Глава 25

Весь остальной день превратился для Ардена в настоящий кошмар. Он безуспешно пытался заявить свои права на какую-то власть, организовать все так, чтобы он, Зения и Бет находились по крайней мере в нескольких шагах от остальных. Но у него ничего не получалось, он не имел ни малейшего понятия, как командовать женщинами, ни с чем не сравнимыми по своенравности и жизнерадостному упрямству.

В результате он входил в павильон со львами, неся на руках Бет, рядом с ним шла леди Кэролайн, а Зения плелась позади с постоянно меняющимися спутницами: часто ей составляла компанию миссис Джордж, иногда рядом с ней шла миссис Лэм с каменным лицом, а изредка, к смертельному ужасу Ардена, леди Броксвуд. Он не представлял себе, что знала или предполагала эта женщина, но не верил, что она может быть доброй или просто вежливой. Леди Кэролайн, не умолкая, задавала ему вопросы, вполне разумные, провокационные вопросы о животных и намерениях Зоологического общества пополнять свою коллекцию, вынуждая его отвечать или делать вид, что он не слышит. Но как он ни старался отстать и идти рядом с Зенией, ему мешало то одно, то другое женское заявление, требовавшее его внимания: леди Броксвуд требовала, чтобы он рассказал миссис Джордж о самых высоких температурах, зарегистрированных в Аравийской пустыне; миссис Лэм коротко попросила, чтобы он отдал ей Элизабет сменить подгузник; леди Кэролайн хотела узнать, какими словами пользуются для управления верблюдами. Только миссис Джордж, видимо, с удовольствием молча прогуливалась чаще всего рядом с Зенией. Ардену ее близость к Зении уже стала казаться наименьшим из зол. В конце концов он прекратил попытки что-либо изменить и предоставил женщинам все делать по-своему.

Дверь в помещение, где содержались большие кошки, открылась, и на всех присутствующих пахнуло специфическим запахом экзотических животных. Леди гуськом вытянулись за Арденом, а он, крепче прижав к себе Бет, пошел по самой середине тускло освещенного длинного, широкого и холодного каменного коридора с металлическими клетками по обеим сторонам. В такой ясный зимний день посетителей здесь оказалось немного – всего два серьезного вида джентльмена, один из которых с блокнотом для эскизов сидел перед клеткой черного леопарда, а другой – мальчик, с нетерпением спрашивавший, когда настанет время кормления животных. Его высокий голос разносился по коридору. Где-то дальше ворчание льва, раздраженного шумом, перешло во впечатляющий рык.

– От этого звука меня бросает то в жар, то в холод, – тихо произнесла леди Кэролайн, когда эхо замерло.

Арден взглянул на нее с некоторым интересом. Она производила впечатление необычной девушки и понравилась бы ему еще больше, не будь такой ужасно неугомонной. С ней было легко разговаривать, хотя она и относилась к женскому роду, и на нее приятно смотреть. В его нынешнем состоянии долгого воздержания он получал удовольствие просто от созерцания женской анатомии, а нежно-розовая кожа леди Кэролайн и ее красивая грудь в определенном смысле очень привлекали его внимание к ней. Он чувствовал себя последним распутником, но ужасно стеснялся Зении, боясь быть отвергнутым, опять сказать что-нибудь не то, а Зения не стремилась помочь ему; она не поддерживала легкую болтовню, как леди Кэролайн, не спрашивала его о том, на что он мог мгновенно ответить, не шла и не стояла рядом с ним, дыша так взволнованно, что ее грудь поднималась и натягивала плотно застегнутый жакет военного фасона. Нет, Зения держалась позади, и даже когда он старался присоединиться к ней, она замедляла шаги, пока они оба вовсе не останавливались и вся группа не собиралась вокруг них и что-нибудь говорила о ближайших птице или звере, делая вид, что именно из-за них они задержались.

Наконец Арден отказался от попыток остаться рядом с Зенией. Его день с ней был безнадежно погублен; и лорд Уинтер решил, что по крайней мере получит удовольствие от времени, проведенного с Бет, которая бурно восторгалась каждым животным. Он мечтал, что потом, возможно, отвезет их домой, войдет и поговорит с Зенией, и если ему необыкновенно повезет, она проявит особую благосклонность…

Он стоял, держа Бет, и во всех красочных и живых подробностях представлял себе половой акт, не осознавая, что смотрит на леди Кэролайн, остановившуюся перед клеткой тигра. Он только видел, как зверь ритмично мечется взад-вперед по своей узкой темнице почти точно в такт с воображаемыми движениями самого Ардена.

