XXII
Браббан продиктовал несколько писем; затем, постукивая по ногтю большого пальца левой руки перламутровым ножом для резки бумаги, все утро промечтал в ожидании Вюльмара, но тот так и не пришел. В полдень Браббан вышел из конторы, зашел выпить вермута у Крюсификса, пообедал у Армана, недалеко от Оперы. Он скучал по Фаби, которая отправилась к родителям за вещами; но ни на минуту не сомневался, что она к нему вернется. Он скрупулезно прочел все объявления в «Птит-Зафиш», попивая кофе. Идей по-прежнему не было. Около двух тридцати он вновь был в конторе и ждал Вюльмара. Продиктовал еще несколько писем.
— Дела идут неплохо, — заметила машинистка.
— Да, у нас все достаточно хорошо, — рассеянно ответил он. — Достаточно хорошо.
— В таком случае, вы могли бы подумать о невыплаченной части моей зарплаты. И о небольшой надбавке. Все мои подруги сейчас получают больше меня, да и жизнь каждый день дорожает.
— Какой же прибавки вы хотите?
— Сто франков в месяц, месье Мартен-Мартен.
— Да, от скромности вы не умрете, мадемуазель. Впрочем, поскольку дела сейчас идут неплохо, я согласен.
— Спасибо, месье. А то, что не выплачено?
— Подумаю, подумаю. А теперь оставьте меня, я поработаю один.
Вошел Вюльмар.
— Я ждал вас с нетерпением, — сказал Браббан.
Машинистка вышла.
— Все устроено, — сообщил Вюльмар. — В понедельник у нас будет крытый автомобиль, 11 л.ш.Новенький «Жорж-Ира».
— 11 л.ш. — это немного, — сказал Браббан.
— При 40 л.ш. вы будете так же заметны, как и в гоночном «амилькаре». Какой вы неосторожный, — добавил Вюльмар, рассмеявшись ему в лицо.
Браббан посмотрел на ручку двери прямо перед собой:
— Меня мучает тщеславие.
— Понимаю, — ответил Вюльмар. — Как грандиозная идея?
— Я меня уже есть первые звенья.
Он лгал. Вюльмар понял это и в упор взглянул ему в глаза, наивно надеясь вогнать его в краску.
— Можно узнать какие? — спросил он.
— Нет, еще нет. Понимаете, это всего лишь набросок… Ну да, набросок.
— Понимаю.
Они замолчали.
— Я вам сегодня нужен? — прервал молчание Вюльмар.
— Вообще-то нет. Если только вы не хотите попытаться…
— Нет, нет, я не участвую. Я вам уже сказал, что…
— Ладно, ладно, — крикнул Браббан.
— Кстати, — сказал Вюльмар, — на днях я сдаю экзамены. А через три недели уезжаю на каникулы. Надеюсь, вы тоже дадите мне отпуск и предоставите небольшую свободу действий.
— Естественно. А я тем временем все подготовлю.
Вюльмар поднялся.
— В понедельник покажу вам машину.
Браббан удовлетворенно улыбнулся.
— И уеду на ней на каникулы, — добавил Вюльмар.
Он вышел. Не меньше часа Браббан провел, ничего не делая; он рассеянно вспоминал различные случаи из своего прошлого. Около четырех ему внезапно вздумалось навестить мадам Дютийель.
— Что-то нечасто я вижу тебя в нынешнем году, — произнесла эта дама, участливо глядя на него. — Дела не ладятся?
— Да, — мрачно ответил он.
Он отчасти ломал комедию, все было не так мрачно, как показывал рисунок его бровей.
— Бедный мой Луи, чего тебе не хватает?
— Честолюбия.
— Честолюбия?
— Да, помнишь, что ты мне сказала? Что у меня слишком скромные запросы. С тех пор как ты вбила мне это в голову, у меня все не заладилось.
— Меня это очень расстраивает, Луи. Я не желала тебе зла.
— Зло уже свершилось! У меня теперь ничего не выходит. Я презрел мелкие аферы. А между тем остался без единого су.
— Бедняга Луи, так ты на мели? Может, ты хочешь, чтобы я одолжила тебе денег?
— Мне бы это не помешало.
— Старинному клиенту вроде тебя не отказывают. Сколько ты хочешь?
— Пять тысяч франков, к примеру.
Мадам Дютийель аж вздрогнула. Сумма была внушительная. Она открыла небольшой сундучок и протянула Браббану пять пачек купюр. Он рассовал их по карманам, которые, судя по виду, были у него глубокими.
— Спасибо, — просто сказал он.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Не представляю. В смысле, проверну что-нибудь крупное, но не знаю, что именно.
— Ты не боишься, что?..
Он пожал плечами.
— Я ничего не боюсь. Я стреляный воробей.
— И у тебя нет ни малейшего представления о том, что это будет?
— Нет.
Он помялся.
