Глава 8
Рассказ брата Питера

Кухня находилась в задней части дома. Окна ее выходили в небольшой мощенный плитняком двор. Когда небо начало светлеть, Эндрю предложил мне скромный завтрак – яйцо и ломоть поджаренного хлеба. Я поблагодарил, но отказался, поскольку все еще постился. Если бы я поел… ну, это означало бы, что я смирился с тем, что Ведьмаку конец и нам с ним не предстоит встретиться с Лихом лицом к лицу. Кроме того, у меня совсем пропал аппетит.

Я послушался совета Эндрю и все время ломал голову над тем, как спасти Ведьмака. Об Алисе я тоже думал. Если ничего не предпринять, их обоих сожгут.

– Мешок мистера Грегори так и лежит в моей комнате в «Черном быке», – внезапно вспомнил я. – А наши с ним плащи и посох наверняка остались в его гостинице. Можно все это как-то забрать?

– Ну, это то немногое, чем я могу тебе помочь, – ответил Эндрю. – Для нас с тобой слишком рискованно ходить за вашими вещами, но у меня есть человек, который сделает это. Чуть позже.

Он снова вернулся к еде, и тут в отдалении зазвонил колокол. Это были однотонные звуки, с большими паузами между ними, и чувствовалось в них что-то скорбное, словно то был погребальный звон.

– Это в соборе? – спросил я.

Эндрю кивнул, продолжая медленно жевать. Похоже, и у него пропал аппетит.

У меня мелькнула мысль, что, может, колокол созывает людей на утреннюю службу. Но не успел я спросить, как Эндрю, проглотив кусок, сказал:

– Так звонят, когда кто-нибудь умирает в кафедральном соборе или другой городской церкви. Или если где-то еще в Графстве умер священник и новость об этом только что получена. В последнее время такой звон слышен тут часто. Боюсь, в нашем городе быстро разбираются с любым священником, который задается вопросами по поводу влияния тьмы и развращения умов.

Я вздрогнул.

– В Пристауне все знают, что причина наступления мрачных времен – Лихо? – спросил я. – Или только священники?

– О Лихе знают многие. В домах рядом с собором горожане закладывают входы в свои подвалы кирпичами, повсюду страх и суеверия. Кто осмелится осудить за это людей, если они не могут полагаться даже на собственных священников? Неудивительно, что верующих становится все меньше… – Эндрю грустно покачал головой.

– Вы сделали ключ? – спросил я.

– Ну да. Но теперь он бедняге Джону уже ни к чему.

– Мы можем воспользоваться им. – Я говорил быстро, стремясь выложить все до того, как он меня прервет. – Катакомбы тянутся под собором и домом, где живут священники. Значит, оттуда можно в них пробраться. Дождемся ночи, когда все уснут, и проникнем в собор.

– Это чистой воды глупость. – Эндрю снова покачал головой. – Дом священников очень велик, там полно комнат как над землей, так и в подвалах. И вдобавок мы даже не знаем, где именно содержат пленников. К тому же их охраняют вооруженные люди. Хочешь тоже сгореть на костре? Лично я точно такой судьбы не желаю!

– И все же нужно попытаться, – настаивал я. – Они не ожидают, что кто-то осмелится проникнуть в здание, зная, что под ним Лихо. Мы застанем их врасплох. И кто знает – может, охранники уснут?

– Нет, – решительно ответил Эндрю. – Это безумие, и оно не стоит наших с тобой жизней.

– Тогда дайте мне ключ, я пойду сам.

– Без меня ты заблудишься. Там, внизу, целый лабиринт туннелей.

– Значит, вы знаете дорогу? Вы уже бывали внизу?

– Да, я доходил до Серебряных врат, но не дальше. Двадцать лет назад я спускался туда вместе с Джоном, и этот демон внизу едва не убил его. Он может убить и нас. Ты ведь слышал, что говорил Джон: Лихо больше не бесплотный дух, он меняет форму и может превращаться во что угодно. Мы можем встретиться там бог знает с кем. Люди рассказывают о злобных черных псах с огромными клыками, о ядовитых змеях… Вспомни: Лихо способен читать мысли людей и принимать форму того, чего они боятся больше всего на свете. Нет, это слишком опасно. Не знаю, что хуже – сгореть заживо на костре или быть уничтоженным Лихом. Ты молодой, вся жизнь впереди – зачем ставить себя перед таким выбором?

