24
Двое мужчин стояли в воинственных позах лицом к лицу. Один из них щеголял в бело-зеленом мундире конца XVIII века, украшенном золотым поясом и золотыми листьями по воротнику. Левой рукой он упирался в бедро, в правой держал саблю клинком вверх, как на параде. Его волосы черной волной падали на плечи. Надменно вздернув подбородок, он созерцал своего визави, китайца. Китаец был одет в застегнутый доверху синий китель и фуражку с красной звездой на околыше. Он улыбался.
— Я возьму вон того, — сказал Бок.
Два толстых пальца, желтых от никотина, ухватили бело-зеленого солдатика за голову и вытащили из витрины.
— Молодой Бонапарт на мосту Лоди, — объявил торговец, ставя воина с саблей на стол.
— Красивая фигурка, — заметил Бок. — Мундир, конечно, ни в какие ворота, но в общем фигурка красивая.
— Лично мне больше нравится китаец, — вмешался Риперт.
— Подделка, — отрезал Бок. — Современные штучки. Он даже не оловянный.
— Вы совершенно правы, — польстил ему хозяин.
— Да ты сам посмотри, — сказал Бок. — Заверните мне того.
Риперт вышел из лавки и стал разглядывать витрину с улицы. В ней сталкивались все рода войск всех стран и эпох, от XV века до наших дней, вплоть до группы ФСС, подстерегавшей роту нацистов, построенных клином и марширующих гусиным шагом. В стекле витрины отражалось уличное движение, его можно было уловить даже в слюдяных окошках игрушечных броневичков времен Первой мировой, с коричнево-зеленой камуфляжной раскраской и белым Лотарингским крестом на дверцах.
Бок тоже вышел из лавки, подбрасывая на ладони пакетик с фигуркой; вид у него был крайне довольный.
— Гляди не разорись на своих солдатиках, — предостерег его Риперт.
— Что будем делать? — спросил Бок.
— Постоим здесь, он должен подойти. Ага, вот, кажется, и он.
Зеленый костюм, оливковый галстук, расшитый крошечными логотипами гольф-клубов, — да, это и впрямь был тот, кого они ждали. Он медленно шагал в их сторону. Остановившись перед витриной с оловянными солдатиками, он начал молча озирать выставку.
— Господин Шапиро? — спросил подошедший Риперт.
— Да, это я, — ответил Фред.
— Рад познакомиться, меня зовут Риперт, — представился Риперт. — Я звонил вам вчера по рекомендации Роже. А это Бок.
— Очень приятно, — сказал Бок.
Фред покивал, затем Бок спросил, нет ли у него свежих новостей о Жорже Шаве. Фред ответил, что скоро десять лет, как он не разговаривал со своим кузеном, и это была чистая правда. Что он ничего не знает о нем, и это была ложь. И что ему очень хотелось бы разузнать о нем, и это не было ложью.
— Он вам чем-нибудь насолил?
— Он насолил моему коллеге, — сказал Бок. — Глядите сами. Насолил и тут же смылся.
Риперт оттянул ворот своей рубашки-поло, чтобы продемонстрировать Фреду повязки.
— Вижу, — сказал тот. — Он опасен.
— Крайне опасен, — подтвердил Риперт. — Где бы нам присесть?
На углу улицы нашлось захудаленькое кафе — бар, восемь столиков, посетителей ноль. Женщина за стойкой полоскала чашки; у нее были большие скорбные глаза, длинные сальные волосы и тонкие губы, осененные по углам темными усиками. Они заказали ей минералку. «Прошу извинить, я на минутку», — сказал Фред, вставая. Телефонная кабина была только что окрашена, но чья-то рука уже успела вывести на стенке красным фломастером: «Во вторник 6-го я был здесь с женой».
— Что это за история с Жоржем? — спросил Фред. — Говорят, он смылся?
— Откуда вы знаете?
— Неважно, — отрезал Фред. — Ты сыскарям сообщил? Ты вообще уверен, что он свалил?
— Это моя работа, — с достоинством напомнил ему Бриффо. — И уж на ней-то я собаку съел, не сомневайтесь, я свое дело знаю. Да, я сообщил им, как договаривались, они сейчас же выехали на место и должны были попасть туда в нужный момент. Но так случилось, что они не смогли его задержать, вашего кузена. Наоборот, кажется, это он их там здорово отделал.
— Невероятно! — воскликнул Фред. — На него это совсем не похоже.
— Ну а с вашим дядюшкой все прошло как надо? Так, как вы хотели?
— Заткнись, — отрезал Фред.
— Ладно, молчу, — сказал Бриффо.
— Да, просто невероятно, — повторил Фред. — Ты разузнай, как и что, постарайся найти, где он залёг. А я сейчас поговорю о нем с теми двумя типами из конторы Бенедетти.
— О, я и не знал, что вы с ними знакомы.
— Какой же ты лицемер, Роже, — устало сказал Фред. — Какой ты двуличный тип!
— Иногда вас это очень даже устраивает, — успел съязвить осведомитель до того, как Фред повесил трубку.
Он с мрачным лицом вышел из кабины. И за каким чертом я их убиваю? За каким чертом нужно приканчивать это старичье? Бок и Риперт перешептывались, выразительно гримасничая; при его появлении они моментально смолкли, довольно неубедительно сделав вид, что все в порядке.
— Господа, я сильно обеспокоен, — заявил Фред, садясь за стол.