– Вы скажете, что я сентиментальная девица, – чуть нахмурившись, леди Кэролайн оглянулась на него через плечо, – но я не могу не желать, чтобы они были свободны. Посмотрите, как он мечется, как у него горят глаза. Он жаждет освободиться, снова вернуться в свою стихию.

Арден заставил себя отвлечься от эротических мечтаний и чрезвычайно смущенный вернулся к настоящему.

– Да, – ответил он так громко, что его голос эхом раскатился по пустому коридору, и осторожно взглянул, не наблюдает ли за ним Зения. Ему показалось, что она смотрит на него, но он не мог решиться повернуться, чтобы убедиться в своем предположении.

– Вы согласны со мной, лорд Уинтер? – улыбнулась ему леди Кэролайн. – Вы должны бы понимать. Люди часто говорят о свободе, но я уверена, что нужно знать истинную цену свободной жизни, чтобы полностью понять ее. Если бы тигр находился в джунглях, каждый день своего существования он проводил бы в беспощадной борьбе. Здесь все проще. И тем не менее он мечтает о свободе. Он знает ее вкус, и все иное всегда будет для него мукой.

– Несомненно, – Ардену хотелось, чтобы она не носила такого обтягивающего наряда, – мукой.

– Я рада, что вы не находите мои взгляды такими странными, какими иногда считают их другие. – Просунув руку ему под локоть, леди Кэролайн повернулась и двинулась дальше по коридору. – Я еще не познакомилась с лондонским высшим обществом, но моя тетя предупреждает меня, что оно может показаться мне не слишком приятным. Люди могут быть неприветливы и суровы, говорит она, и я боюсь, что мне будет не по себе.

– Уверен, у вас все будет в порядке, – он остановился, давая Бет возможность выразить свое восхищение оцелотом, просунувшим лапу сквозь решетку, – как только может быть в порядке.

– Ваши слова ободряют. – Леди Кэролайн рассмеялась, словно услышала остроумную шутку, и ее смех взлетел к самой крыше.

– Я не из тех, кто разбирается в таких вещах, – пожал плечами Арден. – У меня отвращение к великосветскому обществу.

– Вот как? – Она крепче ухватилась за его руку, склонила к нему голову и доверительно понизила голос: – Мне не следовало бы так говорить, потому что леди Броксвуд очень добра ко мне, но я полностью того же мнения. Нет ничего более скучного, чем бал или прием. В Бомбее у нас их происходило столько, что я уже готова была завопить от скуки. Но тогда тетя и дядя Джордж всякий раз обещали потом взять меня на охоту или на восхождение в горы. Вы видели Гималаи, лорд Уинтер?

– Нет, не видел.

– Мне очень хотелось бы иметь возможность присутствовать там, когда вы их увидите, милорд, чтобы посмотреть на ваше лицо.

У Ардена возникло такое ощущение, что он попался в ловушку. Обернувшись, он, к своему ужасу, увидел, что Зения стоит позади почти рядом с ними.

– Вы стоите слишком близко, – резко заметила Зения, и Арден подумал, что она говорит о леди Кэролайн, крепко державшей его под руку, но затем понял, что Зения имела в виду Бет и оцелота, которые тянулись друг к другу.

– О да, конечно. – Он отошел от пятнистой кошки и освободился от руки леди Кэролайн. – Я, наверное, единственный человек, которому становится грустно от такого зрелища. Пойдемте поскорее отсюда и покормим обезьян.

Но грустно было не только одному лорду Уинтеру. Зения, раненная в самое сердце сосредоточенным выражением его лица, когда он смотрел на леди Кэролайн и на тигра в клетке, безумно страдала от ревности, переходя от ярости к обиде и отчаянию. Зения ненавидела зоологические выставки. Она ненавидела желтоглазых кошек, беспрестанно расхаживающих по своим тюрьмам, их красоту, их дикость и беспомощность. Она ненавидела леди Кэролайн за то, что та заговорила о них, за то, что стояла рядом с Арденом, когда он держал Элизабет, за то, что питала отвращение к великосветскому обществу, за то, что, не прилагая никаких усилий, оказалась именно той женщиной, которой следовало быть его женой.