— За это время в моей жизни произошли перемены.
— Какие?
— У меня теперь есть секретарь. Приятный, активный, находчивый молодой человек. Парень — что надо. А еще у меня машина, гоночный автомобиль. Катит потрясающе.
— Я тебя не узнаю! — со смехом сказала мадам Дютийель. Браббан поднялся, поправил галстук.
— Я хотел тебе еще кое-что сказать… На меня как на клиента больше особо не рассчитывай.
— Любовь прошла? — спросила мадам Дютийель; она неправильно поняла.
— Прошла! — усмехнулся месье Дютийель. — Все только начинается.
Выходя, он мял лежащие на дне карманов пачки купюр. До встречи с Фаби оставалось провести еще четыре часа. Он сел в такси и велел доставить его в «Людо». Толю ждал его там и смотрел, как играют мастера.
— Пойдем? — предложил Браббан.
Но все бильярдные столы были заняты.
— Я первый в очереди, — сказал Толю.
Официант указал им на стол, который, скорее всего, должен был им достаться. Два старика приблизились. Стол занимали Тюкден и Бреннюир.
— А, попались! — шутливо воскликнул Толю.
У двух игроков его скрипучий голос радости не вызвал.
— Мы скоро закончим, — сказал Бреннюир, — 86 на 81.
— Кто ведет?
— Тюкден.
Старики тем временем сели на диванчик. Тюкден запорол карамболь.
— Слабовато у вас получилось, — сказал Толю.
Бреннюир в свою очередь промахнулся.
— Надо было играть на красный, — заметил Браббан.
— И решительнее, — добавил Толю.
Тюкден сделал случайное касание.
— Вот что значит каждый раз не тереть мелом, — вывел из этого мораль Браббан.
У Бреннюира не вышел рикошет.
— Это было рискованно, — сказал его дядя. — Лучше бы попробовал четырехбортный удар.
Под неусыпным оком всезнающего старшего поколения нервы молодых постепенно напряглись до предела.
— Это ваши книжки? — спросил Браббан, указывая на две книги, валявшиеся на диване.
Тюкден утвердительно кивнул.
Браббан мельком взглянул. «Лорд Джим» — прочел он на первой. Книга была на английском, и название ни о чем ему не говорило. Другая была озаглавлена «Подземелья Ватикана».
— О чем здесь пишут? — небрежно спросил он.
Тюкден взглянул на него с презрением.
— О молодом человеке, который убил старого, — дерзко ответил он.
С тех пор как он носил ремень вместо подтяжек, а также курил английский табак, а также читал Конрада в оригинале, он ощущал некоторую уверенность в себе.
— Там случайно не идет речь о Папе? — не отставал Браббан.
— Какой уж тут Папа…
Тюкден забил сотое очко. Бильярдный стол освободился. Оба молодых человека ушли в отвратительном настроении. Их немолодые знакомые сыграли партию. Но Браббан, который в тот день не старался понравиться Толю, закатил ему под ребра целую серию ударов ценой в двадцать пять очков каждый. Пилюля не мог в это поверить.
— Надо же, дорогой мой, вы сегодня были в форме. Что это с вами случилось?
Браббан скромно потупился. У него впереди было еще полчаса до встречи с Фаби в «Таверн дю Пале». Он проводил Толю в «Суффле» и перехватил с ним по порции перно. Месье Бреннюира не было. Пилюля ненадолго отлучился: им овладело внезапное желание опорожниться. Браббан воспользовался этим и подозвал Альфреда.
— Скажите, Альфред, вчера был благоприятный день?
— Для сердца или для ума?
— Для сердца, Альфред. Для сердца. Только никому не говорите.
— Месье знает, насколько я неболтлив.
Альфред заглянул в новенький блокнот.
— Я о вас подумал, — сказал он. — И заранее все подсчитал.
Браббан выложил двадцать франков.
— Вчера для вас был исключительно удачный день, — сообщил Альфред. — Особенно по части того, о чем вы говорили.
Клиент, похоже, был рад. Но через секунду вдруг забеспокоился.
— Послушайте, Альфред, вы всегда обещаете мне только успех. Неужели у меня не бывает неудачных дней? Или вы просто не говорите мне всю правду, чтобы не огорчать?
Альфред показал свой блокнот.
— Вот мои расчеты, месье Браббан. Все по науке. Я ничего не добавляю.
— Я вам верю, Альфред, верю.
Вернулся Толю.
— Вы уже уходите? — спросил он, увидев, что Браббан надевает шляпу.
— Простите меня, срочное дело. Передайте привет Бреннюиру.
— В понедельник я отыграюсь, — сказал Толю.
Браббан изобразил головой «да, да» и спешно вышел.
Быстрым шагом спустился по бульвару Сен-Мишель до «Таверн дю Пале». Вошел с замиранием сердца. Фаби уже была там.