– Пусть вас это не беспокоит, – сказал я. – Ваше дело – замки и ключи, а у меня своя работа.

– Если даже мой брат не сумел его одолеть, какие шансы у тебя? Тогда Джон был в расцвете сил, а ты всего лишь мальчик.

– Я не настолько глуп, чтобы пытаться уничтожить Лихо. Я просто хочу вызволить Ведьмака.

И снова Эндрю покачал головой:

– Сколько времени ты уже у него?

– Почти полгода.

– Ну, этим все сказано. Я понимаю, ты хочешь как лучше, но, боюсь, получится наоборот…

– Ведьмак говорил, что сгореть заживо – ужасная смерть. Хуже ничего не бывает. Вот почему он никогда не сжигает ведьм. Вы хотите, чтобы он прошел через это? Пожалуйста, помогите мне. Это его последний шанс.

На этот раз Эндрю ничего не ответил. Просто долго сидел молча, погрузившись в свои мысли. Когда он наконец встал, то сказал лишь, что меня никто не должен видеть.

Я решил, что это добрый знак. По крайней мере, он не выпроводил меня.

Я сидел в задней комнате, не зная, что будет дальше, и обмирая от страха. За окном медленно разгоралось утро. Я с вечера не смыкал глаз и очень устал, но после событий сегодняшней ночи мне было не до сна.

Эндрю ушел в свою мастерскую. В основном оттуда доносились звуки работы, но время от времени звякал дверной колокольчик – это очередной посетитель входил в лавку или покидал ее.

Эндрю вернулся на кухню незадолго до полудня. Выражение его лица изменилось – теперь он выглядел задумчивым. И он пришел не один!

Я вскочил, собираясь бежать, но задняя дверь была заперта, а между мной и второй дверью стояли двое мужчин. Потом я узнал гостя, и от сердца у меня отлегло. Это оказался брат Питер – он принес мешок и посох Ведьмака, а также наши плащи!

– Все в порядке, парень. – Эндрю успокаиваю щим жестом положил руку мне на плечо. – Пере стань дергаться и сядь. Брат Питер – друг. Видишь, он принес тебе вещи Джона.

Брат Питер улыбнулся и протянул мне мешок, посох и плащи. Я кивнул в знак благодарности, взял их, положил в угол и сел. Питер и Эндрю отодвинули кресла от стола и тоже уселись лицом ко мне.

Большую часть жизни брат Питер работал на свежем воздухе, и неудивительно, что под воздействием солнца и ветра кожа у него загорела до черноты и казалась дубленой. Ростом он был не ниже Эндрю, но заметно сутулился – может, потому, что долгие годы ковырялся в земле совком и мотыгой, согнувшись в три погибели. Самой выдающейся частью его лица был нос, больше похожий на вороний клюв, однако в широко расставленных глазах светилась доброжелательность. Чутье подсказывало мне, что он хороший человек.

– Что ж, – заговорил брат Питер, – тебе повез ло, что этой ночью обход делал я, а не кто-нибудь другой, иначе ты снова оказался бы в темнице! Отец Кэрнс вызвал меня сразу после рассвета и задал несколько не слишком приятных вопросов. И явно остался недоволен ответами. Думаю, на этом он со мной еще не закончил!

– Мне очень жаль, – сказал я. Брат Питер улыбнулся:

– Не беспокойся, парень. Я всего лишь садовник. К тому же все думают, что я туговат на ухо. Кэрнс скоро отстанет от меня. Еще и потому, что квизитору и так есть кого сжигать!

– Почему вы помогли мне сбежать? – спросил я. Он вскинул брови:

– Не все священники подвластны Лиху. Я знаю, отец Кэрнс твой кузен, – Питер посмотрел на Эндрю, – но я ему не доверяю. По-моему, Лихо уже добрался до него.

– Я и сам так подумал, – ответил Эндрю. – Джона предали, и наверняка за этим стоит Лихо. Всем известно, что Джон представляет для него угрозу. Вот Лихо и использовал слабость нашего двоюродного братца, чтобы избавиться от него.

– Ага, я уверен, что так оно и есть. Ты обратил внимание на его руку? Он говорит, что обжег ее свечой, но когда Лихо одолел отца Хендла, у того была такая же рана. Думаю, Кэрнс дал этой твари свою кровь.