Леди Кэролайн любила джунгли и дикую природу, она с удовольствием говорила о трудностях и опасностях и первая взялась кормить обезьян и медведей. Она так мило убеждала Зению, что мисс Элизабет будет в полной безопасности на слоне, что Зения поддалась на ее уговоры, полагая, что Элизабет будет кататься с лордом Уинтером. Но Элизабет оказалась сидящей между лордом Уинтером и леди Кэролайн, которая закричала во всю силу своих легких: «Фант! Фант!» – и животное, лениво помахивая громадными ушами, тяжелой поступью двинулось по загону, с каждым шагом оставляя под огромной ногой круглые вмятины в земле. Леди Кэролайн помахала им с озорной улыбкой и сделала вид, что старается опустить пышные юбки, задравшиеся так, что стали видны ее ботинки и обтянутые чулками лодыжки. «Она явно привлекает к себе внимание лорда Уинтера», – сердито подумала Зения.

– Надеюсь, мы не испортили вам прогулку, – понизив голос, проговорила леди Броксвуд, подойдя к Зении и наблюдая за происходящим.

– Конечно, нет, – холодно ответила Зения.

– Леди Белмейн непременно хотела представить его леди Кэролайн. Не правда ли, они очень подходят друг другу?

Таких слов Зения не могла вынести и бросила на леди Броксвуд косой взгляд.

– Мне вообще не следовало бы общаться с человеком вашего положения, мисс Брюс, – заявила леди Броксвуд, – но, как я понимаю, вы с девочкой должны отправиться прямо на континент, а лорд Уинтер так редко появляется в обществе, что я просто не могла позволить себе упустить такую золотую возможность познакомить их. – Она окинула Зению пронизывающим взглядом. – Сегодня вы были очень благоразумны; надеюсь, вы и впредь будете вести себя так же.

– Вам не о чем беспокоиться, мадам, – Зения надменно скривила губы, – мы отправимся домой, как только Элизабет спустят со слона.

Пока лорд Уинтер провожал Зению до парадной двери дома на Бентинк-стрит, большая элегантная карета леди Броксвуд дожидалась его у тротуара.

– Зения, я вернусь, как только провожу их на… Черт знает, где они живут.

Зения, держа на руках Элизабет, ждала, пока служанка откроет дверь, а миссис Лэм задержалась внизу лестницы, внезапно проявив повышенный интерес к угольной яме.

– В этом нет необходимости, – ответила Зения.

Все время, пока она находилась в окружении леди, присутствовала при обсуждении вопроса, следует ли всем ехать домой в экипаже леди Броксвуд, с болью выслушивала восторженные высказывания леди Кэролайн и приглашение на обед от миссис Джордж, Зения старалась, чтобы ее голос не дрожал. Лорд Уинтер принял приглашение, хмуро глядя на Зению, а она, естественно, отказалась, сославшись на свою выдуманную сестру, мифическую безымянную мать Элизабет.

– Вам незачем возвращаться, – промолвила она, ощущая, как опасно сейчас дрожит ее голос.

– Все было ужасно, я понимаю, – глухо простонал он. – Мне очень жаль, дорогая.

Дверь отворилась, и служанка, сделав реверанс, держала ее распахнутой.

– Я вернусь. Мне нужно поговорить с вами.

Не оглянувшись на него, Зения молча вошла в дом. Она слышала, как вслед за ней вошла миссис Лэм и дверь закрылась.

– Пожалуйста, смените Элизабет одежду, от нее пахнет зверинцем. – Зения передала ребенка няне и, не задерживаясь, побежала вверх по лестнице.

В спальне она сорвала с себя плащ и перчатки, швырнула в угол муфту, сбросила шляпу и принялась расхаживать по комнате, как дикое животное по своей клетке.

