Начальник оперчасти Исправительно-трудового учреждения майор Ефремов нажал кнопку звонка, и в тот же миг со стуком в кабинет вошел заключенный.

— Шевцов, позови-ка мне Романова, да сделай это через Абросимова, чтобы ни одна душа не заподозрила, — попросил он дневального.

— Будет исполнено, гражданин начальник, — отчеканил заключенный и скрылся за дверью.

«Нужно создать алиби «Роману», чтобы не возникло вопросов у его семьянинов, зачем в оперчасть вызывали».

Майор призадумался: «К Матвееву из шестнадцатого отряда на личное свидание скоро приедут родственники. Мой агент-информатор сообщает: Матвееву должны передать крупную сумму денег. Какую? Не известно. Каким путем передадут ему деньги: через вольнонаемных сотрудников или вовремя свидания с родственниками? Пока остается загадкой».

Начальнику оперчасти не хотелось, чтобы деньги прошли мимо него и осели в кармане Матвеева, а может им суждено стать частью общака зоны. Поэтому он решил прибегнуть к услугам главного поставщика информации Романова, агентурная кличка — «Роман». Фамилия его была другой и не значилась в списках Спецчасти, а фигурировала только в секретном перечне агентов майора Ефремова. То, что он является секретным агентом оперчасти, не знала ни единая душа. Начальник давно подцепил его на крючок, когда он по оперативной информации развернул в отряде бурную деятельность: подминал под себя вновь прибывших осужденных, более смышленых приближал к себе, а тугодумов делал своими шестерками. Запустив его в разработку, Ефремов мысленно примерил ему фамилию «Романов». Майор со многими осужденными такое проделывал, а при вербовке наделял выдуманными фамилиями. Конечно, Романов не один считался отрицательным элементом в своем отряде, там были и другие семьи, которыми руководили блатные. За счет информации своих тихушников — осведомителей майор держал руку на пульсе жизнедеятельности данного отряда и в целом по всей колонии. Он четко отслеживал данные поступающие ему со всех направлений и принимал оперативные меры по пресечению недопустимых действий со стороны заключенных.

В свое время, как и за многими другими отрицательными элементами, два года охотился майор за скользким Романовым. Собирал на него данные, обкладывал со всех сторон осведомителями, одним словом держал Романова под «колпаком». Тем не менее, фактов его преступной деятельности, и что он принимает участие в сходках блатных в колонии, на тот момент у него не было. Хитер и ловок был шельма. Поймать его за нарушение режима содержания — это мелочь и подобный аспект касался режимной части, а вот креминагенная обстановка в колонии, которую пытались контролировать блатные в зоне — это и было первостепенной задачей начальника оперчасти.

Чего греха таить, в свое время у него был расторопный агент, от которого подчас зависело не только душевное спокойствие, но и хорошее материальное обеспечение майора. Сколько денег и прочих ценностей вливалось в карман Ефремову посредством оперативных данных. Нет больше у него ценного агента, где-то просчитался начальник оперчасти, недооценил отрицательно настроенных элементов, вычислили они кумовского стукача (осведомитель оперчасти) и в один прекрасный момент, проходя мимо строящегося здания в производственной зоне, он остановился возле самосвала, сгружавшего листовое железо. В тот момент его никто не предупредил и многотонная пачка листов, соскользнув с кузова, придавила насмерть осужденного Тернова. Что поделать — несчастный случай. Не стой рядом с опасным грузом. Выводы прокуратуры — нарушение правил техники безопасности.

Для того, чтобы закрыть Романова в ШИЗО (Штрафной изолятор) и перевести в ПКТ (Помещение камерного типа) майор уже накопил достаточно доказательств причастности этого осужденного к блатному сообществу, но он ждал неопровержимой улики, за которую можно было зацепиться и впоследствии завербовать Романова, и помогла в этом начальнику оперчасти информация.