Видимо, на лице у меня появилось выражение ужаса, потому что брат Питер подошел и обнял меня за плечи:

– Не волнуйся так, сынок. В соборе еще остались порядочные люди, и пусть я всего лишь скромный брат, но считаю себя одним из них и служу Господу как умею. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и твоему наставнику. Тьма пока еще не победила! Поэтому давайте перейдем к делу. Эндрю сказал, что у тебя хватит храбрости спуститься в катакомбы. Это правда? – Он в задумчивости потер кончик носа.

– Кто-то же должен, – ответил я. – Вот я и хочу попытаться.

– А что, если ты лицом к лицу встретишься с… – Питер запнулся, словно у него язык не поворачивался назвать Лихо по имени. – Тебе кто-нибудь рассказывал о том, что ты можешь там увидеть? О том, что он способен менять облик, читать мысли и… – Он на мгновение заколебался, оглянулся и прошептал: – О жоме?

– Да, я слышал, – ответил я гораздо увереннее, чем, по правде говоря, себя чувствовал. – Но кое-что и я могу сделать. Лихо наверняка боится серебра… – Я отпер замок на мешке Ведьмака и показал им серебряную цепь. – Я могу связать его этим. – Стараясь не моргать, я поглядел в глаза брату Питеру.

Они посмотрели друг на друга, и Эндрю улыбнулся:

– Надо полагать, у тебя большая практика?

– Я практиковался часами. В саду мистера Грегори в Чипендене врыт столб. Я могу с восьми футов набросить на него эту цепь девять раз из десяти.

– Ну, если ты сумеешь проникнуть ночью в дом священников, то, по крайней мере, одно преимущество у тебя точно будет. Сегодня там наверняка останется меньше народу, чем обычно, – сказал брат Питер. – Этой ночью умер один из священников нашего собора, и тело уже доставили сюда. Почти все священники будут vigil.

Из уроков латыни я знал, что «vigil» означает «бодрствовать», но мне пока было не ясно, что именно за этим стояло.

– Они будут читать молитвы и охранять тело. – Увидев недоумение на моем лице, Эндрю улыбнулся. – Кто умер, Питер?

– Отец Робертс, бедняга. Покончил с собой – бросился с крыши. Уже пятое самоубийство за этот год. – Брат Питер перевел взгляд с Эндрю на меня. – Видишь ли, он проникает людям в голову. Заставляет делать то, что против Бога и совести, а для человека, который посвятил себя служению Господу, это очень тягостно. Поэтому священник, не в силах больше терпеть такие муки, иногда кончает жизнь самоубийством. А это ведь смертный грех – лишить себя жизни, и священники знают, что, совершив такое, никогда не попадут на небеса, никогда не будут с Богом. Представь себе, что должно произойти, чтобы решиться на такое! Если бы только нам удалось избавиться от этого исчадия ада до того, как в городе не останется ни одного доброго, порядочного священника!..

Последовало короткое молчание, однако я заметил, что губы брата Питера шевелятся, и подумал, что он, наверно, молится за беднягу священника. Я окончательно уверился в этом, увидев, что он перекрестился. Потом мужчины посмотрели друг на друга и разом кивнули, как будто пришли к какому-то молчаливому соглашению.

– Я дойду с тобой до Серебряных врат, – сказал Эндрю. – Кроме того, брат Питер тоже может помочь…

Неужели брат Питер отправится с нами? Видимо, он прочел этот вопрос на моем лице, потому что вскинул руки, улыбнулся и покачал головой:

– Ох, нет, Том! У меня не хватит храбрости и близко подойти к катакомбам. Нет, Эндрю имеет в виду другую помощь. Видишь ли, существует карта туннелей. Она висит в рамке на стене сразу за дверью в дом священников. За той самой дверью, которая ведет в сад. Не счесть, сколько времени я простоял там, ожидая, пока кто-нибудь из священников спустится и даст мне задание на день. За долгие годы я изучил каждый дюйм этой карты. Ты запишешь, что я буду говорить, или сможешь запомнить?

– У меня хорошая память, – ответил я.

– Ну, тогда просто скажи, если понадобится, я повторю это еще раз. Эндрю сказал, что он доведет тебя до Серебряных врат. За ними иди до того места, где туннель раздваивается. Иди по левой ветке, пока не доберешься до ступеней. Они ведут к двери, за которой находится большой винный погреб. Он заперт, но с таким другом, как Эндрю, это не помеха. Выйти из погреба можно только через дверь в правом дальнем углу.

– А вдруг Лихо пройдет вслед за мной через винный погреб и сбежит? – спросил я.