– Этого я не вынесу. – Она тяжело вздохнула и прикусила губу. – Это невозможно, невозможно, невозможно. – Ее глаза затуманились слезами. – Это невозможно! – выкрикнула она. Остановившись у окна, Зения посмотрела на маленький сад внизу, и слезы гнева потекли у нее по щекам. – Я сама виновата во всем! Мне не нужно было слушать их. О, Элизабет, это моя вина! – Она прижала лоб и кулаки к холодной оконной раме. – Если бы только…

Если бы только – что? Если бы только она была сейчас замужем за лордом Уинтером? Если бы только она как леди Уинтер стояла там и наблюдала за ним и за ней? Но не леди Кэролайн, а кто-нибудь другой, какая-нибудь другая свободная и смелая женщина, милая его сердцу, присутствовала бы рядом с ним, ведь он все еще верил во что-то, связывающее их. Зения не знала, собирается ли он жениться или выбрал дом в Швейцарии, но теперь ничего не имело значения. Больше она не могла терпеть и не желала.

Она бросилась к бюро – на письмо к мистеру Джоселину в Эдинбург не потребовалось много времени, просто она очень долго смотрела на пустой лист бумаги, утирая слезы, а в конце концов положила голову на руки и рыдала, пока не охрипла. Когда тихо вошедшая миссис Лэм коснулась рукой ее плеча, Зения выпрямилась и отвернулась.

– Его сиятельство обещал вернуться, – твердо сказала няня. – Вы должны хоть немного верить в него, мадам.

– Вы не понимаете. – Зения оперлась лбом на руку.

– Горчичное семечко сдвигает горы. А здесь, простите меня, мадам, всего лишь холм.

– Вы не понимаете. Она подходит ему. Великолепно подходит. Он сам себя просто не знает. Ему нужна свобода во всем, в ней его настоящая жизнь. Как те животные в клетках – он изведет себя до смерти, если не сможет уехать. А если я… если я не… если я не найду мужества позволить ему уйти сейчас, мне придется смотреть… – Она проглотила слезы. – Это меня убьет.

– Неужели вы полагаете, что он доведет себя до смерти, если не сможет прокатиться верхом на слоне в какой-нибудь паршивой пустыне? Когда у него дома будете вы и мисс Элизабет?

– Он заберет ее с собой.

– Тогда, быть может, вам, мадам, следует поехать вместе с ними!

– Вы не понимаете! – всхлипнула Зения. – Вы не знаете, что такое пустыня. Пустыня – не слоны, не охота на тигров со слугами, что бы ни говорила леди Кэролайн, а жизнь и смерть, и он должен выбирать между ними, иначе он вообще не выживет.

– Глупости. Никогда не слышала ничего подобного.

– В нем сидит злой дух. У него в крови живет демон, как у моей матери. И я боюсь, что у Элизабет он тоже есть.

– Демон! Опомнитесь, мадам, вы говорите о вашем собственном муже. Ребенка я бы отшлепала за такую глупую выдумку.

– О, вы не видели его. – Зения одновременно плакала и смеялась. – Вы же не видели его, когда он был Абу Хадж-Хасаном и скакал на саудов или бандитов ровалла. Он прекрасен и страшен в одно и то же время. Только я одна его понимаю, – она покачала головой, – только я одна.

Зения отсутствующим взглядом смотрела в никуда, вспоминая то, что хотела забыть и не могла. Она познакомилась с одержимым демоном мужчиной, чтобы полюбить его, ему она доверила бы свою жизнь, и она боялась его в глубине души, потому что он сам не знал страха.

– Значит, мадам, глупышка леди сегодня днем повергла вас в черную меланхолию своей пустой болтовней о слонах. Вытрите глаза, потому что его сиятельство скоро будет здесь.

– Нет! – Зения пришла в себя и обратилась к бумаге. – Я не хочу его видеть, не могу его видеть. – Она подписалась, сложила записку и протянула ее миссис Лэм. – Отнесите, пожалуйста, прямо в почтовую контору. Найдите мальчика, чтобы он немедленно отнес письмо. Вы поняли меня?

Миссис Лэм открыла рот, явно собираясь возразить, но потом промолчала и, сделав реверанс, сказала:

– Слушаюсь, мадам.

Ардена встретила няня и, выйдя на крыльцо, плотно закрыла за собой дверь.

– Мадам нет дома.

– Все так плохо? – в страхе спросил он.

