45

Прежде чем отправиться домой, комиссар Тойвонен встретился с шефом их полицейского округа Анной Хольт. Она сама попросила его о неформальном разговоре с глазу на глаз. Без минеральной воды, протокола и прочей ерунды.

После рандеву с Бекстрёмом он пошел прямо к Наде. Объяснил ей ситуацию и попросил строго контролировать всю информацию, которая может касаться ограбления в Бромме.

– Я сожалею, – вздохнула Надя. – Я и понятия не имела, что возможна какая-то связь между нашим делом и налетом на инкассаторов. В противном случае я бы, естественно, сначала пришла к тебе.

– Хорошо, – произнес Тойвонен более суровым тоном, чем намеревался. – Завтра мы запускаем программу против братьев Ибрагим и их кузена. И я не хочу, чтобы это просочилось в город и оказалось в газетах.

– Не беспокойся за Бекстрёма, – сказала Надя и похлопала его по руке. – Я обещаю удержать его в узде.

– За тебя я никогда в этом плане не волновался, – заверил ее Тойвонен.

Потом он пешком прогулялся по Сольне, чтобы понизить давление перед встречей со своим наиглавнейшим боссом.

– Садись, – сказала Анна Хольт. – Могу я угостить тебя чем-то?

– Спасибо, и так нормально, – ответил Тойвонен и сел.

– Рассказывай, – распорядилась Хольт.

– Есть связь между ограблением в Бромме и убийством Кари Виртанена. Я думаю даже, что эксперты смогут подтвердить это, как только до конца разберутся с автофургоном, который использовался при налете. Именно Виртанен расстрелял охранников. Зато мы не знаем, кто сидел за рулем. У нас есть несколько имен на выбор, как ты наверняка понимаешь. Мы работаем над этим.

– Почему он начал пальбу?

– Потому что бедняга, который позже умер, активировал лежавшие в мешке ампулы с краской. Тогда Кари просто взбесился, поскольку они вообще не должны там были находиться.

Деньги пришли из Лондона. Шведские, датские и норвежские купюры, обмененные в Англии и Шотландии. Кроме того, английские фунты, заказанные шведскими банками и обменными конторами. Они прилетели из Лондона в Бромму обычным частным рейсом с двумя членами команды и четырьмя английскими бизнесменами в качестве пассажиров. Которые вообще-то и понятия не имели, что в последнюю секунду получили в компанию целых одиннадцать миллионов в маленьком парусиновом мешке.

– Занимающиеся перевозкой ценностей фирмы все чаще поступают таким образом – если сумма не чрезвычайно большая, они импровизируют и отправляют деньги нерегулярными рейсами. По причинам, связанным с правилами безопасности полетов, нельзя иметь никаких ампул с краской в мешках. Они, очевидно, могут взорваться из-за изменения давления или чего-то подобного, а это не слишком хорошо, если сидишь в самолете.

– Могу представить себе, – сказала Хольт.

– Поскольку охранники сами не должны открывать мешки, по прибытии (это правило ввел профсоюз во избежание подозрений в краже со стороны персонала) деньги обычно перекладывают в машину и везут до хранилища без ампул. И зачастую транспортировка осуществляется неприметными автомобилями, а поскольку место, куда их должны доставить, находится в четверти часа езды от аэропорта Бромма, и речь шла о столь малой сумме, как одиннадцать миллионов, все в данном случае так и обстояло.

– Незначительная сумма? Какая же тогда считается большой? – спросила Хольт и улыбнулась.

– Трех– или четырехзначная в миллионах, – ответил Тойвонен и тоже улыбнулся. – Застреленный охранник, к сожалению, оказался слишком амбициозным. Он, не спросив разрешения своего шефа, прихватил с собой дополнительный пустой мешок, содержавший ампулы с краской, и положил в него груз из Лондона. Как только грабители получили свою добычу и пустились в бега, он активировал ампулы при помощи пульта дистанционного управления. У него радиус действия порядка двух с половиной сотен метров, но на этот раз он явно поспешил, поскольку они рванули уже через пятьдесят метров.

– Но этого же достаточно, – перебила комиссара Хольт. – Чтобы перепачкать все купюры в мешке, я имею в виду.