– Нет, он может покинуть катакомбы только через Серебряные врата, поэтому, как только войдешь в винный погреб, ты окажешься в безопасности. Однако перед тем как покинуть погреб, ты должен сделать кое-что еще. Слева от двери есть люк в потолке. Он выходит на дорожку, которая тянется вдоль северной стены собора, по ней из погреба доставляют вино и эль. Прежде чем идти дальше, отопри люк. В случае необходимости ты сможешь быстро сбежать, не возвращаясь к воротам. Пока все ясно?

– А не проще ли использовать люк, чтобы спуститься? – спросил я. – Тогда я мог бы не проходить мимо Серебряных врат и Лиха!

– Это, конечно, намного проще, – ответил брат Питер, – но слишком рискованно. Люк виден и с тропы, и из дома священников. Кто-нибудь может заметить, как ты спускаешься через него.

Я задумчиво кивнул.

– Хотя входить через люк не стоит, есть еще одна веская причина, почему следует через него выйти, – сказал Эндрю. – Я не хочу, чтобы Джон подвергался риску нового столкновения с Лихом. Видишь ли, мне кажется, в глубине души он боится… Боится так сильно, что это не дает ему одержать победу…

– Боится?! – возмущенно воскликнул я. – Мистер Грегори не боится никаких созданий тьмы!

– Нет, боится. И настолько, что не может признаться в этом, – продолжал Эндрю. – Скорее всего, он не признается в этом даже себе самому. Од нако существует проклятие, сделанное много лет назад, и…

– Мистер Грегори не верит в проклятия, – снова прервал его я. – Он же сам сказал вам об этом.

– Я объясню – если ты дашь мне вставить хоть словечко. Это в высшей степени опасное и могущественное проклятие. Сильнее не бывает. Целых три шабаша ведьм с холма Пендл собрались вместе, чтобы наслать его. Джон слишком мешал им творить их черные дела, поэтому они на время забыли свои распри и прокляли его. Они принесли кровавую жертву, пролив невинную кровь. Это случилось в Вальпургиеву ночь, в канун первого мая, двадцать лет назад. Позже ведьмы прислали ему забрызганный кровью обрывок пергамента. Джон сказал мне, что там было написано: «Ты умрешь во тьме, под землей, и ни одного друга не будет рядом!»

– Катакомбы… – прошептал я.

Если он в катакомбах встретится с Лихом один на один, то все условия проклятия окажутся выполнены!

– Да, катакомбы, – сказал Эндрю. – Как я уже сказал, выведи его через люк… Прости, брат Питер, что прервал тебя.

Питер еле заметно улыбнулся и продолжил:

– Когда отопрешь люк, выйди через дверь в коридор. Дальше самое сложное и опасное. Они держат пленников в камере в самом дальнем конце. Там, надо полагать, ты и найдешь своего учителя. Однако, чтобы добраться туда, нужно пройти мимо караулки. Поскольку внизу сыро и холодно, стражники обычно разжигают в камине большой огонь. Если на то будет Божья воля, они, спасаясь от сквозняков, еще и дверь закроют. Тогда ты без труда проберешься к камере. Освободи мистера Грегори, выведи его через люк, и сразу же уходите из города. Он разберется с этой тварью в другой раз, когда уйдет квизитор.

– Нет! – воскликнул Эндрю. – После всего, что произошло, я не хочу, чтобы он вообще возвращался.

– Но если он не сразится с Лихом, то кто? – спросил брат Питер. – Я тоже не верю ни в какие проклятия. С Божьей помощью Джон одолеет злого духа. Ты же знаешь, все становится только хуже. Не сомневаюсь, скоро он доберется и до меня.

– До тебя – нет, брат Питер, – ответил Эндрю. – Я мало встречал таких сильных людей, как ты.

– Стараюсь держаться, как только могу, – ответил Питер, однако невольно содрогнулся. – Услышав шепот у себя в голове, усердно молюсь. В нужде Бог дает нам силы – если хватает ума попросить Его об этом. Как бы там ни было, что-то надо делать. Другого способа покончить с этой напастью я не вижу.

– С ней будет покончено, когда у людей иссякнет терпение, – сказал Эндрю. – Я вообще не понимаю, почему они терпят квизитора так долго. У некоторых сожженных есть здесь родственники и друзья.

– Может, ты прав, а может, нет, – ответил брат Питер. – Многим нравится смотреть, как людей сжигают на костре. Нам остается только молиться.