– Если бы вы были одним из моих воспитанников, я бы надрала вам уши, сэр! Оторвала бы уши! Как вы могли позволить противной девчонке виснуть на вас, пока вы строили ей глазки! Не могу понять!

– Неужели казалось, что я так смотрел на нее? – испугался Арден. – Я был уверен, что не делал ничего подобного.

– И все после тех усилий, которые я приложила, чтобы убедить мадам, что вы неравнодушны к ней! – фыркнула миссис Лэм.

– Она не хочет даже видеть меня?

– Хуже, милорд. Я должна найти мальчика, который отнес бы письмо от нее в почтовую контору. – Она помахала запиской, которую держала в руке, так, чтобы Арден мог четко прочесть имя мистера Джоселина и адрес. – Правда, сегодня воскресенье, и почтовая контора не работает.

– Я возьму ее, – протянул руку Арден.

– О, сэр, – миссис Лэм отодвинула подальше бумагу, – я и так, прости меня Господь, уже слишком глубоко влезла не в свое дело. А что, если она станет проверять?

– Миссис Лэм, – мягко настаивал он, – кто будет винить вас за то, что вы подчиняетесь приказам своего работодателя?

– Конечно, сэр, вы правы, – после некоторого колебания глубокомысленно ответила она.

– Вообще-то я не вижу необходимости становиться между вами и вашей хозяйкой, но сейчас я возьму на себя ответственность за письмо, если вы просто вспомните, кто платит вам жалованье.

– Да, сэр. – Улыбнувшись, она присела в реверансе и протянула ему письмо. – Она ужасно расстроена, милорд. Леди испортили ей день, особенно та злобная старая курица леди Броксвуд. Моя сестра нянчила маленьких дочерей ее сына, и она… Ладно, сэр, я не должна говорить плохо о знатных господах и не буду. Но она настоящий изверг. Тем не менее я думаю, к утру мадам может пожалеть о том, что написала в своем письме, и мне очень не хочется так необдуманно отсылать его.

– Все сводится к тому, чтобы защитить ее от необдуманного, глупого поступка, миссис Лэм. А для чего же нужны мужья?

– Знаете, я подчас удивляюсь. Клянусь, вы почти довели до сумасшествия бедную девочку. Она только и твердила, что вы демон, молилась и не могла решить, прекрасны вы или страшны! И теперь я спрашиваю вас, по-христиански ли это!

– Прекрасен? – торопливо переспросил Арден.

– Нет сомнения, вы симпатичный джентльмен, когда заботитесь о своей внешности, – миссис Лэм окинула его взглядом с головы до ног, – хотя мне не нравится вселять тщеславие в мужчину, а не в ребенка.

– Она сказала, что считает джинна прекрасным?

– Она произнесла языческие слова, – проворчала миссис Лэм.

– Джинн, демон? – настойчиво повторил он.

– Она сказала, что только одна все о вас знает, – бросила миссис Лэм и собралась вернуться в дом. – Как истинная баптистка я не могу стоять здесь на ступеньках и обсуждать такие глупости. Всего доброго вам, милорд.

Сунув в карман записку, Арден сбежал по лестнице и быстро зашагал по улице. Завернув за угол, он махнул рукой на все джентльменские условности и распечатал письмо.

«Дражайший мистер Джоселин, – говорилось в нем, – я рада принять ваше предложение. Так как мое положение здесь стало совершенно невыносимым, я буду глубоко признательна вам, если мы сможем пожениться так скоро, как можно сделать все необходимые приготовления. С благодарностью, З.С.Б.».

Арден как вкопанный остановился на улице, потом грубо выругался, одним прыжком перепрыгнул грязную сточную канаву и просто сверхъестественной силой взгляда остановил движение.

Одетая в дорожное платье Зения недовольно смотрела на миссис Лэм. Упрямый отказ няни сопровождать ее и Элизабет на север явился последней соломинкой. С того дня как прибыл ответ от мистера Джоселина вместе с набором железнодорожных билетов и подробными инструкциями для Зении встретиться с ним в Йоркшире для венчания, потому что он не мог надолго оставить дела в Эдинбурге и вернуться в Лондон, няня утратила всю свою материнскую доброту, хотя продолжала с нежностью и любовью заботиться об Элизабет. Но как только миссис Лэм поняла, что Зения не только не собирается выходить замуж за лорда Уинтера, но намерена обвенчаться с другим мужчиной, она вызывающе и недвусмысленно высказалась о предлагаемой поездке на север.