– Нет, – сказал Тойвонен и криво улыбнулся. – Все не так, и деньги, которые мы нашли в брошенном автомобиле налетчиков, особенно не пострадали. Вообще они припарковали его в двадцати метрах от штаб-квартиры Ангелов Ада не более чем в километре от аэропорта. Хотели, наверное, подразнить их, прежде чем смылись оттуда.

– Но, к сожалению, этого не знал Кари Виртанен, – констатировала Хольт. – Не знал, что купюры можно использовать.

– Да, – кивнул Тойвонен. – У него просто крышу сорвало, как часто случалось с Ток-Кари. Водила развернулся на сто восемьдесят градусов, Кари опустил стекло и стал стрелять по охранникам, а те попытались убежать. Тот из них, который спасался бегством со стороны шофера, попал под колеса, а значит, сидевший за рулем тоже был не самым приятным человеком.

– Мы знаем что-нибудь об оружии? – спросила Хольт.

– Пистолет-пулемет УЗИ калибра двадцать два, – сказал Тойвонен. – Эксперты почти на сто процентов уверены в этом. Минимальный магазин вмещает шестьдесят патронов, а на месте нашли по меньшей мере тридцать гильз. Умерший охранник получил пять пуль в спину, застрявших в его бронежилете, и три в голову, и в результате мгновенно скончался. Второй также поймал десяток пуль, но ни одна не убила его. Остальные десять ушли мимо.

– Похоже, произошла утечка информации, – предположила Хольт.

– Определенно, – согласился Тойвонен. – Англичане ищут того, кто ее слил, у себя, а мы пытаемся отследить контакты у нас. Если нам повезет, мы с ними разберемся, а когда есть решение с одной стороны, обычно это происходит и с другой.

– Виртанена застрелили те, кто стоит за ограблением? – спросила Хольт.

– Да, хватает придурков помимо него.

– А что с водителем?

– Он должен всплыть со временем, – заметил Тойвонен с ухмылкой.

– Если я правильно поняла тебя на встрече вчера, то, по вашему мнению, за всем этим стоят братья Ибрагим и их жуткий кузен.

– Разные ходят разговоры, – сказал Тойвонен. – Такая история требует много работы и массы народа. Надо угнать машины, украсть номерные знаки с автомобилей подходящей марки и модели, заказать специальные шипы и спланировать пути отхода. Всегда кто-то не сможет удержать язык за зубами. Братья Ибрагим и Хассан Талиб наши фавориты на этот раз. Всегда надо ставить на фаворита, – добавил он, поскольку сам посещал Солваллу и помимо службы.

– А связь убийства Даниэльссона и разносчика газет?

– Если идти по порядку, то, судя по всему, есть связь между Даниэльссоном и разносчиком газет. Беднягой, которого молодая парочка выудила из залива ночью. Коллега Ниеми даже готов биться об заклад, что это, возможно, тот же преступник или преступники. Один, два или даже несколько, – сказал Тойвонен.

– Но убийство Даниэльссона и Акофели как-то связано с нашим ограблением?

– Если бы ты утром спросила меня об этом, я бы просто покачал головой. Но сейчас, по-моему, я осведомлен лучше, – ответил Тойвонен и передал Хольт пластиковый карманчик с бумагами. – Почитай сама, – продолжил он. – Мой разговор с анонимным осведомителем плюс данные, которые Надя Хегберг нашла в ежедневнике Даниэльссона, дополненные ее собственными выводами.

– Ладно, – сказала Хольт. – Дай мне пять минут.

– Я думаю, как и ты, – сообщила она четыре минуты спустя.

– Ну, так делают, конечно, все, у кого мозги заточены как у нас с тобой, – улыбнулся Тойвонен. – Остается ведь только расставить все по своим местам, но мы можем, конечно, исходить из того, что Карл Даниэльссон был кем-то вроде приватного банкира для братьев Ибрагим и их кузена.

– И им менее чем через два дня после ограбления срочно понадобились деньги в размере порядка двух миллионов шведских крон, – констатировала Хольт.

– Дорого обходится обрубать концы, – сказал Тойвонен.