5

В сотне метров от лицея, куда Матильда пойдет учиться этой осенью, зашел в агентство недвижимости, сказал, что ищет трехкомнатную квартиру, чем ближе тем лучше, ему стали показывать фотографии, добавил, что у него нет времени, выбрал самую светлую, оставил свою визитку и подписал чек на круглую сумму, чтобы его приняли всерьез.

Обещал вернуться через два дня.

Снова надел шлем и попросил шофера отвезти его на тот берег.

Оставил ему свой портфель, заверив, что он ненадолго.

Знаменитый бежевый ковролин особняка Chanel… Словно перенесся на десять лет назад, увидел свои огромные ботинки под прицелом дежурного холуя.

Попросил ее позвать. Добавил: срочно.

У него зазвонил мобильный:

– Матильда опоздала на самолет? – забеспокоилась она.

– Нет, но ты можешь спуститься?

– Я на совещании…

– Тогде не спускайся. Я только хотел тебе сказать, что мне уже лучше.

Почувствовал, как в голове под красивой прической что-то щелкнуло и механизм заработал.

– Погоди… Я думала, ты тоже улетаешь? – засмеялась она немножко

– Улетаю. Не волнуйся… Мне лучше, Лоранс, правда, лучше.

– Слушай, ясчастлива, – засмеялась он намножко нервно.

– Так что ты можешь бросить меня.

– Что… Что это еще за новости?

– Матильда рассказала мне о ваших с ней беседах…

– Чушь какая… Подожди, я сейчас…

– Я спешу.

– Я иду.

Впервые за все время их знакомства, ему показалось, что она слишком сильно накрашена. Добавить ему было нечего. Он нашел квартиру, время поджимает, у него самолет.

– Шарль, перестань. Это ерунда… Бабские разговоры… Ты же знаешь, как это бывает…

– Все в порядке, – улыбнулся он ей, – это я ухожу, я. Это я – подлец.

– Ну… Раз так…

До чего же она элегантна во всем – наверно, он никогда не перестанет этим восхищаться.

Она еще что-то добавила, но из-за шлема он не расслышал и покивал, не зная чему.

Похлопал мотоциклиста по колену, призывая его быстрее маневрировать среди машин.

На этот рейс он не мог опоздать. Ведь ему надо было добыть барсука.

Через несколько часов Лоранс Берн отправится в парикмахерскую, улыбнется Джессике, наденет халат, сядет перед зеркалом, пока та разводит ее краску, возьмет журнал, полистает светскую хронику, поднимет голову, посмотрит на себя в зеркале и расплачется.

Что дальше, мы не знаем.

Эта история больше ее не касается.