– Взять бедную малышку в такое путешествие – настоящее убийство! Когда она только что встала со своего смертного одра! – заявила миссис Лэм. – Путешествие в Йоркшир! В январе! По одной из ужасных, опасных железных дорог, которые каждый день взрываются! Не желаю иметь к такому варварству никакого отношения! Если хотите, мадам, я сейчас же уложу свои вещи, но с вами я не поеду и даже щетку для волос не положу в ее маленькую сумку, чтобы не помогать вам в вашей затее!

– Я не могу оставить ее здесь! – закричала Зения, хотя в письме мистер Джоселин настоятельно рекомендовал ей сделать именно так, во многом по тем же причинам, которые приводила миссис Лэм.

– Тогда я предлагаю, чтобы вы сами отменили поездку, мадам. Это чудовищное безобразие. Издевательство. Если бы не бедняжка мисс Элизабет, я уже была бы далеко от вашего дома, зная то, что я теперь знаю.

– Нет никакого безобразия в том, что я выхожу замуж за мистера Джоселина! – Зения чувствовала, что находится на грани истерического припадка.

С тех пор как она отправила письмо и получила на него ответ, Зения совсем извелась, разрываясь между сожалением и решимостью, и была просто не способна есть из-за тошнотворно-болезненного внутреннего чувства вины. Сейчас, когда уже получен определенный ответ, она нервничала, чувствовала себя несчастной и боялась, что если будет колебаться еще хоть немного, то окончательно лишится самообладания.

– Безобразие поступать так, когда вы уже замужем! – Миссис Лэм, убежденная в своей правоте, высокомерно вздернула подбородок.

– Я уже говорила вам, что я не замужем!

– Вы замужем перед лицом Господа. И у вас есть малышка, о которой следует подумать.

– Прошу вас, миссис Лэм, перестаньте! Мы должны к десяти часам быть на станции, иначе опоздаем на свой поезд!

– Говорю вам, мадам, что я не поеду. Если вы решились на такой безбожный поступок, то можете оставить мисс Элизабет со мной. По крайней мере ее невинность не будет запятнана грехами ее матери!

– Это не грех! – выкрикнула Зения. – Не грех! – Зения с ужасом услышала свой голос, в котором звучали истерические нотки леди Эстер, и, вздрогнув, резко вдохнула в себя воздух. – Простите, но нам нужно идти.

Няня широко раскрывшимися глазами смотрела на хозяйку, упрямо прикусив нижнюю губу. При явном признаке неповиновения Зения почувствовала, как в ней закипает злость и безумное желание схватить первое, что попадется под руку, и швырнуть его в стену.

– Хорошо. – Она вздохнула, боясь, что вот-вот потеряет над собой контроль. – Хорошо, можете оставить Элизабет здесь. Но вы не смеете допускать к ней лорда Уинтера. И он не должен никуда брать ее!

– Но он ее о…

– Он не имеет права прикасаться к ней! – взвизгнула Зения. – Если после моего возвращения ее здесь не будет, можете не сомневаться, я вас четвертую! Я повешу вас за похищение моего ребенка, вам понятно? Я повешу вас! – Ее голос вырывался через открытую дверь на лестницу. Зения замерла и, сжав руки, постаралась побороть свой характер. – Вы меня поняли? – спросила она более спокойным тоном.

– Да, мадам, – заметно испугавшись, ответила миссис Лэм. – Во всяком случае, я уверена, что его сиятельство уехал из Лондона.

– Откуда вам известно?

– Мне кажется, он сказал так, когда последний раз пытался встретиться с вами здесь, а вы не захотели его видеть, – потупившись и присев, ответила миссис Лэм.

– Хорошо. – Зения почувствовала, что начинает дышать ровнее. – Хорошо. Тогда я буду чувствовать себя спокойнее. Я знаю, что вы будете внимательны к Элизабет.

– О, мадам, конечно. Обещаю, что мы, как всегда, будем гулять в полном одиночестве.

– Я не задержусь дольше, чем на четыре дня.

– Да, мадам, – кротко отозвалась миссис Лэм.