка сошла бы за убитую горем, но для этого у нее слишком внимательный и настороженный взгляд. Они оба на работе. В этом ящике все, что необходимо криминалистам. Значит, они пытаются выяснить, кто сюда приходил. Мне кажется, кроме Лейдлоу, здесь никто не бывал – это его тайное убежище, о котором никому не следовало знать. Лейдлоу всегда выглядел так, будто одевался в темноте, но не стоит забывать, что он прошел школу холодной войны, когда случайность могла многим стоить жизни. Готова поспорить, в его квартире все чисто.

Я роюсь в сумке, лежащей на сиденье рядом, достаю телефон и начинаю говорить. Девушка обращает на меня внимание. Она достаточно долго смотрит на номера, чтобы их запомнить. Мужчина закрывает дверцы минивэна, и они оба входят в дом. Все же я не поднимаю голову, стараясь выглядеть озабоченной, скорее всего, за мной по-прежнему следят.

Крейги был против моего здесь появления.

– У нас есть возможность за всем следить, – убеждал меня он. – Тебе совершенно не надо там быть. Чего ты добиваешься?

Но у Крейги нет моего опыта работы с такими людьми. С преступниками, осведомителями, да, но не с агентами спецслужб. Это та часть дела, которую я никому не могу доверить, я обязана лично контролировать операцию. Их интерес случаен или вполне осознан? Они пришли сделать обыск или по другой причине? Я обязана все выяснить.

Я более чем отлично подготовилась. Было время, когда я постоянно этим занималась. Сейчас, сидя за рулем никому не принадлежащей машины, делая вид, что разговариваю по телефону, я ощущаю забытое возбуждение. Скучаешь по прошлому, верно?

В любом случае Лукас Пауэлл не будет присутствовать здесь лично. Я читала его дело. Он не рядовой сотрудник, он не работает на местах, он послал своих людей. Несколько часов они будут двигать шкафы, поднимать ковры, просматривать пакеты с продуктами, возможно, даже вскроют полы.

Они ищут Нокса. Ищут меня.

И не найдут.

Если только не догадаются, что я сама приехала.

Я отворачиваюсь в другую сторону. Мой телефонный разговор становится оживленным.

Ведь случается, что некоторые преступники пытаются принять участие в расследовании собственных дел, верно? Они стоят в первых рядах толпы за полицейской лентой, пытаются поговорить с офицером. Они доброжелательны и услужливы, могут поделиться полезной информацией или просто наблюдают со стороны. Но их тянет туда, они должны там быть.

Отнес ли Лукас Пауэлл меня к этой категории? Допускал, что я буду сидеть в машине рядом с домом, делая вид, что увлеченно говорю по телефону? Мог ли он это предвидеть?

Отбрасываю телефон на сиденье и тянусь к замку зажигания. Пора уезжать. Я уже собираюсь повернуть ключ, когда дверь подъезда открывается и появляются они.

Нет, это невозможно. С женщиной рядом идет мужчина, который, видимо, все это время находился в здании.

Высокий – точно более метра восьмидесяти, – худощавый, темная кожа, высокие скулы, хорошая осанка, дорогой костюм, добротная обувь. Пауэлл.

У него в руках картонная коробка.

Дыхание перехватывает, отвожу взгляд в сторону и снова беру телефон.

Говори и не смей поднять глаза.

Почему он сам здесь?

Лукас Пауэлл, Геракл разведки, прибыл сюда прямо из округа Колумбия, чтобы «разгребать дерьмо»?

Предпочитает не только сидеть в кабинете и ждать, когда верные солдаты принесут ему все сами, но и смотреть, как они роются в пыли.

Что-то несет.

Но они ничего не могли найти. Квартира должна быть чистой. Пауэлл ставит коробку на крышу машины и опускает руку в карман в поисках ключа. В этот момент он поворачивается и смотрит прямо на меня.

Заводи машину и уезжай. Не вздумай поднять глаза.

Я отъезжаю от тротуара, глядя прямо перед собой, но все равно чувствую, что Пауэлл провожает взглядом машину. Я не смотрю в зеркала, пока не скрываюсь в транспортном потоке, мне кажется, что даже на таком расстоянии взгляд может меня выдать.

Крейги прав. Я стала призом, который Пауэлл намерен выиграть во что бы то ни стало.

А вдруг он настроен на сотрудничество?

Каждый шаг в отношениях с Лейдлоу я держала под контролем. Он не знал, кто я и откуда получаю информацию. Он даже не мог сам со мной связаться. И его все устраивало. В конечном счете главное, чтобы сведения были верными.

Пауэлл совсем другой человек. Он не будет верить на слово. Он захочет проверить все источники. Он пожелает выяснить, кто я и насколько верна моя информация. Пауэлл не прекратит поиски, пока не найдет меня.