Взаимодействия оперативников с разными колониями большого города, помогли Ефремову получить сведения на Романова. Два года назад его перевели из другой колонии по просьбе матери: ей далеко приходится добираться до сына на личное свидание. Управление ИТУ сочло целесообразным пойти навстречу пожилой женщине, и осужденный был переведен в данную колонию.

Конечно, вся правда состояла в том, что имея в управлении мохнатую руку (свой человек в управлении, продажный), Романов и его дружки, путем подкупа, были переведены по разным зонам, а ушли они от уголовной ответственности за совершенное в другой колонии преступление. К тому же там, в расхищении госимущества были причастны и работники учреждения. Таким образом, осужденный Романов оказался здесь. Ефремов тщательно изучил информацию и сделав вывод, что тому грозит добавочный срок, решил пойти ва-банк.

Расколол он Романова в два счета, сфабриковав наспех мнимый протокол на его глазах, и подписывая постановление о водворении в ШИЗО, Ефремов демонстративно подбирал бумагу к бумаге, и в тот же момент, исподволь давая понять Романову, что всего этого можно избежать.

— Выбирайте осужденный: штрафной изолятор с последующим возбуждением уголовного дела и привлечением следственных органов, или Вы помогаете мне, и выходите из этого кабинета без сопровождения охраны. Мне не трудно дать ход этим бумагам.

Опер размахивал подшитыми листами перед носом у Романова, стараясь запугать его.

Данный субъект, по своей натуре был человеком опасливым, заискивающим перед авторитетами зоны, но он ко всему прочему был и властолюбивым. Ему страшно не хотелось, чтобы Ефремов сломал его дальнейшую жизнь. Он прекрасно понимал, что опер прав и ему действительно грозит новый срок, то есть приличный довесок к его старому, еще не отсиженному. Страх, сидевший внутри его, заставил найти выход из создавшейся ситуации:

— Подумать можно? — насупился заключенный.

— Недолго, пять минут.

Пять минут истекли и майор потянулся к трубке внутреннего телефона.

— Подожди, начальник, я согласен работать на тебя, но ты сам понимаешь, что это — очень опасно и где гарантия, что ты, используя меня по полной программе, после всего не пустишь под сплав.

— Ты не глупи, — майор оживился и перешел на «ты», — а то я не знаю, что ты за фрукт, имея такого ценного агента можно владеть ситуацией. Поблажек от меня не жди, для пользы дела буду даже сажать тебя в ШИЗО, и ты веди себя соответственно своему статусу. Ты ведь входишь в авторитетный круг осужденных зоны. Как до сей поры вел дела, так и продолжай, можешь меня поливать грязью, применяя жаргонные словечки. Не стесняйся в выражениях, чем выше твоя неприязнь ко мне и администрации, тем ниже шанс твоего раскрытия, все постановления о твоих наказаниях, в нужное время будут изъяты из твоего личного дела. У тебя впереди семь лет: заработаешь себе свободу, и после отбытия половины срока я буду ходатайствовать о твоем досрочном освобождении. Все понял, мое слово твердое!

И вот, спустя некоторое время, перед опером сидит завербованный им агент по кличке Роман.

Майор закурил, и поднял трубку внутреннего телефона.

— Дежурный, говорит майор Ефремов, срочно наряд ко мне для препровождения осужденного в ШИЗО. — И положил трубку. — Сядешь ненадолго в изолятор, — обратился Ефремов к Романову, — легенду я тебе подготовил, мне доложили, что вы вчера ночью водку распивали с Глазуновым и Зельдманом, до сих пор стоит запах изо рта. Посиди немного, отдохни. Я своего человека подошлю: в чае, сигаретах и еде нужды у тебя не будет. По поводу передачи денег Матвееву на свидании, помозгуй, выясни, сколько попытается вынести в зону и каким способом.

Через несколько минут в дверь постучали и вошли два прапорщика. Майор передал одному постановление о водворении в ШИЗО осужденного и сказал:

— Подпишешь у ДПНК (Дежурный Помощник Начальника Колонии) и оформляй на пять суток.