Агенты Бенедетти очумело воззрились на него.
— Я знаю этого человека, — продолжал Фред, — он приходится мне кузеном. И знаю, на что он способен. Он создает вам проблемы, я готов вам помочь. Это абсолютно бескорыстное намерение, а теперь хотите еще чего-нибудь выпить?
— Вообще-то, мы спешим, — сказал Бок, — время поджимает.
— Ну, не так уж и поджимает, Марсьяль, — возразил Риперт, — конечно, месье, конечно, у нас есть время.
Фред заказал всем по кружке дорогого пива.
— Может, вы знаете его жену? — спросил он. — Хотя, впрочем, женат ли он?
— Однажды мы видели его с какой-то девицей, — сказал Риперт, — помнишь, Бок? Брюнеточка с короткой стрижкой, ничего из себя.
— Да, как будто так, — подтвердил Бок.
— Это совсем не сложно, верно? — подсказал им Фред. — Достаточно найти женщину, недаром же говорится: ищите женщину.
— Посмотрим, — ответил Бок. — Посмотрим.
— Если он так опасен, необходимо его разыскать. Мне очень нужно, чтобы вы его разыскали. Я могу даже заплатить за это.
— Я не пойму, к чему вы ведете? — спросил Бок. — И вообще, кто вы такой?
Сорок минут спустя Фред Шапиро очутился в темноте, как это часто с ним бывало. Перед ним сидел на стуле мужчина в трехмерном изображении и в голубой полотняной каскетке; он беседовал с молодой блондинкой в белом платье, стоявшей за его спиной.
— Дорогая жена, — говорил мужчина, — ввиду нынешнего состояния наших финансов я решил купить сегодня рыбу. Я полагаю, что это дело может взять на себя рассыльный — такой рассыльный, который не пьет, почти не курит и практически не грешит вредными излишествами. Итак, какую рыбу я должен поручить ему приобрести, большую или, может быть, ты желаешь маленькую?
— Маленькую, — ответила женщина.
— Стоп, никуда не годится! — закричал чей-то голос.
Глаза Фреда уже свыклись с полумраком, и он разглядел кричавшего — тщедушного чернявого человечка лет тридцати пяти в твидовом пиджаке цвета осенней листвы. Его худое лицо собралось в морщинки вокруг глаз, смотревших со смесью меланхолии и откровенного бесстыдства, как у собаки, брошенной во время течки. Он сидел в середине третьего ряда почти пустого зала и кричал, бурно жестикулируя:
— Ты говоришь «маленькую», как будто сожалеешь, что она маленькая, как будто уже смирилась с тем, что не получишь большую. А это совсем не так. Ты должна сказать «маленькую» потому, что хочешь именно маленькую и не хочешь большую. Тебе очень нравится сама мысль о покупке маленькой рыбы, ты это понимаешь?
— Но суть-то совсем не в том, Мишель, — возразила молодая женщина.
— Да плевать мне на суть, — раздраженно прервал ее человечек, — тем лучше, если суть не в этом, значит, будешь играть так, как я говорю. Ты можешь сделать над собой усилие, черт подери, можешь или нет?
Молодая блондинка повернулась и ушла со сцены.
— Вернись! — заверещал режиссер. — Я согласен, играй как хочешь, только вернись!
Женщина вошла в зрительный зал через узкую боковую дверь, которая на миг бросила ей под ноги четырехугольник тусклого света. Она решительно зашагала к выходу по пандусу между креслами, идущему с легким наклоном к сцене. «Эй!» — вполголоса окликнул Фред. Молодая женщина остановилась, поискала Фреда глазами, увидела, с улыбкой пробралась к нему между рядами и села рядом.
— Ладно, — пробурчал человечек у сцены, — попробуем четвертый акт.
— До чего же он глуп, этот тип, — шепнула женщина.
— И все-таки он не совсем неправ, — шепнул в ответ Фред. — Хотя, честно говоря, следовать тексту или не следовать, все едино, результат один и тот же.
— Ну вот, еще вы меня поучите, — сказала она с улыбкой, чуть громче. — Мои друзья все сделали как надо?
— Да, просто замечательно. У меня всегда найдется для них работенка. Но главную задачу все же выполнили вы.
— Вы имеете в виду вашего кузена?
— Да, — ответил Фред, — он мой кузен.
— И очень милый кузен.
— Четвертый акт! — объявил человечек голосом, в котором звучали ненависть и покорность судьбе.
— Не будем о нем, — сказал Фред. — Давайте поговорим о вас.
— Может, уйдем отсюда? — предложила Женни Вельтман.
Они встали. На сцену выскочила женщина в черном.
— Здравствуйте, господа военные! — вскричала она. — Я вдова Бегбик, а это мой вагон-бар. Его цепляют ко всем военным поездам, и он катит по железным дорогам Индии, а поскольку он не только везет вас, но и потчует добрым виски, которое вы пьете в полном комфорте, его называют «Бегбик-вагон-бар», и всем, от Хайдарабада до Рангуна, известно, что он послужил приютом отдохновения не одному утомленному воину.
Тут она смолкла, чтобы перевести дыхание. Они уже поднялись к дверям зала; в створках были прорезаны голубые окошечки-иллюминаторы.
— Возможно, я подыщу вам еще кое-что, — сказал Фред, когда они вышли. — Кое-что более постоянное.