— Слышь, начальник, да я говорю — это зубной пастой так воняет изо рта, чё ты в натуре прикалываешься, за что меня на кичу? (изолятор) Я буду жаловаться прокурору, — развязно произнес Романов и, выходя из кабинета, добавил, — ну, ты ж не поймал меня за руку, чё ты состряпал тут туфту (обман), веришь своим козлам-тихушникам.

— Потому и наказываю тебя, что верю своим людям, — отпустил реплику Ефремов вслед осужденному.

Дело сделано, алиби для Романова он обеспечил.

«Деньги, которые намерен пронести Матвеев — это мелочь, у меня планы куда амбициозней», — подумал Ефремов.

Общак зоны — вот что привлекало и баловало его воображение. Не зря он толкает Романа ближе к недрам этого кладезя, не ему ли — начальнику оперчасти колонии не знать: сколько денег крутится в зоне, от продажи алкоголя, чая, финтиперстовых (экстра классных) сигарет и наконец, от поставки наркотиков. На объектовых участках, куда вывозят на работу заключенных, там даже тайно девиц поставляют, вот где золотая жила. Всеми делами управляет блаткомитет зоны, содержа в секрете общак (казна, хранилище, касса), который пополняется финансами всевозможными способами.

На одну зарплату не проживешь, это он давно понял, когда работал рядовым опером в Дзержинском РОВД (Районный Отдел Внутренних Дел) Новосибирска. Проворачивал Ефремов небольшие делишки в обход начальства, но нашлись «добрые люди» капнули на него куда следует. Только связи помогли прежнему старлею от увольнения из органов. Из одного подразделения МВД перешел в другое подразделение УИТУ стал работать младшим оперативным работником в колонии общего режима. Обстановку понял сразу: делись с начальством и имей взаимоотношения, а кое-какие связи у Ефремова были. Вот так и рос по службе, теперь майор — начальник оперативной части учреждения. Он не жалел, что пошел работать в оперчасть, только в такой сфере можно было рассчитывать на скорейшее повышение по службе, а идти на должность начальника отряда ему совсем не хотелось.

С непосредственным руководителем майором Кузнецовым — начальником Режимно-Оперативной частей колонии Ефремов был в хороших отношениях. Но Кузнецов близко к себе не подпускал или как выражаются заключенные на своем жаргоне: «На дикой козе к нему не подъедешь». Ефремов пытался войти к начальнику в доверие, но тщетно.

Знал майор Ефремов, какие дела и деньги крутит Кузнецов, не зря у оперативника была своя агентура из числа разных сословий заключенных, но Ефремов дошлый опер, ему обстановка в зоне была не так важна, как положение сотрудников в администрации. Есть у него информация, вернее компромат на Кузнецова, да такой: если пошлет его Ефремов «куда нужно», не сносить головы начальнику РиОР (Режимная и- оперативная работа) Эту информацию преподнес майору бывший, а ныне покойный агент Тернов.

Дело в том, что тайно от начальника колонии майор Кузнецов содержит на балансе зоны бригаду расконвоированных заключенных. Они в свою очередь занимаются строительством дач, загородных коттеджей. Земля, на которой ведется строительство, стройматериалы, разрешение на строительство, все это: связывающие звенья одной цепочки коррумпированных лиц, и тянется она в систему УИТУ города Новосибирска.

Теперь понятно Ефремову, какую бомбу замедленного действия он держит в тайне, только один звонок в ОБХСС и Кузнецова ждут крупные неприятности, и не его одного, а кое-кого из колонии и управления. Но спешить сдавать своего начальника он не собирался, его цель — любыми путями войти в долю к Кузнецову, но сначала Ефремову необходимо внедрить своих людей в уголовные структуры колонии, а затем опутать по рукам и ногам компрометирующими фактами своего начальника.

Затея опасная, ведь где-то совершил просчет Ефремов, просочилась информация, и его сексот (секретный сотрудник) отдал Богу душу, а ведь какое-то особое чувство толкало майора к догадке, что Кузнецов причастен к гибели агента Тернова, но доказать этот факт, пока было невозможно.